Введение: как мы идентифицируемся?
Начало проблеме положил Зигмунд Фрейд в самом конце ХIХ-го века: под идентификацией он подразумевал отождествление ребенка с одним из своих родителей. Такая постановка вопроса оказалась полезна для более широких этнологических и социологических задач по изучению самоопределе ния человека. Причем идентификация как процесс в позитивистски ориентированной науке уступила место идентичности - некому качеству, которое можно измерять. Ученые стали говорить о возникновении социальной и этнической идентичности, полагая при этом наличие неких социально или культурно заданных образцов. Термины идентичность, характеризующая сознательное отнесение себя к той или иной общности, и идентификация как обозначение соответствующего процесса, широко используются в современной науке.
В этнической идентификации в отличие от социальной, где явственно проступают интересы и цели, как будто больше пассивного усвоения принятых ценностей - без всякого риска, без своего собственного усилия и выбора. Но это не так. И ситуации в зонах этнических конфликтов это подтверждают. Проблема этнической идентификации сродни проблеме образования тем, что в обоих процессах имеет место воля личности, направленная на актуализацию идеала. Поэтому американский философ Ричард Рорти говорит об эдификации, т.е. строительстве, конструировании себя путем выхода за пределы самого себя и диалога с внешним миром. Это поистине "формирова ние себя посредством диалога". Мы не продукты автоматической идентификации. Приходится овладевать культурой. Поэтому-то у чеченцев есть поговорка: "Чеченцем быть трудно". Речь идет не только о традиционной культуре, но и о том, чтобы найти дорогу в будущее. "Быть чеченцем" для моего знакомого молодого поэта значит суметь также адекватно перевести Пушкина, как режиссер Мимолт Солсаев смог поставить пьесы Шекспира. Получается, что идентификация современных чеченцев состоит в выходе за пределы настоящего и прошлого, в открытости будущему, что предполагает прежде всего рефлексивную позицию по отношению к прошлым идентификациям.Неизменными остаются только витально-семейные и витально-личностные идентификации, тесно связанные с религиозными представлениями. А. Штайнзальц стержнем этнической идентичности считает ощущение семейно-родовой связи. О. Генисаретским недавно было предложено называть женско-мужские, родительско-детские и прочие отношения семейственнос ти "родовой подосновой" традиции. Несколько ранее именно чеченский материал мне позволил говорить о "родовом теле" этноса, охватывающем предков, ныне живущих людей и еше не родившиеся поколения. Если встать на позицию "родового тела этноса", то можно увидеть, что носителю этнического сознания приходится по-разному самоопределяться в городе и в селе, в своем окружении и среди других этносов. Чтобы ухватить эту переменную величину этнического сознания, пришлось обратиться к понятию этнической сценичности.
Есть смысл в том, чтобы сохранить термин этническая идентификация, но использовать его во множественном числе. Этим мы подчеркиваем активность и выбор вместо пассивной адаптации этнической культуры, в результате чего образуется этнический менталитет. Когда говорят об этническиом менталитете, то имеют в виду более или менее однородные психические характеристики какого-либо народа. Ставя же вопрос об этнических идентификациях, мы переходим на индивидуально-личностный уровень, где представлены отношения человека к этому самому этническому менталитету своего народа. Тем самым проблема этничности переводится в плоскость типов и стилей мышления, мотиваций и выбора. То есть, процесс из внешнего, каким он выглядит при подходе со стороны этнического менталитета, делается внутренним. И речь тогда должна будет вестись именнно о внутренней идентичности (идентификации), на что обратил внимаение Эрик Эриксон, американский психолог, занимавшийся теорией жизненных циклов.
Во внутренней идентификации остро ощущается необходимость выбора. По Эриксону, в течение жизни человек переживает несколько идентификаций. Опираясь на эту концепцию сменяемых идентичностей можно построить сценический ряд этнических идентификаций, которые находятся в распоряжении личности. В результате мы получаем концепцию субъектива ции человека через знаковые средства культуры. Этнические идентификации тогда вводятся согласно жизненному сценарию.
Итак, под этническими идентификациями будем понимать такие разоформления данной культуры на сеть топических мест, в результате которого человек получает возможность использовать их в качестве сценически сменяемых средств для становления и развития своей личности. Это не только то, что он впитывает с молоком матери. Хотя семья тут стоит на первом месте. Личность ведь это - прежде всего открытость миру, в том числе и по отношению к семье как самой интимной из этнических ценностей. Такое отношение к семье сопровождает человека всю его жизнь. Отношение к семье (а не отношения в семье) образует основной топ в топической сети этнических идентификаций. Этот топ организует все другие топы. Если говорить о чеченцах, то отношение к семье оказалось перенесенным на тейповую организацию. То же самое можно сказать о религии: семейный принцип у чеченцев пронизал суфийские братства-вирды.
В языке этнического менталитета чеченцев особенно выражен "анатомический код" ("глаза и уши народа","чистота" народа и т.д.). Этот язык характеризуют разные аспекты образного представления о родовом теле этноса. "Родовое" здесь не указывает на выделенную этнологами архаическую ячейку общества. Это определение подчеркивает только, что такое тело способно самопорождаться и что в этом своем качестве оно объединяет предков, живущих людей и будущих потомков. Родовое тело - это народное восприятие биологической непрерывности этноса. В чеченской этногонии мужские предки дают начало этносу. В ней отчетливо формируется представление о родовой телесности, которая делает этнос аналогичным и соразмерным другим телам природы, которые наделены способностью менять и закреплять место в пространстве. В мужских мифах чеченские предки "пришли". Они говорят, что "мы все снова уйдем в нутро земли". Стабильное пространство ("земля") ассоциировано с остановкой движения, поглощением умерших и с женщиной. Поэтому для прибывшего гостя-мужчины готовили мясо турьей самки "шун", что дало затем наименование обеденному столику "шун". Следователь но, мотив чеченской этногонии о приходе предков чеченцев надо рассматри вать как часть мифопоэтической философии чеченцев.
Целостность родового тела предполагает участие предков в жизни потомков, нравственную ответственность последних перед первыми, этику порождения жизни, а также накопление этнических признаков (этнизацию) как способ порождения целостности родового тела. Среди других центростреми тельных факторов родового тела этика жизни оказывается главной силой, позволяющей иноплеменнику путем образования семьи входить в состав чеченского этноса. Важной чертой родового тела в этногонии чеченцев является то, что оно предполагает также другие этнические и природные тела. Природа здесь гораздо больше родового тела. Важно, что она - исток экофильных ориентаций чеченской культуры.
Родовое тело оказывает воздействие на представление о физическом и поведенческом облике его носителя. Совокупным результатом этнических идентификаций выступает этнический образ. Какими чеченцы представля ют сами себя - это интраобраз (внутренний образ). Конечно, он отличается от экстраобраза (внешнего образа). Есть закономерности, по которым создаются интра- и экстраобразы. В последних всегда подчеркиваются нрав (джентльменская сдержанность англичанина) и некая территориальность, отношение к пространству ли, к ландшафту ли (туманный Альбион). Согласно такой поэтике и отлито "злой чечен ползет на берег". В широком смысле это тоже идентификация, хотя мифопоэтическая по происхождению.
Идентификация такого рода может быть превращена в мифополитичес кую. Имя чеченцев примелькалось в радио и прочих новостях, в газетной публицистике и даже в обыденной речи граждан России. Название этого народа соотносят с теми или иными положительными или отрицательными человеческими качествами, народ превращают в категорию социальных маргиналов, делая их исконными врагами общественного порядка или других этносов. Но чеченцы ведь просто народ, такой же как десятки и сотни других, населяющих нашу планету. Говоря научным языком, это - этническая общность. Ни хорошая, ни плохая, но имеющая внутренние механизмы своего устройства и способная отличать себя от других общностей. В этих механизмах нет таких оценочных категорий как жестокость или доброта, которые суть сугубо личные качества и за проявление которых люди ответственны персонально.
Для того, чтобы развернулась сцена этнических идентификаций, культуру, в которой это происходит, нужно представить в виде спектра поведенче ских субкультур. В этом и состоит задача данной работы по отношению к чеченской культуре. Поведенческие субкультуры обладают свойством быть значимы для одного человека в одно время и в одной ситуации и незначимы для другого и в других. Они аналогичны аристотелевским топам (фигурам речи), которые существуют в определенной ситуации и свойственны риторике одного говорящего и отсутствуют в риторике другого. Задача этнологии дать распределительно-топическую картину всей данной культуры.
В нижеследующем тексте из-за недостатка места я мало касаюсь таких важных субкультур как отношение к территориальным символам или обрядам. Совсем не говорится о национальной пище или рекреационной культуре. Но мысль работы, очевидно, ясна: этническое самоопределение чеченца представлено не в том плане, что он является носителем вот такой-то культуры, а раскрыто оно через деятельное отношение человека ко всему тому, что его окружает.
Название и самоназвание
Происхождение русского названия этого народа окончательно не установлено. Наиболее распространена версия о том, что оно ведется от названия села Чечен-аул, расположенного на юго-востоке от Грозного на берегу реки Аргун. В этом селе находился исторический Совет страны (Мехк кхел). В истории Чечни известно несколько таких месторасположений Совета страны. Оно менялось в связи с направлением угрозы для страны, - откуда она надвигалась, туда и перемещался Совет страны. Пребывание Совета в Чечен-ауле в XVII-XVIII веках было связано с угрозой Чечне со стороны ногайских и калмыцких ханов, позднее со стороны Российской империи.
Ближайшие соседи чеченцев называют их одним общим термином, который звучит различно согласно местным фонетическим нормам. Тюркские народы Кавказа называют их "сасан", кабардинцы "шашан", осетины "цацан", лезгины "чачан". Русское название чеченцев выступает тем же самым словом в огласовке норм русского языка.
Если оставить в стороне несколько народных этимологий слова "чеченцы" на основе русского языка, то в научном плане следует обратить внимание на фонетическую близость названия чеченцев к одному важному социально -сословному термину. Речь идет о слове сасан - сысын, которое проявилось в разных местах этнополитической жизни народов Евразии. В Иране сасаны были кастой воинов-коневодов, которая дала свое название знаменитой династии. У монгольских народов слово сысын также носит оттенок престижного смысла, обозначая чем-то выдающихся людей. Использование подобного термина в качестве этнонима - историческая закономерность, соответству ющая тенденции в самоназваниях общностей отмечать чем-то исключительность (например, германское слово франки - "свободные", которое легло в основу самоназвания французов). Возможно, у чеченцев произошла утрата самоназвания сасан-чечен в связи с развернувшимися у них процессами демократизации, которые завершились в XVII-XVIII веках, а начались скорее всего после походов Тамерлана. Еще в XII веке чеченцы имели царские династии, родниться с которыми считалось почетным грузинским царям. Грузинским названием для чеченцев в то время было дурдзуки, дзурдзуки.
Сейчас сами чеченцы себя называют нохчий (во множественном числе), нохчо (в единственном числе). Ощущается, что этот этноним только-только завершил свое всеобщее распространение среди чеченцев. В памяти народа еще свежи представления, что горские группы термин нохчий относили только к обитателям "плоскости". Диалекты чеченского языка еще сохранили свою гетерогенность: некоторые горцы говорят на диалекте, более близком к ингушскому языку, как например чеберлоевский. Научная этимология слова "нохчий", возможно, связана со значением "плужники", "пахари" (теория чеченского этнолога С.А. Хасиева). Эта теория вводит данный этноним в типологический ряд, где он должен быть соотнесен с другими по смыслу этнонимами (например, "пастухами" - такое значение придается чеченцами их именованию аварцев - "сюйли"). Существуют разные народные этимологии термина нохчий на основе чеченского языка. Упомяну не раз слышанную мною мифологическую историю о рождении мальчика-чеченца с железом в одной руке (знаком мужественности) и сыром ("нох" - знаком гостеприим ства) в другой.
В пользу земледельческой этимологии слова нохчий говорит также то, что этот этноним обозначал прежде всего равнинных чеченцев. В то же время горцы (ламрой) именовали себя по названию горских обществ: майстинцы, мялхистинцы и т.д. Может быть, это тоже доказательство того, что нохчий исконно значило "пахари", тогда как горные чеченские группы, отличавшиеся большей ролью отгонного скотоводства, себя пахарями не осмысляли. Современная эпоха в Чечне характеризуется оживлением самосознания субэтнических групп. Так уже с конца 1980-х годов некоторые мялхистинцы, расселенные в районе Бамута, претендовали на то, чтобы в паспорте они были поименова ны именно так, а не чеченцы. Подобные особенности бытования этнонима нохчий вовсе не означают, что этот этноним - новообразование. Он явно прослеживается в историческом этнониме нахчиматиены (кавказский народ, известный автору армянской хроники VII века). В грузинских источниках этот этноним в форме нахчи упомянут во время правления царя Георгия Блистательного (1318-1346 гг.).
Этноним нохчий несет большую эмоциональную окраску. Это особенно чувствуется, конечно, вне Чечни. С ним обращаются друг к другу люди, например, в ситуации, когда нужно не посрамить чести своего народа даже в обычной, бытовой обстановке.
В 1920-е годы при поддержке лингвистов Николая Яковлева, Заура Мальсагова и других стал активно вводиться для обозначения двух близких народов термин вайнах ("наши люди"). В современной политике эту этническую общность вайнахов учитывают как чеченские, так и ингушские политические деятели. В то же время многие представители интеллигенции и чеченцев, и ингушей склонны подчеркивать различия в лексике, фонетике, в обрядах (впрочем незначительные - вроде сидения девушек на свадьбах у чеченцев и стояния их у ингушей), чтобы поддержать этническое обособление двух народов. Употребление этнонима вайнах в быту имеет стилистическую особенность, указывая очень этикетную ситуацию. Так обращаются друг к другу люди, когда они находятся вне Чечни или Ингушетии, друг друга не знают, но предполагают, что они из этих республик.
Равнинные и горные чеченцы
Часто постулируемые в нашей прессе исконность и якобы существенное этнополитическое значение деления чеченцев на равнинных и горных совершенно неправильно. В далекие эпохи процветала единая система эксплуата ции летних горных и зимних равнинных пастбищ. Древние народы Северного Кавказа одновременно были "горцами" и "степняками". Пожалуй, настоящий горский колорит здесь стал появляться сравнительно поздно, вместе с приходом сильных в военном отношении тюркских, а еще позднее, калмыцких кочевников. Исконно равнинные группы вайнахов, оставившие свои поселения из-за военной опасности, уходили в горы. Там они вынуждены были углубляться в наиболее глухие, удаленные от центров экономической и культурной жизни, места. Так чеченские группы со следами степного происхождения, как чеберлоевцы и орстхоевцы оказались в самой глубине Кавказских гор. Такую же судьбу повторили предки балкарцев и карачаевцев, которым достались чуть ли не самые далекие горные ущелья.
Чеченский этнограф Умалат Лаудаев, писавший в середине прошлого века, еше смог зафиксировать память о том, что земли в горах приобретались для защиты. В восточной части Чечни, где властвовал аварский хан, эти участки занимались с его разрешения. Каждый тейп стремился обзавестись своей горой. Так, у чермоевцев появилась Чермой-лам, у харачоевцев Харачой-лам и т.д.
Деление чеченцев на горских (ламанрой, ламро - "горцы") и плоскостных (чехаранах - "народ внутренней части") - локально-этнографическое, но не этническое. Среди последних выделяют чеченцев, расселенных в Шелковском и Наурском районах (теркхой - от имени населенного пункта Терки). Если по какой-либо причине чеченцы говорят обособленно о надтеречных собратьях, именуя их теркхой и ведя этимологию термина от реки Терек, то чехаранахами становятся тогда "срединные" чеченцы, живущие к югу от надтеречных и до предгорий Кавказского хребта, где уже живут ламрой.
Горные чеченцы сами себя предпочитают называть нохчиймохкой. На такие наименования, как ламанро, ламро, ламкерст житель возвышенной части может даже обидеться. Более нейтрально звучит их чеченское наименование халниерахарнах ("живущие вверху"). Есть и такое явление: обитатель горной Шатойской котловины, не считая себя горцем, термин ламанрой применяет к обитателям еще более дальних гор.
Границы Большой Чечни по мере российских завоеваний отодвигались; сначала к Сунже, где была основана крепость Грозная, затем дальше на восток к реке Аргуну (Орга по-чеченски). Это отразилось на бытовании в прошлом веке у чеченцев названий органалсиехаранах ("по эту сторону Аргуна живущие") и органалдиехаранах ("по ту сторону Аргуна живущие"). Эти названия исчезли. Но сам факт их наличия в прошлом говорит о том, что зависимость от России была фактором, вызывавшим тенденцию к этнографичес кому делению народа.
В целом же, часто постулируемое в нашей прессе противопоставление равнинных и горных чеченцев как исконное и этническое неправильно.
Тейповая и тукхумная организации
Особенности исторической жизни чеченцев сыграли свою роль в том, что их надежным домом в минуты опасности всегда оказывались горы. Равнина же заселялась в более благоприятное время. Это привело к тому, что возникли незначительные этнографические различия между горными и равнинными группами. Впрочем, размеры Чечни таковы, что горец в два-три дня мог спутиться из своего горного селения к своему другу или родственнику на Терек, посетить его и вернуться назад.
В связи с темой этнического расселения чеченцев надо нам разобраться с так называемыми "родовыми структурами". Речь идет о единицах, известных под арабскими по происхождению терминами тукхум и тейп.
Первым термином - тукхум - называются субэтнические подразделе ния чеченцев и ингушей. Это те же аккинцы, мялхистинцы (живущие в районе Бамута), чеберлоевцы (живущие на границе с Горным Дагестаном), орстхойцы (часть их отождествляется скорее с чеченцами, а часть - с ингушами) и известные также как карабулаки и т.д. Не совсем ясно, сколько было тукхумов - 7, 9 или 13. Известно, например, точка зрения некоторых чеченцев, что ингуши - это один из 13-ти вайнахских тукхумов. Ясно, что тукхумы участвовали в этногенетическом процессе, хотя подробности процесса еще не исследованы. Так, некоторые тукхумные по происхождению образования еще осознают свою обособленность, например мялхистинцы и некоторые группы орстхоевцев, представители которых иногда выступают за соответствую щее обозначение своей национальной принадлежности в паспорте. Но процесс консолидации чеченского этноса на тукхумной основе явно был дополнен включением тейпов иноплеменного происхождения. Возможно, что в этногенетическом плане тейпы и явились тем каналом, через который в чеченцев вливались представители соседних этносов, и если эта гипотеза верна, то можно говорить, что тукхумы и тейпы отражают соответственно ранний и поздний этапы этногенеза.
В отличие от тукхумов история тейпов лучше известна, ведь их активная жизнь и развитие продолжается и в наше время. В литературе тейпы часто именуются "родами". Но начинался тейп, каким его можно уловить на основании исторических преданий, как соседская община, состоящая из земледельцев-собственников. Об этом говорит совершенно невообразимое для кровного рода заключение внутренних браков. Отказ же от таких эндогамных браков произошел сравнительно недавно - в годы Кавказской войны прошлого века. Здесь определенную роль сыграло сокращение круга брачных партнеров, связанное с огромными потерями мужского населения, особенно молодых возрастов и демографическая политика Шамиля, заинтересованного в ранних, с 15 лет, браках, что должно было способствовать восполнению человеческих ресурсов для войны. Известно, что Шамиль сажал "женихов" в земляные ямы, а невесты должны были выбрать себе суженных и тем самым освобождали их из заточения.
Первоначальной и важнейшей функцией тейпа была защита земли. Ради этой цели в тейп могли принимать даже иноплеменника. С развитием кровнородственной идеологии тейпа, стимулированной Кавказской войной, иноплеменники стали считаться предками некоторых тейпов. Поэтому среди чеченских тейпов есть те, о которых говорят, что они дагестанского, грузинского, русского и даже еврейского (горноеврейского или татского) происхождения.
Тейп делится на гары (ветви), а гары на некъе (патронимические семьи). Некоторые гары (а порой и некъе) стремятся объявить себя тейпом. Этот процесс уже отмечен в середине прошлого века, когда насчитывалось 30 с небольшим тейпов. Теперь их насчитывается около 160. Есть очень многочисленные тейпы, насчитывающие свыше 100 тыс. человек, вроде беноевцев. У таких больших тейпов появляется субэтническое самосознание, приближающееся к тукхумному.
Итак, тейповый принцип тесно связан с организацией земледельцев, собственников индивидуальных участков земли. Тейп всегда локализован - есть его историческая родина. На этой родине часто имеется территориальный символ тейпа - "тейповая гора" (у чермоевцев, например, Чермой-лам и т.п.).
Как организация, гибко сочетающая землевладельческий и кровно-род ственный принципы, тейп оказался очень устойчивым и способным жить в современных условиях. Прежде всего оказалось, что в кризисных ситуациях тейп смог взять на себя обязанность защищать личность и гражданское достоинство человека. Это очень важный сдерживающий фактор в условиях современной Чечни. Уже в силу этого тейп оказался вовлеченным в политичес кую жизнь.
В советские годы эта роль тейпов была приглушена: тоталитарная система подавляла всякие чуждые ей структуры. Кризис власти в 1980-е годы вызвал повсюду на Кавказе оживление традиционных институтов вроде собраний однофамильцев у абхазо-адыгских народов, карачаевцев и балкарцев. У чеченцев оживилась общественная роль тейпов. Присутствие на таких собраниях в начале 1990-х годов убедило меня в том, что тейпы от общественно -культурных мероприятий стали переходить к политической жизни. В условиях Чечни, где советская номенклатура оказалась не у дел, инициативу тейповых собраний вначале старались перехватить старые партийно-номенклатурные кадры. Но в начале 1990-х годов члены тейпов часто выступали против собственных коррумпированных советских бонз. В период неустойчивого равновесия при Дудаеве все больше возрастала в тейпах общедемократическая тенденция. Бурно обсуждался вопрос об опоре на тейп при строительстве национального государства. Вторжение федеральных войск в 1994 г. спутало все карты - единственной задачей всех общественных институтов чеченского общества стало сопротивление. В настоящее время общество Чечни находится в неопределенном состоянии. Введенный шариат в принципе отрицает образования, подобные тейпу. Пока не ясно, каким будет соотношение традиционных институтов с прокламируемыми принципами исламской жизни.
Семейные отношения
Обратиться к рассмотрению чеченской семьи нам необходимо по следующим причинам. Во-первых, у чеченцев, пожалуй, как ни у одного другого народа бывшего СССР сохранились традиционные основы семейного уклада. Иногда эти особенности попадали в поле зрения тех, кто соприкасался с бытом этого народа. Напомним, что А.И. Солженицын отмечал, что во время высылки в Среднюю Азию чеченцы не пускали девочек в школу. Но что это, результат дремучей порабощенности женщин? Вопрос этот гораздо сложнее. Такое положение дел было связано с особым, чуть ли не культовым отношением к девичеству. В той же среднеазиатской высылке одно суфийское братство (сторонников Вис-хаджи) ввело иститут многоженства. Это тоже было не просто введением норм мусульманского права: мужчины брали в жены вдов прежде всего ради воспитания их потомства.
В Чечне редко можно увидеть, чтобы жена находилась с мужем в одной компании или они шли рядом по улице - обычно она следует за мужем в нескольких метрах сзади. В сельской местности еще можно увидеть, как женщина останавливается за несколько метров перед идущим мужчиной и пропускает его, наклонив голову. В то же время в доме скорее командует женщина, чем мужчина. А для чеченского фольклора характерны светлые образы матери и сестры и почти нет столь характерных для фольклора многих народов образов злых и страшных колдуний.
Женщины социально активны. Еще после Октябрьской революции наблюдатели отмечали продуктивную работу женотделов. В начале 1990-х годов в Чечне действовал женский батальон, взявший на себя функции охраны общественного порядка. Наконец, во время действий в Чечне федеральных войск регулярно можно было видеть женские митинги и процессии с лозунгом вывода войск.
Дело в том, что исконно в чеченской этнической культуре скорее существует четкое социальное поведенческое и мифологическое разделение полов, чем представление о низшем положении женщин. В топонимике существует "Река мужчин" и "Река женщин". Есть топоним Зударийн лам (Женская гора), где весной женщины проводили обособленный от мужчин обряд. Такова же Маркарайн корта (Вершина девушек), где проводились обряды такого же типа.
Для этнического менталитета чеченцев чрезвычайно важен образ девушки Малх Азни (Мялх-Азни, Малхан Азни), имя которой можно перевести как "Голос солнца несущая". В народе хорошо знают, что в старину девушка, которая имела этот статус, участвовала в бою. Она была одета в белое и восседала на белом коне. Ее платье и головной убор считались знаменем. Первая она пускала стрелу во врага. И не дай бог врагам приблизиться к ней. Когда она обнажала голову, это был знак прекращения битвы. Вот другое всем хорошо знакомое предание о девушках мехкари (стражи земли). Это были девушки первенцы, которые участвовали в боях и носили мужскую одежду и головной убор. Только после совершения какого-либо героического поступка эти девушки могли выйти замуж. Считалось, что эти девственницы дают народу благополучие, обладают целительскими свойствами.
Вот и в современном быту с женщиной связывается представление как о носительнице высоких нравственных качеств. Как народная пословица бытует сентенция "Нет мужчины, который не справился бы с женщиной, но многие женщины из недостойных мужчин делают достойных". Чеченцу льстит, если его жена обладает какими-либо особыми положительными качествами. Слова "Твоя жена лучше, чем ты" чеченский мужчина воспримет как комплимент. Но если сказать, что "Ты хуже своей жены", то это будет тяжким оскорблением. Эти несколько штрихов этнического менталитета чеченцев нам обязательно надо помнить, переходя к описанию внутрисемейных отношений.
Чеченская малая семья (дёзел), состоящая из супружеской пары и детей, не бывает изолированной от более широкого круга родственников. В сельской местности женатые братья стремятся поселиться поблизости друг от друга. Они поддерживают между собой общие хозяйственные интересы. Такого рода семейные структуры ученые называют большими, или расширенными семьями. По-чеченски они называются ца (люди одного дома), слово этимологи чески восходящее к названию очага. Их экономическая база является натуральной составляющей в земледельческом и скотоводческом хозяйстве, которое нуждается в большом числе рабочих рук. Родственные ца представляют собой объединение, называемые некъе, слово этимологизируется как "люди одной дороги". У одного некъе есть реальный предок. Родственники по некъе могут населять один хутор, конец села и также иметь общие экономические интересы.
Над некъе стоит родственная организация гар, слово этимологизируется как "люди одной ветви". Это идеологически кровно-родственное объединение, но в реальности эта общность может оказаться мифологической. У некоторых групп чеченцев гар выступает в роли тейпов.
Перечисленные семейные идеологически кровно-родственные группы основаны на мужском принципе принадлежности и наследования. Реальный смысл этого принципа состоит в наличии такого механизма социального контроля, в котором старшие мужчины доминируют над всеми более молодыми членами. Поведенские стереотипы обеспечивают статус старшего. Об этом говорит хотя бы такая пословица: "Поступай по совету старшего, даже если он старше тебя на один год". Молодому человеку положено стоять к старшему правым плечом, чтобы кинжал, если он висит на поясе, этикетно был удален от старшего. В пути старший всегда идет справа от молодого. Если есть еще более молодой член компании, то он будет идти справа от старшего, чтобы в любое время отделиться для выполнения его просьбы-приказания. Даже идя по улице молодой должен прижиматься к левой стороне, чтобы старший, если его догонит, смог пройти по правому боку.
Но институт возрастного доминирования у чеченцев вовсе не закреплен догматической традицией. Каждый глава семьи своим трудом и личным примером должен постоянно подтверждать свой статус. На семейном уровне его положение целиком зависит от критического отношения супруги и других женских членов семьи. Быть старшим в семье - тяжелая ноша и ответствен ность. Поэтому случается, что если есть возможность переложить это бремя на другого брата, дядю, то нередко у людей возникает стремление уйти от этого статуса.
При всем том этнологическая наука констатирует, что в чеченском обществе не только постоянно тлел бунт молодых против старших членов, но существовали автономные молодежные институты с предписанным поведением. Речь идет о группах подростков, проходивших инициации, об участниках молодежных посиделок (синкъером), о членах военных отрядов, ходивших в походы за добычей скота и славы. Еще в начале текущего столетия у равнинных чеченцев существовал обычай, когда юноши, достигшие 15-летнего возраста на лето уходили из домов и поселялись в камышовых плавнях Терека. Они были вооружены и брали с собой коня. Пропитание добывали грабежом своих соплеменников или казаков. Главы чеченских домохозяйств боролись против этого обычая. В начале века депутат Государственной Думы от Чечни в ответ на жалобы со стороны соседей на бесчинства чеченской молодежи высказался в том плане, что больше всего от нее страдают они сами, имея в виду глав домохозяйств. Примечательно также, что в чеченских народных песнях воспевается идеал молодца, относительно которого не говорится ни о каких родственных связях.
В настоящее время титул вокхстаг (старший, почетный, умный), который некогда относился только к главам семей, стал этикетным при обращении к любому мужчине. От мужчин среднего поколения можно услышать, что их старики, побывавшие в высылке в Средней Азии, пережили там деградацию поведения и этических принципов. Им вменяют в вину, что они были напуганы суровыми репрессиями. Хотя это не совсем так. Во время пребывания в Средней Азии многие семьи чеченцев выжили за счет подростков, теперешних стариков, которые подрабатывали чем могли, тогда как их старшие в то время находились в состоянии постоянной депрессии. Все это - следы вечно идущего конфликта поколений.
Ян Чеснов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института этнологии РАН, Москва.