Открытое письмо Андрею Илларионову, который с отчаянной решимостью защищает Егора Гайдара

Уважаемый Андрей Николаевич,

при том, что мы много лет шапочно с Вами знакомы, Вы, кажется, даже выступали на одной из конференций или круглых столов «Гласности», я лишь на днях начал знакомиться с Вашими постами в интернете и, откровенно говоря, был совершенно поражен. Конечно, Вы — единственный из «младореформаторов» и кремлевских администраторов кто, кажется, и впрямь пытается говорить правду о трагических последних десятилетиях России. Но меня совершенно поражает:

            - Ваше стремление сотни раз повторять пустяки лишь изредка и мельком упоминая вещи самые важные;

            - в конечном итоге — апология Егора Гайдара, Анатолия Чубайса и Бориса Ельцина;

            - и неспособность или нежелание называть все происходившее в России своими именами.

            Конечно, Вы правы, когда пишете, что не Егор  Гайдар, а Ельцин и Бурбулис подписали документы о либерализации цен, а Гайдар к этому отношения просто не имел. Но на самом деле даже Вы не знаете, что первое решение о либерализации цен Ельцин объявил не 28 октября 19991 года на V съезде народных депутатов, а еще 1 июля 1991 года в Новосибирске для всего Сибирского региона (то есть двух третей России). Цитирую сообщение «Ежедневной гласности» от 2 июля 1991 года (утренний выпуск):

            «Новосибирск. (Алексей Кретинин). 1 июля в город с рабочем визитом прибыл Президент Российской Федерации Борис Ельцин.…

             Распоряжением Президента России с 1992 года разрешается осуществить в рамках сибирского региона переход на свободные цены. Причем, 25% сырья и продукции будут реализоваться по свободным ценам уже с сентября нынешнего года...».

            И есть подтверждения этому сообщению — не хочу их даже перечислять, потому что на самом деле так неважно первый ли об этом объявил Егор Гайдар, как усиленно лгут его друзья и клевреты, или нет, как в сотый раз повторяете Вы — все это носилось в воздухе, как совершенно точно Вы пишете. Важнее не то, кто писал Ельцину эти документы, а почему они были написаны.

            Вы пространно пишете, что испытывали после поражения ГКЧП эйфорию. Вам казалось, что все Вам по плечу. Я был в эти дни в Белом доме, жил в кабинете у Красавченко, но не испытывал никакой эйфории (к счастью, единственный не получил медаль за его оборону), но 22 августа, когда Севастьянов объявил, что я буду руководить комитетом по контролю за КГБ (и опубликовал это в «Курантах») я сразу же и категорически отказался, ни разу в этот комитет не пришел и, к счастью, хотя бы эта гнусная декорация бесславно подохла.

            Я не хотел быть в Вашей эйфорически возбужденной команде (куда по наивности попали и приличные люди и даже два-три диссидента), поскольку живя не в экономической башне из слоновой кости, а в реальной Москве, видел как Крючков насаждает «многопартийность» в России, а отставник ГРУ Жириновский раз за разом создает еврейскую группу «Шолом», «Демократический союз» для Новодворской, и Либерально-демократическую партию (название взято Крючковым из операции «Трест», да и вся «перестройка» первоначально сконструирована из операций НКВД и Коминтерна для заграницы — полковник КГБ Голицын, бежавший в 1961 году видел и описал этот проект, написанный для Шелепина, а пригодился он Горбачеву). КГБ из которого Ельцин уволил 30 человек из трехсот тысяч ничего не терял и Вы готовы были играть с ним в кремлевские игры, а я — нет.

            В Кремль пришли не Крючков и Собчак, который должен был сменить Горбачева (это отдельный любопытный сюжет), а Ельцин с массой советских интеллигентов и «молодых реформаторов». Одна была неприятность — кроме штатных сотрудников и тайной агентуры КГБ, около 50% советских интеллигентов были «доверенными лицами» - с ними можно было без конспиративных квартир и зарплат попить кофе, что-то им посоветовать, что-то узнать. А те, кто не был «доверенным лицом» не продвигался по службе, не ездил заграницу, не издавал книги и даже вообще не печатался, то есть не был «известным интеллигентом», а потому, по преимуществу, не попал в Кремль.

            Но к демократии (народовластию) все это не имело никакого отношения. В какой-то передаче «Эха Москвы» Вы даже себя деликатно укорили - «мы, молодые реформаторы, не понимали, что демократии надо помогать». Ну, зачем же такие иносказания. Как раз годы правления или особого влияния Гайдара и «молодых реформаторов» и были периодом полного и жестокого уничтожения демократического движения в России.

            Многочисленные организации и партии возникшие по инициативе КГБ, естественно, мгновенно исчезли, какие бы демократические лозунги там не звучали и как бы они не любили Ельцина. Сотрудников независимых организаций избивали и арестовывали по всей стране, нескольких профсоюзных лидеров просто убили, весь переодический «Самиздат» - сотни газет и журналов был уничтожен в результате разгрома офисов. Руководство одной из самых массовых и влиятельных в стране организаций «Мемориала», созданного при участии Сахарова, как-то само обо всем догадалось и в 1992 году изменило устав, превратившись из общественно-политической организации в историко-просветительскую и бросив на произвол судьбы сотни тысяч своих сторонников и филиалов по всей России. Музей Сахарова и Хельсинская группа превратились в интеллигентные клубы, где было хорошо попить чаю с бутербродами.

            Уничтожением основной крупнейшей партии в стране «Демократической России» Гайдар занялся лично. Каким-то образом он уговорил наивного Сергея Ковалева, который как и многие диссиденты, и впрямь считал, что «мы победили», что теперь нужна партия власти, и таким образом придал всему этому приличный вид. После чего был перекуплен громадными окладами весь административный аппарат партии. И тогда было объявлено, что «демшизу», то есть простой русский народ, на новый съезд партии, которая теперь стала «Выбором России» просто не пустят. Старовойтова, Якунин, Пономарев — сопредседатели «Дем. России» с этим не согласились, но у них не было, ни денег, ни аппарата, ни помещения — офис «Дем. России» в Старомонетном переулке был перед этим тоже разгромлен.

            Я восстанавливал фонд «Гласность» после полных разгромов четыре раза.

            Большинство Ваших недоумений по поводу «необъяснимых» и «нелогичных» поступков Гайдара и администрации связанно с обилием в Кремле «доверенных лиц» и с таким опозданием понятой Вами симпатией к КГБ Егора Гайдара. Для уничтожения «демшизы» по всей стране - термин Егора Гайдара - даже не нужен был единый командный центр — достаточно было, как у муравьев, представление о коллективной пользе и поддержке.

            К 1995 году демократическое движение в России было окончательно раздавлено Ельцыным, Гайдаром и КГБ. Людей, возмущенных зверствами в Чечене, уже не кому было позвать, организовать и на протестах не было и сотой доли тех, кто протестовал против убийств 13 человек в Вильнюсе.

            - Мы плакали дома, - сказала мне одна знакомая.

            Резко возросло количество политических убийств, совершаемых КГБ — убивать легче чем судить.

            Еще раз напоминаю Вашу фразу всего пятнадцать месяцев назад:

            - Мы, молодые реформаторы, не понимали тогда, что демократическое движение нуждается в поддержке.

            Такой была ваша поддержка.

            Вы, Андрей Николаевич, с почтением, но чуть критически относясь к Гайдару, полагаете, что именно ему принадлежит инициатива «силового решения» противостояния с парламентом, упрекаете его в мелкой лжи. При этом Вы не замечаете самого главного: Гайдар пишет (и много раз говорил), что в результате бомбардировки Белого дома «болванками» не погиб ни один депутат. Конечно, это правда — зачем ему помнить о 2200 только неопознанных трупах (по справке на 1993 год, подписанной зам. прокурора Москвы и зам. министра внутренних дел) кремированных в городе Москве (в 1992 — 180 неопознанных трупов, за 11 месяцев 1994 чуть больше 110). А сколько убитых было опознано, а сколько было закопано и не попало в морги?

            Вы пишите о противостоянии с парламентом, об идейных пороках завещания Гайдара, а сам Егор Гайдар в книге «Смуты и институты» вполне ясно пишет о пользе кровавой бойни, где жертвой может и должен быть русский народ. Хасбулатова, Руцкого, Макашова, Ачалова — всю эту компанию он тут же отпустил. Вы, Андрей Николаевич, изучали книгу Гайдара, конечно, серьезнее, чем Владимир Рыжков, который вовсе ничего не понял, но не дали себе труда подумать о чем на самом деле в ней идет речь, посмотреть хотя бы официальные документы, поговорить с кем-нибудь, кто был в Белом доме, или возле него (а у Вас, как и у меня, там наверняка были знакомые), посмотреть сохранившиеся видеосъемки, где башни бронетранспортеров крутятся расстреливая всех и со всех сторон, кого могут достать, как будто находятся во вражеском кольце, а их окружают мирные безоружные люди. Гайдар в своей книге гордится тем, что у него был полк (не полк — дивизия Дзержинского и московский ОМОН) готовый стрелять в безоружных людей.

            Вы подозреваете, что Гайдар готовил антиконституционный указ Ельцина №1400, распустивший парламент и положивший начало  противостоянию. Впрочем, из рассказа Пихои — секретаря Ельцина, точно известно, кто именно его писал и советовался с Ельциным и это был не Гайдар, но я думаю, что и Гайдар и Ельцин были одинаково хороши и не случайно нашли друг друга.

            Но тут я должен оговориться, что и моя позиция — человека то и дело осуждающего Ваши оценки, не вполне оправдана. Мне стыдно до сих пор — уже девятнадцать лет, что я тоже не сразу понял, что все это не было борьбой Кремля с Белым домом, а лишь кровавой расправой (в значительной степени спровоцированной) с народным недовольством — даже не бунтом — почти все убитые были безоружными, и даже не сторонниками коммунистов. А ведь ко мне приходили и спрашивали: «Что же вы молчите?».

            Честно говоря, мне было не до того. В 1992 году КГБ разгромил до нуля «Гласность», но еще была в Кремле Старовойтова и месяца через два нам что-то вернули, а Севастьянов предложил «Гласности» дом от КГБ. Почему-то мне это не подошло. В августе 1993 года «Гласность» и издательство «Советский писатель», где я был полгода генеральным директором, вновь полностью разгромили уже совместно: руководителями был полковник с Лубянки и Илья Константинов из Белого дома (он потом руководил захватом мэрии). В Белом доме, кроме безграмотного Руцкого (в августе 1991 года он демонстрировал журналистам вечный двигатель — см. об этом статью Геннадия Жаворонкова в «Московских новостях) были министр безопасности Баранников, генерал КГБ Стерлигов, заместитель председателя Совета Федерации Кирсан Илюмжинов (резидент ГРУ в Японии) и масса всякой гебешной мелочи вроде Бабурина, Ионы Андронова, Веденкина, Баркашова. А к ним еще генералы Ачалов и Макашов, стишки в Белом доме: «Мы устали от жидов, защити нас, Макашов» и призывы Руцкого к штурму Останкино.

            И я не хотел, у меня не было сил разбираться кто хуже. «Чума на оба ваших дома». Но ведь там были и сотни несчастных подростков с проходившего тогда съезда комсомола и вообще в Белом доме находилось около десяти тысяч человек, из которых выжило меньше половины — они не прятались в подвале, как депутаты.

            Сейчас я думаю, что победа Белого дома (без гибели нескольких тысяч ни в чем не повинных людей) привела бы точно к такому же финалу, какой мы получили сегодня. Вы, Андрей Николаевич, хотя и с оговорками, высоко цените Ельцина, Гайдара и Чубайса за переход к рыночной (пусть не либеральной) экономике, приватизацию госсобственности, залоговые аукционы (пусть и воровские по Вашему же вполне точному определению). Но я уверен, что осторожный помощник Андропова Аркадий Вольский и экономист Хасбулатов, который по моему с ним знакомству во время Чеченской войны, показался мне и глупым и недостойным человеком, сделали бы вместе с вполне радикальным Верховным Советом ровно тоже самое. Только не залив Москву кровью. Вы считаете, что Гайдар сделал целый ряд ошибок, не был достаточно «либеральным экономистом» и только из-за этого все в России получилось так отвратительно, а Бальцерович в Польше сделал все правильно (кстати говоря, это повторяет и социалист, по Вашему определению, Евгений Ясин). Я не экономист и не могу об этом судить, да еще предположительно: «что было бы, если бы...».

            Но я вспоминаю свой разговор с Яном Ольшевским, премьер-министром правительства, в которое входил Бальцерович. Правительство уже было в отставке, из «Солидарности» практически никто не был выбран в Сейм, а улицы Варшавы были по-прежнему заполнены людьми, которые пытались продать хоть что-нибудь из своего скарба, чтобы хоть как-то прокормиться. Как бы без связи с Бальцеровичем Ольшевский рассказал, что в конце 1988 года в небольшом городке польского Полесья состоялась тайная встреча руководителей спецслужб стран Варшавского договора. В ходе обсуждения пришли к выводу, что нужно передать власть в их странах правительствам демократов, не отдавая, конечно, контроля за армией, полицией и своими структурами и вывезя из страны золото-валютные резервы (Вы не вспоминаете, Андрей Николаевич, своё удивление по поводу Геращенко, при котором исчез золотой запас ССР из Государственного банка?). В руках демократов должна остаться экономика, медицина, социальные службы, образование... Нужно всего лишь дождаться недовольства населения и придет время для более эффективных правительств.

            Когда премьер-министр мне это рассказывал, в Польше генералы, пришедшие к власти, успешно делили между собой поля и заводы. К счастью в Польше была миллионная «Солидарность» и католическая церковь, а в России и то немногое, что было, КГБ, Ельцин и Гайдар успешно уничтожили.

            Таким образом я полагаю, что противостояние между Кремлем и Белым домом действительно было, но не идеологическим, а «спором хозяйствующих субъектов». КГБ был и в Кремле и в Белом доме, но просто в разных чинах. И спор был лишь о том, кто именно будет разворовывать Россию. Аркадий Вольский или кто-то другой на месте Чубайса так же бы раздал, разделил Россию «по своим», но они были бы более чиновными: генералы и полковники, а не какая-то шушера из ЦК ВЛКСМ  и мелкие уголовники у Чубайса. У Гайдара и Чубайса действительно много противников, но в основном по принципу «не по чину брали и не по чину давали». Даже «красные директора» не оказались оправданием Чубайса.

            Хотя, конечно, умывая Москву кровью, чтобы народ в их споры не вмешивался, Гайдар защищал и себя и свою компанию. Кто-то ведь мог этому коммерческому спору придать и политическую окраску и не сделать Гайдара губернатором, каким стал потом генерал, покровитель изобретателей, Руцкой. Без большой натяжки можно сказать, что при Путине КГБ с небольшим опозданием открыто пришел к власти, это было естественное и непреодолимое их движение вверх, некоторые обиженные Чубайсом генералы наконец получили давно ожидаемую долю. Правда, вот с эффективной политикой, и внешней и экономической, у них как-то неудачно получилось.

            И, наконец, последнее. Вам не нравится, что Гайдар был не против войны в Чечне в принципе, а только именно в это время. Да какое это имеет значение. Любят писать, что в Кремле после разгрома Белого дома стали всем управлять силовики и война в Чечне это именно их инициатива, а не либерального, как Вы полагаете, Бориса Ельцина. На самом деле не только генерал-полковник Воробьев, но трижды запрошенные из Кремля эксперты Генерального штаба были против этой войны. Больше того, по показаниям Сергея Ковалева (со слов Козырева) на  подготовленном нами Трибунале[1] дополненных рассказом члена Совета Безопасности России и члена Трибунала Юрия Колмыкова, на заседании Совета Безопасности не только министр юстиции России Юрий Калмыков выступил резко против войны (думаю, что вскоре убитый, но и это отдельный сюжет), но и директор Службы внешней разведки Евгений Примаков, имевший большой опыт азиатских воин, осторожно высказался против и даже министр обороны Грачев начал говорить не стоит ли продолжить переговоры с Дудаевым. Обсуждение прервал Ельцин:

            - Так ты еще и трус к тому же!

            Была не просто начата чудовищная война, сразу же было совершено одно из самых страшных и кровавых преступлений в истории России — в результате ночной бомбардировки русского города Грозный погибло около сорока тысяч мирных жителей (кстати говоря, даже этнических русских, чеченцы ушли по деревням в горы). Как мне говорил один из помощников президента Татарстана Минтимера Шаймиева (не знаю насколько достоверно, но якобы со слов шефа) Ельцину было все равно, где начинать войну, чтобы доказать, что у него сильное правительство и он за единство России. Эмиль Паин — советник президента Ельцина на том же подготовительном заседании Международного трибунала[2] в присутствии комиссии международных наблюдателей под руководством Клауса Пальме разъяснил это подробнее:

            «Я полагаю, что военный этап чеченской политики – это следствие, вольное или невольное, идеологии перехвата национал-коммунистических лозунгов. Все началось после выборов, на которых большинство получил Жириновский и Зюганов. Кому-то показалось, что общественные настроения качнулись в сторону сильной державной политики, требований усмирения сепаратизма, значит, нужна адекватная реакция».

            Татарстан, уже почти вышедший из Российской Федерации, якобы тоже был возможным объектом для «доказательства», но Шаймиев сумел перевести стрелки на Дудаева. Ельцину было все равно, где убивать, и нам теперь вполне очевидно, как он был готов это делать.

Ваши, Андрей Николаевич, все же уважаемые Вами люди, хотя и имеющие некоторые недостатки, Борис Ельцин и Егор Гайдар — одни из самых отвратительных персонажей в русской истории, прямо стоящие в ней по своим преступлениям, по своим моральным качествам за их верными учителями Лениным и Сталиным. Говорить об их достоинствах, об их отношении к демократии и либерализму так же непристойно, как говорить о политических взглядах Брейвика.

            Конечно, я что-то упрощаю, что-то пропускаю, что неизбежно в статье, главное же — для меня гораздо важнее тысячи убитых моих сограждан и близких, чем споры о том, кто первый сказал об отпуске цен.

            И мне очень жаль, что Вы, Андрей Николаевич, начиная говорить правду, останавливаетесь на полпути, по-моему — из-за интеллектуально страха додумать все до конца.

                                   Искренне Ваш - Cергей Иванович Григорьянц