Эпилог
По свидетельству очевидцев определенная часть чечено-ингушского народа была уничтожена на месте (группами расстреляны), а выселили главным образом женщин, детей и тех из мужчин, в лояльности которых не было сомнения даже у НКВД. Из имущества только женщинам разрешили забрать ручной багаж. Ужасная трагедия продолжалась и в пути. Погруженные в товарные вагоны люди не получали сутками не только пищи, но и воды. Так как путешествие продолжалось неделями и даже месяцами при отсутствии какой-либо медицинской помощи, в переполненных вагонах, то начались массовые заболевания. По единодушному свидетельству уцелевших среди депортированных уже в пути вспыхнул тиф, который скосил не менее 50 процентов выселенцев. Власть старалась только локализовать его на чеченцах и ингушах, чтобы таким «естественным» образом избавиться от всё еще хватающихся за жизнь обреченных людей. Местному населению было категорически запрещено оказывать помощь умирающим подачей пищи, воды или даже медикаментов.
Совершенно такая же расправа была учинена над другими северокавказцами — балкарцами и карачаевцами, которые, по данным карачаевского журналиста Хамида Баташа, погибли от 50 до 60 процентов;
Советский писатель, член редколлегии «Литературной газеты» Георгий Гулиа рассказывал о наблюдениях своего знаменитого отца, просветителя Абхазии Дмитрия Гулиа и его жены в феврале 1944 года на одной из железнодорожных станций Кавказа:
«…Они увидели невообразимое: длиннющий железнодорожный состав из теплушек, битком набитый людьми… Их везли куда-то на восток с женщинами, детьми, стариками. Очень грустные, убитые горем… это чеченцы, ингуши, а едут они не по доброй воле. Их выселяют. Они совершили «тягчайшее преступление перед Родиной»…
— И эти дети? — вырвалось у Гулиа.
— Дети едут с родителями…
— А старики и старухи?
— Со своими детьми.
…Значит, высылают почти миллион! В чем все-таки их вина? Об этом нигде не писалось и не говорилось» (Гулиа Г. Повесть о моем отце. М., 1962. С. 214-215). (Подробно см.: Некрич А. Наказанные народы. Нью-Йорк: Изд-во «Хроника», 1978. Смотрите также первое фундаментальное исследование широко известного советолога R. Conquest. The Nation Killers, Macmillan. London, 1970.)
Как вели себя чеченцы и ингуши в ссылке?
Вот наблюдения А. Солженицына в Казахстане:
«Но была одна нация, которая совсем не поддалась психологии покорности — не одиночки, не бунтари, а вся нация целиком. Это — чечены.
Мы уже видели, как они относились к лагерным беглецам. Как одни они изо всей джезказганской ссылки пытались поддержать кенгирское восстание.
Я бы сказал, что изо всех спецпереселенцев единственные чечены проявили себя зэками по духу.
После того как их однажды предательски сдернули с места, они уже больше ни во что не верили. Они построили себе сакли — низкие, темные, жалкие, такие, что хоть пинком ноги их, кажется, разваливай. И такое же было все их ссыльное хозяйство — на один этот день, этот месяц, этот год, безо всякого скопа, запаса, дальнего умысла. Они ели, пили, молодые еще и одевались. Проходили годы — и так же ничего у них не было, как и вначале. Никакие чечены нигде не пытались угодить или понравиться начальству — но всегда горды перед ним и даже открыто враждебны. Презирая законы всеобуча и те школьные государственные науки, они не пускали в школу своих девочек, чтобы не испортить там… Женщин своих они не посылали в колхоз. И сами на колхозных полях не горбили. Больше всего они старались устраиваться шоферами: ухаживать за мотором — не унизительно… Они могли угнать скот, обворовать дом, а иногда и просто отнять силою. Местных жителей и тех ссыльных, что так легко подчинились начальству, они расценивали почти как туже породу. Они уважали только бунтарей.
И вот диво — все их боялись. Никто не мог помешать им так жить. И власть, уже тридцать лет владевшая этой страной, не могла их заставить уважать свои законы» (Архипелаг ГУЛаг. V—VI—VII. С. 420-421. Париж: Имка-Пресс).
Таким образом, лишь на поприще грабежей чеченцы оказались до конца верными марксизму-ленинизму: они, словно по Марксу, «экспроприировали экспроприаторов» или просто, по Ленину, «грабили награбленное». Но заставить их «уважать» свои людоедские «законы» не мог даже такой людоед, как товарищ Сталин.
На XX съезде Хрущев, думаю, по инициативе Микояна, бывшего руководителя Северного Кавказа, реабилитировал горцев и калмыков. 9 января 1957 года была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, восстановили автономии балкарцев, карачаевцев и калмыков. Крымские татары и волжские немцы все еще остаются в местах их депортации, хотя формально они и «свободны».
Однако если «гласность» и «демократизация» не пустые слова, то Кремль вынужден будет уступить крымским татарам — разрешить им вернуться на их исконную родину и заодно восстановить их национальную автономию.
Пока что Кремль не собирается встать на такой путь разрешения крымскотатарского вопроса. Созданная Политбюро государственная комиссия во главе с Громыко по этому вопросу уже вынесла свое решение. Вот что оно гласит: «Созданы дополнительные условия для развития национальной культуры, расширены возможности изучения родного языки в школах Узбекистана... Увеличены объемы и тиражи газет, часы вещания по радио на родном языке... За послевоенный период в Крыму произошли существенные демографические и социальные изменения... с подавляющим большинством русского и украинского населения... Принимая во внимание все эти обстоятельства, комиссия пришла к выводу, что для образования крымской автономии нет оснований» (Правда. 1988. 9 июня).
Было бы странно ожидать от достойных учеников Сталина Громыко, Лигачева и Чебрикова, чтобы они изменили своему учителю Сталину даже в эру перестройки, но поражает другое — до чего убоги и смешны аргументы отказа: мы вам увеличим количество часов для радиопрограммы на родном языке, к тому же ваш Крым занят русскими и украинцами, нет места там для вас!
Наш восточный мудрец мулла Насреддин бывал находчивее, если ему приходилось аргументировать свой отказ на какую-нибудь неприятную для него просьбу.
Приходит сосед:
— Мулла Насреддин, одолжите мне вашу веревку, я хочу поехать в лес за дровами.
— Не могу, я собираюсь сушить на ней пшеницу.
— Ну, мулла Насреддин, что за ерунда, как можно на веревке сушить пшеницу?
— Это не твоя забота, тебе вполне достаточно, что для отказа я нашел причину.
«Аргументы» и «причины», которые находят сталинские наследники, чтобы отклонить требования крымских татар о восстановлении их былой автономии, свидетельствуют не только о совершенно непонятной беззаботности Кремля в судьбоносных для России вопросах национальной политики, но и о том, что он признает обоснованность мотивов депортации тех народов, которые были возвращены на родину. К ним относятся северокавказские народы — чеченцы, ингуши, балкарцы и карачаевцы. Вот этим народам периодически напоминают, что Советская власть их справедливо наказала за коллаборацию с немцами во время немецкой оккупации на Кавказе. Это обвинение было абсурдным: во-первых, во время войны ни разу ноги немецкого солдата не было, например, на чечено-ингушской земле, во-вторых, как могли сотрудничать с немцами старики, женщины, дети да и чечено-ингушские и карачаево-балкарские коммунисты и чекисты, которых тоже депортировали поголовно? Обвинение в сотрудничестве с немцами чеченцев и ингушей было разоблачено из-за очевидной его нелепости (я писал на эту тему специальный меморандум еще в 1948 году на имя ООН, который потом вышел отдельной книгой еще при Сталине под названием «Народоубийство в СССР»). Теперь на первое место выдвигают другое обвинение: чеченцы и ингуши организовались в банды и стреляли в спину Красной Армии. Находят даже «свидетелей» из среды чечено-ингушского народа, которые доказывают, что Сталин был прав, выселяя их с родных мест. Одним из таких «свидетелей» является некий Боков, который даже стал кандидатом исторических наук, обосновав тезис о справедливости акта геноцида над собственным народом. Причем он умудрился доказать, что как раз сталинские депортации и спасли чеченцев и ингушей от более худшей участи — от гитлеровского геноцида. Чтобы доказать это, по заданию ЦК КПСС он пустил в «научный оборот» фальшивку, в которой говорится, что 8 декабря 1941 года вермахт издал директиву, где сказано: «Когда Грозный, Малгобек и другие районы будут в наших руках, мы сможем ввести в горы необходимые гарнизоны и, когда в горах наступит относительное спокойствие, всех горцев уничтожим. Горского населения в Чечено-Ингушетии не так уже много, и десяток наших зондеркоманд может за короткое время уничтожить все мужское население» (Советская Россия. 1970. 13 июня).
Конечно, такого документа вермахта в природе нет, к тому же зачем Гитлеру понадобилось бы уничтожать именно чечено-ингушский народ, который никогда не мирился со сталинской тиранией? Мораль фальшивки: Советская власть как бы «эвакуировала» чечено-ингушский народ, и это спасло его от уничтожения Гитлером. От «эвакуации» погибла только половина народа, а Гитлер собирался «всех уничтожить». Вот этот чечено-ингушский «историк», судя по его писаниям, секретный сотрудник местного КГБ, достиг вершины карьеры в своей республике — сначала его сделали вторым секретарем обкома партии, теперь он «президент» республики — председатель президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Этому типу в разгаре перестройки и гласности журнал «Коммунист» (1988. № 2) поручил написать статью под директивным названием «Формировать интернационалистские убеждения». В ней автор повторяет старые обвинения, присовокупляя к ним новые обвинения против своего народа: чечено-ингушский народ расширяет сферы действия ислама, открывая новые мечети, упорно держится за «реакционные традиции», культивируя религиозные праздники, разжигает местный национализм, от которого бегут из республики русские. Журнал «Коммунист» не осмелился повторить на своих страницах старую фальшивку о «директиве» вермахта, но зато добросовестно воспроизвел старые обвинения об обоснованности и справедливости сталинского геноцида.
Приведу только одну цитату, которая сама за себя говорит: «Суровым испытанием для всех народов СССР стала Великая Отечественная война. Сыны и дочери Родины с оружием в руках защищали ее… Обнаружилось, однако, и подлинное лицо антисоветских элементов… Здесь (в Чечено-Ингушетии) предатели, враги Советской власти активизировались: сколачивали террористические группы, совершали диверсионные акты, покушались на партийных и советских активистов… Грязные преступления изменников послужили одной из причин трагедии, выпавшей на долю чеченцев и ингушей, — их поголовного выселения из родных мест. Да, были предатели, и их было немало» (С. 89). Верно, «предателей» во времена Сталина действительно было немало — в концлагерях таких «предателей» сидело около 10-15 миллионов человек.
Так как автор доподлинный «интернационалист», то от клеветы на свой народ он переходит к дифирамбам «старшему брату». Но посмотрите, как неумно поступают великорусские шовинисты из «Коммуниста», вкладывая в его уста такие слова: «Русский народ проявляет такую заботу о народах Северного Кавказа, что проявляет старший брат к младшему в семье» (С. 90). Это значит танцевать на кавказских похоронах наурскую лезгинку. Северокавказцев погнали на верную смерть в спецлагеря Казахстана, где половина из них и погибла от голода, холода и эпидемии тифа. Еще одна такая «забота» «старшего брата» — и тогда от северокавказцев останутся лишь одни воспоминания, какие остались от других северокавказских народов — убыхов и некоторых тюрко-ногайских племен, поголовно истребленных во времена завоевания Кавказа.)
По тому же вопросу о мотивах депортации чеченцев и ингушей и ее правомерности высказался и другой представитель этого народа — московский профессор, доктор экономических наук Р. И. Хасбулатов в интервью «Комсомольской правде» от 17 июня 1988 года, которому предпосланы от редакции следующие слова:
«Наши пятилетки — это ленинская политика дружбы народов, переведенная на язык экономики». Еще недавно такие лозунги горделиво красовались во многих городах. Но сегодня вдруг выяснилось, Что язык нашей экономики не очень внятен, а межнациональные отношения не столь безупречны… О причинах этих явлений с доктором экономических наук профессором Р. И. Хасбулатовым беседует наш специальный корреспондент Станислав Оганян».
Я приведу из него только те ответы, которые имеют прямое отношение к теме депортации чеченцев и ингушей:
«— Руслан Имранович! Сегодня уже очевидно, что был слишком поспешно сделан вывод о достижении гармонии в национальных отношениях. Об этом свидетельствуют факты последнего времени. Вы — экономист. Давайте непростую тему обсудим с точки зрения экономиста…
— «Тонкости», «оттенки» вопроса представляю далеко не столь глубоко, как хотелось бы. Предложение обсудить проблему принимаю — как экономист. Ибо в тенденции определенному нарастанию межнациональных коллизий я усматриваю прежде всего экономический аспект.
— Правильно ли считать экономическую сторону определяющей? Не следует ли рассматривать «национальный фактор» как самостоятельную силу?
— Ничто не возникает из ничего… Все имеет свое начало. Известно: там, где существует действительное, реальное равенство людей — а базой, основой всякого равенства выступает прежде всего экономическое равенство, — там бывает мало противоречий. Там чаще наблюдается гармония интересов. Почему? Потому что интересы каждого реализуются одинаковой мерой. Неважно, какой это коллектив: одно- или многонациональный. В многонациональном же коллективе элемент неравенства усугубляется, осложняется еще и подозрениями в национальной дискриминации. И если не решить проблему кардинально, т. е. не обеспечить подлинного равенства всех на деле, то национальный фактор, обрастая дополнительными наслоениями, противоречиями, трудностями, превращается в действительно самостоятельную, самодовлеющую, автономную силу, нередко запутывая саму суть вопроса.
— Хорошо бы это положение проиллюстрировать на каком-либо конкретном примере…
— Если можно — на собственном. Мое детство прошло на самом севере Казахстана, в небольшом селе Полудино, куда мы, чеченцы, были перемещены в феврале 1944 года со статусом «спецпереселенцы». Село поневоле оказалось интернациональным. Кроме нашей семьи — матери, двух моих старших братьев и сестры, там поселились еще несколько семей наших родственников и бывших односельчан, десятка три семей из бывшей немцев Поволжья АССР, корейцы, татары. При абсолютном преобладании русского населения.
Жили мы там лет десять. И я не помню ни одного скандала на национальной почве, ни одного оскорбления. А ведь мы были «спецпереселенцы»… Почему в данном случае произошло несовпадение официальной государственной позиции, выразившейся в факте насилия над нами, и общественного мнения в этом небольшом, Богом забытом селе? Ответ я нахожу именно в факторе нашего фактического равенства со всеми жителями этого села.
Посудите сами. С 5-6 лет я, точно так же, как и другие мальчишки, по мере своих сил помогал матери, семье. Мать работала колхозной дояркой. Я (как, повторяю, и другие) делал, что мог: доставал из глубокого колодца воду, поил коров, чистил коровники зимой, ухаживал за телятами в 40-градусный мороз. Возил сено, копал картошку, ездил в лес за дровами и т. д. Все в селе были в одинаковом положении — одинаково бедны. Всем всего не хватало, особенно хлеба — трудодни-то были в основном пустые…
Рядом с моей матерью работали матери моих сверстников — и тоже до кровавого пота: русские, казашки, немки, кореянки… Моя первая учительница Вера Владимировна чуть ли не ежедневно приходила к нам домой, отшагивая добрых пять километров. Зачем это надо было ей — возиться с мальчишкой из семьи преступников? Она могла бы спокойно «подвести» меня под исключение… Я думаю о ней и понимаю, что с ее стороны это был урок подлинного интернационализма и доброты человеческой.
Начальство ассоциируется у меня с 2-3 бригадирами да председателем колхоза. Это были люди строгие, но справедливые. Сами работали рядом с колхозниками, когда требовала обстановка. Мать не обижали, наоборот, поощряли, называя лучшей дояркой. Конечно, это было «равенство нищих». Но оно было для всех и по самой своей сути исключало причины для межнациональных конфликтов.
— Ну а если несколько отвлечься от чисто экономической стороны проблемы, что, на ваш взгляд, вызывает вспышки национализма? Какова их природа?
— Причин много. Не берусь судить обо всех. Однако важен ленинский методологический подход при анализе подобных ситуаций. Он состоит в следующем: никогда, ни при каких обстоятельствах не стремиться делать «козлом отпущения» народ. Этот ленинский метод наши «провинциальные дантоны и республиканские робеспьеры» решительно отбрасывают, сваливая всю вину на народ и в то же время выводя за грань критики само «руководство», неразумные действия которого как раз и задевают национальную гордость и самолюбие.
Вот давайте полистаем газету «Грозненский рабочий» за 26 января 1988 года. Идет пленум обкома партии. В повестке дня — руководство перестройкой. Но что это? Вместо анализа сегодняшнего положения докладчик возвращается к «смутным» временам трагического 1944 года и начинает пространно рассуждать о том, как «враги» (речь идет о чеченцах и ингушах) подло наносили удары в спину Красной Армии, сколько было банд, их численность, вооружение, экипировка и т. д. Право, даже мне, никогда не жившему в этой республике, неприятно читать все это. А что говорить о жителях Чечено-Ингушетии?
И все-таки давайте до конца разберемся с этими «бандами». Они «появились» в результате фальсификаций, придуманных Берией, Сталиным и их местными прихлебателями. Была состряпана преступная идея о «виновности» народа, его пособничестве врагу. Но правда восторжествовала. Народ полностью реабилитирован. С того дня прошло почти 30 лет, а разговоры о «бандах» получили самостоятельную жизнь и свободно «гуляют» по миру, мстя целому народу, «расстреливая» его. Время от времени местные деятели «пробивают» свои лживые статейки и в центральной печати. Спрашивается: с какой целью осуществляется «обстрел»? Думается, здесь налицо рецидив «локальной сталинщины»: запугать, поставить «на место»: «Вы же все равно виновны…» Не в этом ли причина необычайной, прямо-таки патологической боязни местных руководителей из чеченцев и ингушей прослыть «националистами»? Они не могут и не хотят выступать на своем родном языке по телевидению, в местных газетах. И даже гордятся этим. О руководителях русского происхождения и говорить не приходится — язык коренного народа в большинстве своем они и подавно не знают. Право же, можно подумать, что товарищ Колбин, выучивший грузинский язык, работая в Грузии, а теперь и казахский, менее занят, чем некоторые чиновники из Чечено-Ингушетии».
Из другого интервью «Известиям» (22.3.1988) русских историков Л. Дробижевой и Ю. Полякова выясняется, что можно писать о чечено-ингушских «бандах», об их «предательских ударах в спину Красной Армии». Но нельзя писать о восстановлении республики, ибо тогда пришлось бы рассказать о ее ликвидации. Вот ответ на соответствующий вопрос члена-корреспондента Академии наук СССР Ю. Полякова:
«…Мы большие мастера замалчивать трудности в национальных вопросах. Вот Северный Кавказ, высылка целых народов, их возвращение. Чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы от мала до велика знают, что с ними происходило с 1944 по 1956 год. И когда об этом историки молчали, какое может быть уважение к истории? Приступая к написанию истории Северного Кавказа, сотрудники Института истории СССР столкнулись с прямыми возражениями местных партийных и научных работников… Аргументы возражений были странные: если, мол, говорить о восстановлении, нельзя не сказать о ликвидации, а это значит ворошить прошлое».
Даже в эру гласности и второй волны разоблачения сталинщины люди, которые причисляют себя к «интернационалистам», пишут о чеченцах и ингушах и об их трагедии самые дикие вещи. Сталина, которого обвиняют во всех грехах, своих и чужих, подчеркнуто оправдывают, когда говорят о его депортации чеченцев и ингушей. Странным образом как раз сейчас над чечено-ингушским народом учиняют новый духовный геноцид. Оказывается, излюбленное хобби чеченцев и ингушей — издревле — «резать русских»! И этому русские люди верят. Н. Старцева написала на эту тему статью в «Литературной газете» от 3 августа 1988 года под названием «О национальных болестях». Она пишет: «Живущие бок о бок с чеченцами и ингушами русские, украинцы, армяне, татары, люди других национальностей имеют слабое представление о том, что волнует исконных жителей этих мест, лишены самой возможности узнать об их традициях, обычаях, культуре, злободневных вопросах национального бытия. (Почему бы в этих условиях и не принять на веру высказывание действующего лица повести А. Приставкина, что у чеченцев «резать русских — это национальная болесть такая!», как это сделал автор одного литературного обозрения.)» Н. Старцева продолжает: «В 1944 г. чеченцев и ингушей вместе с несколькими другими народами Северного Кавказа этапировали за тысячу километров. В 1948-м в постановлении об опере В. Мурадели, «претендующей на изображение борьбы за установление Советской власти и дружбы народов на Северном Кавказе в 1918-1920 гг.», предписывалось уяснить, что «помехой для установления дружбы народов в тот период на Северном Кавказе являлись ингуши и чеченцы».
Это постановление ЦК партии, в котором задним числом Сталин и Жданов старались оправдать геноцид, было самой великой ложью и прямым издевательством над историческими фактами. Ведь это генерал Деникин писал, что, двигаясь на Москву, он вынужден был оставить в Чечено-Ингушетии одну треть своих вооруженных сил, ибо Чечено-Ингушетия, заключив союз с большевиками во главе с Орджоникидзе, превратила свою страну, по его словам, в «бурлящий вулкан». Ведь это тот же Деникин требовал от чеченцев и ингушей, с угрозой сожжения их аулов, выдать Орджоникидзе, лидера чеченцев Таштемира Эльдарханова, лидера ингушей Вассан-Гирея Джабагиева, а когда чеченцы и ингуши отказались их выдать, действительно белые сожгли дотла два десятка чечено-ингушских аулов. Ведь это сам Сталин писал на страницах «Правды» в 1918 году, что революционная Чечня во главе с командующим чеченской Красной Армией Асланбеком Шериповым (убитым белыми в 1919 году в боях под Воздвиженской) храбро борется за Советскую власть. Ведь это Серго Орджоникидзе докладывал в 1919 году в телеграмме на имя Ленина, что во Владикавказе под его руководством съезд ингушей провозгласил Советскую власть. Все эти факты хорошо известны историкам. Но какое было дело Сталину до исторических фактов? Если факты говорили против него, то он обычно отводил их аргументом уголовника: «Если факты действительно, таковы, то тем хуже для самих фактов».
Сталина давно нет, но почему же «новомышленники» из Кремля разрешают своим идеологам проповедовать и дальше каинову философию Сталина о «контрреволюционных народах — чеченцах и ингушах»? Ну, хорошо, Сталин закрыл все архивы, в том числе и старые советские газеты. Поэтому молодое русское поколение не знает не только истории нерусских народов, но даже и собственной истории. Однако Отечественная война происходила на памяти нынешних руководителей Кремля. Ведь эти руководители точно знают, что чеченцы и ингуши не сотрудничали и не могли сотрудничать с немцами по двум причинам: во-первых, чеченцы и ингуши не могли переходить на сторону немецкой армии, ибо их начиная с февраля 1942 года в Красную Армию не брали, а тех, которые уже находились в Красной Армии, демобилизовали; во-вторых, чеченцы и ингуши не могли с ними сотрудничать, так как ни одного клочка чечено-ингушской земли немцы не заняли.
Вернемся к статье Н. Старцевой. Она пишет: «Литература, сбрасывающая покровы со сталинщины, обнажает и психологический механизм, благодаря которому люди начали верить в то, во что поверить, казалось бы, невозможно, начинали уговаривать и обманывать себя. У Л. Чуковской (Нева. № 2) Софья Петровна долго убеждена, что другие матери — матери изменников, убийц и врагов, она же среди них случайно, ибо ее-то сын невиновен». Сознанию свойственно искать какие-то правдоподобные объяснения… «Дело в том, что детей, как, впрочем, и многих других, — пишет Г. Муриков в другом ленинградском журнале (Звезда. 1987. № 13) о повести А. Приставкина «Ночевала тучка золотая…», — привезли на богатые и плодородные земли Кавказа… освободившиеся после выселения чеченцев». Почему же их выселили? Г. Муриков отвечает (цитирую по Н. Старцевой): «Массовое сотрудничество с немцами, измена — серьезнейшие преступления перед народом, — в этом были основания для столь решительного действия (имеется в виду сталинское выселение народов. — Н. Старцева). Но кое-кто, разумеется, скрылся. И вот — уже на новой основе — вновь вспыхивает нечто подобное басмачеству». Это утверждение о «массовом сотрудничестве с немцами» Н. Старцева опровергает ссылками на факты. Вот её комментарий: «Прежде чем подводить задним числом обоснование под сталинские решения, в результате которых погибли сотни тысяч безвинных людей, не худо было бы заглянуть в карты военных действий на Кавказе в 1942-1944 годах и увидеть, что территория Чечено-Ингушетии вообще не была оккупирована — уже по одному этому не могло быть «массового сотрудничества» с врагом. Критик, переходящий к обобщениям, мог бы после ознакомления с историей узнать еще и о том, что у чеченцев и ингушей не было ни одного даже малого войскового формирования, которое сражалось бы против наших войск». Н. Старцева заключает: «Меня поразили слова поэта Хусейна Сатуева, сказанные им при нашей встрече в г. Грозном: «Надо, чтобы была правда. Наши народы испытали на себе чудовищную жестокость культа. Мы до сих пор плачем на наших камнях. Зачем нам погибать дважды? Ведь когда о народе пишут разные вымыслы, мы снова умираем в общественном мнении». Автор кончает статью вопросом: «Все ли сделано, чтобы реабилитация вернувшихся воплотилась в материальных формах — в том числе и в создании равных возможностей для творческой самодеятельности народов?»
Вероятно, долго, долго надо ждать ответа на этот вопрос. Вот как раз в августе 1988 года американский конгресс принял закон, согласно которому американцы японского происхождения, которые были заключены в лагеря после объявления войны Японией Америке, получают вознаграждение — 20 тысяч долларов на человека. Сам акт заключения в лагеря (без конфискации имущества) этих людей президент Рейган назвал великой трагедией. Конечно, никакого сравнения не может быть со сталинским народоубийством в СССР и временным лишением свободы общения японских американцев с внешним миром с целью обезопасить страну от шпионажа. Зато напрашивается другое сравнение: жертвы сталинского геноцида не только не получают вознаграждения за свои муки, наоборот, одних из этих жертв не пускают до сих пор на свои древние земли, других, которые были возвращены Хрущевым, все еще травят за мнимую измену и «массовое сотрудничество с немцами». Горбачев легко мог бы положить конец этой непонятной кампании нового «духовного геноцида» над чечено-ингушским народом, назвав сталинский геноцид сталинским преступлением.
Заодно хочу привести здесь и рассказ члена Президиума Верховного Совета СССР, известного писателя Расула Гамзатова об антинациональных «перекосах» в его родном Дагестане. Гамзатов, как и Олейник в отношении Украины, обвиняет в великодержавной политике не русских бюрократов, а их местных лакеев. Вот его рассуждения в интервью «Известиям»:
«В Махачкале нет ни одного детского сада, ни одной школы, ни одного класса, где учили бы языку наших предков. Но откуда взяться им, если местное педучилище больше не выпускает преподавателей аварского, даргинского, лакского языков… а ведь в городах живет половина дагестанцев… Я убежден, что в Москве никто не был заинтересован в том, чтобы в педучилище было упразднено преподавание национальных языков, литературы и истории».
Вот тут Гамзатов, как и Олейник, глубоко ошибается. Аварский язык — это язык великих имамов Дагестана, которые больше полвека воевали с Россией за кавказскую независимость. Нельзя преподавать правдивую историю Кавказа, не рассказывая о них. Ведь сам же Гамзатов сообщает: «До сих пор тема Шамиля остается запретной в дагестанской литературе… Сегодня в Дагестане по указанию местного начальства тщетно разыскивают факты, которые подтвердили бы… добровольное присоединение к России… Памятник генералу Ермолову в Грозном, насколько мне известно, до сих пор вызывает отнюдь не безобидные эмоции». Свою критику Гамзатов заключает словами: «Некогда слияние национальных языков обещалось как скорый апофеоз дружбы народов. Сегодня это звучит диковато» (Известия. 1988. 29 марта).
К сожалению, о трагедии депортированных горцев — чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев — Гамзатов в эпоху культа писал только плохое, а в эру гласности упорно молчит.
Советской печати даже в эру гласности не разрешалось писать о количестве погибших северокавказцев во время их депортации. Теперь впервые в «Литературной газете» от 17 августа 1989 года доктор исторических наук Хаджи Мурат Ибрагимбейли приводит предварительные данные на этот счет: из 600 тысяч чеченцев и ингушей погибло 200 тысяч человек, карачаевцев — 40 тысяч человек (более одной трети), балкарцев — более 20 тысяч (почти половина). Если сюда прибавить около 200 тысяч погибших крымских татар и 120 тысяч погибших калмыков, то прославленная «ленинско-сталинская национальная политика» обошлась этим маленьким народам около 600 тысяч погибших, главным образом стариков, женщин и детей. Несмотря на то что эти народы официально реабилитированы, но, как пишет автор, и сегодня говорят: «Чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев правильно выслали, не следовало их возвращать в родные края». Надеюсь, что последние законодательные акты Верховного Совета СССР о реабилитации депортированных народов положат конец всем подобным разговорам и злой клевете о них.
СОДЕРЖАНИЕ
Вместо введения два документа………………………………………………..3
I. Северный Кавказ …………………………………………………………….7
II. Русская революция 1917 года и восстановление северокавказской независимости ………………………………………………………………….15
III. Горская советская республика …………………………………………….17
VI. Советские вожди в Чечено-Ингушетии …………………………………..20
V. Принудительная коллективизация и вооруженное восстание
чеченского народа………………………………………………………………21
VI. Восстание в Ингушетии …………………………………………………….26
VII. НКВД создает «националистический центр Чечни» …………………….32
VIII. НКВД создает «бандитов» ……………………………………………..…38
IX. Прием чечено-ингушской делегации у Орджоникидзе …………………..42
X. Образование Чечено-Ингушской республики и визит к матери Сталина..45
XI. «Генеральная операция» 1937 года………………………………………..46
XII. Чеченцев и ингушей не берут в Красную Армию ………………………54
XIII. Восстание Исраилова 1940 года ………………………………………… 56
XIV. Как они были выселены …………………………………………………. 61
XV. За что же они уничтожены? ……………………………………………….64
Эпилог ……………………………………………………………………………67
Москва: СП «Вся Москва»
1991 г.