В Санкт-Петербурге в воскресенье прошел "Международный Русский консервативный конгресс", неформально названный "слетом европейских друзей России".
Многие гости представляли организации, считающиеся у себя на родине ультраправыми или даже неофашистскими.
"Неонацист осужден берлинским судом. Удо Фойгт наконец-то получил по заслугам", - писала три года назад официальная "Российская газета" о бывшем лидере Национал-демократической партии Германии. А на петербургском форуме он был одной из "звезд" и рассыпался в похвалах "умелому и тонкому" курсу Владимира Путина.
Разумеется, открыто отождествлять себя с нацизмом не комильфо, и участники мероприятия от таких параллелей открещивались. "Зигующих" людей со свастиками в отеле Holiday Inn и вокруг него не было. Но в сети легко обнаружить фотографии членов некоторых из представленных там партий, вскидывающих руки в нацистском приветствии, а также тексты соответствующего содержания.
Необязательно называть лопату лопатой. Как гласит американская пословица, "твои дела говорят так громко, что я не слышу, что ты говоришь".
Как же так?
Официально форум организовало не российское правительство, а не представленная в Думе партия "Родина". И все же: в городе, пережившем блокаду, приветили, если не прямых поклонников Гитлера, то людей, близких ему по настроениям?
А Европа? Есть мнение, что Россия идет туда же, куда остальной мир, только отстает примерно на полвека. Но немцы, французы, греки и другие этот путь уже проделали, прожили десятки лет в атмосфере интернационализма, гуманизма, толерантности. А вот поди ж ты: не всем нравится, радикализм на подъеме!
Противоестественный альянс? Или, наоборот, совершенно естественный?
Причины формирования на наших глазах антилиберального интернационала напоминают айсберг. Одна часть на поверхности, другая глубже.
Со стороны Европы, по практически единодушному мнению политологов, это реакция на наплыв иммигрантов, размывание христианской культуры и образа жизни и многолетнее замалчивание проблемы.
Современная западная цивилизация ассоциируется с Америкой и Евросоюзом. До Крыма и Донбасса европейским правым, вероятно, немного дела, но кто против Вашингтона и Брюсселя, те автоматически хорошие.
России, оказавшейся в изоляции, позарез нужны хоть какие-нибудь зарубежные друзья.
Но не все сводится к текущей политической конъюнктуре.
Вечные ценности
Что есть правый радикализм?
Ставка на силу и единство против индивидуализма, ума, развития и денег. Мы, может, проще вас будем, по части инноваций, создания глобальных финансовых и информационных сетей не угонимся, зато, когда соберемся вместе и пойдем, все шарахнутся. Разводить турусы не любим, считаем, что узлы надо рубить, а не развязывать.
Свобода от стеснительных оков морали. "Я освобождаю людей от отягощающих ограничений разума, от грязных и унизительных самоистязаний химеры, именуемой совестью". Плюс удобное оправдание: не для себя стараюсь, а для народа и отечества. Общечеловеческие ценности - уловка с целью нас ослабить.
Национализм. Сладко ощущать превосходство над другими, не прилагая никаких усилий.
Культ личности: харизматического вожака наверх, так победим!
Эгоистическая двойная мораль: мы всегда правы, потому что это мы. Что для нас законные интересы, то для других наглые притязания. Если кого обижаем, это справедливость или вынужденная необходимость. Если обидели нас, не простим и через столетия.
Консерватизм и почвенничество, недоверие ко всему непривычному и "не нашему".
В чем разница между правым радикализмом и фашизмом? Только в степени.
Это "ценности" вечные, к конкретной стране не привязанные. Неудивительно, что их носители тянутся друг к другу.
В РФ настроения сегодня таковы, что вот-вот запоют: "Россия, Россия превыше всего!". Вот и устремились европейские правые в Петербург.
Ничего нового
Взаимные симпатии имеют давнюю историю.
Коммунисты и правые радикалы жестко конкурировали, но глубоко презирали демократию, либеральные ценности и правовое государство, чувствовали на этой почве родство душ и восхищались методами друг друга.
Карл Радек еще в 1923 году призывал германских националистов "объединиться с русскими рабочими и крестьянами для совместного свержения ига антантовского капитала".
Николай Бухарин тогда же с похвалой отозвался о Муссолини, который, по его мнению, "усвоил опыт русской революции": "Фашизм - это полное применение большевистской практики в смысле быстрого собирания сил, энергичного действия крепко сколоченной организации и беспощадного уничтожения противника".
Сталин в 1929 году на пленуме ЦК заявил, что социал-демократы хуже фашистов, а в узком кругу позднее восхищался тем, как решительно Гитлер разделался с внутрипартийной оппозицией в ходе "ночи длинных ножей".
Риббентроп, по его словам, чувствовал себя в Москве как среди старых партайгеноссен. Фюрер в "застольных беседах" говорил, что из коммунистов, если с ними поработать, получаются хорошие нацисты, а из социал-демократов никогда, и что после победы над СССР у власти там следовало бы оставить Сталина, разумеется, под присмотром немецкого командующего: никто лучше не умеет управляться с русским народом.
Советский Союз и Запад отличались разительно и во всем. Помните известную формулу: "Два мира - два образа жизни"?
Советский человек 1930-х годов нашел бы в тогдашней Германии, а немец в сталинском СССР очень много знакомого.
В 1950-х годах австрийский политолог Ханна Арендт ввела в оборот объединяющий термин "тоталитаризм".
В начале 1980-х годов разразился скандал: среди советской молодежи - да не малограмотных пэтэушников, а студентов лучших вузов - обнаружились неонацисты, праздновавшие день рождения Гитлера.
То была реакция на слабость и загнивание режима, на жалкое зрелище Брежнева с кашей во рту.
Водители-дальнобойщики крепили к лобовым стеклам портреты Сталина. "Золотой молодежи" хотелось силы и беспощадности в сочетании с европейским флером. Железная организация, форма с иголочки, превосходство над туземцами и внушаемый страх: "Сейчас мы вас будем немножко расстреливать, сволёчи!".
При Горбачеве заявили о себе "люберы". Это про них песня группы "Наутилус Помпилиус": "Зерна отольются в пули, пули отольются в гири. Таким ударным инструментом мы пробьем все стены в мире!".
Журнал "Огонек" забил тревогу. Редактор Виталий Коротич получил нагоняй от главного партийного идеолога Егора Лигачева: "Русские люди занимаются спортом, что вас не устраивает?!".
В сентябре-октябре 1993 года самую организованную часть "красно-коричневых" составили баркашовцы с символикой, напоминавшей свастику и руны.
Рассказывают, Никита Михалков в те дни пришел к Александру Руцкому и сказал: "Саша, что ты творишь? Они своим видом оттолкнут от тебя всех военных и ветеранов!".
"Понимаю, - ответил Руцкой. - Но, если я их прогоню, вообще некому будет защищать Белый дом!".
Современный историк Николай Стариков опубликовал книгу под названием: "Кто заставил Гитлера напасть на Сталина?".
Вот как! Сам, видимо, нипочем бы не напал, заставили его. А кто, долго гадать не нужно. Глуп был, а вообще жаль, что не удалось поделить с ним мир и стереть с лица земли либеральную демократию, будь она неладна!
Так что ничего принципиально нового не происходит.
Уроки прошлого
Когда в ответ на слова о параллелях между политикой Германии 1930-х годов и современной России начинается истерика - да как вы смеете говорить такое о стране, победившей фашизм! - серьезно относиться к этому не следует.
Увы, для многих германский фашизм плох не тем, что фашизм, а тем, что германский. Нам же культивировать агрессивное имперство, вести речи о "величии" и "вставании с колен", делить людей на своих и чужих по этническому признаку, любовно коллекционировать обиды на весь белый свет и мечтать о реванше, вести себя дерзко и непредсказуемо, травить "национал-предателей" очень даже хорошо!
Только российским участникам "правого интернационала" надо помнить, что все это в истории уже было и кончилось плохо.
А европейским - что их нынешняя система, может, и не лишена недостатков, но обеспечила 70 лет прочного мира и процветания. "Европа национальных отечеств", в которую они хотят вернуться, сгинула в окопах.
Артем Кречетников