6 февраля этого года Белый дом обнародовал новую стратегию национальной безопасности США (предыдущая была разработана в 2010-м). В эту среду Совет безопасности РФ дал документу свою оценку, усмотрев в нем "активный антироссийский заряд".
К числу потенциальных угроз аналитики Совбеза отнесли "формирование негативного облика нашей страны", "продолжение курса на политическую и экономическую изоляцию России, в том числе на ограничение ее возможностей по экспорту энергоресурсов и вытеснение со всех рынков сбыта продукции военного назначения", "формирование антироссийского политического курса у стран - партнеров России".
"Отмечается, что США будут сохранять бдительность относительно стратегических возможностей России, а также помогать союзникам и партнерам противостоять российской политике. Сделан особый акцент на продолжении взаимодействия США с европейскими союзниками с целью политической и экономической изоляции России", - говорится в заявлении.
То, что Вашингтон рассматривает Россию как недружественное государство, очевидно. Здесь, что называется, ни убавить, ни прибавить. Пожалуй, не требовалось заниматься анализом полтора месяца, чтобы прийти к такому выводу.
Правда, с тем же успехом можно сказать, что российская внешняя политика нацелена на сдерживание США и умаление их роли, причем началось это задолго до украинского кризиса и даже до прихода к власти Владимира Путина. Достаточно вспомнить доктрину многополярного мира или "разворот над Атлантикой" Евгения Примакова и "бросок на Приштину".
Шансы нулевые
Возможно ли улучшение отношений в обозримом будущем?
"Нет, - уверен замдекана факультета международных отношений московский Высшей школы экономики Андрей Суздальцев. - Обратите внимание, что Москва впервые за много лет даже не говорит о его желательности, а просто констатирует факт. Положительных перспектив никто не видит".
"Возможность существует, но лишь теоретическая, - заявил Русской службе Би-би-си эксперт Института национальной стратегии Павел Святенков. - Для этого необходимо, чтобы США пересмотрели базовые подходы к своей международной политике".
По мнению американцев, пересматривать свои подходы должна Россия, но в обоих случаях, как говорится, хотеть не вредно.
Россиянам, особенно сетевой публике, свойственно демонизировать и высмеивать Барака Обаму, а также ничего не решающую Джен Псаки. Однако специалисты указывают, что Обама еще самый миролюбивый и покладистый американский лидер из всех возможных, и при новом хозяине Белого дома, кем бы он ни был, отношения, скорее всего, ухудшатся.
"Хиллари Клинтон, не говоря о республиканцах, склонна к куда более жесткому курсу", - напоминает Павел Святенков.
"Со времен холодной войны для отношений между Москвой и Вашингтоном характерно обострение в последние годы американской легислатуры - и декларации в пользу диалога в начале следующего президентства. Но потом возникают проблемы, и оттепель не длится долго", - отметил Андрей Суздальцев.
Коренное противоречие
Пессимистические прогнозы аналитиков исходят из того, что причины "большой нелюбви" коренятся глубже, чем в личности Владимира Путина или, тем более, часто меняющихся американских президентов, и даже глубже украинского кризиса.
Отношения между Москвой и Вашингтоном напоминают старый советский фильм "Влюблен по собственному желанию", где главные герои, алкоголик-неудачник и некрасивая девушка, изо всех сил стараются полюбить друг друга.
В кино все вышло хорошо. В политике попытки подружиться неизменно заканчиваются возвратом к точке замерзания.
Внешнеполитическая доктрина России сложилась задолго до возникновения Соединенных Штатов: "собирание земель вокруг Москвы". Как шутила Екатерина II, "слава Богу, что хоть на севере у нас Ледовитый океан, а то бы никаких войск не хватило!".
Применительно к Америке таковую доктрину сформулировал Збигнев Бжезинский в книге "Великая шахматная доска": не допускать возникновения в Евразии такого государства или альянса, которые контролировали бы значительную часть континента.
Андрей Суздальцев напоминает также о теории вечной борьбы континентальной и морской силы, которую геополитики XIX века именовали схваткой Бегемота и Левиафана.
О какой прочной дружбе можно говорить при таком фундаментальном противоречии? А все остальное - частности.
"Украинский кризис - лишь спичка, которой чиркнули рядом с бочкой керосина", - говорит Павел Святенков.
Соперники "по жизни"
Что останется, если послушать речи политиков и вычленить суть?
В идеале, Россия хотела бы от Америки, чтобы та сидела за океаном и ни во что не вмешивалась, по крайней мере, не делала на мировой арене ничего без согласия Москвы в духе известной фразы екатерининского канцлера Андрея Безбородко: "Без нашего позволения ни одна пушка в Европе выпалить не смела".
Америка хочет, чтобы Россия отказалась от активной внешней политики, в том числе, на постсоветском пространстве, и занималась исключительно собой.
В недавнем интервью телеканалу "Дождь" Джен Псаки заверила, что Вашингтон "желает России и российскому народу всевозможных успехов и заинтересован в процветании российской экономики".
Вероятно, так оно и есть. Но видеть Россию великой геополитической и военной державой - не желает. А большую часть российской элиты и граждан именно это не устраивает.
По выражению писателя и публициста Михаила Веллера, Москва и Вашингтон взаимно хотят друг от друга незначительности. Удовлетворить это желание партнера обе стороны не хотят, и насчет того, кто предъявляет справедливые требования, а кто наглые притязания, никогда не согласятся.
Когда заходит речь о постсоветском пространстве, россияне упирают на исторический опыт многочисленных войн, которые их стране приходилось вести, и необходимость иметь "дружественное предполье", американцы - на демократические ценности и право народов самим распоряжаться своей судьбой.
По словам Андрея Суздальцева, разница в масштабах: "Москва добивается зоны влияния, а США считают зоной своего влияния весь мир".
При этом эксперт признает, что и в случае формирования биполярного мира, как в советскую эпоху, отношения не улучшатся, поскольку сразу же начнется борьба за передел.
Он замечает, что российский истеблишмент особенно оскорбляют, по его мнению, двойные стандарты. Лейтмотивом любого разговора о российско-американских отношениях становится фраза: почему им можно, а нам нельзя? Почему Косово - "особый случай", а Абхазия и Донбасс нет? Никакие объяснения, как правило, не воспринимаются.
На эту и другие исторические ситуации можно смотреть по-разному, и стороны имеют много чего сказать в пику друг другу. Однако в любом случае это диалог конкурентов, а не союзников и единомышленников.
Даже на пике отношений между Россией и Западом подразумевалось, что совместные институты, наподобие "Большой восьмерки" или Совета Россия-НАТО, создаются не затем, чтобы сообща делать одно дело, а для сглаживания противоречий.
Москва всегда выражала недовольство тем, что партнеры недостаточно принимали во внимание ее интересы, но это изначально предполагало, что интересы-то разные.
"В 1990-х годах Россия приняла решение идти в фарватере Запада не для того, чтобы сделаться его частью, а в надежде, что Запад будет с ней считаться", - говорит Павел Святенков.
России и Америке на одной планете тесно. И, похоже, поделать с этим ничего нельзя.
Артем Кречетников