1. Ваше вмешательство в буденновский кризис с заложниками начинается, если я правильно понимаю, вечером 15 июня, когда вы вместе с парламентской делегацией прибываете в осажденный госпиталь, намереваясь начать переговоры с Басаевым. Кажется, задание вам дал министр по делам национальностей РФ Михайлов. Вы помните, как вы отреагировали на этот призыв? С момента вашего звонка до входа в учреждение вам удавалось общаться с руководством ЧРИ?
- Давайте все по самим реальным событиям.
Я не имел связи с руководством Чеченской Республики и занимался как Председатель Конституционного Суда пропагандой о преступности войны на территории нашей республики.
Мною лично и с моим участием были проведены десятки международных конференций и круглых столов по распространению идеи вмешательства мирового сообщества и остановки уничтожения чеченского народа как этноса!
Я в указанное время находился в Москве и был экспертом в судебном заседании Международного общественного трибунала по преступлениям против человечности и военным преступлениям в Чеченской Республике, где руководителем Трибунала была депутат Государственной Думы РФ Галина Старовойтова, которая впоследствии была убита за свою гражданскую позицию по событиям в Чечении.
В данный период ко мне обратился один из моих земляков, который занимал ответственное положение в структурах администрации президента РФ. Он нашёл меня по просьбе министра по делам национальностей России В.Михайлова, который при встрече со мной попросил содействия по освобождению заложников из больницы города Буденновска.
Естественно, я не отказался от этой миссии и считал, что моральная ответственность за это происшествие лежало и на мне, как на одного из высших руководителей республики.
Я видел свою задачу помочь заложникам и выяснить цель этого вооружённого рейда защитников своего отечества, а не боевиков, как преподносили все мировые средства массовой информации.
Через два-три дня меня и двух моих земляков ждал самолёт, в котором находилась делегация партии во главе с Жириновским.
У нас не было с ними контактов по поводу наших целей, но вылет самолёта из Москвы был задержан до нашего прибытия на несколько часов.
2. Согласно источникам, вы прибыли в Буденновск во главе делегации, в состав которой входили и другие чеченские официальные лица. Кто они? И почему ты их выбрал?
- Да, со мной были двое моих товарищей: Х.Паскушев и Д.Хангошвили. Последний чеченец из Грузии, но они не входили ни в какие государственные структуры республики. Я их не выбирал, и мы оказались случайно там, где обсуждали этот вопрос. Также я не могу сказать, что был руководителем делегации, но все знали о моей должности в государственной власти республики и, естественно, на меня возлагалась большая ответственность.
К сожалению, неделю назад умер Д.Хангошвили, с которым мы посещали больницу и вели переговоры с Басаевым, а Паскушев оставался в целях нашей безопасности в штабе, который размещался в здании управления внутренних дел Ставропольского края.
Пользуясь случаем, хочу выразить особую благодарность своим товарищам за из мужество и стойкость, проявленные в этих событиях. У нас была смертельная опасность быть убитым сзади российскими военными или снайпером или получить пулю от своих, если бы провокации военных закончились штурмом больницы.
3. Вы лично знали Басаева до Буденновска? Какое мнение у вас было о нем? И как изменилось это мнение после того, как вы узнали, что он захватил госпиталь, полный заложников?
- Личных контактов с Басаевым до этих событий у меня не было, так как будучи членом Парламента первого созыва и Председателем Конституционного суда, я занимался своими обязанностями.
Моё мнение об этом рейде неоднозначно и сейчас, я против насилия над мирными жителями, хотя десятки раз мы, чеченцы, наблюдали, как российские войска ставили вперёд себя толпу мирных жителей и шли в наступление. Но война есть война, и здесь нет правила ведения боя, и методы никто не выбирает. Особенно видно это было, когда на территории республики убивали мирных жителей ковровыми бомбежками и созданы были фильтрационные лагеря, где пытали, насиловали и уничтожали простых мирных граждан: как женщин, так и мужчин.
Равнодушие абсолютного большинства граждан России и мирового сообщества дало такой результат: наши воины вынуждены были таким путём обратить внимание всех и остановить уничтожение чеченцев по национальному признаку. Кстати, по сей день «находят» и осуждают на максимальные сроки участников рейда Басаева, хотя ни один офицер и солдат российской армии, кроме изверга и насильника Буданова, не ответил за свои преступные деяния на территории нашей республики.
А сам рейд, к сожалению, с безвинными жертвами дал результат противоборства: война была остановлена и подписано Хасав-юртовское Соглашение о прекращении военных действий и начале мирных переговоров.
4. Приземлившись в Буденновске и добравшись до госпиталя, вы вступили в контакт с чеченскими подразделениями, забаррикадировавшимися внутри госпиталя. Судя по всему, ваша первая просьба о переговорах с Басаевым осталась без внимания: Асламбек Исмаилов дал понять, что переговоров не будет. Почему, на ваш взгляд, Басаев так жестко отреагировал? Он не признал вас высокопоставленным сотрудником ЧРИ? И, кстати, об Исмаилове: вы знали его до Буденновска?
- До нашего появления в больнице Буденновска Басаев жестко предупредил всех, что переговоры не будут, если не будут выведены войска с территории республики и не сядут за стол переговоров с Дудаевым по поводу признания независимости республики. Из-за посещения различных делегаций, в том числе и родственников Басаева, он заявил, что не будет говорить ни с кем и что любые попытки приведут к гибели заложников.
После прибытия в штаб, где руководителем по освобождению был вице-премьер России Н.Егоров, я поставил в известность всех о цели визита чеченцев и после долгих дискуссий лично позвонил в больницу и объяснил свои намерения посетить здание, где находились
заложники утром следующего дня, так как мы прибыли ночью в город Буденновск.
Телефон взял Исмаилов, которого я ранее не знал лично и как заместителя Басаева, но он, зная меня, как одного из руководителей республики, пообещал доложить Басаеву и дать ответ через несколько часов.
Ответ мы получили, хотя с трудом, но после моего конкретного заявления, что я готов остаться в больнице с заложниками и самим отрядом Басаева, если мои усилия по решению целей, поставленных или принятых его вооруженным отрядом, не принесут должного результата.
5. 18 июня вам, наконец, удалось проникнуть внутрь больницы, возглавив две разные группы внутри учреждения и начав переговоры об открытии выходного коридора для людей Басаева в обмен на освобождение многих заложников. Как проходили эти переговоры? И почему, на ваш взгляд, Басаев изменил свое отношение к вам?
- Первое моё посещение с Хангошвили было 16 июня, когда мы встретились с Исмаиловым у входа, на лестничной площадке, укрывшись от российских снайперов. До нашего прихода за несколько минут снайпером был убит один из отряда Басаева, и его труп ещё лежал на виду у нас, истекая кровью, на расстоянии 1,5-2 метров.
После короткого разговора, где я поставил в известность о цели нашего приезда в Буденновск, Исмаилов пообещал всё передать Басаеву, который должен сказать о возможности моего посещения во второй раз здания больницы.
В тот же день, 16 июня, Исмаилов позвонил в штаб и сказал, что Басаев готов на встречу с Председателем Конституционного суда ЧР. Возможно, что ему нужно было время, чтобы получить разрешение от своего военного руководства.
6. Какую ситуацию вы обнаружили в больнице? Не могли бы вы описать свои воспоминания о состоянии заложников и боевиков во время вашего пребывания в учреждении?
- Ситуация было очень напряженная, было много женщин и детей, раненных и даже женщин, которые недавно стали матерями.
Как бы ни преподносили российские средства массовой информации, к заложникам было проявлено, кроме задержанных военных летчиков и сотрудников милиции, уважение и забота в тех условиях, где они находились.
Сами же заложники выставляли через окна белые платки и простыни, чтобы избежать штурма со стороны российских военных. Я был свидетелем, когда женщина, врач больницы, ударила пощечину генералу-лейтенанту милиции, который пропагандировал, что отряд Басаева выставляет женщин и детей в оконные проёмы!
Мы с Хангошвили были в больнице 5-6 раз до 18 июня и каждый раз выводили с собой несколько детей, которые нам передавали матери. Они меня уговаривали взять с собой детей, ссылаясь, что Басаев мне ничего скажет, а дети будут спасены. В очередной наш визит в больницу были слышны голоса женщин, что идёт усатый прокурор (они меня воспринимали таковым), и надо собрать очередную группу детей.
7. По словам источников, именно вы разработали текст соглашения, которое привело к разрешению кризиса. Вы помните происхождение этого документа? Были ли переговоры о том, как это должно быть написано? У вас есть достоверная копия текста этого документа?
- Да, такой текст мною был написан.
При первой встрече с Басаевым он признался, что знает меня, как должностное лицо, но у него есть своё командование, без их ведома он не будет принимать решение.
Басаев настаивал, что его условия о выводе войск и признание независимости не могут быть обсуждаемыми, и его отряд не намерен возвращаться без этого, и если надо, то они готовы до единого отдать жизнь на этом пути.
Естественно, при таком твёрдом намерении Басаева мне пришлось привлечь в свидетели почти всех его членов отряда и осторожно разъяснить, что на этой стадии противоборства и войны это невозможно, если даже за это покинет этот бренный мир последний чеченец.
При свидетелях и приводя реальные аргументы, я сумел склонить Басаева, что есть конкретный путь к прекращению боевых действий и реальные шаги к мирным переговорам, учитывая их позицию о выводе войск и признании суверенитета.
После очередного визита в больницу 17 июня Басаев заявил, что готов к такому диалогу, и попросил меня составить такой документ. При этом он требовал гарантии для своих бойцов, что они доедут до республики без происшествий. А чтобы укрепить свою точку зрения, Басаев заявил лично мне, что он выполнит все условия переговоров, но и мне надо знать, что я чеченец и соответственно я отвечу перед людьми и Аллахом, если будут провокации со стороны российского политического и военного руководства.
Текст такой есть и подписанный ответственными людьми, правда меня попросили сделать подпись как руководителя чеченской делегации, на что я отказался, так как находился при государственной должности. Однако, чтобы переговоры прошли успешно, я попросил Джабраила Хангошвили подписать этот документ, ибо руководство России не хочет принимать мою подпись, как должностного лица Чеченской Республики.
Оставался главный жизненно важный вопрос для меня и для отряда Басаева: кто даст гарантию свободного проезда для автобусов и сопровождающих лиц, направляемых в республику с отрядом Басаева?
Зная коварное поведение военных и руководства России, при возвращении в штаб, выходя за пределы договорённости, я заявил, что Басаев требует гарантию от имени премьер-министра России В.С.Черномырдина, а без этого он не собирается выезжать за пределы больницы, и примет любой бой с военными.
После эмоциональных высказываний всех присутствующих: вице-премьера Егорова, директора ФСБ Степашина и высоких военных начальников, - мне было предложено покинуть территорию края, на что я резко ответил, что их решение штурмовать больницу станет достоянием через меня всего мирового сообщества, и гибель заложников будет на их совести!
Когда я со своей группой собирался обратно в Москву, к нам подошёл правозащитник С.Ковалёв и передал, что уже начался диалог с Черномырдиным по поводу его гарантий. Я отказался от закулисного диалога и заявил, что нужно получить официальное обращение Черномырдина по поводу гарантий отряду Басаева и сделать ему личный звонок.
Если этого не произойдёт, то я покидаю процесс переговоров и возвращаюсь в Москву для продолжения судебного процесса Трибунала.
8. Когда вы вышли из госпиталя, вы взяли с собой сотню освобожденных заложников. Вы помните кого-нибудь из них? Вы смогли обменяться парой слов? Что заложники думали о случившемся?
- Как я ранее сказал о своих условиях и зная, что Черномырдин согласился на звонок с Басаевым, я сделал очередной визит 18 июня в больницу, где поставил вопрос перед Басаевым: если гарантию безопасного проезда в республику предоставит премьер-министр России В.Черномырдин, то это будет достаточным основанием и аргументом для освобождения заложников?
Басаев и его заместители начали смеяться, как и многие бойцы их отряда, на моё предложение, мол, кому мы нужны на этом уровне давать гарантию! Но присутствующие при этом разговоре правозащитник Ковалёв и депутаты Государственной Думы РФ подтвердили мои слова, и мы с этой поправкой переписали текст соглашения и подписали, как я ранее и сказал.
При оглашении такой гарантии, после телефонного разговора, мной было поставлено условие Басаеву, что в знак согласия со мной выйдут из больницы не менее 100 женщин и детей, что и было исполнено на следующий день, после телефонного разговора.
9. Согласно истории, при отъезде Басаев предупредил вас: «Помни, что ты чеченец. Если по пути хоть один волос упадет с головы моих бойцов, откликнется вся ваша семья!» Значит ли это, что вы ввязались в междоусобицу, чтобы спасти буденновских заложников?
- Конечно, это было серьёзное заявление и провокация со стороны Басаева. Ведь я не мог быть гарантом их свободного проезда по российской территории. Поэтому, зная о намерении Ельцина выглядеть перед мировым сообществом, что он эффективно борется с «террористами», мной была остановлена очередная провокация руководителя этой операции по освобождению заложников генерала Ерина, и по прибытии в Москву экстренно дал несколько интервью российским и иностранным журналистам о возможной провокации военных по пути следования отряда Басаева домой.
10. После подписания соглашения между российскими властями и Басаевым вы начали расходиться по домам, но были резко возвращены в Буденновск по явной просьбе Асламбека Абдулхаджиева. Случилось так, что федералы потребовали от всех тех, кто следовал бы за людьми Басаева на обратном пути, подписать документ, фактически освобождающий российские власти от любой ответственности в случае, если обратный путь пройдет плохо. При этом они ясно заявили о своей готовности перехватить Басаева и его людей, как только они вернутся в Чечню. Абдулхажиев послал за вами, чтобы вы перезвонили, заявив, что без вас переговоры не возобновятся. Почему, на ваш взгляд, ваше присутствие теперь считалось необходимым? Вы знали Абдулхаджиева ?
- Как я ранее говорил, я не знал Басаева и его заместителей.
Действительно, в предыдущем ответе я упомянул о генерале Ерине, который и предложил всем, кто сопровождает отряд Басаева, в том числе и депутатам Государственной Думы России, чтобы каждый подписал расписку, что он «добровольно присоединяется к группе Ш.Басаева…»!
На эту провокацию срочно отреагировал Абдулхаджиев и заявил, что без разговора с председателем Конституционного суда республики они не намерены выполнять подписанное соглашение.
Нас догнала по пути в аэропорт машина, и меня попросили вернуться обратно. По прибытии в Буденновск и ознакомившись с текстом, предложенным генералом Ериным, я в грубой форме потребовал связь с Черномырдиным, и после короткой ссоры, где Абдулхаджиев заявил, что они не намерены выполнять подписанное соглашение, Ерин позвонил Черномырдину и потом передал мне трубку.
После моих объяснений у Черномырдина состоялся на повышенных тонах разговор с Ериным, и подготовленная им расписка была аннулирована.
Впоследствии стало известно, что действительно готовилась провокация по уничтожению колонны автобусов со всеми сопровождающими, и этот приказ был передан президентом Ельциным, который в тот момент находился за пределами России, именно генералу Ерину.
Данная попытка была сделана недалеко от границы Чеченской Республики со Ставропольском краем, когда колонна достигла станицы Курская, военные вертолёты начали кружиться над автобусами, но не смогли довести провокацию до конца из-за большого внимания на эти события иностранных государств и журналистов.
11. После повторного разрешения ситуации вы столкнулись с реакцией российских военных и гражданских лиц, которые были свидетелями происходящего. Почему они выбрали вас? Что заставило их так нервничать?
- Здесь ответ однозначен, многие из этих военных хотели уничтожить отряд Басаева и заслужить очередные погоны. Им было наплевать на заложников и их мучения в этой ситуации!
При очередном визите в больницу, мы неоднократно убеждались, что специальные подразделения военных хотели использовать эту ситуацию переговорного процесса и штурмом взять больницу.
А злостное высказывание майора милиции: сюда нельзя и ты не лучше тех террористов, которых отправил домой, при последней моей попытке войти в здание, где до этого мы ночевали на стульях и пытались помочь им же по освобождению заложников, я воспринял как должное и никогда не ждал от таких людей элементарной человечности или благодарности.
12. После того, как Басаев и его люди, наконец, вернулись в Чечню, ваша миссия была выполнена. Удалось ли вам связаться с Дудаевым или другим высокопоставленным сотрудником ЧРИ?
- К сожалению, нет, так как я очень был занят судебным процессом и до 1996 года не смог попасть в республику.
Со слов того же Абдулхаджиева, в присутствии Исмаилова и Басаева узнал, что мои действия в этой миссии были высоко оценены Президентом, и при первой встрече со мной, Д.Дудаев заявил, что вручит высшую награду республики «Честь нации», и что сегодня об этом объявить, значит подвергнуть меня в опасности. Но вероломное убийство Президента ЧРИ российскими карателями не дало возможность нам встретиться на этой земле.
13. Отдали ли российские власти вам должное за то, что вы положили конец кризису с заложниками в Буденновске?
- Во-первых, я от них ничего не ожидал и не выполнял их задание.
Я принял предложение вмещаться в этот процесс исключительно по доброй воле и так, как являлся одним из высших должностных лиц республики.
Во-вторых, это была моя гражданская позиция, и я благодарен Всевышнему, что Он дал мне возможность, прежде всего, быть полезным своему народу и освобождению более 1200 заложников, которые не были причастны к военным действиям, как десятки тысяч мирных жителей Чечении, которые в большей степени страдали от присутствия российских военных.
Но так как давно озвучен тот факт, что мне предлагали квартиру в Москве, так это был лишний фарс российского руководства, чтобы этим впоследствии спекулировать, как и могли упрекать в предательстве некоторыми новоявленными «патриотами» из числа чеченцев, которые по сей день не могут понять и оценить мои действия на посту председателя Конституционного суда Чеченской Республики.
Но это уже иная тема !
14. Буденновский кризис с заложниками позволил чеченскому правительству заключить перемирие, которое оказалось полезным для победы в войне. Однако на чеченское сопротивление он бросил тень террора. Как, на ваш взгляд, Буденновск изменил историю независимой Чечни?
- Сегодня весь мир узнал лицо российской империи и, наконец-то, понял, что война агрессора, начатая в нашей республике, это было началом вероломства и игнорирования всех норм и принципов международного права, а также принятых им обязательств перед мировым сообществом.
События в Буденновске вынудили российское руководство сесть за стол переговоров, чем сохранили десятки тысяч жизней, как на территории нашей республики, так и в самой России.
А что касается «тень террора», так в отношении чеченского народа был объявлен государственный террор со стороны России исключительно по национальному признаку и не прекращен по сей день, хотя давно подписан Мирный договор с Чеченской Республикой Ичкерия о разрешения любых вопросов и конфликтов мирным путём!
Так кто здесь проявил терроризм и является террористом?
Слава Богу, что европейское сообщество уже объявило Россию спонсором терроризма. Это и есть мой ответ на ваш последний вопрос!
