|  Записки
Обозревателя
(Чеченский дневник, часть 2. Первая часть здесь)
Между прочим, в фильме
«Утомлённые солнцем» есть такой кадр: в немой тишине на
поле опускается огромное красное полотно с портретом Сталина.
Вот так на страну сейчас опускается образ Путина.
Было бы упрощением думать, что в сакрализации Путина виновны
одни только средства массовой информации. Всё гораздо сложней.
Путин олицетворяет для сегодняшних россиян то, что Иосиф
Сталин олицетворял для граждан «победившего социализма»
в 30-х гг.; то, что Бонапарт для французов: ВОЗВРАЩЕНИЕ
К АРХЕТИПУ ТРАДИЦИОННОГО ПРАВИТЕЛЯ. «Нового царя», которого
любят уже за одно то, что он есть, за то, что он являет
собой какое-то напоминание о священном и неистребимом ПРОШЛОМ,
«искажённом» в ходе новаторских диверсий истории.
Везде, встречаясь с «человеком из прошлого», нация словно
заново узнаёт себя, часто даже не понимая причин своего
восторга. В этом есть элемент священнодействия. Что-то на
миг просыпается в сознании людей, какая-то родовая память.
Если подумать, этап «консервативной революции» был у всех
номинальных революций. За «демократической» революцией во
Франции последовал этап «король умер, да здравствует король»,
революционное реставраторство Наполеона. За разрушением
самодержавия следовало создание такого же нового коммунистического
самодержавия Сталина. Везде утопия выводила в Традицию.
Исключение составляют разве консервативные революции, которые
и номинально были реставрационными: такие, как немецкая,
например (хотя вспомним: и гитлеровская партия называлась
социалистической).
Сила «консервативной утопии» велика. Но не меньше и ложь.
История Германии, во всяком случае, показывает, что от имени
«великого прошлого» преступления можно совершать не меньше,
чем от имени «великого будущего».
Конечно, применительно к сегодняшней России о «консервативной
революции» можно говорить лишь условно. Путин ведёт нас
не в героическое средневековье, как Гитлер, а в очень плоский
НЕОСОВЕТИЗМ, сдобренный лишь сюжетами из старой святой Руси.
Но нам дорого даже и это. Возвращение в прошлое так же приятно,
как и возвращение на родину. Когда человек приезжает в родное
село, он часто готов расцеловать первого встречного. Вот
так и народ России сегодня готов принять Путина, не особенно
интересуясь, кто он и откуда. Человеческое содержание здесь
вообще не столь уж важно. Важна Роль. Роль, играющая персонажа.
Он уже превратился в собственное отчество, и не исключено
что со временем может превратиться в собственную фамилию:
П у т и н - это звучит не хуже, чем С т а л и н.
Я думаю, неосоветизм по-своему неизбежен.
И дело здесь не только в том, что вслед за реформами и
оттепелями неизбежно следуют реставрации, откаты, «заморозки»,
«стабилизации» – называть можно как угодно. Дело ещё в другом:
неосоветизм – это укрепление ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ основ жизни.
Больше ментов, больше чиновников, больше «порядка», больше
торжественных фраз, рукопожатий и поцелуев – всё это, давайте
признаем, элементы ЦИВИЛИЗАЦИИ, если под «цивилизацией»
понимать что-то мёртвое, пост-культурное.
В сущности, что мы обнаружили после девяти лет реформ?
То, что мы не способны жить без советских праздников, без
парадов, без пустых слов, без военно-морского флота, армии,
ФСБ и многого-многого другого. Это тупик, в который зашла
перестройка. Нам не удалось расплавить сам каркас, что ли,
советской цивилизации – хотя удалось выскрести этот строй
изнутри, удалить коммунистическую начинку и… самим стать
им. По сути, мы приватизировали коммунизм и переделали его
в какое-то ЗАО «Виват, Россия».
Ресурс этой цивилизации очень небольшой. Максимум десять
лет, во время которых нацелуемся на парадах вдоволь. Вдоволь
навоюемся. Вдоволь цинковых гробов зароем. И самое ужасное,
что в такой стране ЖИТЬ В ОБЩЕМ-ТО МОЖНО БУДЕТ. Подобие
либеральных свобод останется. Либералы примут этот строй
и будут прославлять его, как прославляли брежневский. Потом
будет новая перестройка – и, я подозреваю, столь же лживая,
как и предшествующий ей «застой».
В общем, всё как всегда. Горбатого только могила исправит.
18 января 2000, взятие Грозного
и Бабицкого
Вторая чеченская война протекает в специально выстраиваемой
для неё мифологии. Этого нельзя не видеть. Один из таких
мифов – якобы «безлюдный» характер этой войны, якобы помогающий
сберегать солдатские жизни.
Действительно, учтены ошибки предшествующей военной кампании.
Усиленно работают авиация и артиллерия (что, однако, трудно
понять, так это то, как при такой «безлюдной» технологии
«гарантируется» жизнь мирного населения, о чём без устали
вещают центральные каналы. Уж ежу ясно, что чем больше рвётся
бомб и снарядов, тем больше шанс попасть под них мирного
населения).
Помните ли вы, уважаемые господа, как зимой 95-го вот точно
так же, «безлюдно» бомбили Грозный, и Сергей Ковалёв, который
там тогда находился, говорил: да, людей от этих бомбёжек
действительно становится меньше.
Но оставим в стороне гуманитарный аспект. Главный вопрос
заключается в том, возможно ли будет на всём протяжении
войны применять подобный «бесконтактный» способ. Почти вся
территория Чечни (включая и отдельные горные районы) была
взята под контроль «федералами». Все города и почти все
сёла были захвачены. И что же? Враг распылился. Мелкими
вылазками он продолжал наносить удары по федеральным войскам.
Уже в июне 95-го последовал Будённовск, в сентябре – покушение
на командующего Романова, затем Кизляр, Первомайское и множество
других более мелких диверсионных нападений, справиться с
которыми «федералы» так и не смогли вплоть до печально известного
захвата Грозного в августе 96-го, после которого война и
прекратилась.
Сейчас мало уже кто помнит, как в марте 96-го (после Кизляра,
после Первомайского!) «федералы» уже пытались провести «путиновскую»
войну. Боевиков, как принято сейчас говорить, принялись
«просто уничтожать». Русские солдаты зверели, им говорили:
делайте что хотите, лишь бы боевиков не было. И что же?
Принято считать, что Ельцин тогда остановил эту «сильную
войну»: уже в апреле последовал план «мирного урегулирования».
На самом деле всё было не так. Российские войска просто
не смогли довести войну «до конца». Если бы они это могли
сделать, они это сделали бы.
Сегодня Путин, в сущности, повторяет ту «сильную» войну
марта 96-го. Нет ничего абсолютно нового: всё это уже пытались
однажды сделать.
Мало кто помнит ведь и о том, что в Афганистане тоже была
«сильная война» - перед самым выводом советских войск в
1987-1989 гг. Тоже пытались «добить гадину»; в отличие,
кстати, от Чечни, там никто не «предавал», но войска всё
равно пришлось вывести.
Очевидно, особенность такого рода войн в том, что армия,
обладая стратегическим преимуществом над захваченной территорией,
в то же время не может в полной мере реализовать такое преимущество.
Война переходит в «молекулярное состояние»: количество дивизий
и сброшенных бомб значения уже не имеет. Для того чтобы
победить врага, необходима «война спецназов», требующая
длительного времени.
В 95-96 гг. российская армия проиграла именно такую «войну
спецназов» (а вовсе не «информационную» - как принято сейчас
говорить). Не только армейская машина, но и внутренние войска
и омоны оказались неспособными справиться с группами боевиков.
Вспомните, как в августовскую ночь 96-го бойцы Масхадова
брали Грозный. И сравните это со штурмом Грозного российскими
войсками в новогоднюю ночь с 94 на 95-ый. Причём здесь,
извините, Лебедь, его «предательство»? Это просто два способа
воевать. В одном случае – лобовой штурм, танки, авиация,
не оставляющая камня на камне. Во втором – моджахеды, как
ручейки, разрозненными группами наводняют город и выдавливают,
по закону Архимеда, российские блокпосты.
В одном случае – локальные диверсионные операции. Во втором
– бомбёжки.
Давайте признаем: чеченцы выиграли ту войну. Выиграли своей
тактикой, и «предательство» Лебедя здесь значения уже не
имеет (кстати, никто иной, как Лебедь, предлагал вместо
масштабных боевых действий создавать «команды волкодавов»
и «егерей» на границе с Чечнёй для того, чтобы обезопасить
Россию от бандитов, то есть единственно возможный способ
воевать в таких условиях).
Сейчас – опять рвутся бомбы, российские генералы берут
города и сёла, русская пропаганда разносит победные реляции,
не понимая, что это ещё не война.
Если генерал Шаманов собирается таким «бесконтактным способом»
воевать всю войну, то он жестоко ошибается. Если Путин считает,
что, побросав бомбы на чеченские города, он выиграет войну,
то он просто дурак.
Настоящая война будет потом, когда вы расколошматите там
всё и вся территория будет «вашей»: именно тогда чеченцы
и начнут вас «мочить» так, как в 95-96 гг.
Второй этап войны, можно не сомневаться, потребует больших
человеческих потерь. «Войны в белых перчатках» не получится.
Если вы каждому десантнику и омоновцу дадите в руки по авиационной
бомбе, он ведь с ней всё равно не станет воевать. Это будет
длительная страшная война на годы, вести которую Россия
всё равно будет не в состоянии. Поэтому Путин, раскрутив
свою президентскую кампанию с помощью бомб, «выиграв» этот
ничего не значащий этап войны, вскоре всё равно сдаст Чечню.
Будет подписан ещё один Хасавюрт. Российские войска уйдут
из Чечни так же, как они ушли в 96-ом, оставив после себя
горы трупов и битого кирпича.
Такова будет цена «войны в белых перчатках», которую начал
наш президент.
Продолжение
следует
Андрей Новиков, для Чеченпресс,
09.07.04г.
|
