Описание одного дня в четырех источниках - книгах:
Мирослав Кулеба "Szamil Basajew";
Келиматов А. ("оппозиционер") "Чечня - в когтях дьявола или на пути к самоуничтожению";
Зелимхана Яндарбиева "Чечения - битва за свободу";
Руслан Хасбулатов "Чечня: мне не дали остановить войну. Записки миротворца".
1) Мирослав Кулеба "Szamil Basajew". стр. 91-92
Первый штурм Грозного (15 октября 1994 года).
О тех событиях никто сейчас в Чечне не говорит - по мнению Шамиля Басаева, для большинства командиров "эти воспоминания не из самых приятных". В тот день оппозиционеры предприняли попытку захвата столицы. Им удалось убедить большинство чеченских командиров, чтобы они сохраняли нейтральность. Басаев решительно выступил на стороне легальных властей. "С 22 людьми, потому, что именно столько у нас было оружия, мы остановили наступление подразделения, насчитывавшего около 800 человек. Мы уничтожили танк и 5 БТР-ов. Я получил ранение в плечо. Мы отбили этот штурм. Среди наступавших были Русские, были также две чеченские колонны. В одной шел Автурханов и Лабазанов, в другой Гантемиров, который ушел без боя, когда нами были остановлены их главные силы".
Подразделения оппозиции вторглись в Грозный с двух сторон. Бронемашины Гантенирова по трассе Ростов-Баку доехали до шатойского перекрестка, и далее резко повернули в Грозный и заняли обширную территорию войсковой части на южной границе города. Колонна Автурханова, усиленная силами Лабазанова, въехала между новыми районами (между 3 и 4 микрорайонами, по улице Тухачевского) в северной части города и остановилась между домами. Там Шамиль Басаев продемонстрировал ей искусство боя небольшого подразделения с превосходящими силами врага.
Оппозиционеры потеряли уверенность в себе. Не знали, какие силы ожидают их в центре Грозного. А тем временем за спиной Шамиля больше никого и не было...
На совещание военного руководства властей республики было решено в 00.00 ударить по обеим колонам оппозиции. Но прежде чем это произошло, подразделения оппозиционеров начали спешно покидать город.
Когда подразделения Гантемирова заняли территорию воинской части, Гелаев привез туда три пушки и пригрозил окрытием огня. После переговоров Гантемиров покинул ее, а позднее вернулся к себе на базу в Урус-Мартан. Гелаев не предпринял против него никаких военных действий.
"С Гантемировым тогда было свыше 1000 человек, мы могли их без проблем остановить. Мои ребята к этому времени были подготовлены к любым действиям. Но когда они мне сказали, что хотят сделать засаду, то я им не разрешил этого. Я позволил оппозиционерам уйти. Потом власти меня обвинили, что я с ними в контакте. Конечно я не был, но для меня самым важным является мой народ, за который я воюю. Каждый убитый Чеченец, даже если он был на стороне оппозиции, остается для меня Чеченцем".
2) Келиматов А. Чечня - в когтях дьявола или на пути к самоуничтожению 2003. (стр. 351 - 353)
13 октября. СМИ России передали, что штаб чеченской оппозиции переместился в Толстой-Юрт. На самом деле в Толстой-Юрте царит покой и тишина. Спецслужбы торопят события и преждевременно озвучивают свои плановые мероприятия. Выходя на финишную линию, Москва решила окончательно «добить » вопрос Хасбулатова. В оперативную игру она вводит жесткое правило: третий лишний. Хасбулатов, как противник войны и политике именем, не выгоден давно. Но Автурханов — это находка! По всем параметрам вписывается в мозаику «партии войны», а главное — сговорчив и достаточно предсказуем. У него несколько наставников.
15 октября. Село Знаменка. С утра Автурханов отдает распоряжение мобилизовать все имеющиеся силы для похода. Подготавливаются единственный танк Т-62, который уцелел после всех военных баталий, несколько БТРов и автомашин ГАЗ-66. Многие ополченцы готовы ехать на своих личных машинах. В 13:00 по команде трогаемся с места. Двигаемся по направлению к Толстой-Юрту. Я вместе со своими сотрудниками ФСК следую за машиной Автурханова и слежу за колонной, которая растянулась на несколько километров. Цель выступления ни до кого не доводится.
В 14:30 прибываем в Толстой-Юрг и собираемся у штаба Хасбулатова. Кроме Руслана здесь никого нет. Через некоторое время к собравшимся выходит Хасбулатов вместе с Автурхановым и Джамалхановым. Ополченцы выстраиваются и образуют замкнутый круг. Хасбулатов чуть выдвигается к середине и удивленно рассматривает присутствующих. Долго не может сосредоточиться. Для него — это полная неожиданность. Я понял, что наш приезд — что снег на голову. Проходит еше несколько минут, и Руслан, обращаясь к ополченцам, дает традиционное напутствие.
Колонна вместе с головным танком и техникой тронулась с места. Через десять минут она растянулась от подножья Терского хребта до его вершины. Теперь многим стало ясно, что мы идем на Грозный.
По автотрассе Червленная—Аргун миновали станицу Петропавловская, она осталась справа от нас. После моста через реку Сунжа начинается некогда лесной заповедный массив. Здесь двигаемся настороженно. Головные машины стали выходить на автотрассу Грозный —Аргун. Идущий за танком БТР запрашивает маршрут движения. Это означает, что мы сбились с маршрута. Колонна засуетилась и на узком полотне дороги стала разворачиваться. Автурханов скорректировал направление и пустил танк по объездной дороге севернее села Беркат-Юрт, а далее, через поселок, Старая Сунжа. Колонна вновь растянулась. Я посмотрел на часы — ровно 15:00.
Неожиданно, позади нас, из-за Терского хребта появляются три вертолета. Впереди летит «малыш» — разведчик, а за ним — два МИ-24 с подвешенным боекомплектом. Над нами они корректируют курс и идут на Грозный. Автурханов обрадованно проголосил: «Это наши вертушки!..».
С самого начала этой затеи меня стали мучить сомнения. Не помню, чтобы когда-нибудь операция такого рода начиналась столь необдуманно и в такое время суток. Умышленно, в чьих-то интересах «допускается» масса элементарных просчетов. Все изъяны кампании на виду. Никакой организованности. У лидеров какое-то умопомрачение или тонкий расчет!..
Даже молодой, неискушенный в военных делах новобранец не спланировал бы подобную операцию с вовлечением такого числа людей, без выверок и расчетов. Все спрашивают: «Куда и зачем мы едем?» И я спрашиваю у себя: «А все-таки, в чем же дело?»
Несколько минут спустя в Грозном раздаются взрывы. И еще через несколько минут вертолеты берут обратный курс, но уже чуть в стороне от нас, и уходят к Тереку, за хребет.
Мы движемся по самой оживленной улице Грозного — Тухачевского, на которой расположен продовольственный рынок. Люди от нашей техники шарахаются в сторону. Все удивлены. Кто-то смотрит и пытается узнать, кто мы такие. Другие не поймут, что же затевается в такое время дня.
Танк вышел на пересечение улиц Бульвара Дудаева и 1-ой Садовой. Справа от нас начинается ул. Жуковского и поселок Калинина. Впереди нас застрочили автоматные очереди, а в воздухе засвистели пули. Очевидно, нас здесь поджидали. С территории Садовой техстанции заработали противотанковые гранатометы. Наш танк и БТР уже горят. Колонна застряла и не может маневрировать по узким улицам. От Автурханова никаких указаний. Цель вторжения от участников скрыта. Люди не распределены по подразделениям, командиры не обозначены. Каждый действует сам по себе. Лишь Лабазанов, отделившись от нас, занял здание школы милиции.
Автурханов с телохранителями мечется от машины к машине. Пущенный моджахедами противотанковый снаряд взрывается в воздухе. Ускоряются выстрелы и свист пуль. Определяю место нашего нахождения. Оказалось, что мы застряли прямо у Управления пожарной охраны МВД. Вижу, как мелькает, суетясь, силуэт Умара. Он спрашивает у своей охраны: «Где мы находимся?» Но сельские ребята город не знают и не знают, что ответить своему шефу.
На мгновенье осознаю, что зло, которое держу на него, может навредить не нам, а людям и привести к бессмысленным жертвам. Оценка возможных последствий моего молчания молнией пробивает все выставленные сознанием барьеры. Подхожу к Автурханову и успокаиваю его словом «не суетись». Из сочувствия к ребятам сообщаю, что мы находимся у УПО МВД, здесь имеется оперативная связь и необходимые для нас помещения. Знаю начальника УПО, подполковника Ноху Алимханова...
Автурханов от моего сообщения пришел в восторг. Фактически оно оказалось спасением не только для него, но и для многих.
Пьяные Джамалханов и Давлетукаев в этой суете пытаются найти отхожее место. Но не найдя его, пристраиваются на видное место, к забору. Я вместе с ребятами прочесываю помещения УПО и квартал вместе с прилегающими к месту домами.
По тому, как мы были неорганизованны и растерянны при выезде и судя по нашим нерешительным действиям, можно было представить, какому риску подвергали организаторы людей, поверивших им.
С наступлением темноты уличный шум и выстрелы стихли. Наступившая ночь предвещала хлопоты. Некоторые ополченцы преспокойно разбрелись кто куда. Я распорядился обеспечить светомаскировку штаба и полностью выключить наружное освещение.
Выставленные дозоры выходили на связь и регулярно сообщали обстановку в микрорайоне, а разведка докладывала о положении в центре города.
Президентский дворец до 23:00 хранил молчание, и только к полуночи обеспокоенные обстановкой сторонники Дудаева стали собираться перед фасадом бывшего обкома. Дудаев в эту ночь так и не появился на своем рабочем месте. Не было сомнения в том, что планы генерала и лидеров оппозиции давно были сверены.
Трагизм подобных конфликтов заключался в том, что очень часто с обеих сторон в них гибли люди, далекие от закулисных игр политиков, давно продавшихся спецслужбам.
Около 22:00 в штаб прибыл Гантамиров. Он сообщил, что его люди вошли в город и остановились у 15-го военного городка. Однако моя разведка доложила, что никаких изменений в конце проспекта Ленина не наблюдается.
Меня удивляет, что ни одна из вошедших сил не покушается на захват власти, не предпринимает меры завладеть стратегически важными объектами, не пытается воспользоваться спокойной обстановкой в городе(!). Советники Автурханова по каналам мобильной связи переговариваются с Москвой и Моздоком. Я тем временем осматриваю жилые помещения УПО и людей, приютившихся по разным углам, и жду чьих-то конкретных указаний. В подвальном помещении обнаруживаю Давлетукаева, аппетитно уминающего тушенку с хлебом. От выпитого и аппетита глаза его косят.
Командир отделения ФСК Майрбек Хусиев докладывает, что на крыше жилого дома обнаружен снайпер. Кто-то из ребят забрасывает его гранатой. А чуть погодя устанавливают, что снайпером оказалась девушка.
Три часа ночи. Предрассветная тишина. Штаб засуетился. Автурханов заявляет: «Мы сделали свое дело...» и спешно снимается с места...
Итог операции: 4 убито, 5 ранено, 14 попало в заложники. Чуть позже танкист из подбитого танка (житель села Надтеречное) при своих неполных 19 годах погибнет по вине тех же лидеров.
История знает много моментов истины. Но если она подтверждает, что пассивные народы вычеркиваются из истории, то чеченскому народу не грозит историческая смерть.
3) Зелимха Яндарбиев. Чечения - битва за свободу.
Лидеры «оппозиции» - в предчувствии близкой «добычи».
И Хасбулатов, и Хаджиев, и Автурханов рассчитывают на собственную первую роль в ликвидации «режима Дудаева». Каждый просит Москву помочь техникой, вооружением, войсками. Они то заявляют о достижении согласия, то ревностно упрекают друг друга. Но Москва не хочет Хасбулатова, и домогания экс-спикера на лидерство тщетны. Вскоре выясняется, что Москва выбрала Хаджиева. Пятнадцатого ноября банды «оппозиции» вторгаются с двух сторон на окраины Грозного.
«Гантамировская» бронетехника, в начале продвинувшись по трассе Баку-Ростов, на шатойском перекрёстке резко сворачивает на Грозный и занимает территорию бывшего 15-го военного городка на южной окраине города.
«Автурхановская» колонна вместе с бандой Лабазанова выезжает через микрорайон и останавливается у посёлка Маас. Её встречает Шамиль Басаев с небольшим отрядом и демонстрирует умение бить противника малым числом. «Оппозиционеры» растеряны. Они не знают, сколько сил их ожидает в Грозном. Хотя в тот момент организованного «кулака» для удара по ним не было. Срочное совещание военного руководства ЧРИ решает: в полночь уничтожить обе группировки. Но планы становятся известны и «оппозиция» спешно покидает город. А информационные агентства на следующий день начали трубить, что город был взят «оппозицией», но она, мол, оставила его из гуманных побуждений. Хасбулатов же назовёт это бегство трусостью командиров и будет очень сожалеть о случившемся. Бедный Руслан Имранович: не везёт ему с «боевыми товарищами» ни в Москве, ни в Грозном. Свою «лепту» в общественно-политическую ситуацию в ЧРИ перед началом открытой агрессии России вносят и учёные республики. В том числе и академики во главе с Хамзатом Ибрагимовым, которые, несмотря на высоту своего положения, не в состоянии адекватно осмыслить происходящее. В конце концов, они готовы полностью пожертвовать свободой народа, результатами борьбы многих поколений чеченцев на пути к государственной независимости, лишь бы не принять на себя ту частицу ответственности и лишений, которую они просто обязаны принять в подобных ситуациях, хотя бы потому, что паразитировали на труде чеченского народа, вырастая до своих «научных степеней».
4) Руслан Имранович Хасбулатов "Чечня: мне не дали остановить войну. Записки миротворца"
15 октября 1994 года: Грозный взят! Бегство из города.
Когда 15 октября был внезапно дан приказ Автурхановым и Гантемировым о нападении на Грозный, мы к тому времени уже провели огромную работу с населением, и не только с населением: практически со всеми командирами Дудаева познакомились, у нас установились нормальные взаимоотношения. Они говорили: «Руслан, мы другого лидера, кроме тебя, здесь не видим. Но в своих заявлениях ты все время говоришь, что приехал для того, чтобы здесь воцарился мир, проведешь выборы и уедешь. Нас это не устраивает. Мы Автурханова не хотим, не хотим и Хаджиева. Мы к ним относимся хуже, чем к Дудаеву. Поэтому, если ты лидером становишься, мы через три дня свергаем этого Дудаева». Я им говорю: «Поймите, я так не могу, я не Дудаев. Пусть народ сам решит, кого выбирать лидером, вот что надо делать». Такие у нас шли разговоры. Но одно ими было твердо сказано: «Нас каждый день Дудаев заставляет идти туда-то и туда-то. Мы же только отвечаем на провокации, наносим ответные удары».
13 октября у меня была серьезная встреча с несколькими дудаевскими командирами, когда мы договорились, что надо уже собираться всем, может быть, человек 10—15. А 15-го числа Автурханов и Гантемиров врываются в город и срывают наше соглашение. Ко мне сразу пришли люди: «Что нам делать? Воевать с ними или нет?» Я говорю: «Нет, ради Бога, не воюйте. Давайте попробуем решить вопрос без крупного кровопролития». Поэтому не случайно, что при взятии Грозного 15 октября 1994 года было всего убито 7 человек.
Город 15-го был практически взят, но потом Автурханов и Гантемиров внезапно его покинули в 4 часа утра, оставив ополчение и всю технику. В чем дело? 16-го октября в Моздоке проводили совещание Е. Савостьянов и несколько генералов, пригласили и меня. Я прилетел, вижу, что совещание уже практически закончилось, присутствуют Гантемиров, Автурханов. Попросили меня высказать свое мнение. После моего выступления Савостьянов спросил: «Скажите, в чем главная причина, почему оставили город?» Я ответил: «Бездарность, трусость и предательство вот этих людей — Гантемирова и Автурханова, так говорят бойцы и командиры».— «Что будем делать дальше?» (Кстати, Автурханов и Гантемиров, оказывается, запросили дополнительно оружие, в том числе танки). Я сказал: «Во-первых: не знаю, о чем вы говорили, но никакого ввода Российских войск не должно быть. Второе: я не военный, но догадываюсь, что танками в Грозном делать нечего. Танками вы можете прикрыть стратегические дороги, но не вздумайте вводить их в Грозный. Операцию по захвату города не планируйте вообще, потому что, насколько я помню из истории войн, последняя такая операция была 50 лет тому назад, и я не уверен, что даже в Генеральном штабе знают, как захватывать крупные города. В Грозном 450 тысяч жителей. Провалитесь — массу людей перебьете. Третье: попытка захватить Грозный приведет к одному результату — укреплению режима. Не повторяйте ошибок, вы нас погубите».
Дальше показываю по карте: «Вот Терский хребет, вот три района: Надтеречный, Наурский, Шелковский. Оставьте, забудьте об этих районах. Со Знаменского переберитесь вот сюда, в Толстой-Юрт, где у меня находится штаб-квартира, или куда-нибудь рядом. Здесь очень удобно устроить базу у Горячеисточенской станицы. Там как раз управление буровых работ, то есть бывшее союзное предприятие, имеющее и космическую связь, и конторы, и складские помещения. Перебирайтесь сюда, на Терский хребет, вы нависните над городом. И забудьте о тыле, пусть там будут дудаевцы, недудаевцы — мы будем вести мирную работу с населением. А если вы имеете танки, то расположите их по периметру Грозного, но только не ведите войну, вы же не заинтересованы в гибели людей, граждан Российской Федерации»...
Такие же советы неоднократно давали в Моздоке два бывших генерала, работающие при штаб-квартире Миротворческой группы — В. Ибрагимов и Ю. Колосков. Лидеры Казачества, которые были у меня, некоторые из бывших военных, полностью разделяли это мнение.
Прошло несколько дней, один из руководителей местного ФСК, работающий в Знаменском, приехал в Толстой-Юрт и говорит: «Ты знаешь, я выяснил, что приказ выйти из города дал 15 октября не Е. Савостьянов, он и не знал об этом. Автурханов позвонил в Москву и сказал: «Мы захватили город, сопротивления почти нет. Что нам делать?» Там сказали: «Уходите, оставьте город». По словам этого человека, Москву больше всего интересовало, в какой степени пострадали опорные точки и люди Хасбулатова в Грозном. Мне кажется, они ожидали, что во время операции по броску на город прольется большая кровь. Но в результате нашей работы кровь не пролилась. Сем человек всего было убито. Это не устраивало тех, кто хотел ввести войска. К тому же панически боялись проведения чрезвычайного съезда народных депутатов, который может сформировать временные органы власти из авторитетных людей.
После же панического бегства из города военная оппозиция стала говорить, мол, это была генеральная репетиция, мы вообще не хотели крови. Но Дудаев успешно использовал эту ситуацию для укрепления своих позиций. Его пропаганда сумела представить эту автурхановскую авантюру как свою большую беду. На некоторое время позиции диктатора вновь окрепли. Боялись также проведения чрезвычайного съезда народных представителей — считалось, что этот съезд будет находиться под моим влиянием.
P.S. кто из "оппозиционеров" дошел 15 октября до центра Грозного - ответ НИКТО.
Отдел мониторинга «Чеченпресс».