В среду в Вашингтоне открылся очередной саммит по ядерной безопасности. На него съехались представители более полусотни стран и международных организаций, в том числе премьеры и президенты.
Россия в этом году никого на конференцию не отправила, сославшись на то, что никаких прорывных решений на саммите не предвидится, поэтому и присутствие российской делегации не требуется.
А поскольку целью саммита заявлена разработка рекомендаций для МАГАТЭ и других международных организаций, представитель МИД России Мария Захарова заявила, что эти указания "станут попыткой навязать мнение ограниченной группы государств упомянутым международным организациям".
В Белом доме отозвались, назвав саммит "упущенной возможностью" для Москвы, которая "сама себя изолирует". Чем на самом деле вызвано отсутствие российской делегации в Вашингтоне?
Ведущий программы "Пятый этаж" Михаил Смотряев обсуждает эту тему со старшим научным сотрудником Королевского объединенного института оборонных исследований Игорем Сутягиным и руководителем Центра военного прогнозирования Анатолием Цыганком.
Загрузить подкаст программы "Пятый этаж" можно здесь.
Михаил Смотряев: Заявление, которое последовало из российского МИДа, что прорыва на саммите не ожидается, и поэтому нет необходимости отправлять туда делегацию, не говоря уже о президенте, не соответствует действительности, потому что прорывных заявлений не было принято и на предыдущих саммитах.
Игорь Сутягин: То, что происходит, надо рассматривать не в плане ядерной безопасности, а в плане проблем, которые испытывает Кремль, и проводимой им политики. И это решение предельно логично.
М.С.: А какова логика?
И.С.: Сейчас основная задача Кремля – вырваться из замкнутого круга, в который Кремль загнал Россию. Для этого надо добиваться уступок со стороны, прежде всего, США.
Это не получается, значит, необходимо шантажировать тем, что наиболее ценится США, и что представляет наибольшую потенциальную опасность для всего мира.
США неоднократно заявляли, что контроль на ядерными вооружениями и ядерными материалами является одним из главнейших достижений администрации Обамы, так что это для них чувствительная точка. Этот фактический отказ сотрудничать в деле контроля над потенциальным ядерным терроризмом чреват очень неприятными последствиями для всего мира.
Анатолий Цыганок: Отчасти я согласен. Но мы с США являемся сопредседателями глобальной инициативы по борьбе с ядерным терроризмом, и эта проблематика там обсуждается.
Россия отказалась от участия в саммите 2016 года еще в ноябре 2014 года, не согласившись с концепцией подготовки плана, предложенного Вашингтоном.
Они предлагали особые права для Южной Кореи и Нидерландов. Кроме того, в сентябре 2015 года СМИ сообщили о планируемой американцами модернизации ядерного арсенала, размещенного на территориях некоторых европейских стран.
Это означает невыполнение предыдущего подписанного соглашения о выводе ядерных боеприпасов. Кроме того, эта конференция излишне политизирована. Президент не поехал, потому что активными участниками будут Порошенко, Эрдоган и президент Литвы, которая не имеет никаких ядерных боеприпасов.
То есть, с одной стороны, Россию не рассматривают как полноценного партнера, а с другой, конференция политизирована.
М.С.: Говорить, что конференция не политизирована, когда туда съезжается столько президентов, в том числе государств, где ядерного оружия нет, невозможно. А насколько вообще такой саммит нужен?
И.С.: На этом саммите затрагиваются вопросы контроля, сокращения ядерного оружия, а также обсуждаются вопросы предотвращения ядерного терроризма.
В СССР был чернобыльский канальный реактор большой мощности. Такие реакторы, которых в стране было много, имели стандартную мощность 1000 мегаватт.
И только один был на 1500 мегаватт, теперь он находится в Литве. Так что говорить, что Литва не имеет к саммиту никакого отношения, не совсем корректно. Этот реактор интересен в том числе и террористам, тем, что уран там не спрятан в металлические кассеты.
В договоре о нераспространении ядерного оружия только пять держав, а остальные являются членами этого договора, хотя такого оружия не имеют. Однако политизация состоит в том, что именно в этом году министр одной из ядерных держав заявил, что она считает себя свободной от любых обязательств в области контроля над ядерным оружием.
И этот вопрос очень интересует многие страны-участников договора о нераспространении ядерного оружия. И я думаю, что президент России решил не появляться на саммите, чтобы не отвечать на эти вопросы.
М.С.: Но можно же продолжать сотрудничество по этой линии в двустороннем режиме. Но это, наверное, менее эффективно, потому что сейчас предотвращения любого терроризма, в том числе и ядерного, универсально глобальная задача, в которой заинтересованы все?
А.Ц.: Когда было совместное патрулирование черноморского побережья, Турция отказалась от участия в совместном проведении, как и Украина. А Россия в этих операциях участвует совместно с НАТО.
Сейчас существует угроза взрыва на украинских атомных станциях, в результате их самовольных действий, и мы предупредили об этом в ООН. Но Запад это предупреждение не услышал.
Кроме того, американцы делают все, чтобы своими санкциями уменьшить ядерную безопасность России. Но Россия, несмотря на это, делает все для поддержания безопасности в стране. А с миром надо как-то решать.
М.С.: Вряд ли дестабилизация ядерного потенциала России входит в список любой державы, где у власти здравомыслящие люди? Как американцы подрывают ядерную безопасность России санкциями?
А.Ц.: Мы сейчас делаем все для того, чтобы восстановить межконтинентальные баллистические ракеты на железнодорожном комплексе. Это для американцев очень серьезная проблема.
Видимо, был план отказаться от проекта «Баргузин», и это был один из вопросов, который должен был решаться двумя президентами. Возможно, и поэтому российский президент не поехал, чтобы не было этого разговора.
М.С.: Раз мы заговорили об оружии, следует вспомнить, что у главных противников счет идет на тысячи. Вряд ли можно друг другу сильно помешать здесь. Так что диалог надо вести как раз о схемах предупреждения?
И.С.: Ядерная безопасность – не военный термин, а технический. Это безопасность мест хранения, работ с ядерными материалами. И она в результате действий одной из сторон подрывается.
Но сторона эта – Российская федерация, которая в течение 25 лет участвовала в программе по сокращению ядерной угрозы. В рамках этой программы были существенно повышены стандарты безопасности мест работ с ядерными материалами в РФ.
Один из шагов состоял во внедрении более совершенных средств охраны и наблюдения на этих объектах, безвозмездно представленных американской стороной. Но эти системы нуждаются в запасных частях и комплектующих.
С прошлого года Российская Федерация объявила, что отказывается от них в рамках контрсанкций. То есть подрывает свою собственную ядерную безопасность. БЖРК же представляют большую опасность для России, чем для Америки.
Сами создатели «Баргузина» агитируют против этого комплекса. Еще неизвестно, будет ли он создан, нужен ли он, потянет ли его Россия. У нас только около 12 тысяч километров путей приспособлены, чтобы по ним ездили такие поезда.
Что касается невыполнения американцами обязательства по выводу ядерного оружия, такого соглашения не было. Когда-то давно, в 80е годы во время телемоста с Москвой, советника по национальной безопасности спросили, сколько для Америки будет слишком много ядерных ударов?
Он ответит, что даже одного будет слишком много. Подорвать ядерную способность для России, сделать слишком много для Америки, не способен вообще никто.
М.С.: Мы опять отошли от вопроса ядерной безопасности в широком смысле и вернулись к военной теме. Хотя регулярно делаются громкие заявления, что Россия выходит в одностороннем порядке из того или другого договора, но, что касается угрозы непосредственно обстрелять друг друга межконтинентальными баллистическими ракетами, в ближайшее время особой угрозы не предвидится.
Давайте поговорим о ядерной безопасности в том виде, как это задумывалось организаторами саммита. Что можно сделать в этом плане? Здесь роль разных стран, в зависимости от наличия у них атомных станций, ядерного оружия и тому подобного, различна, и, соответственно, и спрос с них разный?
И.С.: Конечно. Процесс модернизации ядерных реакторов, перевод их с высокообогащенного урана на менее обогащенное урановое топливо может быть осуществлен только разработчиками этих реакторов, а в случае со странами, прилегающих к РФ, эти разработчики находятся в России.
Эта политика успешно проводится Россией, и основная ответственность лежит на ней. Надо продолжать работать в этом направлении. Россия справедливо считается крупнейшим источником обогащенного урана, здесь сконцентрировано производство некоторых весьма чувствительных изотопов.
Поэтому в условиях, когда опасность проникновения на такие объекты возрастает, - это шантаж. Россия – наиболее вероятное место такого проникновения, с учетом трудностей с охраной таких объектов, где американские системы не получают обслуживания и запчастей.
М.С.: Может быть, все-таки стоит переступить через себя и поехать на саммит обсуждать эти вопросы? Дипломаты для того и существуют, чтобы сглаживать острые углы. Потому что в разрешении этих вопросов Россия заинтересована едва ли не в первую очередь.
А.Ц.: Действительно, примерно 85-90% ядерного оружия у нас и у американцев. Мы заинтересованы, чтобы его сохранить. Но, может быть, имеет смысл послушать и российские предложения, а не только американские?
Почему, когда Россия предложила освободить Ближний Восток от ядерного оружия, американцы приняли сторону Израиля?
Хотя все понимают, что у них, по разных данным, от 100 до 1000 ядерных боеприпасов. И очень важный вопрос – хранение боеприпасов. Количество и масштаб катастроф в России и Америке примерно равны.
А когда я у американцев спросил, почему они не вывезли боеприпасы, они мне ответили, что страны НАТО согласились их держать. Так что это лукавство. И то, что Россия отказалась участвовать в этих переговорах, может быть, заставит в первую очередь Америку изменить свое отношение. Мы должны разговаривать на равных.
М.С.: Подобного рода демонстрации своего равенства таким не очень дипломатичным путем – какова вероятность, что это сработает?
И.С.: Не думаю, что сработает, потому что одно дело – настроить против себя администрацию одной страны, даже крупной ядерной державы, а другое – демонстрировать отсутствие заинтересованности в решении проблем ядерного терроризма больше чем сотне стран.
Можно получить совершенно обратный эффект, потому что дипломатическое давление будет идти от всех стран, которые озабочены тем, что происходит. Средняя Азия продолжает добывать уран, находится территориально близко от ИГ.
Эти рудники находятся под контролем или в собственности "Росатома" и, если он не обеспечит безопасность, претензии будут предъявлять России.
М.С.: Современные обитатели Кремля пытаются иметь дело с партнерами самого высокого уровня, отказывая даже Европе в наличии самостоятельного мнения. Если по дипломатическим каналам на Россию будет давить Литва, Россия это заметит?
И.С.: Могут, потому что некоторые вещи в интересах Москвы решаются по принципу единогласия. Если в ЕС или НАТО Литва проголосует против, она станет таким же стопором, как и США. Нельзя недооценивать противника...
______________________________________________________________________
Примечание: 31 марта 2016 года в эту статью внесено изменение. Удалено ошибочное утверждение о работе Игналинской АЭС, которая была остановлена в 2009 году.
Источник: bbc.co.uk