Если сравнить впечатления от двух программных выступлений президентов, американского и российского, на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, то победителем, скорее всего, выйдет Владимир Путин.
Все более активное участие России в сирийском конфликте чрезвычайно осложняет дипломатические усилия Запада на Ближнем Востоке и может даже привести к ограничению масштабов военных действия США и их союзников в регионе. Эта ситуация также требует от них поддержания определенного уровня сотрудничества с Россией.
Президент Путин одним ударом вывел Россию из дипломатической изоляции, ставшей результатом аннексии Крыма; он продемонстрировал и укрепил присутствие России на Ближнем Востоке; и он также убедительно показал миру, что Россия способна быстро развернуть военные силы далеко за пределами своих границ.
Москва добилась определенного успеха и на дипломатическом фронте. Путин утверждает, что существующие государственные структуры в Сирии должны быть усилены в качестве меры противостояния джихадистам из "Исламского государства". Этот тезис отвергается в Вашингтоне.
Путин отстоял Асада
Однако и США, и многие другие члены НАТО начинают понимать, хотя и с неохотой, что президент Асад останется у власти в обозримом будущем – по крайней мере, в течение переходного периода. До сих пор они настаивали на его немедленном уходе в качестве предпосылки мирного урегулирования в Сирии.
В любом случае подход возглавляемой США коалиции пока не привел к заметным успехам. Удары по позициям исламистов в Ираке и Сирии скорее сдерживают их, но не ведут к их поражению. За исключением курдов, у западной коалиции нет надежных союзников на поле боя в регионе. Попытки Вашингтона создать вооруженные отряды из сил так называемой умеренной оппозиции в Сирии завершились фарсом - то небольшое число вооруженных бойцов, которых удалось подготовить, при переброске в Сирию либо погибли, либо были захвачены в плен, либо перешли на сторону исламистов вместе с вооружением.
Меж многих огней
Так что пока Владимир Путин может радоваться своим успехам.
Однако долго ли? Ответ на этот вопрос зависит от дальнейших действий России. Как всегда, тут больше вопросов, чем ответов.
Будет ли Россия использовать авиацию для прямого участия в боевых действиях в Сирии?
Из слов Путина можно понять, что он пойдет на это только в случае принятия резолюции ООН, хотя в Сирии уже размещены российские боевые самолеты. С точки зрения международного права, он поступает в точности так, как ведут себя США, которые используют свою воздушную мощь для поддержки своего союзника - правительства Ирака.
Кто станет мишенью возможных операций российской авиации? Президент Путин намекает, что желает создания широкой коалиции против ИГ; поэтому логично будет заключить, что российские силы будут использованы против джихадистов.
Но ведь режим Асада имеет множество других врагов, многие из которых поддерживаются Западом, Турцией и странами Персидского залива. Российские удары по этим силам создадут множество проблем.
Каковы могут быть последствия такой тактики для Москвы?
В Сирии мы наблюдаем два параллельных конфликта. С одной стороны, войну с экстремистами из ИГ; с другой – битву между силами, поддерживаемыми суннитским арабскими государствами с участием Турции, и силами шиитов, финансируемыми и вооружаемыми Ираном (это в первую очередь движение "Хезболла" и режим Асада).
Президент Путин рискует втянуть Россию в это запутанное противостояние. Не приведут ли подобные действия к росту угрозы экстремизма и терроризма в самой России, где проживают миллионы мусульман?
Анализ рисков
Пока все внимание было приковано к российской военной технике в Сирии. Но упоминание возможной резолюции ООН, санкционирующей ее использование, дает некоторое представление о будущих действиях Москвы на дипломатическом фронте. Такая резолюция сделает Россию легитимным участником коалиции против "Исламского государства". Она также, несомненно, будет использована в пропагандистских целях для подчеркивания отличия действий России, обратившейся к ООН, от односторонних действий США. Эта же резолюция может проложить путь к созданию переходного правительства в Сирии и одновременно избежать немедленного устранения президента Асада, что явно входит в российские расчеты.
Но такая политическая линия чревата и значительным риском для Москвы. Она может оказаться втянутой в трясину гражданской войны в Сирии. Российские ВВС, в отличие от американских, не имеют таких точных вооружений и современных средств сбора разведывательных данных.
Участие российских военных в операциях в Сирии может вызвать негативную реакцию и внутри страны, и за ее пределами.
Пока что Путину есть чему радоваться. Остается, впрочем, неясным, приведет ли жесткий прагматический подход России к сирийскому конфликту к мирному урегулированию в этой многострадальной стране.
Джонатан Маркус