Программа начинается с светского подхода, отражающего стремление чеченского народа к независимости после распада СССР. Она затрагивает кризис культурной идентичности, с которым столкнулась нация, и излагается через традиционные мотивы, укоренившиеся в течение тридцати лет российской академии. С тех пор, когда первый Макдоналдс открыл свои двери в Москве. На первый взгляд, изложение может показаться настолько монотонным, что даже самые стойкие ценители скучности захлопнут книгу. Однако, если под этой бесконечной пустыней словесной пустоты действительно затаился оазис оригинальных идей, то такой подход можно было бы, с натяжкой, назвать гениальной стратегией.
С некоторым озорством автор обещает амбициозные задачи — систематизировать методы и структурировать цели, но сразу же спотыкается о противоречие. Представьте: с одной стороны, он защищает политику «в религии нет принуждения», изображая уровень религиозной свободы, который заставил бы даже самых либеральных политиков петь хвалы. Но затем, в неожиданном повороте он меняют направление, настаивая, что «государство» и «политика» должны исключительно смотреть на мир сквозь религиозные очки.
Кроме того, подход автора — балансирование между традиционными нарративами и религиозными ссылками — может рассматриваться как попытка соединить светскую академическую мысль с религиозным радикализмом. Такое взаимодействие могло бы обогатить дискурс, способствуя более глубокому пониманию сложных взаимосвязей между национальной идентичностью, культурным наследием и движениями за независимость после Советского Союза. Если подлинная мысль была бы столь же блестящей, как бриллиант, спрятанный в плевелах.
Продолжая в том же духе, автор делает выпад в сторону религиозности, и ожидаемо, на сцену выходят цитаты из Корана, что, казалось бы, призваны придать вес словам, но на деле больше походят на попытку автора утвердиться в роли непререкаемого исламского эксперта. Но даже эти хитроумные маневры можно было бы простить, если бы за этой вуалью проступала хоть капля истинного интеллектуального блеска.
Мнение, что политика мусульман интегрирована в веру и что необходимо формировать особую исламскую политическую концепцию, приводит к идеям политического ислама, появившегося в конце 19 века и усилившего свое влияние в современном мире. Однако такие взгляды не находят отражения в суннитской исламской традиции до конца 19 века, и ни один уважаемый ученый не поддерживает концепцию «всемирной исламской революции» как цели мусульманина. Автор, не приводя ссылок на источники или авторитетов, смело заявляет, что 45 мусульманских государств, стремящихся защитить интересы своих народов через международные конвенции, нарушают исламские принципы, поскольку они не основаны на шариате.
И вот на третьей странице я прервал своё чтение, осознав, что дальше мне не стоит продолжать. Ведь не всякий блеск обещает золото, не каждая программа деоккупации заслуживает названия программы. Не каждая ссылка на Коран раскрывает глубину ислама, и не все, кто рассказывает о наших трагедиях, на самом деле желают нам блага. Автор пытается продать читателям своё видение «политического ислама», игнорируя века исламской мысли. Словно до него не было тысяч книг от великих мыслителей ислама.
Если автор не может представить ни одного далиля — убедительного аргумента, который мог бы подтвердить его слова в контексте шариатской нормы — то его компетентность вызывает большие сомнения. С подобным же рвением он мог бы предложить построить мусульманскую общину на Луне. Он мог бы увлеченно описать, как прекрасно там жить, но прежде, чем я позволю ему продолжить, я бы спросил: как, собственно, он собирается туда отправиться? Кто из учёных это подтвердит? Кто создавал эти мифические ракеты и где они проходили испытания? Но боюсь, что в ответе я бы услышал лишь, что ракеты смастерил сам автор в своём сарае и что мы станем первыми космонавтами на его деревенском чудо-аппарате.
И вот мы подходим к вопросу о том знаменитом «исламском государстве», утопии, которую так рьяно рисует автор. Пожалуйста, автор, укажите на карте мира хотя бы одно государство, которое воплотило бы вашу идеальную модель исламского устройства, откуда мы могли бы черпать примеры для создания подобного государства. Нет? Что ж, тогда чеченскому народу нужно приготовится к строительству симулякра — подобие государства, которое существует лишь в фантазиях автора?
Как печально осознавать, что тоже самое происходит и с нашей верой. На народе, не обладающем даже базовым исламским образованием, пытаются провести религиозные эксперименты, не имея ни малейшего представления о том, каковы последствия таких «нововведений».
Майербек Гатаев