Антисемитский погром в дагестанском аэропорту, где разъяренная толпа искала граждан Израиля, может оставить впечатление у не знающего республику, что евреев здесь никак не жалуют и им не рады. При этом одна из этнических групп Дагестана – горские евреи.
Когда они впервые появились в регионе? Правильно ли называть их татами? Об этом и о многом другом Майрбек Вачагаев побеседовал с научным сотрудником межфакультетского центра "Петербургская иудаика" в Европейском университете в Санкт-Петербурге, автором сотен работ по истории евреев, этнографии и литературы Валерием Дымшицем.
– Если начать с самого начала, справедливо ли будет всех горских евреев называть татами?
– Термин "таты" – собирательное название ираноязычного населения Восточного Кавказа и Закавказья. Честно говоря, само происхождение термина не столько этнического, сколько социального характера, и носит в себе некоторый уничижительный аспект. Этим словом обычно обозначали оседлое земледельческое, как правило, ираноязычное население, находящееся под властью тюркских феодалов.
На Восточном Кавказе на языках татской группы, на родственных диалектах говорили люди разных вероисповеданий.
Большая часть из них была и остаётся мусульманами. Это ираноязычное население в основном современного Азербайджана. Небольшая группа была и так называемых армян-татов, то есть людей, говоривших на одном из диалектов татского языка и при этом исповедовавших армянскую апостольскую версию христианства.
Собственно говоря, некоторая совокупность диалекта татского языка была присуща горским евреям и, собственно, остаётся присущей, поскольку этот язык вполне живой.
Само собой разумеется, что все эти группы образовывали различные этносы, потому что проживали порознь друг от друга, не в пределах одного населённого пункта. А главное, разумеется, что каждая эта группа была эндогенна, естественно, там никаких межгрупповых браков не было, потому что брак контролируется религией.
В советское время мусульман на территории Азербайджана, не спрашивая, в паспортах записали как азербайджанцев. В основном они жили в селениях вокруг Баку на Апшеронском полуострове. Горские евреи, которые тоже проживали в Азербайджане, естественно, числились евреями.
Если мы передвинемся немножко на север, на территорию Российской Федерации, в Дагестан, то увидим другую картину. Там есть значительное количество горских евреев сейчас и очень небольшое количество мусульман-татов – всего две деревни общей численностью, я думаю, меньше 4 тысяч человек.
В сороковые годы, точнее, после Второй мировой войны, в 1948–1949 году произошёл поворот в советской национальной политике и начался открытый государственный антисемитизм. Группа горской еврейской интеллигенции обратилась к советским властям с пояснением, что определяющим фактором для кодификации нового советского этноса является не вероисповедание, а язык. Мол, среди наших предков кто-то исповедовал ислам, кто-то иудаизм, кто-то ещё что-то. Но мы определяемся по языку, а не по вероисповеданию. И попросили записывать их в паспортах как "таты".
Таким образом, оказалось, что на Северном Кавказе появилась весьма многочисленная группа людей, у которых в паспортах было написано слово "таты". Эта инициатива из Дагестана перекинулась на другие республики Северного Кавказа – Чечню, Кабардино-Балкарию, другие места, где жили горские евреи.
Если у человека в паспорте в графе "национальность" было написано слово "тат", с большой вероятностью это был горский еврей, который таким образом был паспортизирован. Как только советская власть и специфическая, скажем так, национальная политика приказали долго жить, естественно, от этого определения с лёгким сердцем отказались.
– Если мы будем говорить о еврейском присутствии на Северном Кавказе чисто в историческом плане, когда и где появились первые еврейские общины?
– Если коротко, никто не знает ответа на этот вопрос. Есть огромное количество спекуляций, гипотез, более-менее умозрительных рассуждений, но всё это не так существенно. Мы можем сказать очень простую вещь – дорога по западному берегу Каспийского моря через Дербент была одним из важнейших трансконтинентальных путей через всю Евразию, одним из важнейших ответвлений Великого шелкового пути. Ключевой точкой оказывался Дербент, самое узкое место между горами и морем. Во-вторых, иранское политическое влияние как раз и простиралось до Дербента включительно.
Понятно, что в Иране проживала с библейских времён значительная часть еврейского населения, которая вместе с общим иранским влиянием растерялась по направлениям, связанным с движением товаров, людей, караванов и так далее.
Можно говорить о том, что на протяжении длительного времени какие-то миграционные волны приносили еврейское население к подножью Кавказа, к Кавказским воротам [Дербенту].
Уже во времена, более близкие нам, довольно значительной была еврейская иммиграция на Восточный Кавказ из иранской области Гилян, то есть с южного берега Каспийского моря, это где-то XVII – нач. XVIII века. Но нигде не сказано, что это была единственная миграционная волна. Несомненно, были и другие, раньше, но документально мы это никак подтвердить не можем.
Если пытаться говорить только о фактах, то мы можем сказать, что в окрестностях Дербента, примерно в 10 км от него, было заброшенное сейчас еврейское поселение Абасово. Там сохранилось старое еврейское кладбище, его самое старое надгробие датировано примерно концом XVII столетия.
Других более ранних материальных свидетельств у нас нет, но это не говорит ни о чём.
Надо сказать, что евреи селились рядом со столицами двух феодальных государств, существовавших в конце 18-го века в регионе Дагестана и Азербайджана. Соответственно, Дербент – столица Дербентского ханства, и Куба – столица Кубинского. В пригороде Кубы до сих пор есть поселение, которое в советское время получило имя Красная Слобода, а до этого называлось Еврейская Слобода.
В самом Дербенте евреи поселились в конце XVIII века, но основная масса еврейского населения Южного Дагестана вплоть до середины ХХ века проживала в различных аулах, разбросанных вокруг Дербента.
В средней и северной части Дагестана ситуация качественно изменилась в середине 19 века, когда еврейское население в ходе Кавказской войны, повысившей градус религиозной нетерпимости, в общем для Кавказа не характерной, вынуждена была бежать под защиту русских гарнизонов, и тогда, собственно, в русских крепостях появилась значительная часть еврейских горских общин.
– Отличался ли менталитет горских евреев от менталитета кавказцев? Если да, то насколько сильно?
– "Горские евреи" – это этноним, название одной конкретной этнической группы. А слово "кавказцы" – собирательное название множества разных народов, говорящих на разных языках и исповедующих разные религии, то есть это несопоставимые множества.
Да, мы все прекрасно понимаем, что в традиционных кавказских обществах помимо институциональной религии (ислама, христианства и иудаизма) всегда большую роль играло обычное право – так называемые адаты. Безусловно, горские евреи были вписаны в их систему, и адаты очень серьёзно влияли на них, не менее серьёзно, чем на жизнь кавказских мусульман, для которых адаты были не менее значимы, чем шариат – институциональное мусульманское право.
Собственно, эта ситуация возникла именно во время Кавказской войны, в тех регионах, где был создан в процессе противостояния русской колониальной политики государства имамат. Мы понимаем, что это теократическое государство. Создание имамата гораздо острее, чем это было принято до того на Кавказе, поставило вопрос о религиозной идентичности, о вероисповедании и сделало существование евреев в Северном и Центральном Дагестане намного менее комфортным, после чего им пришлось уходить под защиту русских крепостей.
Что касается Южного Дагестана, который находился вне зоны активных действий Кавказской войны, то там, как евреи жили в деревнях, в аулах, так до XX века и остались.
– В чем отличие горских евреев от, скажем, европейских, более известных как ашкенази?
– Сообщество людей, которых мы с вами называем евреями, представляет собой полиэтническую общность. Так же, как, если мы говорим о мусульманах, мы не подразумеваем, что эти люди, исповедующие ислам, говорят на одном языке, ведут одинаковый образ жизни. Понятно, что дистанция культурная, языковая, экономическая, историческая между польскими евреями и евреями Марокко примерно такая же, как между населением Польши и населением Марокко. Это разные миры.
Одним из множества таких еврейских этносов, которые существовали когда-то или существуют сейчас, являются горские евреи. Они исповедуют иудаизм, и это то, что сближает евреев во всём мире. Они разговаривали и во многом разговаривают до сих пор на собственном языке – есть еврейский диалект татского. Он является основой литературного татского языка. Сами они называют свой язык "джиури", что, собственно, и переводится как "еврейский". Джиури – язык западно-иранский, родственный фарси.
Евреи же Европы сейчас говорят на разных языках, а 100 лет назад преимущественно говорили на идише, на языке германской языковой семьи, отчасти родственном немецкому. Понятно, что социальные условия существования на Кавказе, мягко говоря, отличались от таковых в Европе. Скажем, европейские евреи занимались торговлей и ремеслом – типично городскими занятиями. А абсолютное большинство горских евреев ещё 100 лет назад, а тем более 150 занимались земледелием, были крестьянами. Это два разных этноса, мягко говоря, не очень похожих. Их сближает вероисповедание.
– Одним из вопросов наших слушателей был вопрос о куначестве. Известно ли это явление между горскими евреями и северокавказцами?
– Абсолютно, потому что институт куначества связан с институтом обычного права. Евреи были, как и все остальные кавказские народы, аборигены, вписаны в систему адатов, а значит, и в систему куначества.
– Каково этническое самосознание горских евреев? Ведь для тех же, например, ашкенази еврейство является первичным?
– Это сложный вопрос. Я попробую посмотреть на него сбоку. Иудаизм – религия, которая отличается определённым своеобразием. Своеобразием иудаизма является зашитая внутрь религиозных представлений вера в то, что все евреи имеют некоторое общее происхождение. Вообще, это вопрос некоторой веры, вопрос внутренней конструкции религиозного самосознания. Вера в то, что люди, исповедующие иудаизм, принадлежат к одному народу.
Если смотреть на вещи с высоты птичьего полёта, то между европейскими и горскими евреями не больше общего, чем между православными русскими и православными грузинами. Здесь есть общность самосознания, связанная с конфессиональной близостью, и множество отличий.
– Так всё-таки что для горских евреев было ближе психологически, Кавказ или еврейство?
– Термин "горские" к горам не имеет никакого отношения. Этот этноним – результат бюрократической активности царского правительства, не более того. Российское дореволюционное царское законодательство было очень сложно устроено и очень запутано – разные категории жителей Российской империи находились в совершенно разном правовом статусе. Среди сообществ людей, имевших определённые права и обязанности, были и так называемые горские народы.
Было другое законодательство о евреях, очень несправедливое – евреи не могли быть государственными служащими, обязаны были проживать в так называемой черте оседлости, не могли жить в деревне, но всё это касалось только так называемых европейских евреев.
В силу разных исторических случайностей, на евреев Северного и Восточного Кавказа распространялось не российское законодательство о евреях, а законодательство о горских народах. Соответственно, для того, чтобы подчеркнуть, что, являясь евреями, они не подчиняются тем законам, которые действуют на русских евреев, а подчиняются тем, что действуют на кавказские народы, их стали называть горскими евреями – это термин русской администрации. В какой-то момент термин превратился в этноним. Этим названием уже пользовались все, в том числе сами горские евреи, когда говорили о себе на русском языке.
Что касается того, кем они себя больше чувствовали – евреями или кавказцами, мне сложно ответить, потому что, мне кажется, эти категории лежат в разной плоскости. Да, самосознание кавказское связано с определённым регионом. А вот осознание себя евреем, – это с одной стороны религиозное самосознание, а с другой – этническое. Мы знаем, что Кавказ – в высшей степени полиэтническая территория. Мы же не спрашиваем того или иного представителя любого из народов Кавказа, кем он себя считает – частью кавказской общности или представителем своего народа. Наверное, и тем и другим? Я думаю, что это неконфликтная идентичность.
– Мы знаем, что история еврейского народа почти повсюду сопровождалась погромами. Было ли что-то такого рода на Северном Кавказе?
– Нет. Дело в том, что погром, как и всякое насилие, в том числе и насилие с отчётливой экономической подоплёкой, должен иметь социальные причины. Для того чтобы кого-то громить и грабить, нужно, чтобы этот кто-то сильно отличался образом жизни и, что называется, был отделён не только религиозными, но и социальными барьерами.
Горские евреи в этом смысле не представляли никакого интереса для такого рода антагонизма. Это было бедное, преимущественно, сельское население. В Нальчике и Грозном они занимались ремёслами, но по образу жизни, по стилю поведения, по социальной роли очень мало отличались от местного населения.
В силу давности своего проживания на Кавказе, отсутствия какой-то выделенной социальной роли горские евреи были очень глубоко вписаны в систему местного права, обычаев и воспринимались как свои.
– Была ли разница между горскими евреями на разных территориях? Синагоги в Грозном, в Хасавюрте, Темир-хан-шуре – это синагоги горских евреев или уже ашкенази?
– Разница была очень большая, а контактов до середины 20 века было очень мало по понятным причинам. Одна причина совершенно бытовая – прибывавшие на Северный Кавказ ашкенази сначала были просто солдатами русской армии, а потом людьми, приезжавшими по каким-то хозяйственным интересам – торговать, заниматься ремеслом.
Безусловно, они не воспринимали горских евреев как евреев. А горские евреи не воспринимали этих европейских переселенцев как своих единоверцев. По понятной причине они выглядели по-разному. Горские евреи носили кавказское платье, европейские – одевались так же, как все остальные мигранты из европейской России.
Горские евреи в начале 20-го века, как правило, плохо говорили по-русски или не говорили по-русски совсем, ашкенази говорили на русском и на идише.
Из общей толпы кавказцев приезжий ашкенази своих единоверцев не мог выделить. У него даже мысли на эту тему не было.
Если говорить более серьёзно о синагогах, то тут ситуация осложняется тем, что существуют региональные версии иудаизма, использующие немножко другую версию молитвенника, немножко другой порядок литургии. В горской еврейской синагоге служба идёт немного не так, как у ашкенази. В ядре, в основе литургии, лежат те же самые молитвы, но есть разница, которая для человека со стороны не очень существенна, но очень заметна для тех, кто ходит в синагогу каждый день – всевозможные дополнительные молитвы и псалмы, которые произносятся и не произносятся, меняется их порядок.
Если говорить о синагогальной жизни, то европейский еврей просто технически не мог молиться с горскими евреями вместе. Тем более что даже чтение молитв на древнееврейском языке фонетически разное, напевы синагогальные разные! Каждый молится так, как он привык.
***
Горские евреи были полностью включены в структуру сложных межродовых отношений Кавказа и трепетно относятся к землячеству. По своему укладу жизни они схожи с горцами Северного Кавказа, и поэтому являются неотъемлемой частью региона и истории Северного Кавказа.