Оборонный сектор может стать одним из драйверов развития экономики России или как минимум поставщиком новых технологий для гражданской промышленности, однако власти должны создавать более прозрачные и рыночные механизмы функционирования ОПК. Таковы тезисы дискуссии, прошедшей в воскресенье между двумя влиятельными российскими экономистами Алексеем Кудриным и Александром Аузаном.
Публичный диалог экс-министра финансов и декана экономического факультета МГУ состоялся в рамках третьего "Общероссийского гражданского форума", который проводится "Комитетом гражданских инициатив" Кудрина.
Рассуждая о стратегиях развития России, они остановились подробнее на мотивах, которыми руководствовуется правительство России, выделяя огромные деньги на военный сектор: в следующем году оборонные расходы вырастут на 0,8% (и составяет 3,145 трлн рублей), в то время как расходы на здравоохранение уменьшатся на 8%, а на образование - на 8,5%.
Русская служба Би-би-си публикует выдержки из беседы экономистов.
Александр Аузан: Я недавно представлял в Сочи доклад по результатам опроса 124 членов Экспертного совета при правительстве: как они видят наиболее желаемые результаты инвестиционного развития, и как они видят наиболее возможные варианты развития.
И там была замечательная вещь. Все говорили, что надо вкладываться, прежде всего, в человеческий капитал, затем в инфраструктуру и только в третью очередь в оборонно-промышленный комплекс. Но когда спросили, воплощения какого сценария можно ожидать с большей степенью вероятности, то эксперты заявили прямо противоположное: на первом месте ОПК, потом, может быть, дороги и только на третьем месте - образование и здравоохранение. Почему?
Потому что эксперты видят, что горизонт принятия решений [правительства] простирается на три года. Если посмотреть на проблему с точки зрения трех лет, то тогда действительно может показаться, что не надо вкладываться в образование, ведь это инвестиции с отложенным результатом. Прок от этого будет через 10 лет, и то не факт. Вот в дороги вкладываться уже интереснее, потому что, скажу я вам, строительство дорог в России - вообще вещь интересная. Наконец, в ОПК - тем более интересно вкладываться, потому что, во-первых, это политически актуально, а во-вторых, это закрытые, непрозрачные схемы.
Вот поэтому всё у нас и переворачивается с ног на голову: короткий горизонт планирования, доминирование частных интересов над стратегическими. При этом если вы думаете, что люди, занимающиеся распилом бюджета, как-то иначе смотрят на условия стратегически верного курса страны, то я уверен, что они смотрят так же. Они всё понимают, но вот эта ловушка схлопывает возможность движения по длинной траектории и тянет нас туда, куда тянет.
Алексей Кудрин: Я уточню, что проблема распределения оборонного бюджета, по поводу которой я нахожусь в непрерывной полемике с правительством и которая стала одной из причин моей отставки, - конечно, сводится не только к тому, что так всем удобнее, что это непрозрачно и что на этом могут зарабатывать некие родственные компании.
У некоторой части политической элиты есть представления о том, что Россия должна иметь очень сильную армию - в силу своей территории, непростых соседей, непростых мировых вызовов. Россия исторически имеет паритет в вооружениях с США.
В этом смысле, я считаю, это более сложная тема, потому что она многими расценивается как стратегическая. Когда я дискутировал по этому поводу, я говорил: да, я согласен с тем, что у нас присутствует физическая изношенность вооружений советского периода, что есть требования перевооружения, что есть уже новые технологии в мире. Безусловно, это надо. Но давайте проведем такое перевооружение не за 10 лет, а за 15 - одновременно не нанося ущерб национальной безопасности и не перекрывая развития человеческого капитала, инфраструктуры, которая создаст новый импульс для экономики страны.
Александр Аузан: Хотите про это поговорить - про ВПК? Давайте!
Я думаю, что кроме гаснущего нефтегазового потенциала развития страны, у России есть три потенциала развития. Человеческий, территориальный и военно-технический, потому что у нас накоплен огромный военно-технический потенциал. Это ведь одна из причин, почему в начале 2000-х во время путинских реформ сокращение армии было таким трудным вопросом. Потому что нам, кроме охраны границ, требовалось охранять, поддерживать, заботиться об очень больших накоплениях различных вооружений.
Это вполне реальный фактор развития страны. Можно даже посчитать вариант превращения страны в военную супердержаву. Такой расчет возможен, но нельзя при этом забывать, что наша доля в мировом валовом продукте уже не та, что была в советское время, концентрация не та, возможность изъятия денег на военную промышленность другая, уровень потребления вырос и не позволяет делать многие вещи. Но вопрос не в этом. Давайте посчитаем три варианта будущего: военная супердержава, самая большая страна в мире и страна умных людей. Давайте попробуем обрисовать, как бы это выглядело, что бы для этого было нужно. И давайте попробуем двинуться из сегодняшнего дня, из реальности, а не из своей собственной мечты.
Я вообще сторонник интеллектуального маневра в военно-промышленном секторе. Туда вкладываются очень большие деньги. В этом может быть преимущество. Потому что экономисты не всегда договаривают всю правду публике. Я скажу страшную вещь: в инновационном развитии вообще-то потребитель не заинтересован. То, что вам каждые два года предлагают обновить телефон или автомобиль, в котором вы и так далеко не все функции освоили, не делает вас счастливее. Это заставляет вас тратить дополнительные деньги, но при этом вы тратите их на научно-техническое развитие, на прогресс. Вас можно двумя способами убедить это сделать: либо обмануть - так называемая обратная последовательность, когда вам навязывают спрос, либо запугать: мол, не хотите кормить свою армию, будете кормить чужую.
Можно попытаться извлечь гражданские технологии из военного комплекса. Кстати, профессор Оксфордского университета Роберт Аллен в беседе как-то раз сказал: мол, у вас, русских, что есть, так это военная индустрия. А до этого Стивен Нил Дурлауф, лучший специалист по человеческому потенциалу, сказал, что в СССР в 1960-е годы был лучший человеческий потенциал в мире. Но в итоге они, американцы, из этого сделали Силиконовую долину, а СССР нет.
Алексей Кудрин: Из того, что было неверно сделано в последнее время, что уменьшило возможное коммерческое применение военных технологий в России, - это когда громадный оборонный заказ (он был увеличен по некоторым изделиям в четыре раза, а в среднем в 2,5 раза) был замкнут на оборонные предприятия.
[Власти ] пришли к выводу, что у них недостаточно производственных линий, возможностей для рывка. Давайте восстановим возможности оборонных предприятий. И тогда к оборонному заказу добавили еще 3 трлн рублей на улучшение промышленных технологий путем внесения в уставные капиталы. Тем самым мы огосударствили эти предприятия. Все они стали фактически квазинационализированными. Плюс сам заказ, который был выдан, сегодня рентабелен в лучшем случае на 5-8%. Это останавливает будущее развития этих заводов, потому что это непривлекательный объект для инвестиций.
Таким образом, посредством этого оборонного заказа у нас данная отрасль стала еще более государственной, еще более оторванной от рынка. Где чего не хватает, опять доинвестирует государство. Этот шаг - я говорил об этом и четыре года назад - ограничил использование более современных военных технологий в гражданской промышленности.
Я считаю, что нужно двигаться наоборот: создать рентабельный оборонный заказ, уменьшить государственную часть, чтобы пришли инвестиции под гарантированный заказ. Это бы повысило и инвестиционный потенциал страны: у нас на рынке появились бы новые ценные бумаги, долговой рынок стал бы более емким, более эффективным. К сожалению, по таким примерам мы можем оценивать, что у нас некоторые текущие задачи решаются вопреки или в нарушение более перспективных задач.
Дмитрий Булин