<< назад || оглавление

ПРИЛОЖЕНИЯ

ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ,
СОБРАННЫЕ АВТОРАМИ ПОСЛЕ ВЫХОДА В СВЕТ
РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ИЗДАНИЙ КНИГИ
«ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ»

Часть 1|| Часть 2 || Часть 3 || Часть 4 || Часть 5 || Часть 6

23. Никита Чекулин: ВЗРЫВЫ 1999 ГОДА: ПРОТИВОРЕЧИЯ В ПУБЛИКАЦИЯХ

Никита Чекулин, бывший и.о. директора НИИ Роскон-версвзрывцентр Минобразования России, один из свидетелей по делу о взрывах жилых домов, анализирует сообщения российской прессы о ходе расследования терактов 1999 года в Москве, Волгодонске и Буйнакске.

17 сентября 1999 года «Независимая газета» опубликовала статью Григория Нехорошева «Борис Березовский ответил на обвинения обвинениями». В ней автор, в частности, писал:

«В среду в программах НТВ по отношению к Березовскому прозвучало слово «предательство». Это слово стало звучать еще в период войны с Чечней. На фоне вопросов: откуда у чеченцев оружие, упреждающая информация, почему их морально поддерживают московские СМИ? В 97-м году мне были знакомы люди, которые предавали, заявил Березовский. В первую очередь он назвал Александра Коржакова».

Ссылаясь на Березовского, Нехорошее утверждает, что о создании укрепрайонов на территории Дагестана знали в ФСБ. «Знали об этом Степашин, Ковалев, Куликов, Трубников и Примаков. Их бездействие Березовский оценивает как преступную некомпетентность».

25 сентября 1999 года «Независимая газета», ссылаясь на версию «Московского комсомольца», публикует статью «Пути на обвинили в организации взрывов». В ней, в частности, утверждается, «что под контролем в то время главы этой силовой структуры (ФСБ) Владимира Путина осуществлялась подготовка к проведению массовых терактов в стране, которые послужили бы причиной введения режима ЧП. Так секретные сотрудники ФСБ легализовали через мнимую смерть агента Лайпанова, имевшего паспорт из Карачаево-Черкесии, который позднее снимал помещения в Москве и завозил туда взрывчатку. Сам гексоген в количестве шести тонн был похищен на Невинномысском химкомбинате, производящем ракетное топливо, в состав которого и входит этот материал. Из шести тонн гексогена получили 10 тонн взрывчатого вещества, которое было упаковано клеймом «Черкесский сахарный завод». Автор статьи констатирует:

«Итак, впервые внятно изложена версия ответственности за взрывы жилых домов в России президентской семьи и лично главы правительства Владимира Путина как фактического заказчика или организатора взрывов».

Буквально в этом же номере печатается статья Светланы Никитиной "На Лубянке знают, кто совершил теракты". В ней приводятся слова главы Центра общественных связей ФСБ Александра Здановича:

«Теракты в Москве готовились с середины августа, и сейчас у ФСБ есть точная информация, кто их совершил. Среди исполнителей нет ни одного этнического чеченца».

Посмотрим, что стало сообщаться на тему взрывов в последующем.

10 декабря 2002 года газета «Коммерсант» опубликовала статью Ольги Алленовой "На свободе остался только один взрывник". В этот же день газета «Правда» печатает эту же статью под названием «Начались допросы террориста, взрывавшего дома в 1999 году». В статье особо подчеркивается, что

«...ФСБ сдержало обещание — почти все виновные в этих московских терактах понесли наказание. Из разыскиваемых за взрывы на свободе остается только лидер карачаевских ваххабитов Ачимез Гочияев».

Впоследствии статья Алленовой, без каких-либо комментариев или замечаний, помещается на сайте ФСБ, сразу после интервью генерала Миронова «Российской газете» под названием «Кто и как взрывал Москву», напечатанного 9 сентября 2002 года и находящегося в явном противоречии с публикацией Алленовой.

1. По словам журналистки: «К взрывам в Буйнакске, Москве и Волгодонске террористы готовились в Урус-Мартане на заводе минеральных удобрений: здесь гексоген, тротил, алюминиевую пудру и селитру смешивали с сахарным песком», т.е. взрывчатка для взрывов в трех городах готовилась в Чечне. Генерал же рассказывает только о приготовлении ныне задержанным карачаевцем Деккушевым взрывной смеси для проведения взрывов в Москве и Волгодонске, т.к. преступление в Буйнакске считается раскрытым, и якобы виновные за взрыв в этом городе и подготовку второго были осуждены в ходе закрытого процесса в 2001 году. Видимо поэтому в сентябре 2002 года генерал о происхождении взрывчатки для Буйнакска и ее составе ничего не сообщает. Если в декабре 2000 года Миронов называл, что по их данным, изготовителями смеси в Чечне, примененной в 1999 году в российских городах, являются «лица узбекской национальности», и производилась она Урус-Мартановском и Сержень-Юртовском районах, то в 2002 году место приготовления взрывной смеси карачаевцем Деккушевым генерал называет неопреде ленно: «на Кавказе». Генерал не называет ни в сентябре 2002, ни в декабре 2000 года взрывчатое вещество гексоген в составе приготовляв шейся смеси. Он также ничего не указывает о смешении взрывчатки с сахарным песком. В его рассказе 2002 года состав смеси содержит по сравнению с названным журналисткой еще техническое масло и пластид.

2. Алленова утверждает, что из Чечни «гексоген под видом сахара отправили на продовольственную базу в Кисловодске». Повсей видимости, журналистка не замечает, что перед этим гексоген, по ее же словам, смешивался с другими компонентами. В случае смешения с алюминиевой пудрой белых порошков цвет получаемой смеси становится серым и по своему виду никак не может напоминать сахарный песок.

3. Алленова утверждает, что задержанный Юсуф Крымшамхалов «еще в 1997 году в лагере боевиков в чеченском селе Сержень-Юрт познакомился с Ачимезом Гочияевым, после чего не раз выполнял самые сложные его поручения». В опубликованной в «Новой газете» 3 марта 2003 года распечатке интервью Гочияева, данного согласно дате на видеозаписи 20 августа 2002 года «близкому человеку», он в 1997 году открыл фирму по строительству коттеджей в Москве, где проживал в течение многих лет. Он называет себя Ачемезом, т.е. его имя пишется с двумя буквами «Е», и утверждает, что занимался строительством. Еще раньше в июле 2002 года в ходе телемоста, организованного из Лондона Юрием Фельштинский и Александром Литвиненко, прозвучало заявление Ачемеза Гочияева, 1970 года рождения, от 24 апреля 2002 года. В нем, в частности, Гочияев утверждает, что он проживал в Москве ранее, когда поступил в ПТУ № 67, затем служил в армии, два года провел на родине в Карачаево-Черкесии и, судя по его словам, в первой половине 90-х годов вновь вернулся в Москву. В 1996 году женился, и был прописан в Строгино по адресу: улица Маршала Катукова, д.6, кв.188. В 1997 году он открыл свою фирму «Капстрой 2000». Покинул Москву в сентябре 1999 года, когда понял, что его подставили спецслужбы. Гочияев утверждает: «Ни с Хаттабом, ни с его группировкой я никогда не был знаком и ничего общего не имел».

По утверждению генерала Миронова, Гочияев являлся «непосредственным организатором и исполнителем взрывов». Гочияев это полностью отрицает и заявляет, что после двух московских взрывов предупредил милицию и службу спасения «о двух складах: на Борисовских прудах, в районе Капотни, там в гаражном боксе еще склад был». Генерал Миронов заявил: «Никто ни нас, ни милицию не предупреждал, и никаких звонков не было».

Кроме того, Миронов утверждает, что «Гочияев в поселке Мирный Ставропольского края лично брал на пробу образцы подготовленной Деккушевым взрывчатой смеси». Генерал не говорит, когда это происходило по времени, каким образом и откуда взрывчатка попала в указанный поселок Ставропольского края.

4. Алленова пишет, что на продовольственной базе в Кисловодске гексогеновую смесь расфасовали в мешки из-под сахара с логотипом Эркен-шахарского сахарного завода. Журналистка не объясняет, каким образом, т.е. в какой таре взрывчатка была доставлена на базу и как происходил процесс фасовки.

Генерал Миронов в декабре 2000 года объяснял, что весь технологический процесс изготовления взрывчатой смеси, правда, состоявшей тогда только из аммиачной селитры и алюминиевой пудры, был полностью завершен на одной неизвестной установке в Чечне. Взрывчатка, по словам генерала, была «забазирована в Кисловодске, а уже оттуда на большегрузном фургоне ее вместе с мешками с сахаром доставили в Москву». Т.е. мешки с сахаром тогда использовались для маскировки, и взрывчатка для Москвы перезагружалась с продовольственной базы в большегрузный фургон в Кисловодске, который впоследствии доставил ее в Москву.

Согласно версии Алленовой, якобы расфасованную на базе в Кисловодске гексогеновую смесь хранили два месяца в арендованном Магаевым КамАЗе. Где все это время находился указанный КамАЗ, что с ним происходило, использовался ли он для транспортировки взрывчатки в Москву, Алленова не сообщает.

Затем, по ее словам, террористы почти одновременно в начале сентября 1999 года отправились двумя группами: одна в Москву, другая в Волгодонск. Причем взрывчатка для Волгодонска, названная Алленовой «гексогеном», в количестве 2 тонн, хранилась в поселке Мирный недалеко от Минеральных Вод в сарае родственницы Крымшамхалова, который в это время возглавлял первую группу, отправившуюся в Москву в составе Дениса Сайтакова, Равиля Ахмярова и Хакима Абаева.

По словам Алленовой, 2 тонны взрывчатки были отправлены в Волгодонск почему-то на нескольких трейлерах, т.е. большегрузных автомобилях. Сопровождали груз Адам Деккушев и Тимур Батчаев. Она также не объясняет, откуда и когда в сарае в поселке Мирный появился гексоген? Она пишет о 2 тоннах взрывчатки для Волгодонска. Но почему Алленова не называет количество взрывчатки, отправленной в Москву, а также использовавшейся в Буйнакске?

Для чего две публикации — интервью генерала Миронова и статья Алленовой, содержащие принципиальные противоречия, — размещены одна за другой на интернет-сайте ФСБ? Почему этих противоречий не замечает ФСБ?

5. 19 февраля 2003 года «Время новостей» печатает статью Александра Шварева «Зря мы с ребятами этим занимались», в которой Адам Деккушев называется «главным обвиняемым в терактах 1999 года». Причем Шварев ссылается на информацию, полученную им от официально назначенного Деккушеву адвокатом Евгения Нечаева. По словам защитника, Деккушев оказался личностью «довольно заурядной» и к тому же его еще отправили на психиатрическую экспертизу в институт им. Сербского. Но, по словам генерала Миронова, именно этим человеком была приготовлена сверхмощная взрывчатка, в которой сахар играл роль активного компонента, не позволяющего на месте взрыва «ничему живому выжить».

Ссылаясь на данные ФСБ, Шварев сообщает, что «летом 1999 года Деккушев, Юсуф Крымшамхалов и Тимур Батчаев загрузили в грузовик 9 тонн взрывчатки, которая потом ушла в Волгодонск и Москву и была под руководством Гочияева использована для взрывов жилых домов». По словам журналиста, Деккушев долгое время работал водителем в Карачаево-Черкесской Республике, где незадолго до начала подготовки взрывов выполнял «ответственные задания, например перевозку лидеров «Мусульманского общества №3» в Чечню». При этом ваххабиты постоянно обманывали Деккушева с деньгами за его работу, т.е. недоплачивали.

Дальше Шварев сообщает довольно противоречивую информацию. Постоянно обманываемый террористами Деккушев каким-то образом входит к ним в доверие. Шварев, ссылаясь на слова Нечаева, утверждает:

«Террористы настолько поверили Деккушеву, что стали при нем вести переговоры о подготовке взрывов. Ему даже отвели определенную роль. Именно Адаму и нескольким его новым знакомым бьшо поручено объездить ряд предприятий КЧР и закупить компоненты для взрывчатки».

Далее Шварев пишет:

«Как пояснил Деккушев, готовилась она (взрывчатка) вовсе не на спецзаводах Чечни, а в простом маленьком дворике одного из сел КЧР, что стало неожиданностью для спецслужб. В этот дворик свозилось все необходимое, смешивалось в бетономешалке и упаковывалось в мешки из-под сахара.

Привлекались к этому процессу и местные жители, которые и не догадывались, что на самом деле они делают. Всего таким образом было приготовлено 9 тонн взрывчатки».

6. Последнее утверждение Шварева находится в полном противоречии с содержанием двух интервью генерала Миронова и статьи Алленовой, а также других многочисленных публика ций в части места производства взрывчатых веществ на территории Чеченской Республики. В статье Шварева имеются и другие противоречия и непонятные моменты. По его словам, количество произведенной взрывчатки для проведения взрывов в Москве и Волгодонске составляло 9 тонн. Вся взрывчатка была загружена в один грузовик. Все компоненты этой взрывчатки были при обретены при участии Деккушева на предприятиях Карачаево-Черкесской Республики. Ее компоненты и названия предприятий не определены. Какие компоненты, на какие деньги и где были закуплены Деккушевым?

Показания Деккушева почему-то явились неожиданностью для спецслужб, которые в лице Миронова еще в 2000 году утверждали: «Мы доподлинно знаем, как производилась эта взрывчатка, кто отдавал команды». Генерал утверждал, что им было известно о месте происхождения взрывчатой смеси на территории Чечни, где она и под чьим руководством производилась. Правда, состав взрывчатки по заявлению руководителей ФСБ изменялся по крайней мере четыре раза: от наличия гексогена до его отсутствия.

На сайте ФСБ в разделе «Фотоальбом» до сих пор размещены «фотографии взрывных устройств и их компонентов, изготовленных из штатных боеприпасов, аммиачной селитры и алюминиевой пудры, изъятых в процессе оперативно-розыскных мероприятий оперработниками ФСБ России в населенном пункте Урус-Мартан, Чеченская Республика». К каждой фотографии сделана подпись типа: «Взрывчатое вещество (смесь аммиачной селитры и алюминиевой пудры) аналогичное с использованным при взрывах жилых домов в г.г. Москве, Волгодонске и Буйнакске в сентябре 1999 года».

7. Информация адвоката Нечаева, на которую ссылается Шварев, противоречит многочисленным ранее опубликованным версиям тех событий. При этом адвокат явно нарушает российское законодательство. На этапе предварительного следствия он распространяет в средствах массовой информации материалы дела, т.е. совершает действия, которые, по всей очевидности, должны рассматриваться как нарушение тайны следствия. С другой стороны, адвокат, не ставя под сомнение, приводит якобы собранные следствием доказательства вины своего подзащитного, дает ему персонально свою субъективную характеристику, чем также нарушает права Деккушева. Чем вызвана такая необычная позиция защиты? Может быть, обвинение с помощью защиты готовит общественное мнение к новым фактам по сравнению с ранее объявленными, в частности генералом Мироновым, и якобы выявленными в ходе проводимого расследования?

8. В конце февраля 2003 года в печати и по телевидению бьшо широко распространено сообщение о предстоящем суде над капитаном ГИБДД города Кисловодска Станиславом Любичевым, который обвиняется в пособничестве террористам, якобы организовавшим теракты в Москве и Волгодонске.

Так, например, 27 февраля 2003 года на интернет-сайте Utro.ru бьша помещена статья Светланы Мастерковой «Б терактах в Москве и Волгодонске виновен гаишник». Ссылаясь на Ставропольскую краевую прокуратуру, автор сообщила, что «милиционер обвиняется в том, что в августе 1999 года он способствовал беспрепятственному въезду в Кисловодск «КамАЗа», груженного 6 т гексогена». По словам Мастерковой, спустя месяц содержимое грузовика бьшо использовано террористами для терактов в Москве и Волгодонске.

Вспомним, что по утверждению Алленовой взрывчатка бьша загружена в «КамАЗ» в Кисловодске, где и хранилась до вывоза в течение двух месяцев, т. е. по ее версии получается — взрывчатка бьша доставлена в Кисловодск не в августе, а в июле 1999 года. Когда же в действительности взрывчатка бьша доставлена в Кисловодск и в каком количестве?

9. 28 февраля 2003 года газета «КоммерсантЪ» печатает статью Сергея Тополя и Александры Ларинцевой «Пособника террористов повысили в звании». Авторы утверждают, что «уголовное дело в отношении Станислава Любичева бьшо возбуждено в сентябре прошлого года и имеет непосредственное отношение к взрывам домов, в результате которых погибло 240 человек». Оказывается, выяснилось, что Крымшамхалов и Деккушев, оказавшись в Лефортово, дали показания, позволившие следствию установить, как происходила подготовка к взрывам и, в частности, как взрывчатка была доставлена в Москву.

Тополь и Ларинцева пишут: «Взрывчатую смесь из тротила, алюминиевой пудры и сахарного песка изготовили в Урус-Мартане (Чечня), затем на «КамАЗе» в мешках из-под сахарного песка отправили в Пятигорск, где на продовольственной базе работал дядя Крымшамхалова. Оттуда груз на двух других машинах должен был проследовать в Москву и Волгодонск». Здесь присутствуют явные противоречия в описании состава взрывчатки: нет аммиачной селитры, гексогена, технического масла, пластида. Почему-то упоминается Пятигорск.

Затем авторы утверждают совершенно невероятные вещи. Оказывается, террористы отправили взрывчатку в курортный город Кисловодск через посты ГАИ на грузовике технически неисправном, да еще и имевшем признаки участия в дорожно-транспортном происшествии. У него «после аварии были разбиты фара, бампер и крыло, а госномер помещался за лобовым стеклом кабины». Но и этого показалось мало. Оказывается, за грузовиком с взрывчаткой в качестве сопровождения следовали Деккушев и Крымшамхалов на автомобиле «Москвич», числившемся в угоне. Тем самым террористы совершили максимально возможные действия, чтобы привлечь внимание милиции к своему проезду с взрывчаткой в Кисловодск. Для чего надо было привлекать внимание и провоцировать ГАИ на получение взятки в виде мешка с сахарным песком?

Далее авторы ссылаются на начальника отдела судебных дел краевой прокуратуры Бориса Стукавина, который делает беспрецедентное заявление о том, что в машине была взрывчатка в количестве 2688 килограммов в тротиловом эквиваленте, т.е. с точностью до килограмма! Это может означать, что краевая прокуратура располагает точными данными о весе и составе ввозившейся в Кисловодск взрывчатки для последующей перевалки на продовольственной базе. Объявленное количество в 2688 килограммов не соответствует ни одному ранее опубликованному источнику. Откуда у Ставропольской прокуратуры столь точные данные о взрывчатке, которую якобы помог провести террористам сотрудник ГИБДД Любичев?

10. По утверждению генерала Миронова в декабре 2000 года, для взрывов жилых домов в 1999 году террористами в Чечне было изготовлено 15 тонн взрывчатой смеси, 10 тонн было изъято ФСБ, а 5 тонн было использовано террористами. Т.е. никак не 9 тонн, не 6 тонн, не 2688 килограммов. Так сколько же было изготовлено и использовано взрывчатки по сведениям ФСБ?

В сентябре 2002 года Миронов утверждал, что на складе на Борисовских прудах ими было найдено 50 мешков, а это порядка 2,5 тонны взрывчатки.

По версии Алексея Рафаенко, опубликованной в «Московской правде» 5 октября 2000 года:

«В первой половине августа Крымшамхалов, Деккушев и Батчаев привезли из Чечни девять тонн взрывчатки и сложили ее в сарае некой гражданки Ка-рабашевой в поселке Мирный Предгорного района Ставропольского края».

Но по сведениям Шварева от февраля 2003 года, Деккушев готовил 9 тонн взрывчатки не в Чечне, а в Карачаево-Черкесии. Так кто, откуда и куда привез взрывчатку? Где и как она изготавливалась?

Далее Рафаенко сообщает, что

«с 11 по 31 августа смертоносный груз преступники хранили на базе реализации хлебопродуктов («Реалбаза») в Кисловодске. Взрывчатые вещества они спрятали в кузове арендованного Магаевым «КамАЗа» на складе №2. Затем «боевой» запас был перевезен на двух грузовиках на территорию АТП «Курсовет», где шесть тонн взрывчатки перегрузили в большегрузный «Мерседес», а остальные три тонны увез Юсуф Крамшамхалов».

Куда и на чем увез три тонны взрывчатки Крымшамхалов? На этот вопрос у Рафаенко ответа нет. Из сказанного им лишь следует, что взрывчатка была подвергнута, еще, по крайней мере, двум перевалкам. Но это противоречит ранее приведенным утверждениям Миронова и Алленовой.

Рафаенко продолжает:

«4 сентября груженная «сахаром» фура вместе с Юсуфом (Крымшамхалов) и Денисом (Сайтаковым) отправилась в Москву. Хаким Абаев скрытно сопровождал автопоезд на «Москвиче-2141», которым управляли ничего не подозревавшие отец и сын Прясловы, до автостоянки на 51-м километре МКАД. 7 сентября Абаев довел «Мерседес» до склада в доме 70 на Краснодарской улице, который террористы выбрали своей временной базой».

Т.е. можно понять, что в Москву на Краснодарскую улицу в «Мерседесе» бьшо доставлено 6 тонн взрывчатки для хранения в подвале жилого дома.

21 сентября 1999 года в печати была распространена информация МВД, полученная якобы от владельца складского помещения на Краснодарской улице. По сведениям Рафаенко это бьшо ООО «Транссервис», которое заявило об обнаружении на складе среди мешков с сахаром 76 мешков с взрывчаткой. По словам Рафаенко: «За два дня боевики разместили в трех других арендованных помещениях около 2 тонн взрывчатки».Т.е по версии Рафаенко всего в Москве взрывчатка была размещена по четырем адресам, один из которых, первичный, находился на Краснодарской улице.

9 декабря 2002 года в «Новой газете» бьшо опубликовано открытое письмо Крымшамхалова и Батчаева от 27 июля 2002 года. В нем они, в частности, подтверждают свое, как они считают, участие в подготовке терактов. Но они отмечали лишь следующее:

«Мы имели отношение только к транспортировке, мешков, как мы считали со взрывчаткой для временного складирования их и для последующего использования для подрыва административных зданий спецслужб и военных, а не жилых домов».

Из этого заявления ясно, что они оба не имели отношения к производству взрывчатки. Ими не сообщается ни количество перевозившихся мешков, ни адрес их загрузки и выгрузки, ни тем более состав взрывчатой смеси, которую они якобы перевозили. Более того, они написали:

«Время совершения терактов известно нам не бьшо. Узнав об этих взрывах, мы бежали в Чечню».

Таким образом, ныне убитый Батчаев и находящийся в Лефортово Крымшамхалов 27 июля 2002 года писали Общественной комиссии, что к проведению самих взрывов жилых домов они отношения не имели.

11. Если говорить о противоречиях в многочисленных сообщениях в печати о количествах взрывчатых веществ, произведенных террористами и примененных при взрывах жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске, то они разительны и не поддаются какому-то логическому объяснению.

Так, например, по сообщению «Московских новостей» № 31, автор Дмитрий Бальбуров, в конце августа 1999 года «из Сер-жень-Юрта выехал грузовик «КамАЗ», доверху нагруженный мешками с аммиачной селитрой, алюминиевой пудрой и сахарным песком — всего около пяти с половиной тонн. В машине были Иса, Зайнутдин (братья Зайнутдиновы), еще один человек, возможно, Абдулкадыр». Любопытно, что по версии Бальбурова террористы «для подстраховки набросали на мешки арбузы». Т.е. «доверху нагруженный» грузовик они сумели как-то прикрыть круглыми арбузами. Далее Бальбуров сообщает, что террористы на территории Дагестана перегрузили половин мешков — около 2700 килограммов — из «КамАЗа» в «ГАЗ-53», а остальную взрывчатку переложили в старенький «ЗИЛ-130».

Согласно сообщению «Интерфакса» 7 сентября 1999 года, со ссылкой на Центр общественных связей ФСБ, заряд во взорванном в Буйнакске автомобиле «ГАЗ 53» составлял 300 кг взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Заряд представлял собой самодельное взрывное устройство, состоящее примерно из «тонны взрывчатого вещества (смеси магния, «серебрянки» и тротила)».

16 марта 2000 года на сайте ФСБ со ссылкой на генерала Шагако сообщается о том, что «4 сентября прошлого года в Буйнакске бьш обнаружен припаркованный у жилого дома грузовик «ЗИЛ-130», в кузове которого находилось 2706 килограммов взрывчатки».

Перед этим Шагако описывает взрывчатку, называя ее идентичной найденной в Москве на улице Борисовские пруды. Он говорил, что использовалась смесь аммиачной селитры и алюминиевой пудры, причем в отдельных случаях во взрывчатку добавлялся гексоген и в отдельных — тротил. Таким образом, состав взрывчатки, примененной в Буйнакске, в разных источниках различен, а количество в 300 кг в тротиловом эквиваленте вызывает сомнение. Во-первых, если не известен точно состав взрывчатой смеси, то как можно говорить о ее мощности? Если верить сообщению ФСБ, что эти 300 кг в тротиловом эквиваленте соответствуют 1 тонне привезенной смеси в грузовике, где должно было находиться порядка 2,7 тонны, то возникает вопрос: куда исчезли 1700 кг взрывчатки? Кроме того, по утверждениям Алленовой, Тополя, Ларинцевой, взрывчатка готовилась в Урус-Мартане, а не в Сержень-Юрте.

Мы имеем, по опубликованным данным, что для взрывов в Буйнакске было изготовлено в Чечне в Сержень-Юрте 5,5 тонн взрывчатой смеси неизвестного состава. При этом состоялся закрытый суд и виновные за взрыв в Буйнакске осуждены, но состав взрывчатки официально так и не был назван.

По сообщению «Московских новостей», 16 сентября 1999 года в Москве в гаражных боксах в Капотне было найдено 76 мешков со взрывчаткой, лежавших вместе с мешками Черкесского сахарного завода. Т.е. речь идет об обнаружении порядка 3,8 тонны взрывчатки. По имеющимся данным существовал в период времени взрывов Карачаево-Черкесский сахарный завод. Поэтому маловероятно, что могли существовать мешки с логотипом «Черкесский сахарный завод». Это также противоречит версии Алленовой, которая упоминает мешки с логотипом «Эркен-шахарского завода». Так в каких на самом деле мешках была обнаружена взрывчатка? ФСБ на это не отвечает.

Если произвести простые арифметические действия, то по Москве можно получить следующий результат.

На Борисовских прудах, по Миронову, было обнаружено 2,5 тонны.

На Кранодарской улице, со ссылкой на МВД, нашли порядка 3,8 тонны.

В гаражах в Капотне, по «Московским новостям», — порядка 3,8 тонны (видимо, эти 3,8 тонны взрывчатки не имеют отношения к найденному на Краснодарской улице).

При взрыве жилого дома, по данным ГУВД г. Москвы, использовалось порядка 350 кг в тротиловом эквиваленте, т.е. если использовать методологию ФСБ при оценке взрыва в Буйнакске, это может означать применение от 1,1 до 3,3 тонны взрывчатой смеси.

При взрыве дома на Каширском шоссе, по данным ФСБ, использовалось 200 кг в тротиловом эквиваленте, или от 0,6 до 1,8 тонны взрывчатой смеси.

Таким образом, можно говорить, что всего в Москву было доставлено порядка 11,8—15,2 тонны взрывчатки.

Но по сведениям Рафаенко, для Москвы загрузили в «Мерседес» и привезли всего 6 тонн. Если в Москву привезли больше, то возникает вопрос: когда, откуда и кем она была доставлена?

Здесь следует обратить внимание на то обстоятельство, что в обнародованных показаниях Гочияева фигурируют всего 4 адреса: улица Гурьянова, Каширское шоссе, Борисовские пруды и Капотня. Но Гочияев никогда не упоминал Краснодарскую улицу.

Краснодарская улица возникает в показаниях бывшего начальника ГУВД г.Москвы Куликова. 23 сентября 1999 года в интервью газете «Сегодня» он увязывает аренду на улице Кра-нодарской в доме с именем некого Лайпанова.

По словам Куликова, этот Лайпанов в течение короткого периода времени успел осмотреть или, другими словами, «засветиться» при осмотре ни много ни мало 38 подвалов, сдаваемых в аренду. На что было достаточно быстро обращено внимание сотрудниками милиции после начала розыска предполагаемых преступников. Логичен вопрос: зачем Лайпанову при подготовке взрывов было так обращать на себя внимание?

Интересно, что среди адресов, по которым обращался Лайпанов, по словам Куликова, не оказалось адреса дома № 6, корпус 3, который действительно арендовал Гочияев. Несмотря на очевидные нестыковки, именно Гочияев был назван мнимым Лайпановым и объявлен в розыск.

По утверждениям журналиста Рафаенко, Гочияев «от имени сотрудника ООО «Бранд-2» 31 августа снял помещение в доме 70 по Краснадарской, принадлежащее 000 «Транссервис», и в доме 6, корпус 3 по Каширскому шоссе, закрепленные за 000 «Ин-ва». 3 сентября удалось договориться об аренде с ЗАО «Ларс-Маркет» в доме 16, корпус 2 на улице Борисовские пруды, а через два дня — с ЗАО «Делко» в доме 19 на улице Гурьянова».

По приведенным 10 декабря Ростовским УФСБ данным, при взрыве жилого дома в Волгодонске было использовано поряка 2 тонн взрывчатки в тротиловом эквиваленте.

Принимая во внимание тот факт, что по всем утверждениям ФСБ взрывчатка для Москвы и Волгодонска готовилась одновременно и в одном месте, можем предположить, что общее количество взрывчатой смеси, примененной в Волгодонске, составляло от 6 до 18 тонн.

Таким образом, получается, что в Буйнакск было отправлено 5,5 тонны, в Москву — от 11,8 до 15,2 тонны, в Волгодонск — от 6 до 18 тонн взрывчатой смеси.

Всего, получается, от 23,3 до 38,7 тонны взрывчатки было использовано для подготовки и проведения взрывов в Буйнакске, Москве и Волгодонске. Но это находится в явном противоречии с заявлениями генерала Миронова о количествах произведенной, выявленной и примененной взрывчатки. Здесь следует обратить внимание на то, что все версии генералов ФСБ о примененной взрывчатке содержат утверждение о ее «кустарном» производстве, хотя различаются описаниями ее состава и мест ее производства.

12. Если ФСБ выявляла обезвреженные взрывчатые вещества, то совершенно необъяснимо, почему для ФСБ до сих пор остается окончательно невыясненным состав использовавшейся взрывчатки? Почему его состав генералы ФСБ описывали различным образом и до сих пор не дадут его официальное описание?

В сентябре 2002 года Миронов при описании взрывчатки ссылался на инструкции на арабском языке, найденные в тайниках в Чечне, и почему-то не на показания задержанного летом 2002 года Деккушева. Хотя, по словам генерала, именно Декку-шев осуществлял приготовление взрывчатой смеси. Описания взрывчатки генералом Мироновым выглядят неправдоподобно.

С учетом изложенных противоречий, возникают вопросы как к вышеназванным журналистам, так и к самой ФСБ.

Никита Чекулин Лондон, 10—30 марта 2003 года

24. Ю. Фельштинский: ГЕКСОГЕНОВЫЙ СЛЕД

10 ноября 2003 г. «Новая газета»; Grani.ru

После убийства Батчаева и ареста Крымшамхалова 7 декабря 2002 года единственным моим контактом оставался А. Гочи-яев. Однако неоднократные попытки получить дополнительную информацию упирались в финансовый вопрос: люди, контролировавшие Гочияева, требовали в обмен за информацию деньги. Многочасовые телефонные торги были скучны и утомительны, по крайней мере для меня. Ситуация была тупиковая. Выхода из нее не было, так как мы не собирались платить за информацию, а гочияевских знакомых стала порядком раздражать наша несговорчивость.

Вскоре после очередного занудного разговора о деньгах в обмен на пленку 7 мая 2003 года на мой домашний факс в Бостоне пришла записка, написанная знакомым почерком Гочияева. С тех пор друзья Гочияева не тревожили меня ни по факсу, ни по телефону, ни по имейлу. Я с ними тоже не связывался. Вот эта записка (сохранены орфография и пунктуация оригинала):

Есть один человек, действующий работник ФСБ, офицер. Он может выехать к вам и дать свидетельские показания по этому делу. Но ему нужны 100% гарантии безопасности. Вы сами понимаете что после этого, обратно возвратиться ему никак нельзя. Если вы сможете ему предоставить: гарантии безопасности, помочь ему с убежищем и решить его финансовую сторону, то в этом случае к вам приедет человек для переговоров. После вашего разговора с этим человеком, где вы обговорите все условия и гарантии, приедет этот человек.

Кроме этого я хочу вам сказать, что я через своих друзей выходил на Юшенкова Сергея. После встречи моих друзей с Юшенковым, которые хотели передать ему мою кассету, ровно через 1 неделю после их встречи Юшенков бьш убит. Эта вам тема для размышления. Я могу сделать видеозапись, где раскажу и про этот случай.

Все, что я предложил выше, может решиться только тогда, когда вы со своей стороны решите то, что вы до сих пор не решили. Без этого никаких дальнейших дел с вами не получится.

Кстати, с БАБом я знаком, мы познакомились в Москве, когда он бьш еще директором «Логоваза», и потом встречались, когда он бьш депутатом в Госдуму от нашей республики.

Поверьте мне я могу найти с кем иметь дело, которые дадут очень большие деньги, мне даже их искать не надо они меня сами ищут, которые заинтересованы в ваших личностях больше чем в моей.

Если то, что я вам пишу вас интересует и вас устраивают мои предложения, то вы в течении трех дней после того, как получите письмо позвоните, номер у вас есть, если в течении этого времени вы не позвоните это будет ответом.

С уважением Ачемез

Понятное дело — шантаж. Я переслал по факсу распечатку записки тем самым «личностям», которых имел в виду Гочияев и которыми российские спецслужбы интересовались даже больше, чем Гочияевым: Борису Березовскому и Александру Литвиненко. Откровенно, мы эту записку даже не обсуждали. Просто забыли про нее, и все; хотя я живо представлял себе, как появится пленка Гочияева, где он рассказывает, что теракты в Москве организовывал Березовский, у которого до того Гочияев и «Жигули» покупал, и в Думе в кабинете посиживал, и приветливо махал ему рукой на встрече Березовского с избирателями КЧР. В общем, все это казалось таким сюром, что неловко было по этому поводу скандалить в СМИ и вывешивать записку с комментариями на интернете.

Я бы и сегодня не стал этого делать, если бы не представился случай ещ раз вспомнить о Гочияеве. А вспомнил я о нем потому, что занялся анализом данных о юридических лицах, зарегистрированных в Москве. Электронные справочники — источник объективный. И этот источник указывает на причастность сотрудника Управления ФСБ по Москве и Московской области Максима Юрьевича Лазовского (клички «Макс» и «Хромой») к террористическим актам в России в сентябре 1999 года.

Несколько слов о Лазовском. Лазовский был основателем фирмы «Ланако», давшим названию фирмы первые две буквы своей фамилии. В 1994 году Лазовским была сформирована спецгруппа, состоявшая из штатных и внештатных сотрудников российских спецслужб и спецподразделений. Куратором Лазовского по линии ФСБ был полковник ФСБ Э. А. Абовян, работавший в отделе по борьбе с незаконными бандитскими формированиями. По линии СВР Лазовского курировал кадровый сотрудник службы внешней разведки П. Е. Суслов.

Как всегда в истории разведки и конспиративных организаций, мы знаем об этих людях только по их провалам (о тех, кто не провалился, нам почти ничего не известно). Так, 18 сентября 1994 года в перестрелке с одной из бандитских группировок погиб член группы Лазовского офицер ГРУ Роман Полонский. 18 ноября 1994 года при попытке подрыва железнодорожного полотна на мосту через реку Яуза погиб от преждевременного взрыва закладываемой им бомбы член отряда Лазовского капитан Андрей Щеленков. 27 декабря 1994 года член группировки Лазовского подполковник академии им. Жуковского Владимир Воробьев подорвал бомбу с дистанционным управлением в автобусе 33-го маршрута на конечной остановке «ВДНХ-Южная». Он был арестован в августе 1996 года. Суд был закрытым. В зал заседаний не пустили даже родственников Воробьева. ФСБ дало Воробьеву как своему сотруднику положительную характеристику, которая была подшита в уголовное дело. За совершенный теракт Воробьев был приговорен к пяти годам, но Верховный суд РФ снизил Воробьеву срок до трех лет (которые Воробьев к тому времени фактически провел в заключении), и в конце августа 1999 года Воробьев вышел. Не для того ли, чтоб участвовать в сентябрьской операции?

В феврале 1996 года МУР арестовал личного шофера Лазовского Владимира Акимова, давшего показания против своего шефа. Лазовский бьш задержан. Были выявлены шесть оперативников ФСБ, служивших у Лазовского, в том числе майор московского Управления ФСБ по незаконным вооруженным формированиям Алексей Юмашкин, офицеры ФСБ Карпычев и Мехков. Однако представители УФСБ в суд явиться отказались, причастность к терактам судом не обсуждалась вообще, а подсудимые были найдены виновными в незаконном хранении оружия и приговорены гуманным российским судом к двум годам лишения свободы (с зачетом времени, проведенного под следствием). В феврале 1998 года Лазовский вышел, купил себе роскошный особняк в элитном поселке Успенское Одинцовского района Подмосковья (по Рублевскому шоссе), создал фонд «содействия миру на Кавказе» под названием «Единение», в котором занял должность вице-президента. 28 апреля 2000 года на пороге Успенского собора в своем поселке он бьш расстрелян из автомата Калашникова с глушителем и оптическим прицелом. Четыре пули, одна из которых попала в горло, были смертельными. Стрельба велась из зарослей кустарника с расстояния примерно в 150 метров. Джипа с охраной, который неотступно следовал за Лазовским в последнее время, рядом почему-то не оказалось. Убийца бросил оружие и скрыся. Кто-то оттащил окровавленное тело к больнице неподалеку и положил на лавку. Местная милиция привлекла для осмотра трупа врача из одинцовской поликлиники. Документы освидетельствования убитого и осмотра места происшествия были составлены крайне неряшливо и непрофессионально, и это дало повод утверждать, что убит не Лазовский, а его двойник. Версию о том, что Лазовский жив, мне подтверждали затем по меньшей мере три офицера ФСБ.

Так вот, согласно базе данных «Юридические лица Москвы»:

1. Руководителем фирмы Лазовского «Ланако» с 1997 года был некий Г. Н. Косна (разночтения: Касна и Косиа).

2. Г. Н. Косна бьш также руководителем фирмы «МАМ-1», за регистрированной в Москве по адресу: проезд Шокальского, дом 17, тел. 928-81-72, 928-5039. Основателем фирмы «МАМ-1» был житель г. Мытищи Андрей Евгеньевич Мамчиц. Очевидно, что название фирмы «МАМ-1» составлено из первых трех букв фамилии Мамчиц.

3. Этот же телефон (928-8172) числился телефоном экологической организации НПО «Природа», зарегистрированной по адресу: Фуркасовский переулок, дом 3. НПО «Природа» находится по этому адресу и сегодня, но уже с другим телефоном: 924-42-14.

4. Юридическими фирмами, оформлявшими фирму «Капстрой-2000», учредителями которой были А. Гочияев и Александр Юрьевич Кармишин (которого, в отличие от Гочияева, ФСБ почему-то в розыск не объявила), были фирмы «Деловая компания», зарегистрированная по адресу: проезд Шокаль ского, дом 17, т.е. по тому же адресу, где находились фирма «МАМ-1», руководителем которой был Г. Н. Косна, являвшийся с 1997 года руководителем фирмы «Ланако», принадлежавшей Лазовскому, и уже упоминавшееся НПО «Природа».

5. 23 июня 1998 года в Москве была учреждена еще одна фирма: «Лантана-Л», зарегистрированная по адресу: Стремянный переулок, дом 31/3, но имевшая те же телефонные но мера, что и фирмы «Деловая компания», «МАМ-1» и НПО «Природа», а именно номера: 928-8172 и 928-50-39.

6. Очевидно также, что название «Лантана-Л» составлено из первых трех букв фирмы Лазовского «Ланако» — ЛАН и букв имени жены Лазовского — Татьяны Лазовской:

ТАтьяНА. «Л» — первая буква фамилии Лазовского и его жены. Получается: ЛАНТАНА-Л. Правда, может быть, это была другая Татьяна, но об этом чуть ниже.

7. Учредителем НПО «Природа» была Екатерина Марковна Быховская, проживавшая в одном доме с женой Лазовского Татьяной, что в данном случае вряд ли следует считать статистической случайностью.

8. Учитывая, что в «Открытом письме Ю. Крымшамхалова и Т. Батчаева» Лазовский также назван как один из организаторов терактов, причастность Лазовского к терактам 1999 года можно считать формально доказанной.

9. Фуркасовский переулок — тыльная сторона главного здания ФСБ; дом 3 по Фуркасовскому переулку — напротив, в 20 метрах. Будем считать это фактом, не имеющим никакого значения. Но это только одна сторона медали. Есть еще и другая. 10 октября 1999 года «Коммерсант» опубликовал следующую статью:

ВЗРЫВА НА КАШИРКЕ МОГЛО НЕ БЫТЬ

Юрий Сюн

Сотрудники ФСБ и МВД могли предотвратить теракт в жилом доме на Каширском шоссе, где погибли 130 человек. За несколько часов до взрыва была задержана 26-летняя Татьяна Королева — любовница организатора как этого, так и предыдущего теракта на улице Гурьянова Ачемеза Гочи-яева. Сыщики могли узнать у нее все, но, так толком и не допросив, почему-то отпустили. Теперь ее нигде не могут найти.

На Татьяну Королеву, сотрудницу юридической фирмы «Деловая компания», чекисты вышли, расследуя теракт на улице Гурьянова. Они установили, что бомба, уничтожившая дом, была заложена в офисе компании «Бранд-2», которая располагалась на его первом этаже.

Учредителем «Бранда» значился житель Карачаевска Мухит Лайпанов. Его сразу объявили в розыск, но вскоре выяснилось, что разыскивается мертвец. Лайпанов погиб в ДТП еще в феврале этого года, а паспортом пользуется его земляк Ачемез Гочияев.

В Московской регистрационной палате чекистам рассказали, что подготовкой к регистрации документов «Бранд-2» занималась фирма «Деловая компания». Но когда оперативная группа приехала по ее юридическому адресу на Волгоградском проспекте, офис оказался закрыт.

Перелопатив огромную кучу хлама в мусорных баках на заднем дворе конторы, чекисты нашли обрывки каких-то бумаг. Из этих обрывков стало ясно, что фирма собралась перерегистрироваться. Удалось установить и ее новое название — «Агентство Лантана-Л».

В агентстве сказали, что документы Лайпанову готовила Татьяна Королева, правда, регистрировала она «Бранд-2» через третье юридическое лицо — «Консул-Бизнес». [...]

Допрашивая сотрудников бывшей «Деловой компании», чекисты узнали, что Королева не только оформляла документы Гочияеву, но и бьша его любовницей. Сама она приехала в Москву из Волгограда, снимала здесь квартиру, причем без регистрации.

Задержали Королеву в ночь на 13 сентября. Но когда сотрудники правоохранительных органов приехали к ней домой, Гочияева там уже не было. Судя по всему, в это время он находился на Каширском шоссе, в том самом доме, где бьша заложена бомба.

Королева, находившаяся на 3-м месяце беременности от Гочияева (его жена Мадина Абаева страдает бесплодием. — «Ъ»), сказала, что у ее сожителя возникли какие-то деловые проблемы и он велел ей на время уехать из Москвы. «Я знала, что он пользуется чужими документами, и подозревала что-то неладное, но он меня в свои дела не посвящал», — заявила она.

Допрос решили продолжить на следующий день, а Королеву отправили в изолятор. Но уже утром, через несколько часов после взрыва на Каширке, ее почему-то отпустили. Возможно, оперативники надеялись, что беременная женщина поможет им выйти на Гочияева, но еще через несколько дней она исчезла. Сейчас объявленная в розыск Королева, по оперативным данным, находится в одном из горных районов Чечни. Там же скрываются и супруги Гочияевы.

В статье много неточностей. Она писалась по горячим следам, и у автора не было возможности проверять достоверность информации.

Действительно ли Королева бьша любовницей Гочияева и была ли она беременна? Очевидно, что трехмесячная беременность женщины не может быть заметна (вряд ли арестованную Королеву немедленно подвергли столь тщательному медицинскому осмотру). Еще больший вопрос, была ли Королева беременна от Гочияева (если она была беременна). Указание на то, что жена Гочияева страдала бесплодием, не соответствует действительности. Об этом свидетельствуют присланные мне в свое время Го-чияевым многочисленные фотографии, подтверждающие его личность, в том числе фотографии Гочияева со своими детьми.

Оставим на совести ФСБ и российских следственных органов отсутствие объяснений причин стремительного освобождения Королевой из милицейского изолятора. Указания автора статьи в «Коммерсанте» на то, что Королева разыскивалась следственными органами, исчезла из Москвы и бежала в Чечню, не соответствуют действительности. Согласно прилагаемой таблице фирм, возглавляемых или учрежденных Татьяной Викторовной Королевой, она продолжала заниматься юридической деятельностью в Москве, по крайней мере, до 20 июня 2000 года. (Будем считать совпадением, что ряд фирм зарегистрирован на Малой Лубянке и в Малом Кисельном переулке — в соседнем с Московским управлением ФСБ здании.)

Какие же нам остается сделать выводы? Вывод первый: что «любовница» Гочияева Т. В. Королева могла быть совладельцем фирмы «ЛАНТАНА-Л» вместе с Лазовским, и именно Татьяна Королева, а не жена Лазовского Татьяна, дала свои четыре буквы «ТАНА» для второй части названия. Вывод второй: что из милицейского изолятора, в который попала Королева, ее выпустили совсем не случайно и вовсе не случайные люди из российских спецслужб; что эти люди имели какое-то отношение к терактам 1999 года, что сама Королева, возможно, была сотрудником российских органов госбезопасности (ФСБ) и имела непосредственное отношение к терактам; что в розыск ее не давали ни в сентябре 1999 года, ни позже. Вывод третий: что по тем же причинам в розыск не объявляли партнера Гочияева и соучредителя фирмы «Капстрой-2000» Александра Юрьевича Кармишина. Вывод четвертый: что к терактам 1999 года безусловно имел отношение Лазовский, убитый (а может быть, и не убитый) в 2000 году. Все остальные выводы — общеполитического характера о ситуации в стране — уверен, сделает читатель.

Юрий Фельштинский, Бостон

25. Игорь Корольков: ФОТОРОБОТ НЕ ПЕРВОЙ СВЕЖЕСТИ. ЗА ЧТО АРЕСТОВАН БЫВШИЙ ПОДПОЛКОВНИК ФСБ?

«Московские новости», 11 ноября 2003 г.

За день до своего ареста бывший подполковник ФСБ Михаил Трепашкин побывал в редакции «МН». В своем интервью он привел ряд фактов, которые делают его признания сенсационными.

Речь — о взрыве жилого дома на улице Гурьянова в 1999 году. Но прежде чем перейти к этим событиям, необходимо рассказать историю семилетней давности с задержанием в Москве группы чеченцев, обиравших столичные банки.

ЗНАКОМЫЙ «ЖУЧОК»

Из интервью Михаила Трепашкина «МН»:

— Банду возглавлял Иса Бахарчиев. В нее входили Висруди Новиков, Абдул по кличке Кровавый и некий Турпал. В эту же группу входил и Владимир Романович. Когда банда пыталась взять под «крышу» банк «Сольди» и для начала потребовала наличными 1,5 млрд рублей, мы провели операцию.

В установленный день с утра выставили в банке и вокруг него засаду, но бандиты так и не появились. Выяснилось, что кто-то из своих нас предал. В офисе банка обнаружили штатный «жучок», который использует оперативно-поисковое управление ФСБ. На нем стоял номер 41772. По этому номеру без особого труда можно было выяснить, за кем числился «жучок» и каким образом он оказался в банке. Но мое руководство отказалось проводить экспертизу.

Спустя несколько дней банда все-таки явилась за деньгами. Мы задержали всех. Каково же было наше удивление, когда, помимо чеченцев, среди задержанных оказались начальник отдела ГРУ Генштаба МО полковник Голубовский, неустановленный отставной подполковник ФСБ, начальник охранной структуры при правительстве Москвы «Кобра-9» Карлен Азизбекян, группа сотрудников милиции, из которых двое были в звании майора.

Как позже сообщили сотрудники банка, в день, когда провалилась наша операция, за офисом с противоположной стороны улицы как раз и наблюдали Голубовский со своим партнером из ФСБ. Скорее всего, они в первый раз и вычислили засаду.

Уже на предварительном допросе полковник Голубовский и Карлен Азизбекян назвали своего патрона — консультанта Академии Генштаба МО генерал-майора Тарасенко. Генерал заявил, что он не последний в длинной цепочке. За ним якобы стоят командующий Закавказским военным округом и начальник Генштаба МО. Генерал намекнул: дело, в которое мы влезли, чрезвычайно тонкое, речь идет о торговле оружием.

Мне стало известно, что в то время, когда мы проводили операцию по задержанию вымогателей в банке «Сольди», Романович в одной из правоохранительных структур заказывал спецмашину, которая следила за банком. Точнее — вела запись переговоров, которые принимал, видимо, упоминавшийся уже «жучок». Я хотел допросить Романовича и провести обыски, чтобы изъять кассеты с записями. Но мое руководство не позволило этого сделать. С чего бы это? У меня сложилось впечатление, что Романович как-то связан с ФСБ.

Когда после взрыва дома на улице Гурьянова опубликовали фоторобот человека, арендовавшего подвал, в который заложили взрывчатку, я узнал в нем Романовича. Во всяком случае, аренду на имя Мухита Лайпанова (который, как потом оказалось, на самом деле был мертв) оформлял человек, сильно похожий на него.

Сделав неожиданное открытие, я сообщил об этом своим бывшим руководителям из ФСБ, передав им и фотографию Романовича, которая у меня была. Вскоре я обратил внимание на то, что фоторобот, очень похожий на Романовича, трансформировался: лицо становилось все более вытянутым. А спустя полгода узнал, что Романовича, который к тому времени выехал на Кипр, будто бы задавила машина.

ГЕНЕРАЛ УДИВЛЕН

Из всех действующих лиц, фигурировавших в рассказе Тре-пашкина о задержании в банке «Сольди», мне удалось разыскать одного генерала Тарасенко. Я связался с ним по телефону.

— Все, что вам наговорил Трепашкин, чушь, — заявил генерал. — Меня проверяли, и никакие обвинения, выдвинутые в мой адрес, не подтвердились. То же самое могу сказать и о полковнике Голубовском. Я никому ничего не говорил о торговле оружием и о том, что за мной стоят командующий Северо-Кавказским военным округом и начальник Генштаба Министерства обороны.

Установить, кто прав — бывший подполковник ФСБ или генерал, без изучения документов, к которым редакция не имеет доступа, разумеется, невозможно. Единственное, о чем можно говорить с уверенностью, так это о самом факте вымогательства денег у банка «Сольди» и об операции, во время которой вместе с бандитами бьши задержаны представители спецслужб и правоохранительных органов.

Из всех задержанных в банке «Сольди» под суд попал лишь человек по имени Ламин Бокаев: он получил 5,5 лет. Висруди Новикова по требованию тогдашнего полевого командира Салмана Радуева обменяли на троих пензенских омоновцев. (Редакция располагает ксерокопией акта обмена.)

УЧАСТИЕ ГОЧИЯЕВА ВО ВЗРЫВАХ — ЛОЖЬ СЛЕДСТВИЯ?

А теперь о главном. За день до своего ареста Трепашкин передал мне фамилию и телефон бывшего бизнесмена, сдавшего подвал в доме на Гурьянова в аренду кавказцу, который сегодня обвиняется в организации теракта. Марк Блюменфельд был тем самым человеком, со слов которого правоохранительные органы и

ФИРМЫ, УЧРЕЖДЕННЫЕ ИЛИ ВОЗГЛАВЛЯЕМЫЕ КОРОЛЕВОЙ ТАТЬЯНОЙ ВИКТОРОВНОЙ.

По соображениям этики здесь не публикуются имена других руководителей предприятий, кроме самой Т. В. Королевой

составили фоторобот преступника, предъявившего паспорт на имя Лайпанова. С г-ном Блюменфельдом мы встретились в редакции «МН». Под диктофон бывший бизнесмен сделал сенсационное заявление: человек, который приходил к нему с паспортом Лайпанова и который публично представлен следствием как Гочияев, на самом деле не Гочияев.

— В Лефортове мне показали фотографию какого-то человека, — рассказывал Блюменфельд, — сказали, что это Гочияев и что это я якобы ему сдал в аренду подвал. Я ответил, что этого человека никогда не видел. Но мне настоятельно рекомендовали признать Гочияева. Я все понял и больше не спорил, подписал показания. На самом же деле человек, чью фотографию мне показали и которого называли Гочияевым, был не тем челове ком, который ко мне приходил.

— Они были внешне похожи — Гочияев и тот, кто к вам приходил?

— На фото был изображен человек с простоватым лицом, а тот, который приходил и которому я сдал в аренду помещение, внешне выглядел интеллектуалом. У меня сложилось впечатление, что он еврей. Причем еврей с кавказскими корнями. Я об этом неоднократно заявлял следствию.

— Насколько первоначально составленный фоторобот со впадал с оригиналом?

— Кроме меня, лже-Лайпанова видели еще несколько человек. Все они утверждали, что фоторобот очень похож на реального человека. Я показал Блюменфельду два фоторобота: один, который составлен с его слов и появился в СМИ в первые дни после взрыва, и второй, который опубликовали уже какое-то время спустя.

— К составлению второго фоторобота я не имею никакого отношения. Он совершенно не похож на реального человека. Он — подправлен. Таким образом, бывший чекист, а теперь и адвокат Михаил Трепашкин был источником информации, которая могла радикально изменить весь ход следствия по делу о взрыве жилого дома. Видимо, этого заинтересованные стороны хотели меньше всего.

Азизбекян Карлен Нерсесович. Бывший руководитель охранной структуры «Кобра-9». Сейчас руководит охранной фирмой «Магма-В». Один из владельцев московского казино «Кристалл». Проходил по делу о фальшивых чеченских авизо и вымогательстве. Уголовное преследование прекращено по причинам, которые редакции установить не удалось.

26. ЖЕНА МИХАИЛА ТРЕПАШКИНА ОБРАТИЛАСЬ ЗА ПОМОЩЬЮ К Т. БЛЭРУ

Grani.ru 26 февраля 2004 г.

Татьяна Трепашкина, жена адвоката Михаила Трепашки-на, обратилась к премьер-министру Великобритании Тони Блэру с призывом о помощи. Российские правоохранительные органы обвинили Трепашкина в сотрудничестве с британскими спецслужбами. Татьяна Трепашкина просит Блэра опровергнуть эти обвинения, либо взять Трепашкина под защиту.

Трепашкина намерена лично передать свое обращение представителям посольства Великобритании в Москве 26 февраля в 11 часов.

«Согласно материалам обвинения, мой муж собирал информацию о взрывах жилых домов в Москве в сентябре 1999 года якобы по поручению британской секретной службы MI-5 «в целях дискредитации» российской службы безопасности ФСБ, — сообщила Татьяна Трепашкина. — В действительности мой муж занимался расследованием московских терактов сначала по просьбе покойного депутата Госдумы Сергея Юшенкова, а в последнее время в качестве адвоката семьи жертв московских взрывов», — сказала она.

ФСБ обвиняет адвоката Михаила Трепашкина в участии в операции спецслужб Великобритании по компрометации ФСБ путем обвинений в причастности к взрывам домов в городах России, в эту операцию также якобы вовлечены Александр Литвиненко и Борис Березовский. Об этом сообщил сам Трепашкин, которому удалось выслать на волю записку с описанием обвинений, предъявленных ему по делу о разглашении государственной тайны.

Дело слушается в Московском окружном военном суде в закрытом режиме. По этим обвинениям Трепашкин может получить 10 лет тюрьмы.

Трепашкин был тесно связан с Сергеем Юшенковым по делам Общественной комиссии, расследовавшей обстоятельства взрывов домов, а затем в качестве адвоката Татьяны Морозовой получил доступ к материалам дела Адама Деккушева и Юсуфа Крым-шамхалова, которое также слушается в закрытом режиме. Незадолго до начала процесса Трепашкина задержали в Подмосковье по обвинению в нарушении подписки о невыезде и в незаконном хранении оружия — при задержании в его машине нашли пистолет. Сам Трепашкин заявил, что пистолет ему подбросили.

МИХАИЛ ТРЕПАШКИН: ПРОФИЛЬ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННОГО

Михаил Трепашкин — московский адвокат, арестованный по сфабрикованному обвинению накануне суда, где он планировал предъявить сенсационные доказательства причастности российских спецслужб к организации взрывов жилых домов в сентябре 1999 года.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА АРЕСТА

1. Михаил Трепашкин, адвокат из Москвы, был арестован 22 октября 2003 г. по обвинению в незаконном хранении оружия после того, как в его машине был обнаружен пистолет. Сам он утверждает, что пистолет был подброшен. Когда автомобиль Трепашкина остановила ГАИ, на обочине уже ждала группа захвата. Они открыто швырнули в машину сверток. В нем оказался пистолет, который исчез несколько лет назад, во время налета боевиков на федеральное учреждение в Чечне.

2. Трепашкин давно находился в конфликте с российскими спецслужбами. В прошлом он сам работал следователем, но в 1996 году его уволили из органов после того, как он отказался покрыть случай коррупции среди высших чинов ФСБ. В 1998 году он принял участие в знаменитой пресс-конференции, на которой прозвучали обвинения ФСБ в повальной коррупции и организации казней без суда и следствия. На момент ареста Трепашкин уже находился под следствием по другому обвинению полинии ФСБ — в разглашении государственной тайны. Крайне маловероятно, что юрист, который знает, что ФСБ ведет против него следствие и что он находится под наблюдением, станет возить с собой незарегистрированное оружие.

3. В действительности Трепашкина арестовали для того, что бы предотвратить его выступление в важном судебном процессе, ибо власть боялась, что он предъявит серьезные улики, которые представляют собой политическую угрозу президенту Путину.

ДЕЛО О ВЗРЫВАХ

4. Суд, который начался через неделю после ареста Трепашкина, рассматривает дело по обвинению двух российских мусульман в организации взрывов трех жилых домов в сентябре 1999 года. В результате терактов погибло около 300 человек. Взрывы были приписаны чеченским сепаратистам и послужили поводом для второй чеченской войны. Они помогли Владимиру Путину победить на президентских выборах 2000 года.

5. На суде Трепашкин должен был представлять интересы сестер Алены и Татьяны Морозовых, чья мать погибла в результате взрыва 9 сентября 1999 года. В настоящее время Морозовы проживают в США; Татьяна замужем за американским гражданином, а Алена ждет решения о политическом убежище. По российским законам жертвы преступления имеют право в уголовном деле вносить ходатайства, вызывать и подвергать перекрестно му допросу свидетелей.

6. По указаниям своих клиентов г-н Трепашкин собирался озвучить в суде версию о причастности к терактам 1999 года российских спецслужб, в частности ФСБ. Подобного рода обвинения уже звучали и в прессе, и в политических кругах. Вкратце их содержание сводится к тому, что чеченцы к этим терактам могут быть и не причастны и что на самом деле они могли быть организованы ФСБ с целью склонить общественность поддержать войну. Почти половина населения России считает, что ФСБ могла организовать взрывы. В недавнем обращении к Сенату США сенатор Джон Маккейн заявил, что «остаются веские основания подозревать ФСБ в причастности к организации этих терактов».

7. Основным аргументом в пользу версии о причастности ФСБ до недавнего временни были события 23 сентября 1999 года, когда после третьего теракта милиция обезвредила взрывное устройство в подвале одного из многоэтажных домов г. Рязани. Подозреваемых в организации взрыва сначала задержали, а потом отпустили, поскольку они предъявили удостоверения сотрудников ФСБ. Власти объяснили весь инцидент неудачно задуманными учениями по гражданской обороне. Связь между «учениями» в Рязани и терактами так и осталась недоказанной. Однако г-н Трепашкин занимался самостоятельным расследованием взрывов в Москве и обнаружил новые улики, которые говорят о причастности ФСБ.

8. Процесс по делу о взрывах, который начался 31 октября, проходит за закрытыми дверями «по соображениям государственной безопасности». Два обвиняемых по делу, Адам Деккушев и Юсуф Крымшамхалов, обвиняются в перевозке взрывчатки. Один из них отрицает все предъявленные ему обвинения, другой частично признает свою вину, однако утверждает, что об истинном пред назначении взрывчатки ничего не знал. Судья по данному делу, Марина Комарова, ранее участвовала в процессах по делам, инициированным ФСБ, — таких, как известные «шпионские» дела, вызвавшие озабоченность международной общественности из-за их очевидной политической мотивировки.

9. Большинство других жертв по данному делу либо вообще не представлены в суде, либо дали подписку о неразглашении. Сестры Морозовы ее дать отказались. Таким образом, г-н Трепашкин был бы единственным независимым наблюдателем на судебном заседании, закрытом от остального мира.

10. Человека, которого обвинение считает главным организа тором взрывов 1999 года, зовут Ачемез Гочияев. Он все еще на свободе и, по слухам, укрывается в Панкисском ущелье, хотя грузинское правительство это и отрицает. Обвинение против Гочияева построено на том, что он якобы арендовал подвалы в домах, куда были установлены взрывные устройства.

11. Политические ставки на процессе по делу о московских взрывах крайне высоки. Если оба обвиняемых будут признаны виновными, а само судебное разбирательство — объективным, то теория о вине чеченцев будет доказана, а версия о причастности ФСБ — развенчана.

АЛЕКСАНДР ЛИТВИНЕНКО, ЮРИЙ ФЕЛЬШТИНСКИЙ НОВЫЕ УЛИКИ

12. Новые доказательства, обнаруженные Трепашкиным, свидетельствуют о том, что за чеченцами, которых позже обвинили в организации взрывов, стояли агенты ФСБ. После ареста Трепашкина газета «Московские новости» опубликовала часть этих доказательств, поскольку репортер газеты Игорь Корольков успел с ним побеседовать. Трепашкин сообщил Королькову имя арендодателя подвала в доме, где проживала Морозова: Марк Блюменфельд. Трепашкин сообщил, что Блюменфельд опознал в арендаторе подвала другого человека, нежели того, которого считают главным подозреваемым.

13. После ареста Трепашкина Корольков связался с Блюменфельдом. Хозяин подвала сообщил журналисту под запись на пленку о том, что на фотороботе преступника, составленном правоохранительными органами с его слов, фигурирует не Ачемез Гочияев. Первый фоторобот впоследствии исчез из дела, и, пословам Блюменфельда, сотрудники ФСБ вынудили его опознать Гочияева, которого он никогда ранее не видел, по фотографии.

14. В газете «Московские новости» говорится, что Трепашкин опознал человека, которого и он сам, и ряд других свидетелей видели на первом фотороботе. Им оказался некто Владимир Михайлович Романович, тайный агент ФСБ, который специализиро вался на внедрении в чеченские группировки и который спустя несколько месяцев после взрывов погиб на Кипре, попав там под машину. Трепашкин сталкивался с Романовичем шесть лет назад, когда еще работал в ФСБ. По словам Трепашкина, в 1996 году Романович был арестован в Москве как член чеченской ОПГ, которая занималась вымогательством и контрабандой оружия в Чечню, однако был вскоре отпущен после вмешательства высших чинов ФСБ. Именно тогда Трепашкину сообщили, что Романович работает на ФСБ.

15. Из отчетов Трепашкина своим клиенткам следует, что он также собирал информацию о Татьяне Королевой, которая за регистрировала компанию, арендовавшую подвалы для заклад ки бомб от лица террористов, действовавших по поддельному паспорту. По сообщениям прессы того периода, Королеву задержали в промежутке между первым и вторым взрывами, но затем от пустили по непонятным причинам. Позже в прессе появились сведения со ссылкой на источники в правоохранительных органах, что Королева якобы бьша любовницей Гочияева и бежала вместе с ним в Чечню. Тем не менее Трепашкину удалось установить, что Королева никуда не уезжала и все годы после взрывов продолжала работать в Москве, причем ею были зарегистрированы десятки компаний.

ВЕРСИЯ ГОЧИЯЕВА

16. Эти доказательства существования «другого человека», арендовавшего подвалы, подтверждают рассказ самого Ачемеза Гочияева — главного подозреваемого, который до сих пор находится на свободе. В июле 2002 года Гочияев прислал из своего убежища письменное заявление и видеозапись Юрию Фельштинскому, российскому историку, проживающему в Бостоне, и Александру Литвиненко, бывшему сотруднику ФСБ, проживающему в Лондоне, которые ранее написали книгу о взрывах 1999 года.

17. Гочияев утверждает, что от имени его компании были арендованы четыре подвала в Москве, однако арендовал их не он сам, а его партнер, который, как он считает, был связан с ФСБ. Имени этого партнера он не сообщил. Гочияев заявляет, что ни чего не знал о взрывных устройствах. Он сказал, что после второго взрыва, когда понял, что его подставили, он бежал.

18. Гочияев также заявил, что именно он предупредил власти о двух других бомбах, которые были обнаружены в Москве спустя несколько часов после второго взрыва. Власти так и не смогли объяснить, откуда им стало известно о точном местонахож дении этих двух взрывных устройств.

СВЯЗЬ ТРЕПАШКИНА С УБИТЫМ ДЕПУТАТОМ

19. Трепашкин начал свое расследование по просьбе ныне покойного Сергея Юшенкова, депутата Госдумы, который поддерживал версию о причастности ФСБ и призывал провести парламентское расследование «учений» в Рязани. В апреле 2002 года Юшенков ездил в Вашингтон, где встречался с представителями Госдепартамента и членами Сенатской Комиссии по международным отношениям пытаясь заинтересовать США обстоятельствами прихода к власти Владимира Путина. В ходе этого визита Юшенков встретился с Аленой Морозовой и порекомендовал сестрам нанять Трепашкина в качестве их адвоката в Москве.

20. После того как в июне 2002 года бьшо опубликовано письмо Гочияева, Юшенков обратился к Трепашкину с просьбой расследовать это дело от имени Общественной комиссии по расследованию взрывов 1999 года, председателем которой, совместно с другим депутатом Думы, Сергеем Ковалевым, он являлся. Те доказательства, которые Трепашкин планировал обнародовать на суде от имени сестер Морозовых, были получены именно в результате этого расследования.

21. Как только Трепашкин стал работать с Юшенковым, в ФСБ против него немедленно завели уголовное дело по обвинению в разглашении секретных сведений. В его квартире был проведен обыск, а самого его допрашивала военная прокуратура. Тогда же Юшенков, будучи депутатом Госдумы, официально запросил прокуратуру предоставить ему информацию по делу Трепашкина, благодаря чему, скорее всего, Трепашкину и удалось избежать ареста.

22. 17 апреля 2003 года Юшенков был убит. 3 июля другой член Общественной комиссии по расследованию обстоятельств взрывов домов, Юрий Щекочихин, умер, предположительно в результате отравления. Юшенков и Щекочихин были основной движущей силой Комиссии. После их гибели Комиссия фактически прекратила свою деятельность.

ЗАЩИТА ТРЕПАШКИНА

23. В поддержку Михаила Трепашкина выступили правозащитники. С поручительствами отпустить его на свободу под свою личную ответственность (в чем бьшо отказано) выступили такие известные общественные деятели, как депутат Госдумы Сергей Ковалев, глава Московской Хельсинской группы Людмила Алексеева, адвокат и правозащитница Карина Москаленко.

24. Международная комиссия юристов в Женеве выступила с протестом по поводу ареста Трепашкина, назвав его «пародией на власть закона».

25. В письме от 4 ноября группа бывших политических узников, среди них Елена Боннэр и Владимир Буковский, обратилась к организации Amnesty International с призывом признать Трепашкина политзаключенным.

ПЕРСПЕКТИВЫ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ПО ДЕЛУ О ВЗРЫВАХ

26. Поскольку Трепашкин выведен из игры, нет объективной независимой информации о том, что происходит в зале суда. Как только Татьяна Морозова узнала об аресте Трепашкина, она обратилась к судье с телеграммой, в которой ходатайствовала вызвать Блюменфельда, Фельштинского, Король-кова и Трепашкина в качестве свидетелей по делу о взрывах, а также рассмотреть обстоятельства ареста Трепашкина как препятствия отправлению правосудия. Ответа из суда она не получила.

27. Ю. Фельштинский А. Подрабинек: О КОНФИСКАЦИИ ТИРАЖА КНИГИ «ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ»

Радио «Эхо Москвы» 13 января 2004 г. Эфир ведет Нателла Болтянская

Н. БОЛТЯНСКАЯ: 16 часов 8 минут, вы слушаете «Эхо Москвы», у микрофона Нателла Болтянская. В нашей студии главный редактор правозащитного агентства «Прима» Александр Подрабинек. Здравствуйте.

А. ПОДРАБИНЕК: Здравствуйте.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Говорим мы об изъятии тиража книги бывшего разведчика Александра Литвиненко. Итак, краткий материал. 4 тысячи 400 экземпляров книги Александра Литвиненко и Юрия Фельштинского, предназначенные для продажи через книготорговую сеть, изъяли не так давно сотрудники ФСБ и милиции. Как это происходило, давайте подробнее расскажите.

А. ПОДРАБИНЕК: Фабула дела такова. Тираж книги был закуплен в Латвии одной псковской фирмой-посредником, которая по договору с нами должна была привезти их в Москву. 28 декабря вечером они выехали из Пскова, и 29 декабря утром их остановили на развязке Волоколамского шоссе и МК А Да просто для проверки в рамках операции «Вихрь-антитеррор», так было сказано. Начали искать в рамках этой операции, очевидно, принадлежности к террористической деятельности и нашли книги в фургоне. Книги показались милиции подозрительными, видимо, название повергло их в шок, они вызвали сотрудников ФСБ. Те приехали где-то к полудню и провели обыск.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Обыск чего?

А. ПОДРАБИНЕК: Обыск машины. В результате обыска они забрали, могу сказать точно, 4 тысячи 376 экземпляров книги Литви-ненко и Фельштинского. Обыск закончился где-то к вечеру, шофера отпустили, он поторопился домой, в Псков вернулся. И мы созвонились, только вечером и узнали об этой истории. Некоторое время назад я получил протокол этого обыска, на основании которого можно уже более точно судить о том, что произошло, кто участники этого дела.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Что вы можете сообщить по делу, извините за терминологию?

А. ПОДРАБИНЕК: Из протокола обыска видно, что его проводил старший следователь следственного управления ФСБ России, старший лейтенант юстиции с очень непонятной фамилией, в протоколе написано, в присутствии понятых. В постановлении на обыск было указано, что обыск проводится с целью изъятия книги Литвиненко «ЛПГ» («Лубянская преступная группировка») и «ФСБ взрывает Россию». Из машины изъята была только «ФСБ взрывает Россию». Почему они в таком месте искали первую книгу Литвиненко — «ЛИГ», непонятно. Она продается в Москве, в нашем киоске на Пушкинской, она продавалась в Государственной думе, на книжных развалах. Но у них было обозначено две книги. Изъяли только одну. Судя по тому, что все коробки и мешки, куда все это складывалось, были опечатаны печатью Управления собственной безопасности ФСБ, очевидно, в производстве этого управления находится это дело. Я так понимаю, что, поскольку протокол — это следственное действие, то, стало быть, заведено дело. Однако ни по какому факту, ни кто обвиняемый — пока ничего неизвестно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: «Задержание тиража — антигосударственная пропаганда». На эту тему вы можете прокомментировать?

А. ПОДРАБИНЕК: Это было сказано устно шоферу.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Он не подписывал никакие протоколы? То есть ему сказали: спасибо большое, оставьте координаты?

А. ПОДРАБИНЕК: Нет. Понимаете, это фирма, которая занимается бизнесом.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы про какую фирму?

А. ПОДРАБИНЕК: Фирма из Пскова. Эта фирма была напугана, они не хотят разговаривать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Там все понятно. Меня ваши действия в данной ситуации интересуют.

А. ПОДРАБИНЕК: Каждый день сталкиваешься с нечистой силой.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Меня интересуют ваши действия во всей этой ситуации.

А. ПОДРАБИНЕК: Понимаете, наши действия, если говорить о юридических, правовых, то они могли бы быть только одни. Мы могли бы предъявить этой фирме псковской иск, поскольку они не выполнили условия договора: мы им оплатили тираж, они не смогли привезти книги. А они должны были предъявить свой иск ФСБ, взять его вторым ответчиком и тогда в гражданском суде разбираться, кто виноват, почему изъяты книги, на каком основании и так далее.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот смотрите, вам вопрос от Андрея из Москвы: «Не разделяете ли вы мой пессимизм в том, что, если бы книга дошла до читателя, то это не изменило бы доброжелательного отношения россиян, в частности, к президенту?»

А. ПОДРАБИНЕК: Вы знаете, я в данном случае не ставил своей целью изменить отношение россиян к президенту, я хотел, чтобы до российского читателя дошла эта книга, которая представляет иную точку зрения, отличную от той, которая распространена официально. Читатель вправе сам вынести свои суждения и решить, как ему относиться к Путину, как ему относиться к ФСБ и вообще к окружающей российской действительности.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот уже пришли вопросы к вам, что, если тираж книги конфискован не полностью, то где ее можно добыть?

А. ПОДРАБИНЕК: Я говорил с издателями книги, и мы решили, что они напечатают еще один тираж и мы его все равно привезем в Россию.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А если его постигнет та же судьба?

А. ПОДРАБИНЕК: Тогда, я надеюсь, они напечатают третий. Но мне кажется, что эта история существенна не этим, не приложением именно к этой книге или именно к этому случаю. Существенно то, что за последние 15 лет это первый случай изъятия книги по идеологическим причинам.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В общем, да. Я думаю, что мы продолжим нашу беседу после выпуска новостей. Мы попытаемся связаться с Юрием Фельштинский. И я надеюсь, что голос мы его услышим сразу после новостей в эфире «Эха Москвы».

(После выпуска новостей.)

Н. БОЛТЯНСКАЯ: 16 часов 16 минут. На линии Юрий Фельштинский. Юрий Георгиевич, вы с нами?

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Да, я с вами, здравствуйте.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Буквально пару слов о Юрии Фелыытинском. Историк, который родился в 1956 году, в 1978 году эмигрировал в США, где продолжил изучение истории. Редактор-составитель и комментатор нескольких десятков томов архивных документов, автор книг «Большевики и левые эсеры», «К истории нашей закрытости», «Крушение мировой революции», «Вожди в законе». Юрий Георгиевич, я бы попросила ваш комментарий по поводу того, что случилось с книгой вашей и Литвиненко.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Во-первых, я не слышал, что уже говорилось, поэтому если будут повторы, извините. Во-вторых, конечно, бороться с книгой через конфискацию тиража — это самое последнее дело. Самое последнее и достаточно бессмысленное, потому что я сразу же хочу сказать, что нами с Литвиненко этот вопрос уже обсуждался, и в этом году будет издано второе, дополненное издание книги «ФСБ взрывает Россию», и так или иначе читатели ее увидят. Если не увидят в 2004 году — значит, увидят в 2005 году. Мы готовы к длительной осаде. Причем хочу подчеркнуть, что осаждаемые — не мы, а люди в Кремле, а мы осаждаем эту крепость. И эту крепость мы рано или поздно возьмем. Все-таки таких прецедентов я на своей памяти не помню. Даже, по-моему, в советские годы тиражи не конфисковывались.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: До тиражей, по-моему, не доходило.

А. ПОДРАБИНЕК: Тиражей не было, были единичные экземпляры.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Да, поэтому, может быть, не доходило. Но, тем не менее, когда выпускались книги типа Солженицына, типа книги Некрича «1941, 22 июня», когда авторов потом подвергали критике — подвергали критике авторов, но не конфисковывались тиражи, такой инструмент подавления свободы слова не существовал даже в советские годы. Это, безусловно, нововведение путинской России. И я вам должен сказать, что я в эмиграции с 1978 года. Мы пережили советский, брежневский период, безусловно, переживем и путинский. Это не вопрос. Это только вопрос времени.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Понимаете, как, Юрий Георгиевич, ведь речь идет о том, что переживете, например, вы, переживут те, которых вы обвиняете. Не переживут люди, которым уже было суждено погибнуть в тех или иных трагических обстоятельствах. И которым, не дай бог, еще суждено будет погибнуть. Им-то что делать? Я понимаю, что вопрос риторический, но не могу его не задать.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Вы знаете, я, конечно же, историк не только по образованию, но и по психологии. В этом плане я действительно смотрю за пределы сегодняшнего дня. Я не журналист, я не пиарщик. Я понимаю, что сейчас мы живем в эпоху сжатого времени. Поэтому, скорее всего, когда я говорю о том, что мы готовы к длительной осаде, мы не говорим о десятках лет, как это было в старые советские годы. Сейчас время очень сжато. Я не думаю, что относительно молодые (мы еще все относительно молодые) люди закончат свою физическую жизнь до того, как мы увидим результаты этой борьбы. Я действительно считаю, что все осужденные будут осуждены, я действительно считаю, что все виновные будут на скамье подсудимых. Просто так сложилось, что это займет не несколько месяцев, а несколько лет какой-то достаточно активной нашей деятельности.

Я считаю, что очень важно, тем не менее, что все лица, причастные к этим трагическим событиям 1999 года, названы. Судебный приговор, который был вынесен вчера, — он, конечно, не полный по своей справедливости, потому что осудили пока что только двух стрелочников в буквальном смысле слова, то есть людей безусловно виновных в этой трагедии, причастных к этой трагедии, но не игравших в ней никакой руководящей и инициирующей роли. Тем не менее этот приговор справедливый, и пожизненное заключение Крымшамхалову и Деккушеву безусловно справедливо.

Другое дело, что, как мы знаем, не были приобщены к судебному делу ни люди, которых они назвали как руководителей (в частности, назвали в опубликованном открытом письме), не были приобщены свидетели, не были приобщены документы, был арестован Трепашкин, который активно, как человек опытный, бывший сотрудник и следователь ФСБ и нынешний адвокат, собирал материалы, касающиеся взрывов домов в сентябре 1999 года. Поэтому нам есть с чего начать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я прошу прощения. Я бы хотела задать вопрос Александру и вам. Можно ли говорить, что на сегодняшний день ваши противники... основная, получается, их цель — экономическая? Потому что вон, я смотрю на наш пейджер, уже посыпались вопросы, будет ли эта книга в интернете, можно ли будет ее прочитать и когда. Таким образом, если ни справа, ни слева, ни с Запада, ни с Востока ее не ввезти, то она просто подвешивается в интернете и...

А. ПОДРАБИНЕК: Вы знаете, она давно висит в интернете, ее можно прочитать, это не проблема.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Таким образом, акция, которая была произведена, напомню, с мотивацией задержания тиража «антигосударственная пропаганда», — это удар по карману, вовсе не по пути книги к читателю. Я ошибаюсь?

А. ПОДРАБИНЕК: Нет, я думаю, что это не экономическая акция.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Это акция абсолютно бессмысленная. Потому что арестовано всего лишь 4 тысячи 400 экземпляров. Это акция совершенно отчаявшейся ФСБ, которая просто не знает, что ей еще выдумать, чтобы хоть как-то противостоять тому потоку информации, который на нее выливается. Это акция из серии ареста Трепашкина, из серии предотвращения ввоза второй книжки Александра Литвиненко — «ЛПГ», потому что, как я понимаю, в документе об изъятии было написано, что изымаются две книги: «ФСБ взрывает Россию» и «Лубянская преступная группировка», так как ФСБ точно не было известно, какие именно книги находятся в грузовике.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я прошу прощения, Юрий, я еще раз вас прерываю еще одним вопросом к Александру. «Кто был понятыми: тоже милиция или посторонние люди?» — спрашивает Дмитрий.

А. ПОДРАБИНЕК: Здесь указаны их адреса. Очевидно, что это были либо посторонние люди, либо те, кого привезли с собой сотрудники ФСБ. Я по собственному опыту знаю, что ФСБ обычно приводит своих людей.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: «Спросите, пожалуйста, у господина Фельштинского, — это обращение ко мне, — кого из организаторов преступления назвали вчерашние осужденные?» Вопрос от Виктора.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Один из вчерашних осужденных в открытом письме назвал следующих конкретных людей: Лазовского, агента ФСБ, осужденного в свое время за террористические акты 1996 года в Москве и убитого, по всем данным, в мае 2000 года в Успенском уже после сентябрьских терактов 1999 года. Угрюмова, руководителя отдела по борьбе с терроризмом, который скоропостижно скончался в Чечне и про которого бьши, тем не менее, указания, слухи о том, что смерть его не была случайной. Угрюмов был генералом ФСБ. Патрушева как директора ФСБ. И еще одного функционера типа Лазовского, агента ФСБ, видимо, под вымышленной фамилией, который к тому времени уже был убит.

Поэтому, к сожалению, из названных ими людей в живых оставался только Патрушев, которого, я бы считал, необходимо было допросить, причем допросить не только по материалам открытого письма Крымшамхалова и Батчаева, но еще и по рязанскому эпизоду, который не был приобщен к делу. Кроме этого, абсолютно за рамками следствия вполне умышленно остался эпизод взрыва дома в Буйнакске. Я хочу напомнить, что в «Новой газете» была опубликована распечатка показаний старшего лейтенанта ГРУ Галкина, в которых все указывало на то, что взрыв дома в Буйнакске был произведен группой сотрудников ГРУ из 14-го отдела в количестве 12 человек. Эта группа была легко устанавливаема по фамилиям, бьши также названы руководители этой группы и, естественно, руководители ГРУ. Но этот эпизод остался за рамками следствия.

Таким образом, за следствие бьши выведены два серьезных эпизода — взрыв дома в Буйнакске на основании показаний старшего лейтенанта Галкина и рязанский эпизод, который ФСБ объявил учениями и про который любому здравомыслящему человеку, хоть как-то изучавшему и читавшему о событиях в Рязани 22—23 сентября 1999 года, было ясно, что в Рязани был предотвращен подрыв дома террористами — агентами ФСБ.

Кроме этого, за пределы следствия бьши выведены показания Гочияева, которого сама ФСБ считает при этом участником терактов сентября 1999 года. Показания эти бьши опубликованы, следствие имело к ним доступ. Эти материалы также следствие намеренно не изучало.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Посмотрите, что получается. Получается, что в списке людей, которых вы называете, — либо люди, которых нет в живых, либо люди, которых не так-то просто допросить. Вы уверяете, что арест тиража — это акция отчаяния ФСБ. Александр вот в эфире сказал, что попробуем еще раз издать книжку. В интернете она уже есть. И, собственно, отчаяния-то не видно, и изменений, собственно, никаких не намечается.

А. ПОДРАБИНЕК: Я думаю, это как раз не от отчаяния, я не согласен с Юрием, я думаю, что это акция устрашения именно, потому что мы помним, как 20 лет назад приходили с обыском, забирали Солженицына, Пастернака, Набокова — не тиражами, разумеется, а единичными экземплярами.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Даже статья была.

А. ПОДРАБИНЕК: Да, 70-я, 190-я прим. И все люди знали, что читать книги опасно, потому что могут посадить. И вот когда они сейчас изъяли тираж книги, они дают понять нашему обществу, что читать такие книги опасно, лучше от них отказываться.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы знаете, выбран очень нетрадиционный способ показа обществу, который может сработать разве что на усиление интереса к этой книге. Нет?

А. ПОДРАБИНЕК: Все советские времена это работало. Правда, у определенной части общества усиливался интерес, но многие боялись брать тогда книги. Я думаю, что эта акция есть попытка показать, что Россия сворачивает с пути демократического развития и возвращается в советское прошлое. Книги читать будет опасно.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Конечно, эта акция говорит о том, что правила игры изменились. Потому что все-таки год или два года назад никакое правительство, ни федеральное, ни местное, не могло бы позволить себе роскоши конфисковать тираж. Это было бы что-то совсем из ряда вон выходящее.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Прошу прощения, время наше, к сожалению, истекает. Я вижу огромное количество сообщений на пейджер с просьбой объяснить, где искать книгу. Я попрошу Александра объявить таки, где можно искать эту книгу.

А. ПОДРАБИНЕК: Книгу можно найти в интернете на разных сайтах, в том числе на Grani.ru, по-моему, она опубликована.

Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ: Она опубликована в библиотеке Максима Мошкова www.lib.ru. Если набрать на Google мою фамилию, то она сразу вылезет.

А. ПОДРАБИНЕК: Да, это просто, через поисковые системы. А сама книга будет продаваться опять в нашем киоске «Экспресс-Хроника» на Пушкинской площади, когда нам удастся привезти ее в Россию.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Напомню, что наш телефонный собеседник — Юрий Фельштинский, в нашей студии Александр Подраби-нек, главный редактор правозащитного агентства «Прима». Все это происходило в прямом эфире «Эха Москвы». Спасибо.

28. А. Подрабинек ФСБ: ОХОТА ЗА КНИГАМИ

«Московские новости», 16 января 2004 г.

Похоже, политическая цензура стараниями чекистов уже возрождена

Под самый Новый год из Пскова в Москву выехала машина ЗИЛ-«Бычок» с грузом товара для одной московской фирмы. В половине десятого утра на 111-м пикете у развязки Волоколамского шоссе и МКАД машину остановил для проверки инспектор дорожно-патрульной службы Буревич. «В рамках операции «Вихрь-антитеррор», — пояснил Буревич водителю Виктору Иванову. Товар осмотрели, оказалось — книги.

«Были обнаружены литературные издания, содержащие, на наш взгляд, политическую подоплеку, вследствие чего я посчитал нужным передать данную а/м для дальнейшего выяснения о происхождении груза сотрудникам ФСБ», — напишет позже в своем рапорте инспектор Буревич.

Сотрудники ФСБ не заставили себя ждать. К полудню они приехали на место задержания машины, в 14.15 начался обыск. В постановлении было указано, что проводится он в целях изъятия партии книг А.В. Литвиненко «ЛПГ — Лубянская преступная группировка» и «ФСБ взрывает Россию», а также сопроводительных документов к ним.

В машине действительно находилось 4 тыс. 376 экземпляров книги Александра Литвиненко и Юрия Фельштинского «ФСБ взрывает Россию». Все это изъяли, упаковали в 23 коробки, 19 холщовых мешков и еще несколько пачек связали бечевкой. Затем все упакованное опечатали печатью Управления собственной безопасности ФСБ России. В 17.20 обыск закончился. Шофера Иванова, которому сотрудники ФСБ сказали, что он вез антигосударственную пропаганду, отпустили, и он счел за благо поскорее вернуться в Псков.

Произойди эта история 20 лет назад, вряд ли бы кто этому удивился. Обычное дело. Приходит с обыском КГБ, забирает «антисоветскую» литературу — Пастернака, Солженицына, Набокова. Хозяин книг будет рад, если его только выкинут с работы или вышлют из Москвы: слава Богу, не посадили...

А сегодня все интересуются: какие были основания? Законных — никаких. Тираж книги был выкуплен псковской фирмой в Латвии, привезен в Россию с доскональным соблюдением всех таможенных правил и предназначался московскому правозащитному информационному агентству «Прима» для дальнейшего распространения через книготорговую сеть. Книги — не товар, запрещенный к обороту, как наркотики или оружие, даже если их изымают в рамках операции «Вихрь-антитеррор».

Оснований нет, но объяснение есть. В книге «ФСБ взрывает Россию» анализируются террористические акты в России осенью 1999 года с точки зрения причастности к ним органов ФСБ. Об этом много писала российская пресса, но самой книги в России до сих пор не было. Первая попытка познакомить с ней российского читателя закончилась неудачей.

У другой книги Литвиненко — «ЛПГ — Лубянская преступная группировка» — в России более счастливая судьба. Непонятно, почему ФСБ охотится теперь и за ней: «ЛПГ» уже полтора года свободно продается в киоске «Экспресс-Хроника» на Страстном бульваре в Москве, продавалась она и в Госдуме, и на книжных развалах.

Очевидно, по определенным книгам (или определенным авторам? ) принято некое решение. Судя по тому, что книги изъяты в ходе обыска, существует уголовное дело. По какому факту, кто обвиняемый — неизвестно. ФСБ о проведенной операции не обмолвилась ни словом, от комментариев ее представители отказываются. Вероятно, госбезопасность считает, что пострадавшие от ее действий люди должны радоваться, что за ними еще не захлопнулись двери Лефортовской тюрьмы.

Потери, понесенные продавцом и покупателем изъятых книг, не так уж велики. Но за последние 15 лет, со времен начала перестройки, это, кажется, первый случай изъятия на обыске книг по идеологическим соображениям. Или «по политической подоплеке», как выразился неискушенный инспектор милиции Буревич.

Александр Подрабинек

<< назад || наверх || оглавление