« – Он уже прошел ад. Человек, который помилован один раз Господом Богом, а ведь милует в конечном счете Господь Бог, все земные инстанции только передаточное звено на этом пути, не может быть приговорен второй раз.
– То есть Ходорковский виновен перед богом, раз мы говорим несколько раз слово «помиловал» и бог его за что-то наказал.
– Да.
– Значит, у него были грехи…
– Гордыня, конечно. Господь Бог помиловал Ходорковского, потому что Ходорковский очень правильно оценил то наказание, которое было ему... Ходорковский искупил свой грех, потому что он понял, что с ним произошло. Что он и изложил на пресс-конференции в Берлине»
Замечательный диалог двух персонажей театра абсурда - восходящей звезды креативного телеканала «Дождь» Маши из Москвы, научившейся у одного из мэтров российской словесности «****** *** и ******* как животное» и больше, к сожалению, ничему другому , и талантливейшего драматурга нашей эпохи Белковского. Об обоих говорю без малейшей иронии. Гениальная пьеса «Покаяние», замалчиваемая ( ни одной постановки ! ) неблагодарными современниками станет таким же литературным памятником эпохи пореформенной России конца 20-го – начала 21-го века как в свое время «Вишневый сад» господина Чехова. Вполне допускаю, что МХАТ ( по крайней мере, тот, что на Тверском ) будет после блестящей премьеры переименован в МХАТ им. С.А. Белковского. А вот новая пьеса «Искупление» ему явно не удается. Он в ней перепутал главных героев.
Личная драма этого незаурядного и великолепно литератyрно образованного человека в том, что свое первородство драматурга по призванию он уже давно и бесповоротно разменял на наваристую чечевичную похлебку демиурга по вызову российской политической сцены. Эдакий постмодернистский Парвус, освоивший в политтехнологическом бизнесе те же боевые искусства, что и его продвинутая собеседница в литературе, вынужденный в отсутствие своего Ленина или , на худой конец, Троцкого шакалить напропалую то у Березовского с его протеже Путиным, то у Сечина, то у спонсоров раннего Навального и почти всегда у той спецсилы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. В отличие от своего пристреленного Штирлицем коллеги по ремеслу Клауса, которому гестапо в интересах дела тоже разрешало всё, даже насмешки над фюрером, он не может дерзко бросить им в лицо : «Да если бы я был писателем, разве стал бы я работать на вас !» Он был писателем и стал работать на них, потому что все они очень хорошо платили, и в который раз опровергнул Моцарта, счастливо полагавшего, что гений и злодейство – две вещи несовместные.
Еще как совместные. Заказанный Сечиным донос Белковского «Государство и олигархия» был опубликован весной 2003 года за месяц до первых арестов в «Юкосе». Искушенный автор не мог не понимать, что, псевдодержавным ядом напитав свои отравленные строки, он своим золотым пером подталкивал, вдохновлял и поощрял Путина отправить в ад Ходорковского и не только Ходорковского, но и Лебелева, Пичугина, Бахмину, Алексаняна.... Не все из них вернулись оттуда благополучно. Никто не возвращается оттуда благополучно, очень правильно оценив наказание, которое было ему...
Сюрреалистический обед в Lutter & Wegner , на который начитанный Белковский сам напросился, чтобы побеседовать о жизни и смерти, - классическое проявление комплекса Раскольникова - навязчивого стремления преступника вернуться к обстоятельствам своего преступления. Знающий наизусть «Преступление и наказание» наш Орфей по особым поручениям наверняка уже догадывается , что это была лишь первая ступенька той лестницы , по которой он спускается в ад. Ему как Свидригайлову ещё предстоит и не раз беседа о жизни и смерти с другой своей жертвой - умирающим Алексаняном, прикованным по его доносу цепью к казенной кровати...
Оставим их наедине и попробуем разобраться с «грехами» Михаила Ходорковского. Но об этом в следующий раз.