Ракетный удар по центру города Джохар и другим населенным пунктам республики
Премьер Путин докладывает президенту Ельцину: - Вчера наши штурмовики бомбили объекты террористов на территории Чечни. В итоге уничтожены несколько учебных баз и складов террористов.
Ельцин: - точнее…
Путин: - две школы, институт, завод, две больницы, Родильный Дом.
Ельцин: - неужели все там были террористы?
Путин: - так точно! В средних школах подготавливали обычных террористов, в институтах – профессиональных. В больницах террористы лечились и восстанавливали силы, на заводах – работали, а в Родильных Домах – рождались.
Ельцин: - ну, надо же, вся республика – сплошные террористы. Значит правильно бомбим, понимаешь…
Сообщение Информационного Центра Оперативного Управления Вооруженных Сил ЧРИ:
Вечером, 21 октября 1999 года, приблизительно в 17 часов, российские варвары нанесли удар ракетами класса «Земля-Земля» по наиболее густонаселенным районам города Грозного: Центральный Роддом, Центральный рынок, микрорайон Олимпийский, Главпочтамт, по мечети поселка Калинина во время вечернего намаза. На данный момент опознано 68 трупов в районе Центрального рынка. В поселке Калинина, мечети и микрорайоне Олимпийский разорвавшимися ракетами российского производства убито 41 и ранено 112 человек. В Центральном Роддоме погибло 28 и ранено 95 человек, подавляющее большинство из которых женщины и дети.
По поступившим на этот день сведениям, в общем, в результате ракетного удара погибло 137 и ранено более 260 человек.
Руководство Чеченской Республики Ичкерия по поводу случившегося намерено сделать официальное заявление.
Газета «Кавказский Вестник», №16 1 ноября 1999 года
«В воздухе появилась труба, из нее вылетел шар, красный, как солнце на закате
Мы с мужем торговали на Центральном рынке Грозного с 1996 года. Торговали в основном продуктами. Место было возле «биржи». У меня четверо детей, в возрасте от 5 до 14 лет.
В этот день, 21 октября рано утром, как обычно, мы были на базаре. Наплыв людей был очень большой, как до войны. До этого дня обстреляли глубинными бомбами поселок Катаяма и Грозненский пост ГАИ. 18 октября я детей отправила в село Котар-Юрт. День был обычный. Муж пошел молиться домой на послеобеденную молитву. Это был четверг. Мы хотели съездить в Котар-Юрт, проведать детей в тот вечер. Муж, вернувшись с молитвы, сказал, что он немножко задремал и ему приснился умерший двоюродный брат. Испуганный муж сказал, что это к плохому. Я ответила, что вечером съездим проведать родных в Котар-Юрт, хотела его успокоить. То, что с нами может что-то случиться, мы не допускали. Муж вообще торопил меня, все время говорил: "Собирайся, поехали домой".
Я на базар носила походную печку, на бензине. Я приготовила поесть, чтобы вечером уйти сразу домой. Поели. Муж с другом отошли к «бирже», которая стояла сзади меня. Он сказал мне собираться и отошел. Где-то в 16 часов 30 минут услышала шум, звук такой, что звенит в ушах. Я даже не испугалась. Это был не гром, неизвестно что. Потом тишина. Потом в воздухе появилась труба, и из нее вылетел шар, красный, как солнце на закате. И он разорвался на моих глазах. И сразу такой страшный грохот, как сильный гром.
Я испугалась, меня оглушило. Больше я ничего не помнила. Месяцев пять у меня была частичная потеря памяти. Труба упала прямо на биржу. А разорвавшийся шар, в секунду - осколки, когда базар только начал расходиться. Секунда – и люди без голов, без рук, без ног, с разорвавшимися животами. Я ничего не слышала, я только видела все это глазами.
Помочь я никому не могла, моя правая рука была переломлена. Там было не до помощи. Там все подряд, проходящие, стоящие, торгующие – все лежали. Один на другого падал. Трое лежали на моем муже. Они все трое умерли, а он остался живой. Я не слышала ни криков, ни стонов, я видела раззевающиеся рты, гримасы людей. Еле-еле живые двигались, тут же падали. Я схватилась за раненую руку, отошла от стола, побежала сзади стола.
Я не находила мужа, искала. Я просто искала куртку, в которую он был одет. Отошла метров на 20. Я переходила эти тела, поскользнулась, упала и каталась в этой крови. Упала, поднялась, и в пяти метрах от моего стола увидела лежащим мужа, в кожаной куртке. Я подошла, потрогала, встряхнула, он посмотрел на меня. Мы поняли, что мы живы.
Мы разговаривали как немые люди, ничего не слышали оба. Он меня схватил обеими руками, с ним ничего не случилось. А те двое, которые оттолкнули моего мужа (двое мужчин и женщина), они были в кусках. Он схватил меня, у меня так болела рука. Я думала, что у меня руки уже нет. Мы бежали, не зная куда. Базар стоял на трамвайной линии. Мы жили на остановке «Заводской», за поворотом трамвайной линии. Прибежал сосед. Он бежал к рынку, узнав про это. Он встретил нас, поймал машину, а в это время осколки ракеты еще разлетались.
На остановке «Заводской» стоял желтый автобус. Меня отвезли на этой машине. Это было вечером. Не было света, а автобус шел сзади нас. Когда мы подъехали к 9-й больнице, этот автобус был полностью набит (только одна женщина, маленький мальчик и шофер, еле живой вышли оттуда), остальных потом вытаскивали, но они все были мертвы. Автобус стоял на остановке, все люди в нем были погибшие. Я видела это сама. Я о себе забыла. Этих людей вытаскивали и укладывали на ступеньки, ведущие в 9-ю больницу. В больнице все было занято – и ступеньки, и проход. Врачи 9-й больницы не знали, кого тронуть, кого взять и кому помочь. Они говорили: «Не стойте! Увозите всех! Нет свободных мест!» За полчаса люди умирали.
Потом меня повезли в Центральную Республиканскую Больницу. Туда я успела до наплыва людей. У меня вытащили осколки наживую. Потом пошли люди. В необходимых случаях включали свет. Я не смогла пересчитать, сколько людей там умерло.
Утром бомбили уже самолеты. Родственники приехали за мной в 6 утра. До рассвета продолжались поступления и операции. Мне сказали, что отвезут меня в Назрань, но дороги были перекрыты. Меня отвезли домой. Потом на машине меня повезли в больницу Ачхой-Мартана (прятали от постов, так как патрули проверяли. Для них все раненые были боевики и снайперы). Лечили меня в Ачхой-Мартане.
У меня была соседка с Котар-Юрта. Она торговала вместе со мной – Раиса. У нее было шестеро детей, седьмым была беременна. После бомбежки рынка она умерла.
Свидетельства Юнусовой Малики.
Правозащитный Центр «Мемориал».
Люди мира, на минуту встаньте!
Записки врача чеченской сельской больницы
- Где моя мама? - спрашивает мальчик, останавливая меня, когда прохожу мимо на лестничной площадке.
- Ты чей, мальчик? Он отвечает на незнакомом мне языке: не русский и не чеченец, а какой нации не знаю, да и разбираться некогда.
- Скажите, чей это мальчик, кто знает? Молчание. И чей-то голос:
- Может женщины, которую привезли и сейчас находится в перевязочной?
Женщина в коме, много крови потеряла. Осколочное ранение плеча правой верхней конечности. Кость раздроблена, да и мягкие ткани на небольшом участке сохранились. Рука висит. Разногласия между врачами: один говорит – надо ампутировать, другой – находит пульс и решает пришить. Жалко. Женщина ведь!
В перевязочной – стол и кушетка. На столе – она. На кушетке – ее спаситель. Мужчина лет 45-ти, ранен в бедро левой нижней конечности. Истекает кровью, но просит помочь женщине, у нее дела обстоят намного серьезнее. Они - первые раненые от ракеты "СКАД" (иностранное обозначение ракет типа «Земля-Земля»), которая разорвалась над Центральным Рынком Грозного.
Позже выяснилось, что женщина с Азербайджана, торговала на рынке, а мужчина приехал за покупками. Будучи тяжело ранен, мужчина дополз до своей машины и попросил людей положить кого-нибудь из тяжело раненых к себе в машину. Выбор пал на нее. Истекая кровью, он приехал на своем автомобиле из Грозного в село Старые Атаги, и привез раненую азербайджанку. Все это мы узнали потом. Это были первые раненые.
Не прошло 10-15 минут, как началось... Раненых не успевали заносить... Машины приезжали и уезжали. Медперсонала не хватало. Не хватало носилок, кроватей, лекарств, перевязочного материала, растворов, всего, всего... Одного врача поставили встречать машины, он заглядывал в очередную машину, выбирал тяжелораненых, а остальных отправлял дальше: в Чири-Юрт, Шатой и т.д.
Это было боевое крещение маленькой 22-коечной участковой больницы 21 октября 1999 года. Два хирурга, анестезиолог, травматолог (сидя в кресле, у себя дома, увидел этот кошмар по телевизору, и приехал из села Чишки, чтобы помочь своим коллегам), несколько сестер, санитарок, много-много людей сутками дежуривших тут и помогавших в чем могли. А сколько молодых ребят, готовых сдать кровь. Мы не успевали определить группу и резус.
Рука у азербайджанки так и не прижилась, пришлось ампутировать через месяц. А через 2-3 недели этой женщины не стало, и остались сиротами трое детей – две девочки и тот мальчик с лестничной площадки. Их забрала к себе одна семья до приезда за ними родных.
С каждым днем прибывали все новые раненые, а вместе с ними и врачи из 9-ой и 4-ой городских больниц Грозного, а также средний медицинский персонал. После первой, ударила вторая ракета "СКАД" в районе магазина "Луч".
Затем был обстрел гуманитарного коридора с беженцами, не говоря уже о ракетно-бомбовых ударах по всему, что движется. Сколько погибло людей на местах, сколько по дороге в больницу, сколько в больнице? Не счесть. Смотришь, – раненый, вроде пошел на поправку, уже встает, ходит и вдруг – резкое ухудшение состояния, бред, температура и смерть. Никакие антибиотики, никакие жаропонижающие средства не помогают. Врачи разводят руками. Сколько умерло, не приходя в сознание?
Как забыть девятилетнего мальчика Батукаева, который полтора месяца пролежал с температурой 39,5 - 41 градусов, и не приходя в сознание, умер? И не помогли ему никакие, даже очень сильные антибиотики. Как забыть пронзительный смех и одновременно плач молодой женщины, когда на просьбу помочь ей встать, через неделю как поступила, ей сказали, что у нее ампутированы обе ноги? Оказывается и замуж-то она вышла, как нам сказали, за несколько дней до ранения.
Как забыть красивую молодую женщину 22-25 лет с ампутированной рукой, которую после увезли в Москву, так и не сказав правду о погибших двух детях и муже? На ее вопрос « Почему не приходит муж?» - ей отвечали: «Он с детьми, да и ехать небезопасно».
Ее история такова. Решила она с семьей уехать в село к родителям, что жили в Черноречье. Не успели доехать до водохранилища, как заметили самолет. Выбежали из машины, хотели спрятаться за чем-нибудь. Муж схватил пяти и трехлетних девочку и мальчика под "крылышки" и побежал, крикнув ей, чтоб спешила... Из всех четырех осталась она одна.
...Одного раненого молодого человека хотели вывезти за пределы республики, но по дороге он умер. А в ту же ночь его жена родила мальчика.
На одну восемнадцатилетнюю девушку российский "летчик-ас" не пожалел двух ракет... А случилось это так… Три подруги решили сходить за водой, к реке. Уже вернувшись, они почти дошли до ворот, над ними начал кружить самолет. Две подруги успели забежать в дом, а эта, поставив ведра, стала звать их говоря: «Идите сюда, они нам ничего не сделают». Самолет сделал два круга, а после третьего круга, когда улеглась пыль, на земле осталась лежать девушка и две воронки от ракет, слева и справа от нее. И уже в больнице не приходя в сознание, она скончалась. Сколько женщин, мужчин, детей осталось без рук и ног? Здесь, в Баку, нет-нет, да вижу иногда наших пациентов.
Во время зачистки, в 7 часов утра, федералы забрали из палаты раненого парня, а на второй день его нашли в лесополосе, подвешенным вверх ногами к дереву с проволокой, продетой через щиколотки. Он был без глаз, ушей, со снятым скальпом, без трех ребер, с заточенными пальцами...
Хочу затронуть еще одну тему... Есть люди, которые проклинают ваххабитов, и все плохое приписывают им. Но нельзя же забывать, что это наши братья, сестры – пусть Аллах рассудит кто из них прав. Я же хочу спросить у этих людей, что осуждают: а где же вы были, когда они становились на этот путь? Это же не за один день произошло? Если вы забыли, я напомню...
Чеченских детей отправляли учиться в Саудовскую Аравию, в Пакистан, в Сирию и т.д. Из этих стран приезжали к нам учителя и учили наших детей в медресе и мечетях. Нашей радости не было конца. Вспомнили? Мы этих детей ставили в пример, а своих детей ругали говоря: вон их мальчик - такой-то, такой-то, а ты?
Но что же произошло теперь? Давайте подумаем вместе, в чем мы виним обучавшихся Корану и их учителей? Разве они виноваты в том, что в названных странах нет последователей наших устазов (святых): Iовди, Хьаьжи, Докки, Висхьаьжи и других? Я даже уверена в том, что они, их учителя, и вовсе не знают о существовании этих устазов. Они учили наших детей по своей программе. А у нас дети способные, вот они и выучились. Не берусь судить, правильный это путь или нет. Чтобы судить, надо познать.
Не сомневаюсь, есть люди и с той и с этой стороны здравомыслящие: так почему бы им не сплотиться, и общими усилиями не направить заблудших на путь истинный. У нас каждый человек должен быть на счету. Давайте же сделаем так, чтобы назло недругам наша красивая, гордая нация только увеличивалась, наш край расцвел, у наших детей было безоблачное будущее! Давайте помнить, что мы, во-первых, мусульмане, а во-вторых, чеченцы.
Помнится, многие ребята поступали к нам в больницу в бессознательном состоянии. Больница маленькая, 22-коечная, но потом, по ходу пришлось два коридора, котельную, кухню приспособить, в школе, рядом с больницей, в классах выздоравливающих раненых разместить. Как только раненый приходил в сознание, тот, кто мог садиться – совершал омовение строительным песком (ребята приносили в пакетике и ставили под кровать). А кто не мог садиться, то лежа проводил руками по стене, и таким образом, сделав очищение, совершали намаз. Как и во всем, была проблема с водой, со светом. Операции делались, освещая свечами, в лучшем случае – фонариками. Был, правда, у нас генератор, но как только появлялся самолет, генератор отключали. Как только поступали новые раненые, эти ребята просили: «Пожалуйста, если есть у нас нужные лекарства, берите, только спасите этих людей».
А если приходилось им умирать, то эти молодые парни умирали достойно. Достаточно было прислушаться к шевелению их губ, и можно было услышать не мольбы о помощи, а аяты и суры из Корана. Дала г1азот къобалла дойла цера! (Пусть Аллах примет их газават!)
Это – грязная война, мы все это знаем. Идет истребление, геноцид чеченского народа. Ребята, которые воюют, не бандиты и не террористы – это наши братья, сыновья, и воюют они за нашу землю. А если проводить контртеррористическую операцию, то надо начать с Кремля.
В мире много разных партий и организаций по защите тех или иных животных. Некоторые животные занесены в Красную Книгу. Хочу спросить у мирового сообщества: «Если, по вашему суждению, мы, чеченцы – звери, то сколько нас должно остаться, чтобы на нас обратили внимание и занесли в Красную Книгу?
Люди проснитесь! Завтра может быть поздно! Следующими можете быть вы...
Раненые звали меня Йиша (сестра). Так и подпишусь:
Роза Йиша,
«Кавказский Вестник»
Chechenews.com