Россия пригрозила Армении "крайне негативными последствиями" в случае ратификации Римского статута. Об этом со ссылкой на источники в МИД России сообщают государственные информационные агентства ТАСС и РИА Новости. Какие именно это могут быть последствия, не уточняется.
Римский статут – документ, ратификация которого помещает страну в юрисдикцию Международного уголовного суда. 17 марта этот суд выдал ордер на арест российского президента Владимира Путина и детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой: их подозревают в депортации украинских детей в Россию. А угрозы из Москвы зазвучали после того, как Конституционный суд Армении признал Римский статут соответствующим Конституции страны.
Теперь у правительства Армении есть три месяца, чтобы направить Римский статут в парламент для ратификации. Если Национальное собрание проголосует за, тогда Армения может арестовать Владимира Путина и Марию Львову-Белову в случае, если они окажутся в стране.
Борис Навасардян, политический аналитик, президент Ереванского пресс-клуба, рассказал в эфире Настоящего Времени, почему Армения собралась ратифицировать Римский статут сейчас и как в Ереване отреагировали на угрозы из Москвы.
"Россия и ОДКБ не выполняют свои обязательства перед страной, достаточно негативно воспринимают подобные резкие действия Москвы по отношению к решениям, принимаемым в суверенной стране. И в любом случае это носит больше конъюнктурный и сенсационный характер – рассмотрение темы о возможном аресте Владимира Путина в случае его прибытия в Армению. Тем не менее это отражает общую тенденцию на отдаление Еревана от Москвы, взаимного недовольства и взаимной нервозности", – отмечает эксперт.
– По-вашему, то, что Армения может ратифицировать Римский статут теперь, а решение Конституционного суда появилось уже после ордера на арест Путина, – это простое совпадение?
– Я думаю, да, это простое совпадение. И как уже в вашем репортаже говорилось, основная причина, почему Армения оказалась заинтересованной присоединиться к Международному уголовному суду в Гааге, – это попытки использовать международные механизмы для защиты страны от агрессии Азербайджана.
Тем не менее сама эта процедура вызывает довольно острые дискуссии в стране, поскольку здесь, помимо конъюнктурной сенсационной коллизии, связанной с выдачей ордера на арест Владимира Путина, существует и правовая коллизия, которая, на мой взгляд, в далекой перспективе более существенна. Ведь несмотря на проведение двух референдумов по изменению Конституции в 2005 и 2015 годах, сама статья, которая гласит о самодостаточности уголовного судопроизводства в Армении, осталась неизменной.
Поэтому возникает вопрос: почему Конституционный суд в 2004 году признал возможность присоединения Армении к Международному уголовному суду в Гааге антиконституционным, а сейчас – конституционным? То есть возникает вопрос с институциональной самостоятельностью армянского Конституционного суда, который в одном случае, исходя из какой-то политической конъюнктуры и исходя из состава судей, принимает одно решение, а спустя почти 20 лет – иное.
– Может быть, на это повлияли события в Карабахе?
– Да, безусловно, на это повлияли события в Карабахе. Ведь до 2020 года были определенные основания опасаться, что юрисдикция [Международного] уголовного суда может касаться также каких-то действий Армении, а не только Азербайджана. Сегодня, после 44-дневной войны в 2020 году, однозначно в защите международной правовой системы больше нуждается Армения.
– Тем не менее как сейчас в Ереване отреагировали на угрозы от России на эту тему? Это вообще нормально, что Россия указывает Армении, какие законы принимать, какие не принимать?
– Да, это воспринимается с большой нервозностью и возмущением, поскольку это не первый такой прецедент. Отдельные решения руководства Армении, которые прямо или косвенно затрагивают армяно-российские отношения, уже неоднократно вызывали острую реакцию в Москве. Это касалось и отношений с Российской Федерацией в рамках организации Договора о коллективной безопасности ОДКБ, когда Армения фактически отказалась от проведения крупных совместных военных учений, когда Армения отказалась подписывать декларацию саммита ОДКБ в ноябре 2022 года.
Да, в Армении сегодня, особенно после того как Россия и ОДКБ не выполняют свои обязательства перед страной, достаточно негативно воспринимают подобные резкие действия Москвы по отношению к решениям, принимаемым в суверенной стране. И в любом случае, хоть, как я отметил, это носит больше конъюнктурный и сенсационный характер – рассмотрение темы о возможном аресте Владимира Путина в случае его прибытия в Армению, тем не менее это отражает общую тенденцию на отдаление Еревана от Москвы, взаимного недовольства и взаимной нервозности.
– А какие-либо угрозы, которые Москва сейчас озвучивает, – это что-то новое? Раньше когда-то какие-то угрозы Москва Еревану озвучивала?
– Я думаю, если не угрозы, то крайне негативное отношение к тем или иным действиям Армении, которые происходили в контексте сближения страны с Европейским союзом, с Западом в целом. Такие реакции были, в частности, мы можем вспомнить 2013 год, когда Армения готовилась к подписанию соглашения об ассоциации с Европейским союзом и под жестким нажимом Москвы была вынуждена отказаться от этого.
То есть прецеденты были, но с такой частотой, как мы это наблюдаем со второй половины 2022 года и с начала 2023 года, подобные прецеденты не происходили. Можно говорить, что сейчас мы видим довольно интенсивный процесс накопления противоречий между Ереваном и Москвой.
– Москва угрожает последствиями Еревану. А вы видите какие-то риски для Армении в том случае, если все-таки Римский статут будет ратифицирован? Может ли Россия в этом случае создать какие-то последствия для Армении?
– Лично я такие существенные риски, которые изменят существующую ситуацию и добавят что-то к уже существующим рискам, не вижу, поскольку все события начиная с 27 сентября 2020 года, когда началась 44-дневная война с Азербайджаном, ни в одной ситуации Армения не удостаивалась благосклонного отношения России. Более того, наоборот, мы видим, что действия Москвы в большей степени соответствуют интересам Азербайджана или Турции, то есть двух соседей, с которыми у Армении проблемные отношения.
Так что близкие отношения Еревана с Москвой, которые складывались исторически и являются признанным во всем мире фактом, на самом деле ничего хорошего в плане безопасности Армении в практических конкретных ситуациях не приносили. Поэтому и сегодняшнее недовольство России Арменией и решениями ее государственных органов в гораздо меньшей степени беспокоит общественность, поскольку здесь непосредственной связи между суверенными шагами своей страны и какими-то опасностями, связанными с отношениями с Россией, она не видит.
– По-вашему, после угроз от России, после реакции российского МИДа Национальное собрание Армении проголосует за ратификацию Римского статута?
– Это будет зависеть от многих событий. Но я думаю, что да. Хотя этот процесс может продлиться определенное время, поскольку для этого сначала нужна инициатива правительства, чтобы парламент рассмотрел этот вопрос. Но в конечном итоге, я практически не сомневаюсь, ратификация состоится.
– Есть ли какая-то политическая вероятность того, что в Армению приедет Владимир Путин до этого или после?
– Я думаю, что ни до, ни после ожидать приезда Владимира Путина не стоит.
– То есть к этому нет вообще никаких тенденций?
– Тенденция состоит в том, что демонстративно Москва будет отказываться от посещения своим первым лицом страны, в отношении которой прозвучали эти угрозы, о которых вы говорили.
– То есть сама потенциальная ратификация статута создает риски для Владимира Путина?
– Дело не в рисках для Путина, дело скорее в демонстративных шагах со стороны Москвы по отношению к своему формально стратегическому союзнику.
– Возможен ли сценарий, что армянские власти, если Путин приедет в Армению, пойдут на его арест? Как вы думаете, можно ли сейчас вообще задавать такой вопрос?
– Это сугубо теоретическая ситуация, поскольку, как я отметил, я не ожидаю приезда Владимира Путина после всего, что произошло вокруг Римского статута. Но если все-таки, допустим, [случится невероятное и] Владимир Путин приедет в Армению, я исключаю арест.