Герцен называл правящую в России клику "бездарной и грабящей сволочью". Навальный через полтора века определил ее как "партию жуликов и воров".Алексей пытался сделать свое ФБК примерно тем же, чем был "Колокол" Герцена. Историк Александр Янов писал: "От писем в Колокол рушились административные карьеры, трещали губернаторские кресла. Правительство не могло придти в себя от изумления, когда отчеты о секретных его заседаниях появлялись в Колоколе даже раньше, чем доходили до царя. Хотя чему было изумляться? Вся честная Россия помогала Герцену. Все понимали: человек взвалил на себя титаническую ношу – очистить русскую землю от застарелой скверны коррупции".
Герцен никогда даже не думал о возвращении в Россию на заведомую каторгу. Такое он не мог бы представить и в страшном сне. Писатель боролся с самодержавием из-за границы и стал одним из вдохновителей нового этапа освободительного движения. Никому не приходило в голову обвинять его в том, что он "отсиживается в эмиграции, посылая студентов под удар полиции".
Навальный тоже мог развивать свой "видеоКолокол" и бороться с режимом из заграницы. Тем более, что теперь это намного проще. Во времена Герцена все коммуникации были неизмеримо медленне и сложнее, чем сейчас, когда информация из Москвы в Лондон идёт не месяцы, а доли секунды.
Зачем же Алексей вернулся? Рациональный политик на его месте так бы не поступил. В этом возвращении есть заявка на какой-то религиозно-политический подвиг самопожертвования.