На Украине разыгрываются знакомые сцены с протестами на главной площади и громкими заявлениями оппозиции. Запад заламывает руки, с востока звучат слабо завуалированные угрозы. Все это напоминает повторение Оранжевой революции середины 2000-х годов, которая казалась историческим моментом выбора между будущим, связанным с Европой, и советским прошлым.
Но что стоит на кону сейчас? Формально Украина выбирает между таможенным союзом с Белоруссией, Казахстаном и Россией и более тесным сотрудничеством с ЕС. Это более тесное сотрудничество могло бы принять форму «Восточного партнерства», но украинский президент Виктор Янукович отклонил этот проект на саммите 29 ноября. На первый взгляд, оба варианта потенциально способны многое дать украинской экономике.
Однако самое интересное заключается в том, что материальные выгоды здесь — далеко не главное. Украина состоит во Всемирной торговой организации с 2008 года и это дает ей широкий доступ на рынки всех вышеупомянутых стран. Бесспорно, новые договоренности могут расширить этот доступ, но Украина уже подписывала «глубокое и всеобъемлющее соглашение о свободной торговле» с Брюсселем в 2008 году (переговоры были окончательно завершены в 2012 году), а во всевозможных постсоветских схемах экономической интеграции она участвует с начала 1990-х годов. Это заставляет всерьез усомниться в экономической подоплеке происходящего.
По-видимому, в первую очередь речь идет об имидже Украины. Как я уже писала, от того, с кем водит компанию страна, может зависеть ее репутация. В дальнейшем, репутация может, разумеется, обеспечивать и материальные выгоды — например, увеличивать доступность капитала на финансовых рынках, если портфельные инвесторы станут больше доверять способности страны соблюдать долговые обязательства. Мы уже видели, что зачастую международные соглашения служат для таких инвесторов чем-то вроде знака качества.
Данный случай — не исключение. Украина оказалась между клубом, в который она не слишком стремится (возглавляемым Россией Таможенным союзом), и клубом, который не намерен сильно с ней сближаться (ЕС), и теперь ей достается с обеих сторон и от международной прессы в придачу. Связавшись с Евросоюзом, Украина может в долгосрочной перспективе начать выглядеть привлекательнее на международном фронте, однако экономические последствия ссоры с Россией в краткосрочной перспективе могут оказаться катастрофическими — тем более, что совсем не очевидно, сможет ли Украина приблизиться к ЕС больше, чем уже приблизилась. В то же время, дальнейшие разгоны протестов только заставят Украину выглядеть еще менее европейской страной.
Между тем в июле 2015 года подходит срок выплат по украинскому долгу, составляющему примерно 60 миллиардов долларов. На этом фоне для страны крайне важен доступ к международному капиталу. Этой весной несколько рейтинговых агентств, включая Moody’s, Standard & Poor и Fitch, снизили кредитные рейтинги Украины до уровня, близкого к дефолту. По мнению одного их экономистов, Украине необходимо до 25 миллиардов долларов, чтобы осуществить выплаты по госдолгу и впрыснуть деньги в экономику. При этом то, что Евросоюз предложил Украине помимо репутационных выгод, явно не способно решить насущные экономические проблемы.
Ирония ситуации заключается в том, что экономически сейчас Украине больше может дать укрепление связей с Востоком, а не с Западом, хотя в долгосрочной перспективе прочные связи с ЕС были бы ей полезны. Украина — житница Центральной Европы, однако действующая в Евросоюзе схема сельскохозяйственных субсидий такова, что для украинского продовольствия практически нет места на европейском рынке. Кроме того Украина должна российским государственным банкам около 20 миллиардов долларов, и испортившиеся отношения с Россией могут поставить это финансирование под угрозу. Также не стоит забывать, что у Украины и Россией сложные отношения в газовой сфере, и ссора с Москвой может их только дополнительно ухудшить. Сейчас объем украинского экспорта в Западную Европу составляет приблизительно 17 миллиардов долларов, а в Россию — 16 миллиардов долларов. Лишившись российского рынка, Украина потеряла бы примерно 1/5 от ВВП.
Таким образом, деваться Украине некуда — или, как минимум, ей предстоит заняться сложной дипломатической акробатикой. У нее много внутренних проблем, включая политические волнения и возможные нарушения прав человека, примером которых в частности считают арест Юлии Тимошенко. Однако она делала ставку на Европу, а теперь угроза непосредственных экономических потерь важнее для нее, чем будущие репутационные или материальные выгоды от сближения с ЕС. Более того, Украина расколота. Ее западные регионы естественным образом тянутся к Западу, в то время как у ее русскоговорящей восточной части больше общего с восточными соседями. К тому же, какую бы прочную связь с Западом ни ощущали многие украинцы, украинская экономика переплетена с российской. Таким образом, независимо от того, кто будет у власти на Украине, правительству будет трудно «выбрать» Запад, не настроив против себя изрядную часть граждан и не повредив экономике — особенно если учесть, что материальные выгоды от такого выбора могут быть невелики.
Когда почти десять лет назад украинцы выходили на улицы, они, вероятно, считали, что выбирают будущее, которое прочнее свяжет их с Западной Европой. Однако, судя по всему, нынешнее правительство считает, что оно прошло по этому пути так далеко, как это было возможно. Вряд ли в ближайшее время нас ждет расширение Евросоюза, зато Россия с удовольствием осложнит Украине жизнь всеми возможными способами. Таким странам как Украина, находящимся в переходном состоянии, особенно трудно выбирать компанию на международной арене, но для них этот выбор всегда влечет за собой важные последствия.
Джулия Грей — доцент политологии Пеннсильванского университета.
Оригинал публикации: The company Ukraine keeps