Спор о 1990-х годах в России неизбежно упирается в вопрос выбора между порядком и свободой. Либералы, которые ценят второе, пытаются вернуть эту эпоху в поле политического дискурса, тогда как консерваторы все жестче осуждают 90-е, противопоставляя то время нынешнему. Именно поэтому фестиваль "Остров 90-х", прошедший в выходные, вызвал такой резонанс. Корреспондент Би-би-си Ольга Слободчикова сходила на фестиваль и попыталась понять, что нового можно сказать о 90-х.
"Выходит, кому-то нужно, чтобы 90-е перестали быть "лихими"?" - возмущался в понедельник ведущий вечерних "Вестей", будто сама такая мысль недопустима.
Фестиваль "Остров 90-х", о котором шла речь, прошел в воскресенье в московском парке "Музеон" одновременно с митингом оппозиции в Марьине. Освещение акции за сменяемость власти у госканала ограничилось лишь сообщениями на сайте, а фестивалю, где слушали лекции и фотографировались с картонным Борисом Ельциным, посвятили сюжет в вечерних новостях.
Успешный флэшмоб в соцсетях, инициированный организаторами фестиваля с портала Colta.ru, только помог продвижению мероприятия. В конце прошлой недели пользователи массово выкладывали фотографии из 90-х годов.
"Мне в какой-то момент в ленту стало страшно смотреть, она превратилась в сплошные фотографии из 90-х. Мы не подозревали, что будет такой эффект. То, что кампания привязана к фестивалю, скоро потерялось, люди просто выкладывали фотографии и делились воспоминаниями", - рассказал один из кураторов фестиваля, журналист Colta.ru Денис Бояринов.
Прокремлевские комментаторы увидели во флэшмобе угрозу. Колумнист "Комсомольской правды" Ульяна Скойбеда пламенно обвинила либералов в том, что они хотят "сыграть на ностальгии" и вернуть "разруху, развал, беспредел". В вечерних новостях объявили, что "либералы хотят переписать историю".
При этом участники "Острова 90-х" говорили, что, по сути, история уже была переписана - самим термином "лихие 90-е". По словам организаторов фестиваля, его главной целью было высказаться против стереотипного понимания этой эпохи. "90-е у всех были разные", - повторяли почти все участники.
Ностальгия по тетрису и свободе
Никто не заставлял огромное число людей, независимо от политических убеждений, выкладывать в соцсети фотографии и делиться воспоминаниями - позитивными или негативными, а следовательно, интерес к осмыслению 1990-х есть, считает поэт и правозащитник Лев Рубинштейн.
"Всем захотелось вспомнить эпоху через собственный личный опыт. Живая, реальная история складывается из частных человеческих судеб", - подчеркнул он.
По словам Дениса Бояринова из Colta.ru, идея провести фестиваль появилась давно и была связана с тем, что спецпроекты на тему 1990-х неизменно вызывали живой интерес у читателей. Он предположил, что по прошествии четверти века события той эпохи начинают переходить в разряд исторических и возникает потребность их проанализировать.
Если политические реалии 1990-х в городских парках обсуждают нечасто, то ностальгия по вещественным символам этой эпохи - далеко не новое явление. Многие магазины подарков уже давно с успехом на нем зарабатывают. Одна компания продает, например, набор "Назад в 90-е": внутри тетрис, тамагочи, пружинка в цветах радуги, пакетики растворимых напитков ("просто добавь воды!"), жвачка Love is и баночка Dr Pepper.
На фестивале в "Музеоне" тоже не обошлось без ностальгических развлечений: дети играли с цветными пружинками, в специальном автомате можно было распечатать из "Инстаграма" свое фото так, чтобы оно выглядело как снимок с "Полароида".
Ностальгия чувствовалась и в выступлениях ораторов - особенно во время круглого стола о СМИ в 1990-х годах.
"Это было время абсолютной свободы, которая была непредставима до и уже, я боюсь, не вполне представима сегодня. Институт средств массовой информации был независим от власти, был могуч, это была действительно отдельная власть. Телеканалы снимали правительство", - говорил, например, журналист и историк Николай Сванидзе.
Когда 90-е стали "лихими"?
Как условно сформулировал в своей лекции журналист Юрий Сапрыкин, взгляду на 90-е как на "прекрасное время освобождения от коммунистического гнета и обретения свободы" обычно противостоит точка зрения о том, что "мы делили на пятерых бульонный кубик, пока либералы разворовывали Россию". При этом сейчас у всех есть свое мнение по поводу того, что и когда именно (в 91-м, 93-м, 96-м, 99-м?) пошло не так.
"90-е годы очень двусмысленные, очень противоречивые, они для всех разные, - соглашается Рубинштейн, в подтверждение рассказывая анекдот. - Идет человек по улице и встречает знакомого, который идет в одном сапоге. "Ты что, потерял сапог?" - он спрашивает. "Почему потерял? Нашел!" - отвечает ему другой".
"Каждый это недавнее прошлое воспринимает с точки зрения человека, который либо нашел сапог, либо его потерял. Но ходили все тогда в одном сапоге", - заключил правозащитник.
При этом с началом 2000-х годов давать оценку 1990-м российское общество не стремилось, отмечает руководитель отдела социокультурных исследований "Левада-центра" Алексей Левинсон.
"Сначала был такой период замирания. Те, кто в 90-е в том или ином смысле выиграли, не считали нужным это обнародовать, потому что это могло быть сочтено нечестным выигрышем. Те, кто проиграли - разве что кроме коммунистов, об этом тоже молчали, потому что Путин считался еще демократом, и это значило бы выражать что-то противоречащее общепринятой линии", - сказал социолог Би-би-си.
"С течением времени путинская пропаганда стала нащупывать настроения недовольства демократами, а возможность отдалиться от них путинскому режиму представилась именно за счет критики 90-х, напрямую не обвиняя Ельцина или Гайдара - официоз этого не делал", - продолжил Левинсон.
Как отмечает политолог Михаил Виноградов, термин "лихие 90-е" стал популярен во время думской кампании 2007 года. По его словам, однозначное осуждение "сложной, но отнюдь не являвшейся абсолютным злом" эпохи продолжило уже давно существовавшую тенденцию.
"России свойственно отрицать то, что было 10-15 лет назад: так было во время перестройки, так было во время хрущевской оттепели, - отметил он. - Мы уже периодически видим и попытки отрицания нулевых, которые до этого абсолютизировались. Особенно в 2014 году они все чаще подавались как какое-то слабое время, когда Россия не могла быть самостоятельной и реализовывать свои представления о прекрасном на постсоветском пространстве, а вот в 2010-е годы она наконец заняла собственное место на международной арене".
Мягкий протест
Изображение 90-х в массовой культуре, как правило, соответствует стереотипам, но не все готовы передать следующему поколению знание об эпохе своей молодости или юности в таком виде, отметила журналист Людмила Телень, одна из руководителей Президентского центра Ельцина.
"90-е в художественных произведениях остались в основном трагичными, кровавыми, жестокими, но они на самом деле совсем не исчерпывались этой краской. У людей, которые жили в эти годы, возникла потребность в осмыслении и передачи следующему поколению истории 90-х как более выпуклой, красочной, разной, потому что главным в эти годы были не кровь и не голод, а надежда на то, что страна уже навсегда ушла от тоталитарного прошлого и что оно никогда не вернется", - отметила она.
По ее словам, хрущевская оттепель, например, хотя и была достаточно тяжелым периодом, в массовом сознании сохранилась в позитивном свете благодаря потребности в надежде, которая отразилась в художественных произведениях того времени. На фоне политических событий последних лет часть россиян испытывает нехватку такой надежды, что заставляет их вспомнить времена, когда она была, считает Телень.
В свою очередь, по мнению Левинсона, критика однозначного осуждения 1990-х, которую высказывали на фестивале в воскресенье, представляет собой способ мягкого несогласия с политикой действующей власти в условиях, когда открыто выступать против, противопоставляя себя абсолютному большинству населения, становится психологически сложно.
"Сейчас немного тех, кто готов и, самое главное, имеет возможность отделиться от путинской линии в условиях, когда Путина поддерживает, хотя бы словесно, сильно за 80% населения. Понятно, что ты практически одиночка. Но можно вести борьбу хотя бы на эстетическом уровне на таком маленьком участочке, как авторитет 90-х. На этом вынесенном в сторону от политики плацдарме происходит попытка даже не взять реванш, а хотя бы выгородить для себя какое-то местечко. "Фейсбук" для этого достаточно удобная площадка: вроде тут все свои", - сказал социолог.
90-е все актуальнее?
"С точки зрения больших исторических событий, 90-е годы и нынешний период - это, скорее, один этап, нежели эпохи, противостоящие друг другу, - резюмировал Михаил Виноградов. - 90-е годы в значительной степени заложили основу тех политических реалий, которые мы видим сегодня, поэтому исследовать их гораздо интереснее, чем просто отмахиваться от них и говорить, что тогда было плохо, а теперь хорошо".
Журналист, бывший главный редактор журнала "Афиша" Юрий Сапрыкин в своей лекции на фестивале выдвинул тезис о том, что 90-е, именно в традиционном их понимании как эпохи бандитизма и жестокости, отнюдь не закончились.
"Девяностые были лихими и бандитскими во внешних выражениях: да, люди, которые ездят на вишневых девятках и бреют черепа налысо, бросаются в глаза, но 2000-е стали тем временем, когда эта тюремная этика была легализована и переодета в приемлемые для общества одежды. Очевидно, что эта система ценностей и эта этика победила все конкурирующие системы ценностей, которые в 90-е с ней как-то сосуществовали", сказал он.
Не случайно, по словам Сапрыкина, все, против чего выступают на оппозиционных митингах, берет начало в 1990-е годы, но тогда воспринималось как "проблемы роста", которые со временем пройдут. Коррупцию, показное богатство и разборки с журналистами "по понятиям" - все это в течение 90-х годов не только не исчезло, но и укоренилось, отметил он.
"Тюремная этика, которая описана в "Архипелаг ГУЛАГ" и "Колымских рассказах" - это "умри ты сегодня, а я завтра", очень удачно легла на случившуюся в 90-е атомизацию общества и холодную войну всех против всех, - сказал Сапрыкин. - Весь нынешний интерес к 90-м связан с тем, что 90-е на самом деле не закончились, что мы в них и живем, просто у этого есть другая более цивильная и гламурная оболочка, но она очень непрочная".
Виноградов согласен с тем, что вопрос о запасе прочности нынешней политической конструкции правомерен.
"Действительно как только власть начинает ослабевать, начинают вылезать рефлексы политической конкуренции 90-х годов", - отметил он, приведя в пример борьбу кандидата от КПРФ на пост губернатора в Иркутске и призыв той же партии к отмене результатов выборов в Коми, где все руководство обвинили в создании преступной группы.
По мнению политолога, "в разговорах о 90-х есть элемент случайности", и такая дискуссия могла развернуться и два года назад, и раньше, но сейчас эта тема приобретает новую актуальность на фоне экономических проблем. Можно сопоставлять снижение уровня жизни, которое было тогда, и то, которое наблюдается в настоящее время, и рассматривать его влияние на общество, добавил Виноградов.
Нынешняя Россия отказалась от понимания самой себя как молодого государства, родившегося в 1990-е: государственный мэйнстрим теперь сводит эту эпоху к хаосу и беспорядку, тем самым фактически вычеркивая его из судьбы страны. Однако однобокий взгляд на 90-е вызывает диссонанс, поскольку нынешние политическая и бизнес-элита сформированы этим временем и являются его наследниками.
Усиление роли государства и сокращение свобод в последние годы, которые создали у части общества ощущение безнадежности, заставляют переосмысливать эпоху 1990-х. И возможно, в ней удастся найти ключ к пониманию нынешней ситуации, когда страна вновь переживает непростые времена.
Ольга Слободчикова