«Делай, что до́лжно и пусть будет, что будет».
(Французская поговорка, любимая Львом Толстым.)
Двадцать лет назад, осенью 1993 года, в результате начавшихся гонений против чеченцев, с разгоном Верховного совета России, мне привелось вернуться домой, в Чеченскую Республику, которая со следующего года, по указу президента Джохара Дудаева, стала именоваться еще и Ичкерия. Тогда, перебирая газетную периодику, мне попалась одна статья, не скажу точно, кто был ее автором, но отчетливо помню, что посвящена она была бесстрашному наибу Байсангуру Беноевскому. И хотя давно уже интересовался я историей своего края и вообще Кавказа, но эта статья дала мне толчок в изучении этой темы более основательно и углубленно. Вследствие чего через год мною была написана первая статья «Островок свободы человеческого духа» (это слова Абдурахмана Авторханова из книги «Убийство чечено-ингушского народа»), которая была размещена в двух ноябрьских номерах газеты «Ичкерия», еще до штурма вооруженной оппозицией города Грозного 26 ноября 1994 года. Затем 11 декабря Россия вторглась в Чеченскую Республику Ичкерия и началась война. Однако, несмотря на начавшиеся бои, подача газа, обогревающего дома, долгое время не прекращалась. Здесь и родилось у меня имя новой статьи, но переросшей уже в книгу «Генерал Зима и огонь Прометея», как диалектика двух противоборствующих миров: льда и огня, зла и добра, ненависти и любви. Кавказ традиционно связан с образом Прометея, а что касается генерала Зимы или генерала Мороза, то эта крылатая фраза появилась во времена нашествия Наполеона Бонапарта в Россию. Генерал Мороз, бреющий маленького Бони.
Вскоре начались бомбежки. Причем наш дом находился в самом бомбящемся районе Грозного, от которого ныне осталось ровное место, между центром, где располагался Президентский дворец, и площадью Минутка, т.е. по периметру бывшего проспекта Ленина, затем Авторханова, а теперь Кадырова. Затем начали падать еще и глубинные бомбы, и от одной этой бомбы сносило где-то пол жилого квартала. В ближайшей округе от нашего дома не осталось ни одной семьи. Мое же намерение было оставаться в Грозном до упора. Помню, как-то разжегши во дворе костер, чтобы подогреть чайник, когда газ уже не поступал, внезапно появился самолет и, пикируя, выпустил по нашему дому пулеметную очередь, но по воле свыше ни один осколок никого не задел. 31 декабря 1994 г., в день знаменитого новогоднего штурма Грозного, мне довелось посетить могилу первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдия, то есть в день первой годовщины его гибели, о чем затем мною была написана статья «Кавказ – мучительный оазис». Затем же мне 19 января 1995 г., все-таки, пришлось Грозный покинуть, а впоследствии и узнать, что последние защитники Президентского дворца также оставили его 19 января, что тоже произошло в день годовщины переименования ЧР в ЧР-Ичкерия. Однако же в Грозном оставались и некоторые его жители, не покинувшие город и вовсе.
Впоследствии я выехал из Чечни в сторону Черного моря, где проведя некоторое время, решил вернуться обратно. Это была уже осень 1995 г. Возвращался я рейсовым автобусом из города Краснодара, который, к моему недоумению, проезжал в ночное время около города Буденновск. На милицейском посту автобус остановили, и бравый лейтенант милиции, увидев графу национальность в моем паспорте, радостно заиграл глазами. Такого подарка он явно не ожидал. Лейтенант задал мне некоторые провокационные вопросы, об участии в рядах «незаконных вооруженных формирований», а затем после моих пререканий, тоном, переходящим в крик, воскликнул: «Сейчас я тебя отвезу в Буденновск, и там тебя разорвут!» Затем он связывается по рации с предыдущим милицейским постом и спрашивает, проверяли они мои документы и в порядке ли они. По рации отвечают, что запрашиваемый человек проверку проходил, и за ним нет никакого криминала. Однако лейтенант не может угомониться и старается всеми силами попытаться меня задержать. (Знал бы он тогда, что в моем кармане были черновики книги «Генерал», с описанием похода в Буденновск!) На том конце провода ему вещают: «Ну что мы будем теперь из-за него одного весь автобус держать?» Лейтенант в отчаянии швыряет мне паспорт и отпускает. Вообще в автобусе не было больше ни одного чеченца, и вряд ли там кто-то стал бы возмущаться моему задержанию. Схожие ситуации возникали и на подъезде к Чечне, а также на блокпостах Грозного, но Всевышний всегда миловал.
Затем прошел первый этап войны, и наступило трехлетнее перемирие. Книга «Генерал Зима и огонь Прометея» была закончена в 1997 г. и лишь в августе 1999 г. набиралась на компьютере, как тут же разгорелась вторая кампания. Сильных бомбежек уже не было, но вспоминаются кровавые потоки на мосту через реку Сунжа, где затем будет возведен «Грозный-сити» и произойдет падение мировых звезд. Выходить из Грозного я опять не собирался, но в первых числах декабря 1999 г., когда Грозный был уже, по сути дела, в кольце, мне довелось из него выйти. В следующем году пришлось мне выехать уже в сторону Каспийского моря, в город Баку, с текстом всей книги (она была на дискете, завернутой в фольгу, чтобы не просветить при спецконтроле, где незаметно мною провезена). Наконец в конце 2000 г. была сделана последняя корректура книги, а первые экземпляры появились в феврале 2001 г. Однако на этом мои мытарства не закончились. Редактор издательства, с которым не был подписан никакой договор, и знакомство с коим произошло через одного знакомого журналиста, впоследствии не хотел давать соответствующую бумагу по поводу авторства, для регистрации в Комитете по авторским правам в Азербайджане, хотя ему было заплачено за издание целых три цены. Промучившись нескончаемыми звонками и поисками этого редактора, мне не оставалось ничего другого, как подать на него в суд. Однако на мою голову редакция оказалась в городе Габала (220 км от Баку), хотя и взаиморасчет мы производили в столице Азербайджана. Пришлось без средств нанимать адвоката, коему была пообещана часть компенсации, если наше дело выиграет. После нескольких поездок в Габалу дело все-таки разрешилось выигрышем осенью 2003 г., а компенсация составила всего 333 доллара, в пересчете с местной валюты. Хотя мне и пришлось рисковать еще раз, когда на обратном пути, после похорон в Чечне отца, провез опять незаметно сохраненные мной несколько черновых листов этой книги, чтобы представить в суде. Вот такова горемычная судьба «Генерала». Журналистка бакинской газеты «Зеркало» взяла у меня даже интервью (где я рассказал ей об этих мытарствах) озаглавившая материал так: «Хождение за два моря».
Есть разные оценки «Генерала», негативные и позитивные, а из мнений последних доводилось даже слышать, что книга эта не является антироссийской. В то же время есть и обратный взгляд, как заметил один чеченец, что он не стал бы провозить «Генерала» через российскую границу, если даже ему заплатили бы миллион долларов. Что же считает сам автор по поводу антироссийского контекста «Генерала»? Вкратце можно лишь сказать, что книга эта является антиимперской, но не антирусской. Вообще это очень нелегкий вопрос, отождествление народа с государством, где в какой-то мере так оно и есть на самом деле, но все-таки в основе своей народ не может быть символом государства. В мире ныне живет немало народов, с которыми воевали чеченцы, но ведь мы не считаем их уже врагами. Точно также, когда будет нейтрализована российская империя, русские станут такими же нормальными жителями земли. Вообще мною проведены в книге красной нитью жизнь и учение Льва Толстого, но как показало и доказало время, Россию перевоспитывать совершенно бессмысленно. Никто в ней ничего не осознал и не осознает, а все те крупицы духовности в литературе, не смогли и не смогут сделать ничего значительного, а значит всё, все равно, останется как есть. Здесь невольно вспоминается написанная правозащитником и журналистом Надеждой Банчик рецензия на «Генерала», озаглавившая ее так: «Лев Толстой как слеза несбывшихся надежд». Однако, все-таки, придет время и россияне с позором прибудут в чеченское селение Толстой-Юрт, где ими убит заключивший с ними же мир президент ЧРИ Аслан Масхадов, и принесут там покаяние за все чудовищные злодеяния, совершенные ими на протяжении последних столетий.
В «Генерале» часто упоминается прославленный наиб имама Шамиля Хаджи-Мурат, коему посвящена Львом Толстым одноименная повесть. Мне довелось отыскать и могилу Хаджи-Мурата, во время поездки на северо-запад Азербайджана. Она расположена сразу при выезде с трассы из района Шеки (бывшая Нуха, упомянутая в повести Толстого), уже на территории района Гах, где без опознавательного знака проходит узкая дорога с рытвинами, которая и привела, по моей инициативе, нашу поисковую группу на его могилу. Женщина-аварка, которая была в этой группе, возложила на могилу Хаджи-Мурата полевые цветы, а я сделал снимки, один из которых прилагаю к данному материалу. В «Генерале» я писал, что Хаджи-Мурат есть символ «цивилизации» России и «дикости» Кавказа, потому что голова его и поныне находится в музее города Санкт-Петербург, и россияне до сих пор не хотят ее захоронить, не будучи в состоянии простить Хаджи-Мурату его стойкость. И здесь вспоминается описание гибели Хаджи-Мурата в повести Толстого на этом месте, как подметила следующую параллель в своем исследовании «Л.Н. Толстой и Дагестан» филолог Уздият Далгат. Хаджи-Мурат «из ямы поднялся весь черный и в крови», что и в символике цветов напоминает образ того самого не сдающегося репья (татарника), у коего «…цветки и листья были вымазаны в черноземную пыль…, а один отросток почти был цел и на нем торчал… все еще краснеющий цветок». Красное и черное! Какие бы черные тучи не поднимались над светом зеленых гор, невозможно сломить волю Кавказа к свободе, – она в его детях плоть и кровь.
В 1930 г. в Германии был снят режиссером Александром Волковым замечательный художественный фильм «Белый дьявол», по повести Толстого «Хаджи-Мурат». Фильм этот с вольной интерпретацией, но советские кинематографисты, а теперь еще и российские, не сделали до сих пор даже и этого. Песни же в данном фильме звучат в исполнении знаменитого хора донских казаков, под управлением Жарова, который был создан из интернированных в Турцию белогвардейских солдат «черного барона», генерала П.Н. Врангеля, как его называли за ношение казачьей черной черкески с газырями. А его предок А.Е. Врангель, провоевавший долгое время на Кавказе, в итоге, во главе своего отряда, пленил имама Шамиля. Вот такая она историческая связь между «черным бароном» и «белым дьяволом», Хаджи-Муратом, носившим черкеску белого цвета. Вообще, если бы в ту пору Гражданской войны главнокомандующим Вооруженных Сил Юга России был бы назначен сразу не Деникин, а Врангель, который признавал независимость Украины и также самостоятельность Горской Республики Северного Кавказа, то, возможно, белогвардейцам удалось бы договориться с кавказцами. Это я все к тому, что исконная прародина славян все-таки не на севере, а на юге. Однако история не признает сослагательных наклонений «если бы», – что произошло, того не миновать.
Сколько же генералов за всю историю пролили потоками кровь народов на Кавказе, в мире? У русского книговеда и библиографа Николая Рубакина есть даже такая мысль: «Чем легче дышится генералам, тем труднее дышится народу». Прошла первая кампания российско-чеченской войны, и уже мы готовы все простить Борису Ельцину. Затем истечет второй этап, и появится еще худший правитель, чем даже нынешний, и мы готовы будем уже простить все Владимиру Путину. Вот так и течет наше время. Генералы готовятся убивать, а нам остается только прощать.
Ахьмад Хьачароевский,
Азербайджан,октябрь 2013