Можно сколь угодно иронично относится к концепции поклонника Бухарина Стивена Коэна о дремавшей в большевизме "либеральной" "бухаринской традиции", противостоящей сталинской традиции - репрессивно-консервативной.

Можно также скептически воспринимать перестройку как запоздалое торжество такой либерально-бухаринистской линии, понимая, что истинной целью перестройки* было именно то, что мы понимаем как путинизм - авторитарная система личной власти, низведшая правящую партию до уровня обслуги администраций (в духе пресловутой теории "приводных ремней", первоначально, 90-лет назад, относимой к профсоюзам), обеспечивающая государственно-монополитический капитализм, только в иной, прозападной и антисталинистской идеологической упаковке, и сохраняющая советскую империю, но уже как экономическую зависимость от России.

Однако в чем Стивен Коэн (и многие другие советологи) прав, иак это в решающей роли так называемого "ленинского призыва" в ВКП(б) 1924 года. Как известно, после смерти Ленина в январе 1924 года были резко снижены планки для принимаемых в партию власти. Она выросла в несколько раз рывком. 

В результате из модели "ордена меченосцев" - корпорации ветеранов подполья, дополненной элитой победителей в Гражданской войне, - ВКП(б) превратилась в такой же в своей массе полуграмотный, но фанатичный сброд, каким была партия недавно пришедшего к власти Муссолини. И этот сброд принес в партию не только народный антисемитизм** (что тут же политически уничтожило "левую оппозицию" захватившей ЦК сталинско-бухаринской группировки), но и всю ненависть полуобразованных прозелитов к старой элите партии с ее владением европейскими языками и склонностью к марксисткой схоластике.

Но самое главное - "новые коммунисты" были рабски преданы Сталину, потому что он открыл для них невиданные карьерные возможности и упростил идеологическую картину мира до уровня их мифологического понимания. Поскольку у нас Булгаков остается главным моделирователем истории, то прошу представить Шарикова, ставшего секретарем партячейки Калабуховского дома, исключающего троцкистского двурушника Швондера.
(Заодно можете себе представить Левия Матфея, избранного первосвященником - и не смейтесь, последним первосвященником Второго Храма, тем самым, что с горящей кровли передал ключи от него обратно на Небо, был простой, но праведный строительный рабочий, избранный на этот пост революционным народом Иерусалима).

Это я все к тому, что никогда со времен революционной неразберихи 90-х годов так не снижались критерии для новых управленческих кадров. Я помню удручающие рассказы времен осени 2003 года бывшего спикера Госдумы Ивана Рыбкина о страшной нехватке подготовленных людей для замещения министерско-губернаторского эшелона.

Таким образом, через 4 месяца у нас будет новый контингент, слепо преданный поднявшему его из небытия Путину и исходящий из принципа "с руководящей работой не справлюсь".

Этот маневр почти точно повторяет сталинский ход октября 1952 года, когда Политбюро стало Президиумом ЦК, численно увеличившись в два раза, и каждый соратник генералиссимуса почувствовал на своем затылке нетерпеливое дыхание "сменщика", в том числе "красивого молдаванина" Брежнева. 

Надо ли напоминать, что 65 лет назад, уже через месяц после изменений в уставе (и отказе от "большевизма" в новом названии партии - КПСС) начались аресты врачей Кремлевки (в рамках "дела Абакумова" - "о сионистском заговоре в органах МГБ"), а в марте следующего, 1953 года, все новоделанные "олимпийцы" были возвращены в бывшее политическое ничтожество.

Можно также вспомнить о том, какое внутреннее напряжение внесло в КПСС появление в ней в начале 60-х "мальчиков Шелепина" - молодых неосталинистов из комсомола и КГБ. 
Через 10 лет, после провала заговора по смещению Брежнева в 1974 года, они стали базой так называемой "русской партии" (единственной серьезной внутренней аппаратной оппозиции), с которой боролся даже Андропов, и которая сыграла важную роль в появлении новой правящей антикапеэсэсной группировки в начале 90-х.

Даже если разделить предупреждение Павла Чикова о новом этапе уже окончательной фашизации режима на четыре, то мы все равно получим достаточно мрачную перспективу политической эволюции. 

И в именно в контексте такой версии надо рассматривать угрозу кадровой революции, которую Путин, подобно револьверу, будет держать у виска сегодняшней номенклатуры. 
И все отлично понимают, что эти выдвиженцы будут готовы буквально на все, и не в плане личной угодливости, но при проведении любого курса. Говоря о любом, я прежде всего имею в виду не гипотетическое блокирование социальных сетей, но, например, введение 90-долларового налога на обязательную регистрацию кошек и собак.

Таким образом, Путин явно программирует жестокий конфликт внутри своей номенклатуры. 
Впрочем, этот его шаг можно рассматривать и как очередное опережающее заимствование у Навального - дескать, хорошую карьеру для нуворишей можно сделать и при мне, не дожидаясь (и не помогая исподтишка) революции.

Что же касается самого Навального, то быть обвиненным в моральной организации массовых беспорядков путем поджога пропитанным соляркой сеном Манежной площади - это даже изысканно. Что там Димитров или Гай Фокс! Уже почти "вредительский туннель от Бомбея до Лондона"! Впрочем, как известно, Удальцов и Развозжаев отсидели и за меньшее...

Ах, да, и на фоне этого Явлинский и его "верные лычарды" будут осуждать "провокаторов, толкающих на драки с ОМОНом" и призывать отменить муниципальный фильтр.

* Рыночные реформы Горбачева - это возможность директорам и министрам приватизировать прибыли, оставив государству издержки. Политические реформы Горбачева - это способ свободно выбирать между первым и вторым секретарем обкома.

** За два десятилетия до этого основоположник правого светского сионизма Владимир-Зеев Жаботинский предупреждал о тщетности надежд на социальную революцию - она приведет к власти не интернационалистов, а выходцев из народа, пропитанных ксенофобскими предрассудками.

 Евгений Ихлов