События в Сирии и особенно недавние масштабные теракты в Париже зримо изменили мировую ситуацию. Москва и Запад, противостоявшие друг другу по всем азимутам, хотя бы в одном отношении очутились в одной лодке.
Вокруг Украины наступило относительное затишье. Общая проблема борьбы с исламским радикализмом вышла на первый план, усугубляясь отсутствием четкого представления, что делать.
В результате изоляция России и лично ее лидера оказалась, если не ликвидирована, то прорвана.
Год назад на саммите "Большой двадцатки" в Брисбене Владимир Путин, по словам наблюдателей, выглядел, как мальчик, с которым другие дети не хотят играть. На аналогичном мероприятии в Анталье 14-16 ноября у него состоялись переговоры с Бараком Обамой, Дэвидом Кэмероном и Ангелой Меркель, а в конце этой недели в Москву приезжает Франсуа Олланд.
На совещании в Минобороны 17 ноября Путин приказал российским морякам работать с французской эскадрой в восточном Средиземноморье "как с союзниками".
Однако эксперты полагают, что о союзничестве, которого между Россией и Западом, по большому счету, не было даже в 1990-х годах, или даже о партнерстве говорить рано.
__________________________________________________________
Алексей Арбатов, бывший зампред международного комитета Госдумы:
Чтобы разрядка стала возможной, Западу нужно отказаться от тотального недоверия к России, а России внести существенные коррективы в свою внешнюю и внутреннюю политику, которые в значительной степени основаны на антизападничестве.
Теоретически все возможно, но пока это трудно представить.
Многое будет зависеть от того, как пойдут дела на Ближнем и Среднем Востоке. Ограничится ли сотрудничество России и Запада чисто техническим и тактическим взаимодействием с целью избежать инцидентов, в лучшем случае, согласованием ударов и распределением целей?
Или же война затянется, потребует больших ресурсов и заставит всерьез координировать операцию, создать совместное командование, наладить глубокий обмен информацией между спецслужбами для борьбы с терроризмом внутри России и стран Запада?
Если пойдет второй вариант, он, возможно, перевесит нынешнюю вражду и недоверие, заставит изменить и пропаганду, и внутриполитические основы, выработанные в последние два-три года. Если нет, Сирия будет отдельным эпизодом, который не изменит отношений в целом.
Сравнения с антигитлеровской коалицией правомерны, но лишь отчасти.
Во-первых, угроза со стороны Гитлера была глобальной, ясной и совершенно неотложной. Она заставила забыть обо всех противоречиях и счетах, быстро сформировать коалицию и взаимодействовать в ходе войны.
Угроза воинствующего исламского экстремизма менее конкретна и не имеет такой невероятной важности и срочности. Она не вчера возникла и не завтра закончится. Поэтому стимулы к объединению не столь велики.
Во-вторых, когда германские войска подошли к Москве, не оставалось места сомнениям, что в ближайшей перспективе у Сталина нет, и не может быть никаких задач, кроме борьбы с Гитлером.
Сейчас ситуация другая. На Западе полагают, что Россия, прежде всего, стремится возродить советский статус великой державы, вернуться на Ближний Восток в качестве влиятельной силы и спасти своего единственного надежного союзника в регионе Башара Асада, а борьба с экстремизмом и терроризмом для нее вторичны.
Проблема Украины и санкций, хотя и отошла на задний план, никуда не исчезла. Правда, надо помнить, что санкции принимались в несколько этапов. Те, которые были приняты в связи с Крымом, останутся, но введенные из-за событий в Донбассе будут отменены, если данный вопрос решится, и Минские соглашения будут выполнены, а именно это самые главные санкции.
Есть еще тема военных приготовлений и гонки вооружений, противоречия практически во всех регионах.
Скорее всего, прямой конфронтации с Россией Запад постарается избегать, но недоверие и нежелание сотрудничать сохранятся надолго.
Если вернуться к сравнению с антигитлеровской коалицией, давайте вспомним, что, как только с общим врагом было покончено, сразу началась холодная война.
Даже если гипотетически предположить, что в 2018 году Владимир Путин отойдет от власти, Америка и Европа станут глядеть, кто придет ему на смену, и останется ли неизменным характер политической системы в России, которую они воспринимают как враждебную, и с которой никакой разрядки всерьез осуществлять не будут.
Виктор Мизин, аналитик МГИМО:
Конечно, отношение к России, ее роли в Сирии, и вообще к сирийской проблеме последнее время изменилось. После трагедии с российским самолетом и страшных терактов в Париже приходит понимание, что необходимо единство всех здоровых цивилизованных сил в борьбе со злом.
Даже Франсуа Олланд, в прошлом самый непримиримый противник Башара Асада, похоже, пришел к выводу, что не это главное.
Россия, не обладая былой мощью Советского Союза, сумела восстановить статус страны, без которой не решить ни одной мировой проблемы.
Но я далек от эйфории. Санкции продлены, и в целом отношение к России на Западе остается весьма скептическим.
Хотелось бы, чтобы сотрудничество по Сирии привело к восстановлению диалога. Надеюсь, что мощным драйвером здесь станет экономика.
Но главная проблема в наших отношениях не Сирия (там наблюдается совпадение интересов и сближение позиций), а урегулирование на Украине.
Мало сделать так, чтобы войны не было, нужно найти какой-то политический консенсус и выработать систему мер, предохраняющих от таких кризисов в будущем и обеспечивающих стабильность в Европе.
Ситуация осложняется тем, что Крым Россия не отдаст, а Запад его присоединения к России никогда не признает.
Угроза миру со стороны ИГИЛ [запрещенная в России экстремистская группировка - Би-би-си] очень велика, но, в отличие от угроз прошлого, не вполне ясно, что с ним делать. Уж точно одними бомбежками не победить.
Многое будет зависеть от того, станут ли российские и европейские спецслужбы обмениваться оперативной информацией. Сотрудничество в такой деликатной сфере очень укрепляло бы общее доверие.
Настроение западных коллег, с которыми я беседую - что с Москвой нужно развивать диалог, но держаться при этом настороже.
Есть целый ряд вещей во внутренней и внешней политике России, которые для Запада неприемлемы - глубоко засел страх перед российским экспансионизмом, подозрения в отношении Евро-Азиатского Союза, в котором видят попытку возродить СССР.
Вообще, западные политические элиты не спешат формировать негативное мнение о ком-либо, но раз сформировав, в дальнейшем не склонны его менять. А в России, со своей стороны, сильны консерваторы, считающие, что мы не европейская страна, а особый континент.
Так что даже при самом благоприятном развитии событий восстановление отношений будет постепенным и очень длительным процессом.
Источник: bbc.ru