(Продолжение. Начало в предыдущих выпусках)
- Это говорит старший следователь по особо важным делам Генеральной прокураторы Николаев! - представился он.
Фамилия этого человека была мне известна. Именно он вел дело Синрикё в последний год и сделал все, чтобы развалить его. Именно он принял решение о закрытии дела. Моя статья в "Известиях" была направлена против него. Тем не менее, голос Николаева источал любезность.
- Очень рад познакомиться с вами, Константин Георгиевич! - сказал он, - Рад сообщить вам, что вашу статью в "Известиях" прочитал лично Генеральный прокурор Скуратов. Он отменил мое решение о его закрытии. Вести дело вновь поручено мне…
Я с трудом сдержал возглас удивления. Как же так: ведь именно Николаев саботировал следствие, развалил дело - и он же теперь будет вести его вновь?! Но в то же время мне было приятно, что именно моя статья стала причиной возобновления следствия против Синрикё. Можно ли представить большую степень удовлетворения журналиста, видящего, что его деятельность приносит реальные плоды, тем более с вовлечением в них высших лиц государства!
- Приходите ко мне завтра в прокуратуру, обсудим вашу статью! - продолжал Николаев искательным тоном, и у меня не хватило сил отказать ему.
Подумаешь, побеседовать о статье! Для журналиста это обычное дело!.. Но что-то в голосе Николаева насторожило меня. То ли чрезмерная искательность, в которой слышались и нотки угрозы, то ли его предупреждение о том, что наша беседа займет около трех часов. Можно ли говорить о статье так долго?
И я решил посоветоваться с известным московским адвокатом Натальей Мухиной.
- Ни в коем случае не ходите туда! - встревожилась она. - Это будет не дружеская беседа, а допрос! Он будет запротоколирован. Генеральная прокуратура теснейшим образом сотрудничает с ФСБ, и потому на допросе, скорее всего, будет присутствовать сотрудники ФСБ, которые будут запугивать вас, убеждать прекратить писать статьи об их ведомстве. А кроме того, этот допрос автоматически сделает вас свидетелем по уголовному делу о Синрикё, к которому вы не имеете никакого отношения. Свидетель обязан давать подписку о неразглашении тайны следствия. Она лишит вас возможности выступать с новыми публикациями о Синрикё в прессе. Стоит вам опубликовать на эту тему хотя бы одну статью, как вас привлекут к уголовной ответственности за разглашение тайны следствия, хотя реально никакой тайны вам не сообщали. Этим вызовом на допрос Николаев хочет заткнуть вам рот.
Разумеется, в прокуратуру я не пошел. И тогда мне снова позвонил Николаев, но на сей раз его голос был высокомерным и грубым.
- Почему вы не явились на допрос? - спросил он, признавая этим, что вызывал меня вовсе не для журналистской беседы.
- Потому, что я не имею никакого отношения к секте Синрикё, за исключением того, что являюсь ее горячим противником. А привлечение к делу в качестве свидетеля поставит меня в один ряд с ее главарями. Это откроет широкие возможности для тех, кто захочет меня по каким-то причинам скомпрометировать, - сказал я.
- В таком случае будем действовать по закону! - угрожающим тоном произнес Николаев и бросил трубку.
Я тотчас перезвонил адвокату.
- Ну, все, ждите милиции, - рассмеялась Наталья Мухина. - Пусть ваша жена скажет им, что вас нет дома. Пройти дальше прихожей они не посмеют. Ведь вы всего лишь свидетель, а не преступник. Разумеется, к простому обывателю они бы ворвались в квартиру. Но к вам - побоятся, зная о том, что у вас есть адвокат и много знакомых иностранных журналистов. Потом мы можем устроить им грандиозный скандал! Ведь они не присылали вам повестки с вызовом на допрос! Эту повестку должен доставить милиционер и взять с вас расписку в ее получении. Только в этом случае вы будете обязаны явиться на допрос по закону. А сейчас они вас только провоцируют. Если бы вы пришли к ним, послушавшись обманного звонка следователя Николаева, прокуратура оформила бы это так, будто вы явились по собственной воле, в качестве заявителя, доносчика. Это позволило бы ФСБ скомпрометировать вас, опубликовав в какой-нибудь прокоммунистической газете статью под заголовком: "Преображенский сообщил важную информацию о Синрикё в Генеральную прокуратуру".
Дальше все произошло именно так, как предсказывала адвокат Наталья Мухина. Поздним июльским вечером, около 11 часов, в моей квартире раздался звонок в дверь. Нервы у всех были напряжены, к тому же стояла страшная жара, и мы не сразу сообразили, что настал наш судьбоносный критический день. Мы решили, что пришел кто-то из соседей.
Дочь Мария открыла дверь, и за ней показалось трое милиционеров. В таком составе обычно приходят арестовывать преступников. Двое ведут его за руки, а третий, начальник, шествует впереди. Они потребовали, чтобы я к ним вышел.
- Мужа нет дома! - ответила жена и закрыла дверь.
- А нам кажется, что он дома, откройте! - сказали милиционеры и начали стучать.
Вскоре на подмогу им прибыли еще пятеро вооруженных омоновцев. Они тоже стали ломиться в дверь.
- А вам что надо? - спросила жена, наблюдавшая за ними в глазок.
- Нас вызвала соседская старуха. Она сказала, что у вас шум и драка, - заявили милиционеры, даже не удосужившись проверить, есть ли хотя бы одна старуха среди наших соседей.
Впервые я сталкивался с милицией, - ведь я всегда был законопослушным гражданином! И вот теперь при первом же контакте я получил возможность убедиться в том, что милиция не очень-то затрудняет себя юридическими обоснованиями своих действий. Она всегда врет. А это опасно для общества.
Омоновцы, между тем, приступили к делу. Для начала они отключили у нас в квартире свет, а потом в воздухе запахло паленым. Сначала нам показалось, что в соседней квартире что-то горит, но потом из-за нашей входной двери показался белый дым. Это милиционеры специальным приспособлением расплавляли наш замок.
И все эти действия предпринимались в отношении журналиста! Не потому, что он совершил какое-то преступление, но в связи с исполнением им своего профессионального долга! Милиционеры пришли для того, чтобы принудительно доставить меня в Генеральную прокуратуру на допрос в качестве свидетеля, но ведь по ночам прокуратура не работает! Это означало, что всю ночь мне предстояло провести в отделении милиции, в клетке-обезьяннике, где хулиганы и бандиты, специально подсаженные ФСБ, могли сделать со мной все, что угодно. Да, сильно же я насолил кому-то в ФСБ, если за меня взялись так серьезно!
А между тем дверь уже по-настоящему загорелась, и жене ничего не оставалась, как ее открыть. Но в руках она держала трубку телефона, где на другом конце провода находилась адвокат Наталья Мухина. Ей жена сообщала о каждом действии милиционеров. Видя это, они и в самом деле не решились пройти дальше прихожей. Да, тяжело же приходится тем, у кого нет такого высококлассного адвоката! А ведь таких людей в России подавляющее большинство. Адвокатов в нашей стране катастрофически не хватает.
- Позовите вашего мужа только на секунду! Мы скажем ему только одно слово и уйдем, -
наконец взмолились милиционеры.
- Моего мужа нет дома, - повторила жена.
Тогда следователь местной районной прокуратуры, который, как оказалось, тоже участвовал во вторжении в мою квартиру, куда-то позвонил. Справедливости ради надо отметить, что об этом он попросил разрешения у моей жены.
Это было довольно смешно: сначала поджигают дверь, вламываются в нее, а потом вежливо спрашивают: "Разрешите воспользоваться телефоном?".
Доложив кому-то, что меня, по уверениям жены, нет дома, он бросил милиционерам: "Уходим!".
На следующий день жена послала жалобы в Главное управление внутренних дел Москвы, которому подчиняется милиция, и в Генеральную прокуратуру. Через неделю пришли ответы, поражающие своим цинизмом.
"Доводы, изложенные в Вашем заявлении, в ходе проведенной проверки не нашли подтверждения", - написал прокурор московского района Никулино старший советник юстиции В.А.Поневежский.
"Работники милиции действовали строго в рамках исполнения постановления о приводе свидетеля. Данное постановление было вынесено 2 июня 1998 года старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ, государственным советником юстиции 3 класса Николаевым В.Д. в отношении Вашего мужа, Преображенского К.Г., который уклонялся от явки к следователю по неуважительны причинам. Данное постановление имеет все необходимые реквизиты (дата вынесения, подпись должностного лица). Действия работников милиции в ходе проведённой проверки были признаны законными и обоснованными", - подчеркнул прокурор Поневежский.
Получалось, что и поджог моей двери, и отключение света, и ложь о причине приезда милиции, - все это законно? Я тотчас представил, как мучаются простые люди в нашей стране, попадающие в более серьезные конфликты с милицией.
Но особенно поразил меня ответ из Генеральной прокуратуры. Он противоречил тому, что ответил моей жене районный прокурор. В нем утверждалось, что милиция вовсе не собиралась принудительно доставить меня к ним на допрос.
"Сотрудники милиции не имели намерения доставлять Вашего мужа куда-либо в тот же день", - написал начальник отдела по надзору за расследованием особо важных дел В. Д. Новосадов. Но зачем же тогда их приходило так много?
Я понял, что российская юстиция пропитана ложью до самых верхов, пробиться через болото которой обычному человеку невозможно. Поэтому здесь так много людей, посаженных в тюрьму без вины.
Я же обратился за помощью к известному правозащитнику Сергею Григорьянцу, председателю общества "Гласность". Это общество разоблачает преступления КГБ. Оно проводит конгрессы демократической общественности "КГБ: вчера, сегодня, завтра". Эти конгрессы вызывают дикую ненависть ФСБ, она устраивает на них провокации, скандалы, принимает другие меры для их срыва. ( В 2003 году, когда в России отчетливо запахло политическими репрессиями, ФСБ окончательно осмелела и разгромила "Гласность". Сейчас ее деятельность полностью парализована.)
(Окончание следует)
Константин Преображенский, для Чеченпресс, 05.02.05г.