Завершение формирования чеченской политической нации
и конец романтического периода чеченской истории
Приветствую всех участников конференции, марша дог1ийла!
Прошло двадцать лет с начала войны, известной как Первая российско-чеченская. По сути же она не первая и не десятая, а вместе с так называемой Второй – последняя из всех минувших российско-чеченских войн. Их было немало. Эти войны, а точнее борьба чеченцев против Российской агрессии и колонизации имела вполне закономерное воздействие на становление из чеченского народа политической нации, которое завершилось, на мой взгляд, в период с 1991 по 1999 годы, когда чеченцам удалось начать строительство независимого национального государства. Но нужно также отметить, что вместе с тем в тот же период завершился и романтический период истории нашего народа, последними представителями которого были Джохар Дудаев, Зелимхан Яндарбиев, Аслан Масхадов, Абдул-Халим Садулаев, другие политические деятели, а также генералы и бойцы Ичкерийской армии.
В антиколониальную войну против России чеченцы вступили племенными и родовыми республиками – тайпами и тукхумами, основанными на древних традициях и кровном родстве. Они были подобны германским городам-государствам того же периода. Отдельные республики, жизнь в которых под патронажем тайпов была предельно комфортной для его членов, успешно противостояли набеговым походам соседних азиатских региональных держав, пока не столкнулись с системной колонизацией со стороны России. Подобный вызов требовал от чеченцев более высокой общественной организации.
При осознании единства происхождения чеченские тукхумы – вольные республики, не могли позволить одной из них возвеличиться над другими. И потому по причине отсутствия единоначалия, сопротивление врагу оказывалось каждым тукхумом по-отдельности, а зачастую и каждым крупным населенным пунктом при добровольной, необязательной помощи соседних сел и тукхумов, которая зачастую не поспевала вовремя.
Ермоловские репрессии и потеря за период его деятельности на Кавказе Терско-Сунженского, Терско-Сулакского междуречий дали всем чеченским тукхумам ясно осознать что без единоначалия им по-отдельности не справиться. Но преодолеть тайповую надменность и эгоизм способна только мощная объединяющая идеология. Ею стали мюридизм как путь духовного возрождения и идея священной войны (газават), которые легли в основу объединения чеченских тукхумов и тайпов для отстаивания своей независимости.
Такое объединение всех сил высоко пассионарных тайпов и тукхумов под властью одного лидера на основе мощной идеологии позволило чеченцам оказать доселе невиданное в мире сопротивление российскому империализму. Но при колоссальной разнице в людских и материальных ресурсах плюс при полной изоляции от мира (ведь к началу Большой Кавказской войны Чечня уже являлась анклавом в Российской империи), и при твердом намерении Российской империи завершить покорение Кавказа не озираясь ни на какую цену, предрешило исход борьбы вновь возрождающегося чеченского народа, столь ярко заявившего миру о своем существовании.
И все же чеченцы сумели достойно пережить крах надежд на самостоятельное будущее в итоге поражения в Кавказской войне. Выстоять помогли духовные братства – вирды. Они же продолжали связывать меж собой в единый народ разные тайповые кланы. Поэтому, несмотря на горечь военного поражения, чеченцы не покорились, о чем свидетельствовали последовавшие многочисленные восстания, и начав Кавказскую войну самостоятельными тайпами и тукхумами, вышли из нее уже единым народом. Но формирование политической чеченской нации было надолго приостановлено российской оккупацией, несмотря на наличие всех необходимых предпосылок. Оно не могло произойти ни в составе царской империи, ни тем более в наследовавшей ей советской империи, уделявшей особое внимание национальной политике. Чеченцы из-за факта упорства в антиколониальной борьбе и частых восстаний, являлись в обеих империях самым ненавистными и гонимыми «нацменьшинством».
В период революции 1917 года отсутствие должного уровня национального самосознания на основе четко сформулированной национальной идеи позволило большевикам разного рода посулами обмануть как тайповых вождей с духовенством, так и недавно созревшую чеченскую интеллигенцию из нижних чинов царских офицеров. Таким образом, усилия чеченского народа по созданию собственного государства, то есть политической нации, предпринятые в период развала царской империи, вновь были сведены на нет. А с включением Грузинской республики в состав СССР, Чечня вновь оказалась в полной изоляции.
С вынужденно предоставленными большевиками вольностями чеченцам пришлось очень скоро распрощаться в ходе коллективизации и последовавших за ней сталинских репрессий. Многочисленные очаговые восстания, которые вспыхивали в разных уголках Чечни, ничего изменить не могли – они подавлялись с особой жестокостью с применением авиации и артиллерии.
Апогеем трагедии пребывания чеченцев в составе России-СССР явилась депортация в Казахстан и Среднюю Азию. Именно эта трагедия окончательно убедила чеченцев в бесперспективности выстраивания каких-либо взаимоотношений с имперской властью в Москве. Основой этой убежденности стало то, что «врагами народа» были заклеймены все чеченцы – как противники, так и сторонники советской власти. Это сыграло значимую роль в сплочении чеченцев, которые поняли, что клеймо непокорного и ненадежного народа будет их преследовать всегда. И также именно эта трагедия способствовала наибольшей урбанизации чеченцев среди всех кавказских народов и зарождению чеченской интеллигенции, из среды которой и выросла политическая элита начала 90-х, взявшая решительный курс на построение независимого чеченского государства.
К концу 80-х – началу 90-х годов чеченский народ аккумулировал большой заряд ненависти и не восприятия власти, сославшей его в лютый февральский мороз в холодные степи Казахстана на верную гибель, несмотря на то, что его сыны достойно сражались на фронтах против нацистской Германии. Поэтому идея независимого государства нашла широкий отклик в душах людей, несмотря на то, что была и прослойка скептически настроенных чеченцев, волю которых парализовал печальный опыт борьбы прошлых эпох. Но практически всем, даже скептикам, недовольным Дудаевской властью (но, разумеется, не купленной Москвой «оппозиции»), после развала СССР представлялась невероятным возможность открытой военной агрессии со стороны Москвы. И они заявляли, что если вдруг подобное произойдет, то встанут в один ряд с теми, кого критикуют. Все были уверены, что в конце 20 века мировое сообщество не допустит подобного трагического развития событий.
Но война все же началась, самая настоящая, с применением тяжелых видов вооружений и авиации. И эта война как лакмусовая бумага выявила, что чеченская нация уже состоялась, что идея национальной независимости, освященная многовековой борьбой чеченского народа, созрела, и народ готов к жертвам ради претворения ее в жизнь. Многовековая борьба предков была переосмыслена с учетом последовавшей трагедии выселения и героизирована в восприятии народа, и идеалы этой борьбы легли в основу национальной идеи.
Романтическое восприятие героического прошлого, историческая несправедливость и унижения, желание взять реванш за проигрыш в Кавказской войне – оказалось, что все это никуда не исчезло за 130 лет колониального положения чеченцев, а сложилось в мощный антиимперский заряд. Очередное циничное проявление имперской сути уже в обновленной «демократической» России, открыто развязавшей очередную масштабную войну на закате 20-го века, выявило сплоченность чеченского народа, его политическую зрелость и моральное превосходство над врагом, что было очень важно. Все это наглядно демонстрировало, что чеченская нация уже состоялась.
Осмысление чеченцами себя нацией, спаянной священной борьбой за независимость, наглядней всего проявилось в песнях чеченского барда Тимура Муцураева, которые писали ему молодые поэты – участники минувшей войны:
«Вот и все позади, все невзгоды и беды.
Подарил нам Всевышний надежду опять.
Как веками мы ждали тебя, день победы,
У чеченцев свободы теперь не отнять...
Вот и все, зря коней загоняли монголы,
Зря горели российские танки в Чечне.
Мой народ, ты всегда был достоин свободы
И об этом узнали сегодня везде».
Таким образом, лейтмотив борьбы за независимость стал идеологическим стержнем формирования чеченской нации.
Это историческое действие не осталось незамеченным и сторонними наблюдателями. Как пишет Альгирдас Патацкас, бывший диссидент и один из подписантов в 90-м году акта о восстановлении Литвы:
«Автору этих строк посчастливилось увидеть и испытать, как родилась нация чеченцев-вайнахов, как в один день она из союза отдельных племен-тейпов превратилась в нацию вайнахов, один из старейших народов Кавказа. Это произошло 8-го июня 1992 года, во время военного парада, в честь национального праздника – дня Независимости Чеченской Республики Ичкерия».
Высокий уровень национального самосознания и политизированность чеченского общества, его вера в свое независимое будущее бросались в глаза на фоне депрессивного состояния кавказских соседей еще в конце 80-х годов 20-го века. А в начале 90-х годов этот дисбаланс был колоссален. Переходя границу Дагестана и общаясь с людьми, многие чеченцы испытывали впечатление, что они вернулись в прошлое, в Советский Союз. Также чеченцы за период 132-летнего пребывания в составе империи хорошо освоили тонкости психологии своего извечного врага. Помимо прочего, это помогло им победить в неравной борьбе.
Но тот же период изоляции от мира взрастил чеченский идеализм, незнание реального положения дел в мире, легший в основу очередной чеченской трагедии. На фоне ненавистной империи, остальной мир воспринимался идеальным. На веру принимались его декларативная сторона, когда за кулисами оставались реальные механизмы его функционирования. Этому способствовало и романтическое восприятие чеченцами истории – своей и мировой. Казалось достаточным провести все процедуры провозглашения независимого государства в соответствие с международным законодательством и мир станет на защиту справедливого выбора народа, одним своим героическим прошлым заслуживающего независимости.
Также благодаря этим романтизированным восприятиям истории и современного демократического мира, собственная чеченская политика 90-х годов строилась исключительно на рыцарских идеалах. Последовавшая война и удивительная победа в ней усилили эффект восприятия подобной политики как единственно правильной. Казалось, вот мы, чеченцы, встряхнули закостенелый мир, и очередной раз продемонстрировали ему свою волю к независимости, и мир непременно оценит это. Но очень скоро чеченцы убедились, что мир оставил их один на один с побежденной ими Россией. Ей был дан карт-бланш на реванш, и она начала свою работу по опорочиванию достижений чеченской независимости.
Перед лицом ужасов войны чеченский народ обратился к духовным ценностям и резко возрос религиозный фактор. Он усилился после того, как западный демократический мир отвернулся от фактической независимости чеченского народа, которую пришлось отстаивать военным путем из-за его пассивности отношения к чеченскому вопросу. В результате всего этого взоры чеченцев были обращены к братьям по вере, к исламскому миру. Но он показал свою куда большую чванливость и политическую бесхребетность.
В итоге Чечня вновь оказалась под Российской оккупацией. Но идея независимого чеченского государства не умерла. Нация родилась и живет. Она просто похоронила романтизм и, возможно, рыцарские идеалы, которым чеченский народ следовал столетиями. В современном мире – равнодушном к чужим бедам, прагматичном и циничном – для маленькой нации это непозволительная роскошь. Как нация чеченцы должны стать прагматиками. Чеченцам нужно научиться понимать мир, знать его политическую архитектуру и научиться ориентироваться в механизмах его взаимоотношений.
Это все чеченцам предстоит освоить. А пока что в современной путинской России предприняты все меры по деполитизации чеченцев. Вот что пишет по этому поводу известный идеолог евразийства и российского неоимпериализма Александр Дугин:
«В Чечне президентом должен быть русский, который ни во что не вмешивается. А рядом Ассамблея, которую возглавляет Рамзан Кадыров. И там сидят старейшины тейпов, трут свое. Прав на решение вопросов политических – выходов, входов в состав России – они не имеют заведомо. Они просто обсуждают, кто сколько баранов увел, как какой-нибудь молодец хорошо отличился на сабантуе, шашлыке. И все заняты делом. ...Один аул, другой аул. Пусть они эти вопросы между собой на адате, шариате решают. ... Политику надо в Чечне запретить. Она и так сейчас запрещена под видом "99 процентов за "Единую Россию"". Теперь необходимо сделать следующий шаг. Не надо демократизировать Чечню по русско-европейским меркам, которые для самой России непонятны, а надо ее подталкивать к собственным истокам».
То есть – обратное в прошлое, в разрозненные аулы и тайпы. Но вряд ли подобное уже возможно, как невозможно вернуть оперившегося птенца обратно в свою скорлупу. Факт чеченской нации состоялся и именно таковой она воспринимается миром после минувших событий последнего десятилетия 20-го века, несмотря на факт повторной оккупации Россией. Национальное государство (государство-нация) – это, как известно, территориальное образование, в котором политическое управление и культурная самоидентификация неразделимы. А не банальное кто у кого сколько баранов увел. И поэтому национальные проекты могут осуществляться исключительно в собственном государстве. Если 130 лет репрессий не смогли заставить чеченцев забыть о своих героях Кавказской войны, то вряд ли в наше время удастся заставить чеченцев забыть о своем независимом государстве. Чеченский политический проект уже запушен и он будет будоражить умы чеченцев до тех пор, пока не состоится факт признанного мировым сообществом независимого чеченского государства.
Подводя итоги, мы видим, что к построению национального государства чеченцы стремятся давно и упорно. Российская оккупация отбросила на полтора столетия назад закономерное развитие чеченской нации. Но тем самым, несмотря на активные перманентные попытки разрушения и трансформации чеченских традиций в целях ассимиляции чеченского народа, невольно законсервировала их под воздействием враждебной окружающей среды. Идеалы этих традиций, воспеваемых народом на всем протяжении российской оккупации, отчетливо проявили себя во время провозглашения чеченской независимости в 1991 году и во время последовавших за этим войн.
Наверное, две самые масштабные в мире войны после Второй мировой войны за два минувших долгих и трудных для чеченцев десятилетия повлияли на наш народ более, чем все войны двух предыдущих столетий. Чеченцы сильно изменились. Меняясь сами, чеченцы, можно сказать, изменился и мир, который входил в новый 21 век на фоне чеченских войн, имевших в той или иной мере влияние на все глобальные военно-политические события мира этих двух десятилетий. Несмотря на такой колоссальный тектонический сдвиг в мире, к которому привела борьба чеченцев за свою этническую независимость, как наиболее значимое для самих чеченцев последствие начала российско-чеченской войны я бы отметил завершение формирования в ее ходе чеченской политической нации и конец романтического периода чеченской истории.
Благодарю за внимание.
Директор Чеченского Института Гуманитарных Исследований (ЧИГИ) им. Далхана Хожаева - Джамбулат Сулейманов