Алексей Пименов: Палата представителей Конгресса высказалась за «список Магнитского». Каков реальный политический смысл этого решения, и какой, по Вашему мнению, будет дальнейшая судьба законопроекта?
Сергей Григорьянц: Внешне смысл в том, что США и Россия вернулись в своих отношениях к началу 70-х годов, поправке Джексона-Вэника, Третьей корзине Хельсинкских соглашений, предложению Андрея Амальрика не допускать советских чиновников в США и Западную Европу, чтобы хоть так на них повлиять.
Но главное, это официальное признание что, в холодной войне между Россией и США, Соединенные Штаты потерпели поражение, проиграли самую крупную в своей истории борьбу за демократию и свободу со времени войны Севера и Юга.
Казалось бы это совсем не так: Россия бесконечно ослаблена и вымирает, США — бесспорный и единственный мировой лидер, но это та же победа, которую одержал Наполеон, захватив Москву. И причины поражения США те же, что у Наполеона и Гитлера — недоверие, если не пренебрежение к русскому народу. Наполеону на первых порах помогали русские крестьяне в надежде освободиться от помещиков, но он не отменил крепостное право. На сторону немцев в начале войны переходили целые русские полки со знаменами в надежде освободиться от Сталина, но выяснилось, что фашисты не лучше коммунистов. Русский народ не хуже французского, немецкого или американского, но, конечно, более несчастный и, может быть, менее способный к созданию адекватной системы управления.
В конце 80-х годов для десятков миллионов русских людей Соединенные Штаты были идеальным мировым устройством, почти филиалом рая на Земле, но администрация США решила опираться не на них, а на ту группку, тогда еще небольшую, сотрудников КГБ, которые смогли продвинуть Ельцина и прорваться к власти.
Я понимаю, что когда фонд «Гласность» с 1990 года публично, во всеуслышание в России и за рубежом кричал, что КГБ идет к власти, нам не верили потому, что было непонятно, что же происходит. Мы не были умнее других, но с людьми, вышедшими из советских тюрем, нельзя было договориться или запугать, потому с нами и боролись иначе и мы понимали больше. Но уже осенью 91 года спецслужбы США, как бы они ни были плохи, не могли не знать, что министр иностранных дел Андрей Козырев — полковник Главного разведывательного управления, председатель Госбанка Геращенко — главный банкир КГБ, что Егор Гайдар — сын резидента КГБ Тимура Гайдара и сам выкормыш КГБ, как и 35% штатных и 50% нештатных сотрудников аппарата Ельцина и преступной организации уничтожившей десятки миллионов человек во всем мире.
Но все эти сотрудники Кремля и Лубянки шли на уступки и казалось отдавали администрации США Москву и возобладал «прагматический» подход. Забыты были не просто все правительственные сентенции, но сами американские идеалы защиты свободы и демократии, ради по сути дела мелких выгод и соглашений. Вашингтонская администрация кормила и выращивала всю гэбэшную ельцинскую комарлилью миллиардными кредитами, субсидиями и пожертвованиями, с ним одним обнимались все американские президенты, закрывая глаза на разгром парламента, чеченскую войну и гибель в одну ночь десятков тысяч человек в мирном городе Грозном. Куда до Ельцина было Каддафи и Саддаму Хусейну. И тем временем в России было уничтожено не только все демократическое движение, но весь мало-мальски достойный государственный аппарат: не так легко захватить в гигантской стране власть повсюду, да еще почти втихую.
Утверждению о том, что США в холодной войне потерпели поражение напрашиваются два возражения: какое же это поражение, если Россия бесконечно ослаблена и вымирает, если ни один из американских президентов (благодаря демократической процедуре) не покончил собой и не оказался на острове Святой Елены, если русских войск как-то не видно в Нью-Йорке. Но если вспомнить все последние двадцать лет и то, с чего они начались, становится ясно, что администрация Соединенных Штатов могла привести Россию в число европейских и демократических стран, что в случае, если бы в Вашингтоне превозмогли не мелкие прагматические цели, а подлинные идеалы демократии и свободы, соединенные с серьезным глобальным политическим мышлением, сегодня мир был бы совсем другим: террористы вели бы себя иначе и были бы гораздо меньше уверенны в себе, Китай, где по прежнему торгуют внутренними органами расстрелянных политзаключенных, перед лицом единого мира США, Европы, России и Японии был бы гораздо осторожнее, да и конфликты в Азии выглядели бы совсем другими. В конечно итоге и количество погибших в разных странах американцев было бы меньше. А каковы будут дальнейшие последствия этого поражения США мы сегодня просчитать не можем. Но американская администрация оказалась неспособна на такой шаг. Машина Вашингтона оказалась примитивнее и слабее машины КГБ и поэтому я и говорю, что «Список Магнитцкого» это признание поражения Соединенных Штатов.
Конечно, есть и другое возражение. Всё это идеалистические конструкции, а есть реальная политика. От Ельцина и тех, кто находился у власти, было получено не так уж мало, а демократы в России ни на что не были способны. Но им никогда и ни чем не помогли, в отличие от миллиардных косвенных субсидий Комитету государственной безопасности. Никто не помог организоваться многомиллионной «Демократической России», для которой американские идеалы были основополагающими, никто не объяснил наивному Сергею Ковалеву, кому он помогает, защищая разгром парламента и авторитарную конституцию. Никто не посоветовал руководству «Мемориала» не бросать на произвол судьбы сотни тысяч русских интеллигентов, меняя свой устав в 92-ом году и перестав быть общественно-политической организацией. Никто всерьез не помог «Гласности», которую громили год за годом и я все восстанавливал, восстанавливал ее, пытаясь хоть как-то донести правду о том, что происходит в России. Это Вы, Том, в 95-ом году, когда был убит мой сын спросили у меня с удивлением — почему я не попросил убежища для жены и дочери, которым сотрудники КГБ угрожали убийством, в Соединенных Штатах, а попросил об этом президента Миттерана. Не попросил потому, что не хотел выбирать между убийцами и столь удобными для них прагматиками.
А.П.: Москва уже отреагировала на решение американских законодателей. Как., На Ваш взгляд, скажется принятие Закона Магнитского на внешнеполитическом курсе России?
С.Г.: В комментариях и правительственных и либеральных преобладает равнодушно-циническое отношение: все убеждены в том, что достаточно американской администрации предложить что-то мало-мальски выгодное и все разговоры о правах человека и «списке Магницкого» будут забыты.
А.П.: Какой сценарий внутриполитического развития России в ближайшие несколько лет представляется Вам наиболее вероятным?
С.Г.: Россия опять находится на распутье. Идиллическая надежда зловещих Андропова, Чебрикова и Крючкова, на то что расставленные по всем постам управления офицеры КГБ сделают страну более мощной, управляемой и динамичной за время правления Путина рассеялись. К тому же Андропову и Крючкову и в голову не приходило, что главной целью офицеров КГБ будет рассовать Россию по своим карманам.
Надо искать новый путь. Пока он не виден. Массовые демократические силы в России уничтожены, идеалы демократии — развеяны, как усилиями КГБ, так и прагматизмом американской политики. «Закон Магницкого» все начинает с семидесятых годов. Приходится ждать, когда в России появится новые, верящие в свободу и демократию, поколения и надеяться, что они не будут уничтожены.
grigoryants.ru