Абу-Алим, для CHECHENPRESS, 19.11.07 г..
Каждый мусульманин несет в себе долю миссионерства. Доля ответственности каждого зависит от занимаемого им общественно-политического статуса. Соответственно своему статусу, мусульманин обязан закрепить за собой этот статус – он приносит присягу верности своему делу, или идее, или своей миссии, своему руководству.
Присяга – святая порука, акт о соблюдении сверхпорядка. Ислам не новатор в установлении этого общественного договора, который имеет как духовные, так и юридические последствия. Святость договора с древних времен была чем-то сверхдовлеющим везде и у всех народов. Это добровольное изъявление своей воли и закрепление его, невзирая на религиозные воззрения договаривающихся сторон. А что касается договора, – присяги между правителем и общностью мусульман, то самой святостью своей соблюдения она доказывает добровольность своего изъявления. И таким образом, как и в религии, не имеет смысла, кроме как принятие ее по доброй воле.
Все, что относится к религиозным убеждениям, в Исламе делается без принуждения. Если, как мы упомянули, святость присяги приравнивается к религиозным убеждениям, то нет сомнения в том, что присяга должна быть принесена добровольно. По этому поводу исламская доктрина гласит: «присяга, принятая под давлением или принуждением не имеет ни духовной, ни юридической ответственности» (Аль-Мавирди: аль-Ахькам-ассултаниййа).
Так какая же связь между теократическим значением присяги и государством, признающим общественное волеизъявление, с которым (с волеизъявлением) общество выбирает правителя, и с которым оно приносит ему присягу? И в этом смысле идея исламской государственности не относится к теократическому государству, обожествляющей личность правителя, его волю и установленный им порядок. И глас правителя – не глас Божий.
Если государство, соблюдающее законы сверхпорядка (присяга, договор, справедливость, свобода воли) относится теократическому государству, то идею исламской государственности можно назвать теократической. Однако Ислам не подразумевает такое явление, как теократическое государство в классическом его понимании (в том смысле, что глава государства есть «помазанник Божий»). Ни правитель, ни его деяния не при каких условиях не получает канонизацию. Он ответственен за то, что дает ему определенный статус, а святость договора – присяги с ним и его статус зависят от исполнения им своей миссии.
Первый и последующие преемники Пророка (с.а.с.) не имели права преемственности в религии, они были«преемниками и ответственными за сохранность религии и вели государственные дела, руководствуясь идеологией этого государства, то есть Исламом» (Мукъаддама – Ибн Халдун). И в этом контексте слова Пророка (с.а.с.) легко даются пониманию: «мусульманин обязан подчиняться, пока ему не будут повелевать совершить неодобряемое, если это происходит, то он выходит из подчинения».
Какое из неодобряемых дел может быть более неодобряемым, чем нарушение присяги и условия (засвидетельствованные Аллахом), по которым он присягал правителю? Если даже правитель нарушил эти условия, то мусульманин обязан довершить свою миссию, так как он присягал не правителю, а именно – присягал миссии, которой должен был придерживаться сам правитель.
Однако Ислам – исключение из созданного человеком позитивистского отношения к этим законам, так как Ислам призывает соблюдать все те законы, которые были накоплены на протяжении всех пророческих миссий, начиная от Адама и заканчивая Пророком Ислама. Эти законы однозначно находят свое подтверждение в ниспосланном на них писании –
Коране. И поэтому в Коране Пророк описывается как тот, кто призывает к «заведомо известному одобряемому»,то есть к уже известным ценностям, и воспрещает «заведомо предосудительное», то есть отвергаемое подлинным человеческим сознанием: «Он повелит им совершать одобряемое и запретит им совершать предосудительное, объявит дозволенным благое и запрещенным скверное, освободит их от бремени и оков» (7/157).
Ислам – теологическое государство в том смысле, что он свято чтит свои договоры, Ислам – светское государство в том смысле, что не навязывает эти договоры так же, как не навязывает религию. Ислам – светское государство в том смысле, что интересы исламской нации превыше личностей и отношения к этим личностям. Ислам – светское государство в том смысле, что он не призывает заключать договоры или приносить присягу, невыгодные мусульманам.
Исламское государство – это государство, построенное мусульманами. Шариат – законы, по которым мусульмане обустраивают и регулируют свою жизнь, это свершившийся факт с тем, что они по определению относятся к Исламу. Это не рекламный щит и не кабальный ярлык, не фантазия и не иллюзия, как это хотят представить нам агитаторы шариата. Пророк никогда не призывал к шариату, он призывал к Исламу, и только впоследствии, когда образовалась общность мусульман, закрепил их юридический статус законами, которые принято называть Шариатом.
Пророк никогда не призывал к государственности, он призывал к Исламу, и в итоге образовался общественный строй, который обладал территорией, регулировался законами, руководствовался конституцией, имел сношения с внешним миром и правила взаимоотношения с ним, имел своего лидера. На современном языке это образование называется государством.
Перед тем, как начать излагать свои соображения, я намеревался написать о присяге (аль-бай1а), об условиях его принятия, о юридических последствиях его нарушения. Но в ходе размышлений я пришел к выводу, что это не столь важно в данной ситуации; ведь мы давно уже присягнули своему народу и правителю, который призван защищать его интересы, начиная от сохранности религии и заканчивая сохранностью нации. Эта проблема, как мне думается, для нас не актуальна сегодня, и было бы разумно объяснить историческое значение присяги, значение, которое ей придавал Пророк (с.а.с.), чем было официально принято во времена первого исламского государства, которое раскинулось на огромных территориях. В данной ситуации для нас уместно только это значение.
История жизни Пророка (с.а.с.) – наилучший свидетель в любом вопросе, касающегося интерпретации того или иного термина исламской доктрины, чем отдельно взятые Аяты или Хадисы, оторванные от действительности практического наследия.
Приведем по одному из них: «Воистину, те, которые присягают тебе, присягают Аллаху. Рука Аллаха – над их руками. Кто нарушил присягу, тот поступил во вред себе. А кто был верен тому, о чем он заключил завет с Аллахом, тому Он дарует великую награду» (48/10).
«Тот, кто умрет, не обязав себя присягой, умрет невежественной смертью» (Хадис).
В мекканский период присяга основывалась на принятии веры как таковой, и не обладала практически никаким юридическим статусом. Это присяга представляла собой признание пророчества Мухаммада. Известная тогда форма присяги была:«присягаю тебе (пророк), что принимаю веру». Смысл этой присяги заключался не в повиновении Пророку, он и не требовал этого; эта присяга означала признание того, с чем он пришел. И поэтому Аяты, ниспосланные в мекканский период, называют мусульман – «верующие» или «те, кто уверовал».
Присяга, данная тогда Пророку, не являлась присягой лидеру или руководству какого-то образования, это была присяга религии в лице Пророка. Это означало, что любой ответственный мусульманин, теоретически осознавая значение миссии своей религии, автоматически переходит в практическую ее сторону – он присягает верности этой религии.
Эта присяга играет самую важную роль в жизни мусульманина, так как последующие его обязанности будут зависеть от верности этой присяги. И нарушение одного из постулатов этой веры-религии считаются прямым нарушением присяги, и нарушитель автоматически выходит из религии. Из этого вытекает, что, если кто-то нарушит присягу, не относящуюся к пророческой миссии Мухаммада, то не может быть исключен из религии.
Однако, как мы говорили, одной веры самой по себе не достаточно для того, чтобы воплотиться в жизнь на реальном практическом поле, и поэтому, помимо веры-религии, Аллах установил для этой религии атрибуты, которые ее проявляют в полном мере, после того как Пророк прошел через многие испытания. Уже в пост-мединский период Ислама, чтобы принять Ислам и присягнуть религии, необходимо было: Уверовать в Единого Творца, засвидетельствовать пророчества Мухаммада, совершить молитву, выплатить закят, поститься, совершить хадж. Этим любой мусульманин подтверждал свою принадлежность Исламу. Исполнивший эти атрибуты считался преданным своей присяге Пророку, Исламу.
В мекканский период субъектом присяги были Асхабы, но объектом присяги, ради чего можно было присягнуть, была религия. Однако когда появился повод – предмет присяги, Асхабы не медлили его принимать еще раз, так как присяга не принималась в отношении определенной личности, она обязывала определенному действию, которое было призвано подтвердить верность присяги религии. И одним из этих поводов явилась Х1иджра –
переселение из Мекки в Медину.
Указанная присяга относится, в частности, к мусульманам из Мекки. До этого события мусульмане прошли через три присяги, но эти мусульмане были не мекканские, а из Медины, как их позже назвали – Ансары («приверженцы»). Когда появилась отдельная общность мусульман, отличающаяся от мекканских, для них потребовалась специальная форма присяги. Первый раз они присягнули в верности религии. Во второй раз подтвердили веру, присягнув в верности атрибутам Ислама. В третий раз подтвердили преданность Исламу, приняв дополнительные условия о том, что они будут защищать Пророка, когда он переселится к ним, как защищают свои семьи, так как они видели Ислам в лице Пророка.
Присяга во время переселения была обязательной по отношению к мекканцам в мединский период. Однако это присяга не относилась к мединским Асхабам, так как они были ответственны перед вышеуказанными присягами. Позже, по определенным событиям, также были еще присяги, к примеру, присяга при Бадре, присяга Ридван. Нет необходимости перечислять все случаи, думаю, этих подтверждений достаточно, чтобы убедиться в том, что мусульманин не может быть беззаботным, что чувство долга перед религией, ответственность перед обязанностями, налагаемыми на него Исламом, и забота о мусульманах, обязывают его всегда быть при присяге своей вере-религии в первую очередь, и только потом уже связывать себя узами присяги в зависимости от положения и статуса своей деятельности. Тогда нам станет более понятным смысл слов Пророка: «Тот, кто умрет, не обязав себя присягой, умрет невежественной смертью».
Будь человек правитель, халиф, преемник Пророка, он не может получить от Пророка преемственность в религии, и, соответственно, приносимая ему присяга не является присягой Исламу, так как пророк был Посланником Аллаха, и тот, кто приносил присягу ему, приносил ее Исламу, а тот, кто отвергал, отвергал религию Ислам. В этом смысле значение слов Аллаха для нас становится более конкретными: «Воистину, те, которые присягают тебе, присягают Аллаху. Рука Аллаха – над их руками. Кто нарушил присягу, тот поступил во вред себе. А кто был верен тому, о чем он заключил завет с Аллахом, тому Он дарует великую награду» (48/10).
Если правитель нарушил политическую преемственность своей присяги, которая давала ему право преемственности правления и право послушания со стороны тех, кто поддерживал эту идею, то он нарушил саму присягу, и тем самым дал право носителям этой идеи самим распоряжаться своей присягой, так как присяга была принесена не Исламу и не Пророку, а определенной идее.
Если он изменил своей присяге или изменил базовую идею, которой присягал, то сама идея, за которую люди сражались и которой присягали, остается незыблемой, пока они сами за нее держатся.
Мы обязаны быть верными своей присяге, своему долгу и довести его до конца, слушаясь Корана, беря пример с Пророка и повинуясь тем из нас, кто также будет реализовывать эту присягу, и реально будет представлять нас – Умму Ислама из чеченцев.
«О те, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику и обладающим влиянием из вас» (4/59).