Любое жизненно важное явление, как показывает практика, самым тесным образом оказывается вплетенным в ткань мировоззрения и мировосприятие этноса, его идеалов и ценностных ориентаций. Попытки изучения традиций и обычаев вне рамок этой всеобщей закономерности, тем более связанных с семьей и потомством, приводит лишь к смещению акцентов, а чаще всего к неразберихе, чем долгое время «болела» наша национальная наука. Везде и всюду должны и обязаны были искать, находить и распространять молву о дремучих пережитках темного, темного прошлого. Этот взгляд, к сожалению не изжит и сегодня, в начале ХХ1 века.
В трудах наших историков пока еще сплошь и рядом встречаются сентенции типа: чеченцы не доросли до классов и классового расслоения в своем развитии, отстали и т.д. и т.п. И это пишется даже в том случае, если фактическая часть того или иного труда свидетельствует как раз об обратном. В каждом еще сидит цензор из ЛИТО!, заставляющий в констатирующей части обязательно добавлять необходимый рефрен.
Принято считать, что семья есть основа общества и это вполне закономерно. При этом упускают из вида другую сторону, а именно, биологическую, физиологическую его часть. Именно, в семье связывается тот узел взаимоперехода биологического в социальную и обратно.
Мировоззренческие, идеологические постулаты не могли обойти своим вниманием такое жизненно важную сферу из жизни чеченского общества, каковым является взгляд на роль и места потомства. Кстати, чеченцы как этнос, может быть даже с обостренным, пристрастным вниманием смотрит на вопрос о потомстве и ее базовой части – семье и семейному быту. Вопрос о достойном потомстве и есть то кредо чеченца, будь это юноше или девушка, которое встает с юношеских лет и проносится всю жизнь. Правда, следует отметить, что со времени возращения из депортации и, особенно, со времен массового отходничества на, т.н. «шабашку» начал осязаемо изменяться и сам взгляд на потомство и родительский долг перед нею. Ныне на передний план выдвинулась проблема не его реальная роль в обществе, а материальный достаток, которым он, потомок, мог бахвалиться перед остальными. Это и подобный рассматриваемому надлом у чеченцев именуется – «т1еда толлу хьокха кхетта вайна букъа бахалла». Многие еще тогда понимали, что этот недуг – «ун» затронет всех и ничем хорошим не закончится, что подтвердилось в последующем. Особая опасность его заключается в том, что она опутала чеченскую семью, сердце чеченского народа, паутиной корысти и зависимости от материального достатка, чем и отличались они от соседних и дальних народов. Еще при памяти одного из авторов этого сообщения застал еще времена, когда от торга – «там-мах» была отчуждена женская половина родственниц вышедшей замуж девушки и разговор с новыми родственниками завершался:
- Дела лаамца рицкъаниш хилар бахьана долуш керла доьзал кхолла белла. Вай декхар тахана шу а, тха а ницкъ мел кхочу г1одеш д1анисбар ду. Д1а коч – схьа а коч бохуш долу к1езиг х1уманиш лелор дац вай!
Принятая в Советской этнографической науке градация свадебных обрядов на: до свадебные и после свадебные обряды и обычаи, не соответствует реалиям чеченкой градации статуса молодой. Это наглядно выявляется, когда обращаешь внимание на статус «нускал» и «нус», в чем еще раз проявляется специфика взгляда чеченцев на семью.
Как показывает практика, чеченская девушка еще при пра-прабабушках нынешних феминисток получила то, о чем тысячелетиями мечтали девушки других народов: т. е. реальную свободу выбора партнера. В отличие от эндогамной системы, бытующей до сего дня у дагестанских народов, где браки заключаются в кругу ближайших родственников и классической экзогамии – у осетин и ингушей, где браки исключаются при наличие родства не только по отцовской, но и материнской пра-прабабушек и т.п. Я еще застал ингушских старушек, которые на нескольких 2-х местных простынях вычерчивали древа родства, чтобы подобрать будущую невесту. У чеченцев родители и вообще старшие были, как говорят математики, выведены за скобки сложения молодой семьи. Это повлекло за собой появление множества промежуточных звеньев способствующих знакомству молодых, в том числе и выдающийся институт – «синкъерам», цену которого мы не вычисли до сих пор! Здесь необходимо отметить, что чеченцы задолго до иных «цивильных» народов сумел изжить из своей среды наиболее дикий человеческий недостаток – ревность и это было связано из представления, что девушка не принадлежит никому в отдельности и ухаживание не принималось, это было очевидно, не как какое обязательство девушки. Ведь она – «махкана юкъара ю, рицкъа долчче кхочур ю – досл: достояние страны, где её благодать знает один Бог».
Если рассматривать этот вопрос с позиций современных достижений генетической науки, то получается, что они (предки чеченцев) владели секретами познания научной генетики, где за этими пределами явное генетическое наследие хромосом перестает действовать. Ведь у чеченцев этот вопрос строго регламентирован: 7 поколений по отцовской и 8 – по материнской линии - браки запрещались.
Мировоззренческий постулат чеченцев о свободе Человека как творения Свыше, не мог обойти этот животрепещущий вопрос стороной и наши предки ее решили достойно. Человеческие качества, здоровье будущего поколения были естественно вплетены в ткань зачатия, что являлось отправной точкой отсчета. Поражают и сегодня, в начале ХХ1в., в дни беспрецедентного развития науки, некоторые понятия чеченцев. К примеру, ребенок зачатый от насилия, как свидетельствуют сегодня многие гинекологи, не может быть без отклонения от нормы!
- Я сица, я дагца, я дег1а чаьрхаца цхьа айп доцуш доьзалхо ца ваьлла дуьненчу / досл: без душевного, психического или физического недостатка не родится ребенок».
Присно знаменитая романтическая любовь, столь воспетая в Европе и на мусульманском Востоке, воспринималась чеченцами в образе цветка и пламени, достойное недорослей, юношества, явление временное и преходящее. Основой же семьи были положены более емкие, более основательные понятия плода и жара: «уьйр-марзо»!
Об этом если и не знали, но интуитивно догадывались наши предки еще во времена сложения традиционной системы чеченского брака.
Если нет в семье лада и согласия, не жди потомства без отклонения - считали наши они: и этот постулат лег в основу «рождения семьи». Семья слагалась на почве взаимного «притяжения» молодых (В данном случае, я избегаю расхожего понятия – «любовь» потому что она непосредственно связана со страстью, а страсть и есть отклонение от естества)
Таким образом «нускал» превращается в «нус» не сразу после после свадьбы, а только через несколько дней, когда ее торжественно выводят, а фактически приобщают к источнику – «хит1а яьккхича». В дальнейшем ее статус будет меняться не единожды: когда родится ребенок, когда возожжет огонь – «боьв яьккхича» и т.д.
Этнолог Саид-Магомед Хасиев