МЕМУАРЫ Часть 3

Кавказ – страна, где представлены все мировые религии – христианство, ислам, иудейство, буддизм; страна, где христианство стало впервые в истории госу­дарственной религией еще до Рима (Армения), а магометанство – государственной религией через семь лет после смерти Магомета (Азербайджан). Кавказ – страна, где кавказские народы с феодаль­но-аристократической конституцией (армяне, грузи­ны, азербайджанцы, дагестанцы, осетины, кабар­динцы, черкесы) жили по соседству с такими же кавказскими народами с патриархально-родовой демократией (чеченцы, ингуши). Кавказ – страна, по имени которой антропология назвала белую расу – «кавказской расой».

Откуда же произошло слово «Кавказ»? Никто этого не знает. Впервые слово «Кавказ» встречает­ся в трагедии «Прикованный Прометей» у древне­греческого драматурга Эсхила (около 500 лет до христианской эры). В своей «Греческой мифоло­гии» Ранке-Гравес говорит, что название «Кавказ», вероятно, происходит от греческих слов «Кау казос», что означает «Трон богов».

Тяжелой была доля кавказских горцев, оказав­шихся волей судьбы на перекрестке стратегичес­ких ворот Евро-Азии. Трагедия – или величие – горского народа заключалась еще в том, что он никогда в своей истории не признавал над собой иноземной власти. Отсюда – вечная борьба за са­мосохранение. Многочисленные войны против во много раз превосходящего завоевателя – иногда безумно наступательные.

Северокавказцы, несмотря на разные языки и диалекты, составляют единую социально-этничес­кую общность по своей расе, истории, культуре, адатам, психологическому складу, территории, рели­гии (они мусульмане, кроме большой части осетин и малой части кабардинцев). Поэтому до револю­ции их называли и общим именем: в русской лите­ратуре – «горцами», а в европейской – «черкеса­ми». По сути дела они – племена одной северокав­казской нации. Это национально-историческое един­ство горцев засвидетельствовано и в их неодно­кратных совместных попытках создать общее го­сударство: движение шейха Мансура (1780-1791), государство Шамиля – «имамат Шамиля» (1834-1859), Республика Северного Кавказа (1918-1919), Северокавказское эмирство (1919-1920) и, наконец, Советская горская республика (1920-1924), которую Москва потом ликвидировала, как ликвидировала она подобные федерации в За­кавказье и в Туркестане, ибо убедилась в мудрос­ти староримского принципа «разделяй и властвуй».

Указания о северокавказских племенах под раз­ными наименованиями встречаются в летописях и трудах древних писателей – греков, римлян, ара­бов, персов, армян и грузин. Непрестанное движе­ние через Кавказские ворота чужеземных народов прибавляло все новые и новые экспонаты к «этно­графическому музею», как историки назвали Кав­каз. Вот и получилось, что не найти на Земле другого такого места, где на столь малом участке ску­чилось бы так много разных языков, как на Кавка­зе. Однако, как уже указывалось, это разнообра­зие языков не мешало северокавказским племенам чувствовать себя одним народом и совместно от­стаивать свою независимость. Когда в VII-VI вв. до Рождества Христова огромное царство скифов, рас­пространившее свое господство до Центральной Европы, завоевало и Кавказ, северокавказские племена все же успешно отстаивали свою внутрен­нюю автономию. Вот что писал об этом древнем периоде истории горцев известный русский исто­рик Ростовцев: «Хотя северокавказские племена и находились под властью скифов, но они пользо­вались, однако, далеко идущей самостоятельнос­тью, которая все более усиливалась... они уже дол­гое время имели стабильный оседлый образ жиз­ни, находились в постоянных торговых отношени­ях с южными и восточными соседями и жили при относительно развитых хозяйственных условиях, как земледельцы, скотоводы, рыболовы. Гречес­кие колонии нашли в них быстро готовых клиен­тов для своих товаров и посредников для своих сношений с югом и востоком» (Проф. М. И. Рос­товцев. Эллинство и Иранство на юге России. Пет­роград, 1918, с. 75).

В V и VI вв. северокавказцы участвуют в вой­нах между Персией и Восточно-Римской импери­ей. Знаменитый император Юстиниан делает без­успешные попытки ввести среди северокавказцев христианство. С приходом арабов в VII в. по­является и мусульманская религия на Северном Кавказе, правда, пока только в Дагестане, другие северокавказские племена приняли христианство, занесенное сюда грузинскими миссионерами. Но позднее они тоже перешли в мусульманство.

Торговые сношения северокавказцев с внеш­ним миром, развивавшиеся раньше через гречес­кие колонии на Черном море, значительно расши­рились в средние века, только вместо греков появи­лись, начиная с XII в., генуэзцы. Генуэзцев в XV в. сменили турецкие купцы. В XVI столетии впервые и русские обратили свои взоры на Кавказ, сразу после завоевания Казанского и Астраханского хан­ства Иваном IV (Грозным). Первоначальный план Ивана Грозного, вероятно, предусматривал мирное покорение Кавказа, чем, собственно, и объясняется женитьба Ивана Грозного на черкесской княжне Марии Темрюковой (1561 г.), но мирное покоре­ние так и не состоялось. В дальнейшем царь Борис Годунов предпринял ряд новых попыток – мир­ных и вооруженных – проникнуть на Кавказ, но и они оказались безуспешными. После этого Рос­сия уже целое столетие не дает о себе знать. Только Петр I предпринимает большую военную экспеди­цию для покорения Кавказа. Эта экспедиция тоже не увенчалась успехом. Петр успел только зало­жить крепость Терки на северокавказском побе­режье Каспийского моря, как бы символический знак будущего направления русской экспансии. Новую экспедицию, но уже в более широком мас­штабе и с более основательной подготовкой, пред­приняла Екатерина II. Ее лучший стратег, знаме­нитый Суворов, командует экспедиционной арми­ей, но встречает неожиданный и хорошо организо­ванный отпор северокавказцев – чеченцев, черке­сов, кабардинцев, ногайцев (последнее племя бы­ло почти целиком уничтожено). Во главе оборонительной войны этого периода становится чече­нец из Алдов шейх Мансур Ушурма (1785 г.), ко­торый сумел объединить под знаменем священной войны «Газават» значительные силы чеченцев, ка­бардинцев и черкесов.

Новое оборонительное движение горцев произве­ло на русских такое большое впечатление, что Ека­терина II, по свидетельству современников, одно время носилась даже с идеей закончить войну с горцами, заключив с ними выгодный мир. Однако вступление в войну Оттоманской империи на сто­роне своих единоверцев-горцев резко изменило по­ложение: Россия двинула сюда новые войска. Ожес­точенные сражения продолжались целых шесть лет. Новые усилия и новые переброски русских войск предрешили победу России. Силы Мансура и турок были разбиты. Командующий турецкими войсками Мустафа-паша и имам Мансур были взяты в плен. Пленный Мансур был перевезен в Петербург, пред­ставлен императрице и заточен в Соловецкий мо­настырь, где он и скончался.

Но война этим не кончилась. Под властью Рос­сии оказались только некоторые плоскостные рай­оны Предкавказья. Самая страшная и самая боль­шая война, так называемая Кавказская война, – а по существу, русско-кавказская война – была еще впереди. Скоро последовали три важнейших исторических события, которые, в конечном сче­те, должны были окончательно решить и судьбу гор­цев: в 1801 г. Грузия была присоединена к Рос­сии, в 1813 г. – Азербайджан и в 1828 г. – Арме­ния были завоеваны Россией у персов. Свободный и независимый Северный Кавказ неожиданно очу­тился в тылу Российской империи.

Периодические войны императорской России за покорение горцев Кавказа продолжались, если счи­тать только с Петра I до Александра II, 150 лет. Они были жестокими и бесчеловечными с обеих сторон, но особенными жестокостями отличился на Кавка­зе человек, который в Петербурге слыл либералом и чуть ли не другом декабристов, а в Чечне и Дагес­тане – безбожным палачом: генерал Ермолов. Зна­менитая Кавказская война, ведшаяся беспрерывно 47 лет (1817-1864), собственно и началась с Ермо­лова, когда он был назначен в 1816 г. главнокоман­дующим всеми русскими войсками на Кавказе. Он разработал особый стратегический план покорения Кавказа, выполнение которого должно было на­чаться с Чечни. Сооружение линии военных кре­постей с пугающими названиями: Преградный Стан (1817), Грозная (1818), Внезапная (1819), Бур­ная (1821), сплошная рубка лесов, уничтожение посевов, угон скота, реквизиция продуктов, сож­жение непокорных аулов и истребление их жителей, – такова была «стратегия» Ермолова. Когда Алек­сандр I, не в период своего либерального правле­ния во время Сперанского, а в мрачную эпоху Аракчеева, заметил Ермолову, что он, кажется, слишком жесток в Чечне, то Ермолов ответил им­ператору: «Ваше Императорское Величество, я хо­чу, чтоб страх перед моим именем вернее защи­щал наши границы, чем крепости на них». Что же касается его жестокостей в Чечне, то генерал разъ­яснил царю: «Коварнее, преступнее и злее народа не было под солнцем, как именно чеченский народ, поэтому он заслужил свою участь». В «Кавказском пленнике» Пушкин запечатлел «подвиги» этого ге­нерала:

«Твой ход, как черная зараза,

Губил, ничтожил племена...

................................................

Но се – Восток подъемлет вой!

Поникни снежною главой,

Смирись, Кавказ: идет Ермолов!

И смолкнул ярый крик войны:

Все русскому мечу подвластно.

Кавказа гордые сыны,

Сражались, гибли вы ужасно;

Но не спасла вас наша кровь,

Ни очарованные брони,

Ни горы, ни лихие кони,

Ни дикой вольности любовь!»

(Царское правительство поставило Ермолову памятник в Грозном. Во время революции чеченцы его снесли. Большевики его сейчас торжественно восстановили.)

Но такой же генерал русской армии, участник той же Кавказской войны против горцев, генерал Кундухов приводит в своих мемуарах многочислен­ные примеры, дающие возможность сравнивать «добродетель» Ермолова с «коварством» его про­тивника. Приведу здесь лишь один рассказ, показав­шийся мне наиболее характерным. Даю его в изло­жении самого генерала:

Несправедливо было бы оспаривать ту истину, что честность, правдивость и храбрость были отличи­тельными качествами кавказских народов, где каж­дый человек, стремясь оставить по себе добрую па­мять среди своего отечества, избегал делать то, что по народному понятию считается стыдом.

К большому несчастью, правительство ложно признало эти качества вредными своим видам и не только не поощряло их, а напротив того, к большо­му стыду и вреду своему, сильно их преследовало и тем, вооруживши против себя всех благородно мыслящих туземцев, наделало много и много зла краю и России.

Доказательством сему я из множества бывших плачевных дел помещаю только те из них, которые случились в мое время и более врезались в мою па­мять. Например. В Большой Чечне старшина Майр Бей-Булат своим личным достоинством успел со­единить вокруг себя всю Чечню и, твердо держа сто­рону справедливости, часто, по народным делам, обращался к ближайшему русскому начальству, ко­торое, согласно своей политике, употребляя в де­ло обман, на словах желало и обещало ему много добра, а на самом деле оказывало большое прене­брежение к обрядам, обычаям и справедливым просьбам чеченцев. Вследствие чего Майр Бей-Бу­лат, окончательно потерявший терпение и доверие к русским, посоветовал народу восстать и силой оружия требовать от русских управлять чеченца­ми по народному обычаю, а не по произволу мест­ного начальника.

Таким образом начались враждебные действия между русскими и чеченцами.

В 1818 г. главнокомандующий кавказскими вой­сками генерал Ермолов, заложив крепость Грозную, двинулся с сильным отрядом в Большую Чечню в аул Майр-Туп, где двум чеченцам предложил триста червонцев за голову Майр Бей-Булата («Майр» по-чеченски – «храбрый»).

Чеченцы, отказавшись от коварного предложения Ермолова, немедленно дали об этом знать Майр Бей-Булату. Но, к немалому удивлению этих чеченцев, Майр Бей-Булат вместо того, чтобы порицать Ермо­лова, был чрезвычайно обрадован намерением глав­ного начальника края и, подаривши чеченцам по од­ной хорошей лошади, отпустил их домой.

Вскоре вслед за этим он попросил к себе народ­ного кадия со всеми членами народного махкеме (суда) и обратился к ним так:

– Я сегодня перед приходом вашим составил план выгодного мира или вечной войны с русски­ми. Если только народ верит тому, что я из любви к нему и к его свободе готов пожертвовать собой, то прошу уполномочить меня на исполнение заду­манного мною плана и не дальше как завтра вы все будете знать, что угодно Богу: мир или война.

– Ты не раз доказал народу, – ответили члены суда, – что готов умереть за него, и поэтому Чечня тоже готова без малейшего возражения испол­нить все то, что ты найдешь для нее полезным.

Бей-Булат, поблагодарив их, приказал, чтобы все конные и пешие ополчения были готовы к бою. Между отрядами генерала Ермолова и чеченскими сборищами было расстояние не более пяти верст.