Альгирдас Патацкас
Никогда они не будут братьями, или как рождаются нации
Молоденькая украинская поэтесса Анастасия Дмитрук написала стихи, которые мгновенно облетели всех, кто понимает по русски. Как случилось, что начинающая поэтесса, до сих пор писавшая застенчивые стихи про любовь, вдруг сочинила стихотворение, где гениально сжато прошлое и будущее Украины, и которое, как произведения какого нибудь Шандора Петефи или знаменитый Marsz, marsz Dąbrowski, провозглашает совсем новую суть и самосознание только что родившейся новой украинской нации.
Рождение нации является метафизической тайной. Нация рождается мгновенно, в основном благодаря какому – нибудь сотрясению, трагическому и радостному вместе, но ее созревание от зачатия до преобразования в полнокровную нацию может длиться веками.
Автору этих строк посчастливилось увидеть и испытать, как родилась нация чеченцев-вайнахов, как в один день она из союза отдельных племен-тейпов превратилась в нацию вайнахов, одну из старейших народов Кавказа. Это произошло 8-го июня 1992 года, во время военного парада, в честъ националъного праздника - дня Независимости Чеченской Республики Ичкерия. Под ярким июнским солнцем – праздничная атмосфера, взолнованные лица, на трибуне президент Джохар Дудаев и другие лидеры толъко что родившегося государства. Над головами, чуть не врезавшись в толпу, бреющим полётом проносится реактивный истребитель, но это не смущает, а наоборот зажигает собравшихся, слышатся голоса одобрения пилоту-сорвиголове (как это по чеченски…). Первыми маршируют воины Националъной гвардии – гордостъ Джохара. После этого – войска регулярной армии призывников, еще позже отряды самообороны, которые охраняют аулы. Их униформы и вооружение хуже, обувъ дрянная, но по порывистости, видно, они готовы равняться с гвардейцами. Но это еще не всё – вслед за войсками идут отдельные аулы или тейпы, без оружия, но тем же парадным строем как войска. Жалко и забавно смотретъ, как старики и подростки стараются идти нога в ногу, тем же парадным строем как солдаты. Одеты скромно, даже бедно – вряд ли у них естъ праздничная одежда, но охвачены тем чувством общности, какого до сих пор им не удалосъ испытатъ. Вдруг начинаешь соображать, что это может быть впервые, когда все племена, отдалённые друг от друга горные аулы, вся Чечения имеет возможность собраться вместе и вместе праздновать свой национальный, не навязанный чужими праздник. Празноватъ и восприниматъ себя как единое целое, уже как нацию, обладающую основами самосознания.
***
Когда и как произошло зачатие украинской нации, ответ найти могут толъко украинские историки и мыслители – со стороны угадатъ почти невозможно. Может это произошло при Оршанской битве или во время какого нибудъ другого исторического события, постороннему не угадатъ, так как чужая культура познается только изнутри (Освалъд Шпенглер).
На самом деле, кто и с кем воевал там, на Оршанской битве в далеком 1514 году? С одной стороны, в рядах Великого Княжества Литовского(ВКЛ) – русины и православы (этнические литовцы и поляки там были в меньшинстве, но и сам полководец ВКЛ Константин Острожский был православной веры и даже славился как опекун православия). Но и с Московской стороны – тоже русины и православные. Ответ может подсказатъ знаменитая картина „Битва под Оршей“ – со стороны ВКЛ блестит броня, развеваются перья на шлемах рыцарей, а на стороне московитян – меховые шапки, низкорослые кудлатые лошади, луки со стрелами – словом, татарщина, наследство Золотой Орды.
Рыцаръ ВЛК Всадник московитян Всадник Золотой Орды
Таким образом видим битву цивилизаций – между лесом и степью, между Европой и Азией, между западной цивилизацией, Western Christendom (Арнолд Тойнби) и наследием Золотой Орды.
Возможно, эта битва и была началом начал самосознания двух славянских народов – белорусов и украинцев. Истоки этих народов, этническим субстратом были славянизированные балтийские племена – может этот фактор и был существенным, подсознателъно определившим ориентацию на Запад; но, к сожалению, недостаточным.
***
Прямым наследником цивилизации Киевской Руси является Украина, а не Россия. Родившаяся в болотах Москвы-реки, захудалое Московское княжество было вассалом Литвы и платила дань – до границы ВКЛ было толъко 70 верст. Завоеванная Золотой Ордой, переняла ее образ жизни, строй, самосознание и генетику, и стала славяно-тюркским государством. Это дало ей пассионарный импульс (Лев Гумилёв), и за сто с лишним лет она стала евразийской империей, modusvivendiкоторой стало захват чужих земелъ и безсмысленное расширение, ставшее самоцелъю.
***
И вот стихи молодой и хрупкой девицы, в которых поэтическое чутъе разрешило почти совершенно нарисоватъ появление новой нации с самыми важными знаками своей идентичности. Существует еще одно стихотворение Анастасии Дмитрук, написaнное чутъ ранъше, еще до начала русской инвазии.
Сравним их ради углубления в таинства поэтики и политики.
Никогда мы не будем братьями Верните нам наше небо,
ни по родине, ни по матери. верните нам наш покой!
Духа нет у вас быть свободными – Зачем вы пришли, соседи?
нам не стать с вами даже сводными Зачем вы пришли с войной?
Вы себя окрестили «старшими» - Мы с вами детей крестили
нам бы младшими, да не вашими и пили на брудершафт….
Вас так много, а, жаль, безликие. Зачем вы нас оцепили
Вы огромные, мы – великие колонной своих солдат?
А вы жмете… вы всё маетесь, Нам много досталось боли –
своей завистью вы подавитесь. хороним своих сыновей
Воля - слово вам незнакомое, Мы видели много горя,
вы все с детства в цепи закованы. мы стали еще сильней.
У вас дома «молчанье – золото», Зачем вы пришли, ребята?
а у нас жгут коктейли Молотова, За что собрались воевать?
да, у нас в сердце кровь горячая, Мы выстоим брат за брата,
что ж вы нам за «родня» незрячая? нас тоже учили стрелять.
А у нас всех глаза бесстрашные, Мы выстоим - у нас Воля,
без оружия мы опасные. ее не возьмет автомат.
Повзрослели и стали смелыми Мы вам не сдадимся без боя,
все у снайперов под прицелами. все церкви пусть бьют набат.
Нас каты на колени ставили – Мы видели смерть, ребята
мы восстали и всё исправили. ей смело смотрели в глаза.
И зря прячутся крысы, молятся – Не надо войны, не надо…
они кровью своей умоются. Потом не вернешь назад.
Вам шлют новые указания –
а у нас тут огни восстания.
У вас Царь, у нас - Демократия.
Никогда мы не будем братьями.
***
Хотя эти стихи разделяет толъко какой нибудъ месяц, между ними – пропасть. В написaнном пораньше русские еще называются по- дружески – “ребята“, к ним обращаются с напоминанием того, что до сих пор объединяло русских и украинцев – религия и обычай (“мы с вами детей крестили…”), напоминаются мучения, которые пришлось испытать украинцам от прежнего режима в надежде на сострадание, и только в самом конце выражается решимость и предупреждение, что народ так легко не сдастся, и что после этого станет невозможно вернуться назад.
В более позднем стихотворении, которым и прославиласъ юная поэтесса, этой сдержанности и дружественности не осталосъ ни следа – как будто это написано о совсем других народах. На самом деле, той, по соседски дружной Украины тут нет, как бы ее совсем не было. Строгие формулировки, расположенные и подчеркнутые как экзистенциалъные противопоставления; отвергнута даже связь по крови – и совсем законно, потому что ни кровь, ни генетика не являются решающими при рождении нового самосознания нации. Гениально, последовательно по иерархии ценностей распределены существенные различия:
Русские Украинцы
Ставшие чужими “как по родине, так по матери”, свободные
потому что несвободные, даже не способны стремиться
к свободе
“безликие”, то естъ не обладающие самосознанием имеющие самосознание
Гордящиеся численным преимуществом чувствующие свою внутреннюю ценностъ, “великие”
Завидующие тем, у кого естъ свободная Воля обладающие Волей
Не смеющие противостоятъ, исповедующие смелые, горячей крови, не
“молчание-золото”, но претендующие в признающие такого родства
“родню”
Признающие только силу и коварство (снайперы) хотя безоружные, но умеющие постоять за себя,
Созревшие под снайперскими
пулями, свергнувшие своих палачей
Раболепствующие пред Царём и его указами самоуправляющиеся, признающие демократию
И как окончательный и безапеляционный вывод – “никогда мы не будем братьями”.
***
Визия этой молодой девушки заставила вспомнитъ текст,
написанный мною после грузинско-русской войны 2008-го года.
“Два панорамных видения. Первое – старинная гравюра прошлого, времен кавказской войны с горцами ХIХ века. По серпантину ущелья ползет, извивается вереница русских войск. Блестят штыки пехоты, на конях бородатые казаки в меховых шапках, грязные обозы – беспорядочная, пёстрая, наглая кавалькада ползёт, юлит по горным дорогам с северной стороны хребта словно грозная апокалиптическая змея.... И современный фотоснимок – теми же самыми ущельями и горными серпантинами двигается современный обоз – военные грузовики с солдатами, БМП, ГРАД-ы, та же самая наглая, грозная змея по той же дороге, под тем же солнцем, в том же самом направлении...
Рядом с евразийским хором – "...да, скифы мы , с раскосыми и жадными глазами..." (Александр Блок) уже слышен и полузабытый "...Москва – это третий Рим... ". Поспешно буркнув, что война – это зло, начинаются обильные реляции на тему "православной ойкумены", где Москве предназначена "стержневая" роль - стать центром объединения поствизантийского мира. Подозрительно похожей становится лексика стратегов Генштаба и теологов Московского Патриархата. Москва – это катехон, опора Третьего Рима, обязанная приостановить нашествие Антихриста с Запада. При этом не выговариваемый громко, но притаившийся в подсознании вывод – одним из способов достижения этой цели может стать война.
И среди либеральной московской интеллигенции уже слышны голоса, что "впервые после Венгрии, Чехословакии, Афганистана, Чечни – не стыдно , что сделали русские войска в Грузии...".
Как тут не вспомнить молодого поэта и демократа Лермонтова – поручика с ухоженными усиками, жаловавшегося по поводу – "что я буду делать с этой оравой в тряпках". Молодому офицеру приходилось командовать отрядом из 200 "воинов" во время Кавказской Войны с горцами. Это не помешало светочу русской демократии осудить антирусское восстание в Литве и Польше в 1831 году – "...опять народные витии / за дело падшее Литвы / на славу гордую России / опять шумя восстали Вы" и т.д. и т.п. И даже такой тонкий эстет и талантливый лирик как Федор Тютчев вставал в обнимку с виленским генерал-губернатором Муравьевым, прозванного "Вешателем", когда дело касалось борьбы литовцев и поляков за свободу: военное подавление восстания должно было "грозой спасительной примера / державы целость соблюсти ", чтобы "над русской Вильной(!) стародавной/родные теплились кресты/и звоном меди православной/все огласились высоты...".
За зло, содеянное Россией, мы обычно виним российскую власть. Но, может быть, пришло время пересмотреть эту установку о сердечном народе и плохой её власти? Действительно, если существуют плохие люди, почему не могут существовать плохие народы? Конечно же, так думать – не по христиански и не по человечески... Но что делать с народом, носящим глубоко в себе онкологическую опухоль, метастазы которой время от времени убивают и калечат не только ее, но и бытующих рядом. Народом, который носит эту скверну в себе и не лечит, не исцеляет её, потому что не имеет смелости признаться в этом... Самому себе. В первую очередь...“
***
Из за этого текста были проблемы – достойный католический журнал „Artuma“ отказался его печататъ, а редактор прислал завышенно чуткое писъмо, где просил опомнитъся и напомнил, что плохих народов не бывает – существуют толъко отдельные “плoхуны”, с мыслью которого по-христиански и гуманистически трудно не согласиться. И все таки.
“Мы не один народ с украинцами, мы разные. У нас внутренне разные культуры. Не зря украинцы всегда хотели жить отдельным государством. Да, мы близки, у нас есть много похожего, но это не означает, что мы один народ. Это совсем не так. Мы разные и нам эту разность нужно уважать и ценить. Мне кажется, что некое страшное затмение нашло на многих русских людей. А это означает, что все те проблемы, все те грехи народа, которые были совершены в сталинское время, те страшные репрессии, неразрешенные и непокаянные грехи, все это сейчас всплыло на поверхность и начинается заново. Мы и тогда, как народ, поступили плохо, поддерживая репрессивный сталинский режим, прославляя все то зло. Мы не покаялись, мы не посчитали все это ошибкой“ (Александр Сокуров, кинорежисер).
***
Из за вызова, который Россия бросила международному сообществу, Запад готов обвинятъ и демонизироватъ Путина. Но разве Путин не является персонификацией той онкологической опухоли, явление, которое Джохар Дудаев называл русизмом?
…Mы, послевоенное поколение, литовские “шестидесятники”, сформировавшиеся уже в пост-сталинские, хрущево-брежневские времена, испытавшие и короткие оттепели, и Пражскую весну – хотим того или нет, являемся “двухкультурными”; то естъ русская культура была для нас окном, хотя и полуприкрытым, в мировую культуру (с редкими исключениями, такими как Томас Венцлова, которым принадлежностъ их отцов к номенклатуре позволяло прямо знакомиться с Западом). Потому мы имеем много сентиментов касателъно русской кулътуры, ко всем этим “серебрянным векам”, не говоря уже о классике, о всех этих пушкиных, достоевских, чеховых с вишневыми садами…
Но никогда не забытъ того, что видел в Минеральных Водах, на железнодорожном вокзале, во время войны с Чеченией. Пришло извещение, что приближается поезд с новобранцами, едущими на фронт. Поспешно закрываются киоски и будочки, спускаются шторы, перрон внезапно пустеет. Из поезда вываливается пьяная, распоясавшаяся толпа, скорее банда молодых парней, некоторые совсем еще дети. Начинаются поиски алкоголя, разбиваются стекла. Совсем недавно они все читали Ахматову, декламировали “…я помню чудное мгновенъе…“, но теперъ у них в глазах было видно одно только желание – испытатъ вкус той смеси грязи и крови, имя которой подлая война, искупатъся в ней, чтобы поскорее забыться.
***
В молодости мы придумали познакомитъ наших московских друзей с литовской философской мыслю - перевести на русский язык трактат литовского философа Антанаса Мацейны под названием „Niekšybės paslaptis“(одну из частей трилогии “Драма Йоба”, “Легенда о Великом Инквизиторе “). Удивились, что точное название слова „niekšybė“ в данном контексте является не „тайна подлости “ (видимо, из за своей профанации), но церковное слово “беззаконие “. Таким образом, “тайна беззакония“ – пустъ это останется синонимом или самоназванием “таинственной русской души”…
***
P.S.
https://www.youtube.com/watch?v=-G7gFfF-m7k&fb_source=message
песня группы литовских певцов по стихам Анастасии Дмитрук