Интервью с Председателем кабинета министров ЧРИ А. Закаевым
Ольга Кравец
Репортаж для проекта "Девять городов, которых не существует"
Фотографии Грозного в 1994 году вызывают в памяти Сталинград и Дрезден. В 2003 году ООН назвала Грозный самым разрушенным городом на Земле. Когда дом, в котором ты живешь, стирают с лица земли, что ты будешь делать? Те, кто пережил чеченские войны, сейчас живут в абсолютно новым городе. Это странное чувство для всех, кто помнит Грозный в руинах. Не осталось следов царской крепости Грозная, не осталось мультикультурного и мультиэтнического советского Грозного — столицы Кавказа. Даже старинные могильные камни, которые напоминали о предках, убрали из центра города. Новый город начался с чистого листа.
Советская открытка с видами Грозного (оккупированного советскими войсками) , из частного архива, Грозный (оккупированный российскими войсками), 2013
Ахмед Закаев, в советское время театральный актер, во время первой чеченской войны влиятельный бригадный генерал, сегодня политэмигрант, получивший в 2003 году политическое убежище в Лондоне. Российские власти обвиняют его в терроризме и после провалившихся попыток добиться экстрадиции Закаева заочно арестовали его в 2010 году.
А. Закаев: Я жил в Грозном с четырнадцати лет. В отношении к Грозному у меня есть этапность.
Мне было десять или одиннадцать лет, я не помню, на первое мая или на седьмое ноября — на какой-то из советских праздников — мы с одноклассником решили поехать в Грозный. Мы слышали много о городе, накопили денег и поехали.
От нашего села шел автобус до рынка в Грозном. Чеченцы, которые жили в то время, помнят его как «зеленый базар», «зеленый рынок» — это был центральный рынок в Грозном. И мы с одноклассником сели на этот автобус и поехали в Грозный.
Конечно, это был абсолютно чужой город, чужая, в основном, русская речь. Ведь Грозный – это крепость, которую Ермолов в свое время начал строить, стерев несколько чеченских населенных пунктов с лица земли. Крепость Грозная для устрашения чеченцев.
И мое первое ознакомление с Грозным, наверное, было сродни тому, как изначально этот город закладывался.
Советская открытка с видом Грозного (оккупированного советскими войсками), из частного архива, Грозный (оккупированный российскими войсками), 2013
Это огромный город, очень много людей, чужая речь, чужие лица. Редко где на рынке увидишь чеченцев, которые между собой говорят на своем языке. В то время и говорить на чеченском было, честно говоря, небезопасно.
А мы, естественно, русский не знали, мы только пошли в школу и только-только начинали его учить. И естественно, между собой мы всегда общались на чеченском языке. И в общественном транспорте нам делали замечание и давали такой подзатыльничек и говорили: «Разговаривайте на человеческом языке». Тогда смысл этого я не понимал. Ну, это уже потом с годами все пришло.
Вот был такой чужой город. Это этап первый.
Фото из частного архива, Грозный (оккупированный советскими войсками), 80-е года
Потом был уже другой город, когда я в четырнадцать лет приехал учиться. Я очень долго привыкал к городу, сильно скучал по дому, каждую неделю ездил домой. А потом так получилось, что стал ездить раз в два три месяца.
В те годы, семьдесят-восемьдесят процентов чеченцев постоянно выезжало на заработки. Естественно, наша семья тоже не была исключением. У нас в семье было десять детей, у отца не было образования, и единственное место, куда он мог устроиться, были такие вот сезонные работы. И мне пришлось перед поступлением в институт поехать.
Училище я закончил, уже год работал в театре, во вспомогательном составе, и мне нужно было ехать на «шабашку» на заработки на месяц-полтора. Я это до сих пор помню: это было весна, только деревья расцвели, зеленый город, я ходил по проспекту, я думал: «Как это так, почему такая несправедливость, почему я должен отсюда уезжать? И вообще, как я буду находиться там месяц-полтора?»
Настолько сильно мое отношение изменилось к этому городу за три года, которые я там провел уже.
Участники Великой Отечественной войны ИТР АТО «Чечингстройтранс», апрель 1975, Грозный (оккупированный советскими войсками) из частного архива
Потом институт, потом уже я более спокойно начал относиться к своим разъездам — месяца три-четыре и все равно мы возвращались домой. И это было какое-то особенное чувство, когда ты подлетал к городу или когда на поезде подъезжал. С момента прибытия — неважно, где твой дом, ты уже чувствовал себя дома и настолько расслаблялся... Это какое-то особое чувство. Это, наверное, то, что навсегда утеряно, потому что сейчас мы видим уже другой город. Да, мусор убрали, расчистили, развалины разобрали...
Знаете, самое печальное, в памяти у меня остался город разрушенный. Не тот, по которому я с ума сходил, а тот ужасный, после этих страшных разрушений...
Советская открытка с видом Грозного (оккупированного советскими войсками), улица Мира, из частного архива, Грозный (оккупированный российскими войсками), 2013
После первой войны, это был 1997-1998 год, хотя было в принципе небезопасно тогда, ночью я гулял по городу, один ходил среди этих развалин и вспоминал места, которые были целыми, когда мне было семнадцатьвосемнадцать-девятнадцать лет. Очень много всего было связано с этими местами, с этим городом, с каждым домом, который лежал в руинах.
Эти наши дома имели свои названия: дом Абубакара, дом такого-то, дом такого-то, из старины нам передавались названия этих домов. Магазины назывались именами или фамилиями тех, кто там работал.
Когда я сейчас в Интернете вижу фотографии — чисто, новые дома, новые парки, аквапарки даже, я вспоминаю что на их месте были дома, где проживали сотни, тысячи людей, которых уже нет. Это были и русские, и армяне, грузины, чеченцы, ингуши. Это был такой интернациональный город, чего о нем не скажешь сейчас. И наверное, это долго-долго еще не вернется, потому что это все-таки новая ситуация, это новая страница жизни.
Вид на город (оккупированный российскими войсками в эти дни) из окна ресторана, расположенного на 32 этаже небоскреба Грозный-Сити, Грозный (оккупированный российскими войсками), 2013
Источник Город которого нет