Связаться с нами, E-mail адрес: info@thechechenpress.com

Народу слепленному из говна

Как во время новогоднего штурма Грозного русские убивали русских
В августе далекого 1996 года «Литературная газета» напечатала письмо русской беженки из Чечни Тамары Порываевой. «Свобода Слова» предлагает его своим читатателям в канун Нового 2011 года, чтобы под звон бокалов с шампанским, каждый русский помнил, что в его напитке есть капелька чужой крови.
Фотографии из Чечни Натальи Медведевой с выставки «Хроники Ада».
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
На страницах многочисленных российских шовинистических изданий, которые в путинскую эпоху размножились как грибы-поганки, целенаправленно проводится мысль о том, что грозненских русских уничтожали не российские бомбы и снаряды, а, якобы, это уничтожение было проведено еще до начала войны «фашистским режимом Дудаева». А российские солдаты, естественно, принесли русским в Чечне «освобождение от власти бандитов». Тем ценнее на фоне этой беззастенчивой лжи выглядят публикуемые ниже воспоминания одной из русских жительниц Чечни, пережившей весь ад штурма Грозного зимой 1994-1995 гг.

«Пожалуйста, не сообщайте моей фамилии. Даже муж не знает, что я подала этот иск, он бы рассердился. Врачи говорят: надо отключиться, постарайтесь не вспоминать, иначе сойдете с ума. Но я ведь уже отключалась. Да все мы в Грозном жили как без сознания, посторонними свидетелями своей жизни. Это, наверное, защитная реакция организма – мозг и душа просто не вмещали всех ужасов. А теперь они столпились в памяти и требуют ответа: зачем эта война? Почему нас, беззащитных мирных граждан стали уничтожать как тараканов? За что?! За что?!

Я подала иск президенту о возмещении морального вреда вовсе не потому, что надеялась получить за свои страдания 50 миллионов рублей. Мой иск, если хотите, был криком души, которую опустошили, и я не могу так жить – без души. Никакими деньгами то, что с нами сделали (и продолжают делать!), конечно, не возместить. Но я хочу, чтобы это чудовищное преступление хотя бы признали.

...Как можно такое забыть? Убитые валялись во всех дворах, на всех улицах. Чья-то нога в валенке, изуродованный человеческий торс, обглоданные собаками трупы... А этот солдат, вдавленный в асфальт гусеницами танка... Пришлось буквально соскребать его с асфальта, чтобы похоронить. Мать так и не узнает, где лежит ее сын. Зарезали четверых наших соседей – всю семью, мы хоронили их в сквере, где уже было 40 могил. Андрей сколотил четыре гроба. Мы спешили, потому что по улицам в январе ездила машина, похожая на самосвал, подбирала убитых и сваливала их в ров на кладбище. А сколько погибших так и осталось под развалинами!
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова. Free Speech. Свобода Слова. Фото Натальи Медведевой с выставки «Хроники Ада».
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Не понимаю, не могу смириться, хочу услышать хоть какие-то оправдания. Ну, зачем нам так нагло врали? Через несколько дней после ввода войск, когда уже бомбили все жилые кварталы центра, удалось поймать передачу ОРТ (на 9-ом этаже у соседей телевизор еще работал), и мы услышали, как Ельцин спокойно говорит, что мирному населению ничто не угрожает, точечными ударами будут уничтожены только стратегические объекты... Как раз в тот день погибли трое наших знакомых, а всего мы потеряли в войну 17 друзей. И неизвестно, что еще будет...

В январе одна парализованная старушка не смогла спуститься в подвал, но настояла, чтобы во время бомбежки ее дочь ушла. И вот представьте себе состояние дочери, которая сидит в подвале, слышит, как на дом падает бомба, знает, что весь дом горит и ее мать там сейчас превращается в пепел, а она бессильна что-то предпринять. Эта молодая женщина сошла потом с ума. Много их было на улицах Грозного, обезумевших женщин с растрепанными волосами. Когда бомбят, нужно бежать, прятаться, а они медленно бредут в никуда.

Когда разбомбили мясокомбинат, и вдруг оказалось, что в голодном городе сохранились огромные запасы мяса, я видела, как одна женщина тащит на спине целую тушу коровы. Разве могла бы она в нормальном состоянии поднять такой груз? Разбомбили хладокомбинат, там оказались запасы импортного мороженого, в красивых упаковках, в Грозном такого раньше не видели, и вот это мороженое тащили грудами, а оно на ходу таяло... Разбомбили склад тканей, люди бросились растаскивать рулоны. Одну несчастную, нагруженную этими рулонами, подстрелил снайпер. Она только успела сказать: «Ключи в кармане, в квартире заперты двое детей. Спасите их...»
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова. Free Speech. Свобода Слова. Фото Натальи Медведевой с выставки «Хроники Ада».
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Жить в том аду и оставаться нормальным человеком просто невозможно. Вообще чувствовать себя человеком невозможно. Людей превратили в биологическую массу, над которой производится эксперимент на выживание. До сих пор производится! В Грозном у меня осталась единственная сестра. Она знает, как скитаемся мы здесь, в России, и не хочет уезжать из своего полуразрушенного дома. «Тут у меня хоть крыша есть, а там я буду совсем бомжем. Убьют, так убьют». Многие говорят: «Лучше б нас уж всех разом смели, чем так долго мучиться».

Ну, как может наше правительство, президент заживо хоронить этих заложников? Неужели до сих пор непонятно, что русские в Чечне обречены или на смерть? Лебедь давно говорил, что всех желающих выехать из Чечни надо немедленно забрать. Теперь Лебедь об этом почему-то молчит. Ему объяснили, наверное, что негде расселить тысячи людей. Что значит – негде? Когда шла война с фашистами, эвакуировали эшелонами сотни тысяч и никто не оставался без крова. Сейчас мы сами убегаем от войны, кто как может, а потом в России нужно снова выдерживать бои за то, что тебе вроде бы положено по закону. На каждом углу шлагбаум...

Друг Андрея Иса переселил нас в свой частный дом на окраине. Там, ближе к земле, было не так страшно. Там был подвал, но мы за день уставали так, что во время налетов не было сил спуститься в подвал. (...)

В доме Исы сохранилась бочка с огуречным рассолом и запасы муки. На этом рассоле мы пекли лепешки и носили в нашу девятиэтажку. Самым страшным был даже не голод, а жажда. Во всем городе не было воды! Люди пили из луж, сливали синеватую жидкость из квартирных радиаторов даже свою мочу пили. Трехлетняя девочка, которой дали попить мочи, сказала матери: «Я хочу много-много такой вкусной воды...»
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова. Free Speech. Свобода Слова. Фото Натальи Медведевой с выставки «Хроники Ада».
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
...Из Грозного мы решили выбираться, когда уже не было никаких сил, меня буквально шатало из стороны в сторону. Я не помню, как нас останавливали, обыскивали. Ехали молча, не было уже ни слов, ни слез. Успели заехать на кладбище, мне очень хотелось взять горстку земли с могилы матери. На подъеме к Горагорску Андрей включил приемник, и вдруг – музыка! Веселая, ликующая музыка. А мы грязные, черные. На машине копоть буквально в палец толщиной. Оглянулись назад – весь Грозный в дыму. И тут я мгновенно поняла, что в другой жизни, в которую мы едем, нам будет еще тяжелей, чем в грозненском аду. В мирной России мы будем совсем чужими, прокаженными. И тут со мной началась странная истерика, вырвались из груди какие-то птичьи вскрики, я задыхалась...

Эта подлая война никогда не кончится, если не будет покаяния. Может быть, я слишком наивна, но мне кажется, в Грозном надо воздвигнуть огромный черный обелиск – памятник погибшим с той и с другой стороны. Знаете, недавно я ехала в метро и увидела чеченку с тремя детьми, они сидели напряженные, будто ждали удара. Я подошла и спросила: «Вы из Грозного?» Мать сначала вздрогнула, потом мы разговорились, и такая волна светлой энергии хлынула...

...В суде у меня спросили: «Почему Вы предъявили иск именно президенту?» Я только смогла ответить: «А кому же?» Не только ж за себя я этот моральный иск предъявляю. Сколько тысяч погибших! А сколько таких как я – с разбомбленными душами... Когда же опомнится наш президент?! Судьи ушли на совещание, а потом вернулись не втроем, а вдвоем. Может быть, я ослышалась, но мне показалось, они сказали, что третья судья не захотела подписывать определение об отказе в рассмотрении моего иска. Если это правда, значит, я не напрасно хожу по судам. Если хоть один судья понял, что нельзя больше над нами так издеваться, значит, я все-таки выиграла иск».
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.
Free Speech. Свобода Слова.

Free Speech. Свобода Слова. Free Speech. Свобода Слова. Фото Натальи Медведевой с выставки «Хроники Ада».

 

 

источник