Теплое осеннее солнце освещает своими золотистыми лучами бесконечные поля Донбасса.
Там, где поработали фермеры, из плодородного чернозема уже выглянули желтоватые ростки. Рядом склонили свои головы почерневшие подсолнухи. То тут, то там, подобно раненому воину, накренилась подкошенная артиллерийским огнем мачта линии электропередачи.
По мере продвижения на восток, к территории повстанцев, на дороге начинают встречаться контрольно-пропускные пункты. Скучающие, недовольные, вежливые, веселые или просто навеселе - солдаты тут встречаются в самом разном настроении. Обмундирование на них тоже чрезвычайно пестрое. Первый просматривавший мой паспорт сепаратист был одет в полевую маскировочную куртку с британским флагом на плече.
Но чувствуется, что лето уже уступает место осени. Солдаты плотнее запахивают свои мундиры, поскольку хоть солнышко по-прежнему и яркое, воздух становится холоднее. Первая для этой войны зима не за горами. В прошлом году весь мир наблюдал, как над застывшими баррикадами в Киеве поднимались пары человеческого дыхания. В этом году зима ударит жестко и беспощадно по всей военной зоне, где полно разрушенных домов, застывших линий фронта и сотен тысяч лишившихся крова людей.
"Новое самосознание"
Постепенно сепаратисты стирают приметы той страны, в которой они не хотят жить. Здесь изобилие флагов, но желто-голубой украинский почти исчез и только изредка виднеется где-нибудь на сельских автобусных остановках.
Все труднее и труднее становится найти хоть кого-нибудь, кто открыто готов заявить, что он украинец. Но в одном изуродованном в боях районе Донецка я встретил пожилую женщину Ларису, учительницу шахмат в прошлом, хватающуюся за голову при дальних звуках артобстрела. Эта вялотекущая гражданская война до сих пор пугает и озадачивает ее. Я же украинка, стонет она. Зачем же мои соотечественники так со мной поступают, произносит она с болью.
Из мест, где любой голос протеста может повлечь за собой угрозы, побои, а то и того хуже, украинцы или ушли, или сидят не высовываясь. А те, кто остались, говорят о "новом самосознании". О том, что они граждане Донецкой или Луганской Народной Республики. Или, что даже более зловеще, Новороссии – территории, чьи исторические границы могут простираться вплоть до Одессы и дальше.
На сельском участке дороги, к югу от Красных Лук, мы остановились, чтобы полюбоваться на тройку элегантных журавлей-красавок, неспешно вышагивавших по полю. Не успели мы достать свои камеры, как появились солдаты и спросили, зачем нам приспичило фотографировать каких-то птиц?
"Сними лучше меня, - предложил один из них. – Я – гражданин независимой страны под названием Россия".
Интересно, было ли то констатацией факта, или он просто выдавал желаемое за действительное? Как бы то ни было, в этом обманчиво безмятежном сельском месте сепаратисты делают примерно то же, чем джихадисты ИГИЛ занимаются в Ираке и Сирии – стирают границы, которые они считают незаконными, и пытаются повернуть время вспять, чтобы вернуться в прошлое.
Потерянные земли
В этом уголке земли так и не демонтировали ни один памятник Ленину. Мы видели один такой памятник Ильичу со шлемом на голове и с гранатометом, примотанным скотчем к вытянутой руке. Сепаратисты делают это, уверенные в том, что из Кремля за ними присматривает их новый вождь, готовый послать им на подмогу танки и войска.
Ведь, несмотря на все предложения Киева о расширенной автономии контролируемых сепаратистами территорий, на самом деле украинские власти мало что могут сделать, чтобы вернуть себе эти земли. В некотором смысле они уже потеряны и, следуя незавидному примеру Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии, могут стать еще одним сателлитом России с незавидным статусом непризнанного международным сообществом государственного образования.
Неужели действительно вы этого хотите для своих людей, спросил я у Андрея Пургина, второго человека в самопровозглашенной Донецкой Народной Республике и одного из главных идеологов региона. В мире полно маленьких независимых народов, парировал он. К тому же Украина - страна большая, но бедная. "Европейская помойка", как он выразился.
По пути домой в Лондон мы провели ночь уже на территории, находящейся под контролем правительства - в симпатичном, благополучном Днепропетровске. За обедом я спросил нашего хозяина Дмитрия, сможет ли все-таки Киев вернуть себе Донецк и Луганск?
Его ответ удивил меня: их надо отпустить. Если такова цена окончания войны, то надо это сделать.
В аэропорту нас провезли мимо стоявших на летном поле бомбардировщиков и штурмовых вертолетов, рядом солдаты копали траншею.
Скоро придет зима, а с ней и новые бои. Так считают здесь многие.
Пол Адамс