Оливье Дюпюи - депутат Европарламента
После дней славы франко-германской пары при Жискаре и Шмидте и, в более двусмысленном режиме, при Коле-Миттеране - на этот раз движимом больше событиями, чем какими-либо реальными амбициями - мотор остановился.
Соглашение Шредера-Ширака в октябре 2002 года об ограничении сельскохозяйственного бюджета ЕС было первым публичным проявлением этого. Но признаки этого немецкого разворота - этого перехода к прусскому времени, этого поражения поборников европейской Германии - накапливались в течение предыдущего десятилетия. Президент Миттеран не ответил на запрос канцлера Коля о возможности взаимного использования французских ядерных сил сдерживания. В 1994 году французский политический истеблишмент не отреагировал на идею "европейского твердого ядра", предложенную двумя ключевыми фигурами ХДС, Вольфгангом Шойбле и Карлом Ламерсом. В 2000 году Франция хранила молчание перед лицом предложения министра иностранных дел Германии Йошки Фишера о создании европейской федерации, которое было публично поддержано канцлером Шредером в январе 2001 года.
Прусская партия", объединяющая сторонников национально-ориентированного проекта, ранее была в меньшинстве. Теперь она снова в мейнстриме. Она получила новую поддержку среди тех, кто разочаровался в европейском подходе, и нашла лидера в лице канцлера Шредера. Он порвал с европейским проектом и сделал выбор в пользу старой немецкой альтернативы, основанной на меркантилистском империализме и тесном союзе с Россией.
Благодаря инерции угасших амбиций 1990-х годов, а также расширению Центральной и Восточной Европы, ЕС-15 удалось согласовать проект конституции, Римский договор 2004 года.
Но во Франции власть мифов остается сильной. Миф об одном из победителей во Второй мировой войне, основанный на подмене в национальном сознании французов британцев и американцев, освободителей Западной Европы, Шарлем де Голлем, искупителем петенизма.
Вера в то, что во время холодной войны французские силы ядерного сдерживания могли бы гарантировать независимость Франции, в то время как они, в лучшем случае, создали условия для вассализации. Идея, что членство Франции в Совете Безопасности ООН было признанием исключительности, а не результатом желания Великобритании и США не повторять унижения Версальского договора - и, что более важно, результатом прагматического расчета со стороны Советов и американцев "сопровождать" страну, которую призывали демонтировать свою империю.
Между тем, настоящий европейский и французский политический гений 20-го века Жан Монне был забыт, оказался на задворках национальной истории Франции.
Все эти иллюзии и эта самоуверенность в сочетании с потерей влияния Франции из-за подъема развивающихся стран привели к отсутствию импульса и видения в кампании референдума 2005 года. В результате 55% населения Франции отвергли Договор о создании Конституции для Европы.
С тех пор Европа дрейфует вместе с бездушным, беспроектным руководством. Десятилетия Меркель с одной стороны, Саркози-Голландия-Макрон с другой. Меркелевская Германия продолжает, не говоря об этом, прусскую политику, начатую ее предшественником.
Франция Саркози-Голланда-Макрона независимо от риторики преследует мечту о французской Европе. В этой самоосознающей Европе путинская Россия имеет все шансы на успех. Она купила молчание и соучастие в учреждениях государств-членов, особенно в "старой Европе". Она поддерживает всех сторонников национально-суверенного подхода, независимо от того, находятся ли они якобы вне системы или входят в ее руководящие органы.
После вторжения в Украину в феврале позиции были поколеблены, а уверенность разрушена. Но это произошло благодаря НАТО, американскому руководству и политической мобилизации "новой Европы". Самодовольство Европы по отношению к режиму Путина не исчезло, особенно в тех странах, для которых Союз - это прежде всего инструмент на службе национального проекта: Германии и Франции. Это общее мировоззрение породило удобное сожительство, в котором по чувствительным вопросам каждая сторона пытается найти решение, не препятствующее реализации национального проекта другой стороны. С уходом Великобритании этот союз значительно укрепился, настолько, что Германия и Франция теперь могут рассматриваться как осуществляющие реальный кондоминиум над Европейским союзом.
Таким образом, за официальными заявлениями о солидарности с Киевом, отношение Германии и Франции - двух стран, которые, напомним, больше других выступали против вступления Украины в НАТО на том основании, что это могло спровоцировать Москву - остается, мягко говоря, неоднозначным. Настолько, что не возбраняется думать, что Париж и Берлин на самом деле не верят ни в победу агрессивно настроенной стороны, ни, a fortiori, в абсолютную необходимость этого для Украины, для Европы и для свободного мира. И что они также рассматривают будущие отношения с агрессором.
Скупость и медлительность немецкого правительства в выполнении своих обещаний о поставках оружия Украине, безусловно, вызывает беспокойство. На берегах Сены, где оружие поставляется во всех направлениях, не наблюдается особого желания предоставить украинцам то, в чем они остро нуждаются. На экономическом и торговом фронте ни Берлин, ни Париж, похоже, не оказывают существенного давления, чтобы заставить крупные немецкие и французские промышленные группы уйти из России. Только подход "диалога", похоже, процветает. Канцлер Германии и президент Франции сделали бесчисленное количество телефонных звонков хозяину Кремля.
Но именно в вопросе о вступлении Украины в Европейский Союз позиции Германии и Франции наиболее ярко демонстрируют степень германо-французского кондоминиума над ЕС - и, в то же время, центральную роль НАТО (и США) в формировании и реализации поддержки Украины, в том числе со стороны стран-членов ЕС.
Потому что в отношении Союза - и только Союза - ситуация меняется. Так, президент Макрон не считает возможным "открывать процедуру вступления со страной, находящейся в состоянии войны". Это странная позиция, когда нет никаких юридических аргументов в ее поддержку и когда более 20 государств-членов считают, что это должно быть приоритетом. Это также является формой избирательной амнезии, если вспомнить, что в 1940 году по инициативе Уинстона Черчилля - и Жана Монне - британский парламент предложил Франции - которая находилась в состоянии войны - создать франко-британский союз с единым парламентом и единым правительством. Шарль де Голль, в то время заместитель министра обороны и войны, поддержал этот план. Но глава правительства Поль Рейно, который был настроен несколько благосклонно, был уволен на следующий день и заменен маршалом Петеном.
Только две фигуры из "старой Европы" - президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен и премьер-министр Италии Марио Драги - заняли однозначную позицию в пользу предоставления Украине статуса кандидата и скорейшего начала переговоров о вступлении. Как и лидеры государств Центральной и Восточной Европы и других стран, поддерживающих процесс вступления Украины в ЕС, они в полной мере осознали, что поставлено на карту не только для украинцев, но и для всех европейцев и, что не менее важно, для самого ЕС.
Вступление Украины в ЕС - это более чем законное стремление украинцев и фундаментальный инструмент для укрепления верховенства закона, демократической системы и экономики этой великой страны. Однако это также стало жизненной необходимостью для ЕС и его государств-членов, поскольку это стало бы решающим фактором в разрушении власти немецко-французского кондоминиума над ЕС и, таким образом, способствовало бы демократической ребалансировке ЕС.
Политический и институциональный статус-кво последних двадцати лет, основанный на немецко-французском кондоминиуме, будь то по умолчанию, оппортунизму или интеллектуальной лени, в любом случае уже обречен. Каким бы необходимым он ни был, решение Германии выделить 2% расходов на оборону и 100 млрд. евро на модернизацию немецкой армии само по себе уже ведет к глубоким изменениям в балансе сил внутри Союза. Дни качественного и количественного превосходства французской армии сочтены, а вместе с ними и химера главенства Франции в будущей европейской оборонной архитектуре.
Но, помимо Франции, война в Украине является еще одной иллюстрацией того, что старый каштан о стратегической независимости Европы - пусть даже относительной, через "европейскую опору НАТО" - является чистой иллюзией в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
В рамках Союза столь желанный прогресс в области обороны (Европейский оборонный фонд и постоянное структурированное сотрудничество) представляет собой не более чем европеизацию расходов на НИОКР и национализацию выгод - в основном в пользу франко-германского кондоминиума.
Что касается стратегического компаса, которым дорожит Высокий представитель по общей внешней политике и политике безопасности (CFSP), то это компас без корабля, без капитана, без команды и без владельца. Если, конечно, не считать "кораблем" сбор 5 000 солдат из различных национальных контингентов, помпезно названный европейскими силами быстрого реагирования. Этот проект, который и до вторжения России в Украину был несколько сомнительным, теперь является просто навязчивой идеей бюрократии.
На Версальском саммите вместо того, чтобы ЕС совершил прыжок веры, около двадцати стран-членов должны были всю ночь бороться за подтверждение европейского призвания Украины, только для того, чтобы сразу после окончания саммита президент Эммануэль Макрон и премьер-министр Марк Рютте открыто поставили его под сомнение. Как будто в такой ситуации страны-члены ЕС не могли пойти на некоторые вольности с формальными процедурами и принять решение о немедленном предоставлении Украине статуса страны-кандидата, оставив несколько недель Комиссии для завершения процедуры, позволяющей официально начать переговоры.
Энцефалограмма ЕС плоская
В Европе с минимальным уровнем самосознания это решение должно было быть принято за несколько минут, что позволило бы главам государств и правительств начать реальные дебаты о других инициативах в поддержку Украины, которые Союз может и должен предпринять. К ним относятся политические и институциональные инициативы, которые могли бы заложить основы подлинной общей внешней политики и политики безопасности ЕС, оснащенной адекватными военными и дипломатическими инструментами.
Если не произойдет радикального изменения курса 27 государств-членов, которое выразится в непоколебимой поддержке ЕС Украины и пробуждении ЕС от глубокой комы путем принятия правил и инструментов CFSP, судьба ЕС предрешена: медленная и мягкая "Петенизация". Европейский Союз будет превращен в марионеточный институт в рамках полностью реорганизованного континента, с Берлином и Парижем во главе и несколькими театральными представлениями в Брюсселе. Политическая фикция, которая даже может найти собеседника в лице Владимира Путина.