Вконце мая Интерпол удалил из своей базы всю информацию о главе британского инвестиционного фонда Hermitage Capital Уильяме Браудере – после того как российское бюро Интерпола отправило в Генеральный секретариат этой организации запрос об установлении местонахождения Браудера. Интерпол счел запрос Москвы политически мотивированным.
В апреле суд в Москве заочно санкционировал арест Браудера – в рамках дела о хищении акций "Газпрома" созданными им структурами. Он был объявлен в розыск. МВД России утверждает, что ущерб от действий Браудера оценивается в 3 миллиарда рублей и что данное дело не связано с находящимися в суде материалами об уклонении Hermitage Capital от уплаты налогов. В рамках последнего дела к ответственности привлекаются Уильям Браудер и скончавшийся в московском СИЗО в 2009 году аудитор фонда Сергей Магнитский.
Алекс Тинсли, консультант по юридическим вопросам базирующейся в Лондоне неправительственной организации Fair Trials International (она занимается оказанием правовой поддержки людям, лишенным права на судебную защиту в своих странах), в интервью Радио Свобода рассказал, что власти России и других стран бывшего СССР нередко пользуются механизмами Интерпола для преследования политических оппонентов:
– В случае с Браудером Россия отправила запрос, чтобы отследить его передвижения, используя механизмы Интерпола, но получила быстрый отказ. Однако, хотя пока все выглядит как неудача Москвы, нет никакой уверенности в том, что российские власти и в дальнейшем не продолжат попытки с помощью Интерпола оказывать давление на Браудера. Меня тревожит то, что эти попытки не подвергаются должной громкой критике, как в иных случаях, когда власти пытаются преследовать политических оппонентов через Интерпол.
– Вы считаете, что случай Браудера – не единственный, когда российские власти использовали каналы Интерпола в политических целях?
– Что касается России, есть уже несколько примеров того, как власти использовали Интерпол для давления на людей, которых преследуют по политическим мотивам. Причем иногда последствия для этих людей оказывались очень серьезными, если Интерполу не удавалось вовремя это прекратить. Всем известный случай – дело Петра Силаева, активиста антифашистского движения, выдачи которого Россия требовала в связи с его причастностью к протестным акциям против уничтожения Химкинского леса в 2010 году. Финляндия предоставила Силаеву статус политического беженца. Тем не менее, система Интерпола была задействована, чтобы обеспечить его арест – и ему пришлось провести некоторое время в заключении, прежде чем суд, на этот раз в Испании, вновь вынес решение, что Силаева преследуют по политическим мотивам. И в этом случае Интерпол все равно не сделал ничего, чтобы исключить возможность злонамеренного использования его механизмов. Есть и другие примеры. Например, хорошо известно дело чеченского оппозиционного политика Ахмеда Закаева, живущего в изгнании, который долгое время находился в так называемом "красном списке" Интерпола, то есть в розыске. Он не получил никакого содействия от этой организации, когда стало ясно, что дело имеет политическую подоплеку. Именно этим и выделяется случай Уильяма Браудера – Интерполу пришлось отреагировать, поскольку это очень резонансное дело. Однако это исключение.
– В России Петр Силаев обвиняется в хулиганстве, и этим власти объясняют посланный запрос. Однако когда он отдыхал в Испании, в его номер в отеле на рассвете ворвалась группа полицейского спецназа. Потом ему пришлось провести около недели в тюрьме строгого режима для особо опасных преступников и террористов, его лишили возможности общаться с семьей. Не кажется ли все это чрезмерным, если речь идет о простом хулиганстве?
– Я думаю, важно, что правоохранительные органы так доверяют сообщениям Интерпола. Поэтому в любом случае всегда следует быстрая и серьезная реакция – даже когда такие мощные полицейские силы привлекаются для задержания человека, который обвиняется в мелком преступлении, причем, как выясняется потом, это обвинение еще и политически мотивировано. Именно по этой причине так много людей попадают под арест, если они включены в "красный список", именно поэтому так важно, чтобы Интерпол научился выделять подобные случаи среди прочих. Совершенно никуда не годится, если для того, чтобы избежать ареста по запросу Интерпола, политическому активисту или оппоненту власти нужно быть столь известной фигурой, как Браудер.
– Известно ли о случаях, когда власти других стран, когда-то входившие в состав Советского Союза, также использовали бы Интерпол для преследования своих политических противников?
– Конечно, далеко не только Россия злоупотребляет механизмами работы Интерпола. Это глобальная проблема. Нам известно о случае с венесуэльской журналисткой, занимавшейся темой борьбы с коррупцией, которой пришлось полтора года добиваться, чтобы ее исключили из "красного списка" – несмотря на то что она давно получила статус беженца в Соединенных Штатах. Еще один пример – Белоруссия, которая постоянно старается задействовать Интерпол для преследования оппозиции. Именно так был организован арест одного из кандидатов на президентских выборах 2010 года, Алеся Михалевича, выступавшего против режима президента Александра Лукашенко. Тогда Интерпол, на самом деле, отказался вносить его в "красный список", однако Белоруссия по-прежнему имела возможность использовать каналы этой организации для распространения информации о Михалевиче в других странах. В результате он, имея статус политического беженца в Чехии, был арестован в Польше, за что потом власти этой страны были вынуждены извиняться. Это, действительно, глобальная проблема – есть такие же случаи, связанные с Ираном, Турцией, со многими другими странами.
svoboda.org