«У нас есть только бесконечные смерти, смерти, смерти…».
Этой фразой закончился вчера разговор с моей тётей, живущей в Чечне. Я позвонила ей, чтобы узнать, как у них дела, учитывая вторжение России в Украину, и спросить, как они воспринимают всю эту несправедливость. В нашем разговоре была одна деталь, которую я, наверное, никогда не забуду.
Проводя параллели зверств, которые Россия сейчас творит в Украине, и того, что они творили в Чечне, она рассказала мне, как один из наших родственников во время первой российско-чеченской войны (1994–1996 гг.) пытался вытащить мёртвое тело своего одноклассника из Грозного, чтобы не оставлять его под бомбёжками. Пока он шёл, он наступил на русскую мину. Он выжил, но его брату пришлось самому наживую ампутировать его ногу пилой.
Если бы вы только слышали, каким мёртвым и непоколебимо-спокойным тоном вспоминала об этом моя тётя, вы, наверное, подумали бы, что рассказанная ею история была о чем-то житейском и обыденном.
В своей жизни я слышал такой тон в столь ужасающей истории только один раз, в разговоре с респондентом одной из моих работ, тоже чеченцем, также пострадавшим от рук России. С улыбкой на лице и тем же мёртвенно-спокойным тоном он рассказывал мне, как день за днём его пытали русские военные только за то, что он хотел помочь своему народу, в то время как те же русские военные сравняли с землей его родину.
Думая об этом весь вечер, я поняла, что эта интонация исходит только от духа и мужества, которые чеченский народ сумел сохранить. По сей день во многом чеченцы пытаются сохранить лицо среди ежедневного кошмара и продолжают бороться за свою свободу.
А сохранить лицо после того, как Россия уничтожила половину вашего народа, сравняла с землей вашу землю, а потом поставила над вами чеченоязычную марионетку, через которую они исполняют каждую свою прихоть, очень сложно, а иногда и практически невозможно.
Мало кто знает подробности того, как на протяжении стольких лет путинский пехотинец и его люди, рабски выполняя указания из Кремля, запугивали, похищали, пытали и убивали любых неугодных РФ чеченцев (и не только чеченцев). И всё же, когда в Украине началась война, мало кто пропустил невероятное гала-шоу кадыровской постановки. Представление чеченских силовиков в центре Грозного, которых якобы должны отправить на Украину, были широко распространены.
Такая российская пропаганда работает и работает очень хорошо. На мгновение внимание переключилось на этих чеченоязычных росгвардейцев в Украине. А почему росгвардейцев? Потому что на самом деле так называемые «кадыровцы» до сих пор сидят с падишахом в золотых дворцах, выбирая правильное освещение для записи очередных сториз в инстаграм, и тихонько плачут по вечерам от невозможности приобрести новую коллекцию обуви Prada, в то время как военнослужащие национальной гвардии, подчинённые президенту Путину, отправляются на войну.
У меня, как у чеченки, даже в голове не укладывается подобная формулировка — чеченские военные Росгвардии.
С детства я слышала рассказы отца и бабушки о том, как Россия относилась к нашему народу.
Как мой прадед, уважаемый старейшина, потерял 14 детей из 16, когда они умерли от голода во время советской депортации моего народа.
Как другого прадеда раскулачили и сослали в Вологду, двух его сыновей расстреляли, а моя прабабушка собственноручно вырыла могилу для своего 2-летнего сына и похоронила его своими руками.
Я слышала историю, как во время депортации моя прабабушка прятала своих двоих детей в родовой башне нашей семьи. Русские солдаты забросали башню гранатами.
В другом случае российские солдаты отправили ее и ее мать якобы за водой, прежде чем направить на них оружие. Группа абреков — чеченцев, воюющих за свой народ, — увидела их и крикнула, чтобы они «ложились». Эти двое упали с обрыва, после чего русские открыли огонь. Так умерла моя прапрабабушка.
Я слушал все эти истории не в Чечне, где мне до сих пор ни разу так и не довелось побывать, а в Казахстане.
Потому что, когда русские бомбили дома моей семьи во время Первой российско-чеченской войны, обыскивали их и угрожали убить, если кто-нибудь узнает об этом, мой отец решил снова перевезти своих сестёр и мать в Казахстан, место, куда наша семья была депортирована пять десятилетий назад.
В Чечне, по его словам, «жизни больше не было». Он рассказал мне, как российские солдаты проверяли паспорта в деревнях, чтобы найти мужчин в возрасте от 12 до 65 лет, которых считали потенциальными «террористами». По его словам, тех, кто пытался защитить свои деревни, загоняли в поля, где с ними «разбирались».
На блокпосту при выезде российские солдаты отобрали всё имущество моей семьи, сняли с женщин украшения и золото и только потом отпустили.
И это лишь малая часть истории моей семьи, обычной чеченской семьи, а сколько ещё есть ужасных историй вы можете услышать.
Как после этого мне кто-то объяснит, что чеченцы взялись за оружие, чтобы бороться за государство, которое залило кровью мою родину?
Вот почему статья, которую я написала на этой неделе о том, что чеченцы берутся за оружие не за Россию, а за Украину, была для меня настолько личной. Они борются за украинцев, и они борются за свою свободу, за справедливость, потому что у них есть свои незакрытые счеты с Россией.
Вот почему каждый чеченец, не находящийся под игом путинского режима, особенно те, кто нашел убежище за границей, открыто и во всеуслышание заявляют, что чеченский народ не воюет за Россию.
Вот почему перед лицом избиений, пыток и массовых внесудебных казней даже в самой Чечне люди пишут в комментариях на разных платформах свои возражения против войны в Украине. Они настаивают на том, что ни один чеченец не хочет идти воевать за Россию, кроме, наверное, самых «приверженных» российскому военному сапогу. В Чечне прямо сейчас написать комментарий против этой войны — это уже подвиг, и не без рисков.
И именно поэтому в ближайшие дни группа матерей солдат, отправленных воевать за Россию, планирует первую самоорганизованную демонстрацию в Грозном впервые за 20 лет после потери независимости.
Борьба чеченского народа за свободу не окончена. Мы не сдались; мы не бросили оружие. В моем случае предпочтительным оружием оказалась ручка, которой я могу написать правду, которую российское государство так упорно скрывает, задавливает и уничтожает за репутацией «кровожадных чеченцев». Российское государство веками увековечивало этот стереотип, о правде которого, к сожалению, мало пишут и мало кто знает.
Поскольку это письмо я начала с деталей моего разговора с тётей, то и закончу также очень интересной деталью. В чеченском языке есть фраза, которая поможет вам лучше понять чеченский народ — мы приветствуем друг друга и прощаемся, желая друг другу свободы. Итак, дорогие читатели, марша дог1ийла шу — да пребудет с вами свобода.
Луиза Мчедлишвили