Герои Операции "Нептун"
(Часть 2-я. Часть 1-ю смотрите здесь).
На мемориальном кладбище мы прошлись по зелёной траве газона, останaвливaясь у многочисленных вертикальных белых каменных метровых плит, отмечающих места последнего приюта погибших, прочитывaя знакомые и незнакомые Альберту имена, даты рождения и смерти молодых солдатиков. Он храбрился, пытался подбодрить и нас, и себя, вспоминая смешные истории военной жизни, но его грустные глаза выдавали сердечную боль... Мы расстелили шотландский клетчатый плед в тени вишни, чтобы он смог сесть и дать отдых натруженной прооперированной ноге, и сели рядом, попивая кофе из термоса.
Мы мирно беседовали, строя планы на следующий день, как вдруг я заметила длинную очередь туристов - паломников, приехавших с семьями из Канады, США, Австралии и Новой Зеландии посетить могилы родственников, погибших в Нормандии, почтить память их переживших войну отцов и дедов, но не доживших до 60-летнего юбилея высадки десанта. Они, улыбаясь, по очереди подходили к Альберту, который встал с пледа и начал пожимать руки, отвечая на многочисленные вопросы взрослых и детей. Oн добродушно терпел, когда они снимались с ним на видео камеры и делали групповые фотографии, он - не особый любитель фотографироваться. С каждым новым собеседником лицо Альберта светлело, прояснялось, и я услышала его смех - счастливый, беззаботный, когда кто-то из паломников рассказал забавную армейскую историю, случившуюся с его отцом в годы войны. Мой друг и я отошли в сторонку и присели на низкой каменной стене ограды мемориального кладбища, наблюдая со стороны за происходящим.
- Здесь отцу не нужен пропуск, чтобы проведать его погибших ребят, - сказал мой друг.
- И поговорить с их родными, - добавила я.
7 июня, на следующий день после того, как все „сильные мира сего“ вернулись в свои дворцы, страны и посольства, мы отвезли Альберта на его нормандский пляж. Жандармов и след простыл, и мы беспрепятственно доехали до места парковки. Мы шли втроем по оживлённому, широкому, жёлтому пляжу, глядя на ряженых „солдат“ в английских, канадских, французских, польских, бельгийских, итальянских, немецких, румынских военных формах в их отреставрированных американских джипах, разбивших военные палатки, устроивших пикники-бивуаки, и их юных подруг, oдетых в платья моды военной поры, со старомодными причёсками и яркой помадой в стиле „ретро”, так популярном среди молодёжи запада. Они беззаботно пели песни военной эпохи; они смеялись и перешучивались - счастливые, красивые, полные задора и жизненной энергии молодых, не знающих, что такое война... И с голубого неба светило яркое солнце; и море было бирюзовым, с белыми шапками набегающих волн; и мы сняли обувь, и мы шли босиком по холодному чистому песку; и кричали чайки, и мы дышали чистым воздухом свободы, где не было "сильных" мира сего... Я никогда не забуду тот день, когда Бушу-младшему нужна была „защита от исламских террористов", а нашего Альберта не пустил на нормандский пляж французский жандарм, „всего лишь выполнявший приказ свыше“...
Альберт умер 5 лет спустя, в зимний февральский день... Наш дом опустел... Тросточка стоит в углу, рядом с его любимым старым креслом в „музыкальной” комнате, в гостиной, где он любил сидеть рядом с музыкальным кабинетом со встроенными шкафчиками для пластинок, купленным на первую послевоенную зарплату, слушая американский и английский джаз.
Каждый год мы с моим другом плывём на пароме в Нормандию, к 6 июня и 11 ноября, когда в Британии и Европе отмечают вклад в дело мира военнослужащих, погибших в 1-yю и 2-yю мировые войны. К сожалению, в прошлом году мы не смогли посетить мемориальное кладбище, не смогли ни пройтись босиком по нормандскому пляжy, ни возложить венок с алыми маками у подножия памятника 15-oй Шотландской дивизии на окраине небольшого французского посёлка, недалеко от побережья Ла-Манша: в этот раз это был не французский жандарм, а коронавирус из Китая, который преградил нам путь...
Олена Гончарук, 3 января 2021 г.