| Предисловие
Мы не отказались от своего прошлого,
честно сказали: «История Лубянки уходящего века – это наша
история...»
Н. П. Патрушев, из интервью «Комсомольской
правде», 20 декабря 2000 года, в «День чекиста»
Родословная Федеральной службы безопасности Российской
Федерации (ФСБ РФ) не нуждается в описании. С первых лет
советской власти карательные органы коммунистической партии
создавались как структуры, не знающие жалости и пощады.
Общечеловеческие принципы и ценности никогда не распространялись
на лиц, работавших в этих ведомствах. Начиная с октября
1917 года, политическая полиция советской России (позднее
СССР) являлась бесперебойной машиной по уничтожению миллионов
людей. Ничем иным эти структуры не занимались, так как других
политических и практических задач правительство перед ними
не ставило даже в самые либеральные периоды своего существования.
Аналога органам государственной безопасности СССР и России
нет ни в одной цивилизованной стране мира. Только в нацистской
Германии политическая полиция (гестапо) имела свои оперативные
и следственные подразделения, места лишения свободы (типа
следственного изолятора ФСБ «Лефортово»).
Августовские события 1991 года, когда народная волна гнева
в буквальном смысле смела коммунистическую систему, наглядно
продемонстрировали, что либерализация политического устройства
России неизбежно должна привести к ослаблению, а может быть
и запрету Комитета государственной безопасности (КГБ). О
царившей в тот период в руководстве силовых ведомств панике
говорят многочисленные и не всегда объяснимые роспуск старых
и образование новых спецслужб. Так, уже 6 мая 1991 года,
согласно протоколу, подписанному президентом России Б. Н.
Ельциным и председателем КГБ СССР В. А. Крючковым, наряду
с общесоюзным КГБ появился российский республиканский Комитет
госбезопасности под председательством В. В. Иваненко. 26
ноября КГБ РСФСР был преобразован в Агентство федеральной
безопасности (АФБ). Спустя неделю, 3 декабря, президент
СССР М. С. Горбачев подписал указ «О реорганизации органов
государственной безопасности». Согласно закону, КГБ был
упразднен, и на его базе на переходный период была создана
Межведомственная служба безопасности (МСБ) СССР.
При этом старый КГБ, как многоголовая гидра, разбился на
четыре новые структуры. 1-е (главное) управление -- внешняя
разведка -- выделилось в Центральную службу разведки, позже
переименованную в Службу внешней разведки (СВР). 8-е и 16-е
управления (правительственная связь, шифрование и радиоразведка)
превратились в Комитет правительственной связи (будущее
Федеральное агентство правительственной связи и информации
-- ФАПСИ). Пограничники стали Федеральной пограничной службой
(ФПС). Бывшее 9-е управление стало Управлением охраны при
аппарате президента РСФСР, а бывшее 15-е управление – Службой
безопасности и охраны правительственных объектов РСФСР.
Позднее эти структуры образовали, соответственно, Службу
безопасности президента (СБП) и Федеральную службу охраны
(ФСО). Кроме того, из 15-го управления выделилась еще одна
сверхсекретная спецслужба: Главное управление спецпрограмм
президента (ГУСП).
24 января 1992 года Ельцин подписал указ об образовании
на базе АФБ и МСБ нового министерства безопасности (МБ)
РФ. Параллельно появилось министерство безопасности и внутренних
дел, однако оно просуществовало недолго и вскоре было распущено.
МБ в декабре 1993 года было, в свою очередь, переименовано
в Федеральную службу контрразведки (ФСК), а 3 апреля 1995
года Ельцин подписал указ – «Об образовании Федеральной
службы безопасности в Российской Федерации». ФСК превратилось
в ФСБ.
Эта череда многочисленных преобразований и переименований
имела своей целью вывести из-под демократического удара
госбезопасность, как структуру, сохранить не только организацию,
пусть децентрализованную, но и кадры, архивы, агентуру.
Огромную роль в спасении КГБ от разгрома сыграли Евгений
Савостьянов (в Москве) и Сергей Степашин (в Ленинграде).
И тот и другой пользовались репутацией демократов, поставленных
для того, чтобы реформировать и контролировать КГБ. На самом
деле и первый и второй были сначала внедрены госбезопасностью
в демократическое движение, а затем уже поставлены на руководящие
должности в новой спецслужбе, чтобы не допустить разгрома
КГБ демократами. И хотя многочисленные штатные и внештатные
офицеры КГБ-МБ-ФСК-ФСБ с годами ушли в бизнес или политику,
структура в целом была сохранена именно благодаря Савостьянову
и Степашину. Более того, если раньше КГБ находился под политическим
контролем партии, являвшимся для органов своеобразным тормозом,
поскольку любое серьезное мероприятие было возможно лишь
с санкции Политбюро, после 1991 года МБ-ФСК-ФСБ стали действовать
на российской почве абсолютно самостоятельно и бесконтрольно.
Контроль за действиями сотрудников ФСБ осуществлялся самим
ФСБ. Всепроникающая и хищная структура оказалась за пределами
не только идеологического, но и правового поля.
После периода очевидной растерянности, вызванного событиями
августа 1991 года и неверного предположения, что вместе
с компартией остракизму будут подвергнуты сотрудники бывшего
КГБ, спецслужба осознала выгодность для себя новой, свободной
от коммунистической идеологии и партийного контроля эпохи.
Используя многочисленные собственные кадры (гласный и негласный
состав), бывший КГБ смог внедрить своих людей практически
во все сферы жизнедеятельности огромного государства.
В верхних эшелонах, иногда незаметно для обывателя, почему-то
оказались бывшие видные кагэбэшники страны: первоначально
-- секретные агенты, позже – бывшие и действующие офицеры.
Так, с первых дней августовских событий 1991 года за спиной
Ельцина в Москве стоял кагэбэшник Александр Васильевич Коржаков,
бывший телохранитель председателя КГБ и генсека Ю. В. Андропова.
Службу безопасности группы «МИКОМ» возглавлял полковник
ГРУ в отставке Богомазов, а вице-президентом «Финансово-промышленной
группы» был Н. Николаев, кагэбист с двадцатилетним стажем,
когда-то работавший под Коржаковым.
К В. Гусинскому пристроился Филипп Денисович Бобков, первый
заместитель председателя КГБ СССР, генерал армии, в советское
время долгое время возглавлявший так называемую 5-ю линию
КГБ (политический сыск), главными успехами в работе которого
можно считать изгнание из страны А. И. Солженицына, В. К.
Буковского, аресты и содержание в течение многих лет в лагерях
тех, кто думал и говорил, что считает правильным, а не что
велела партия. За спиной Анатолия Собчака в Ленинграде (Санкт-Петербурге)
был подполковник КГБ В. В. Путин. По словам самого, Собчака
это означало, что «КГБ контролирует Санкт-Петербург».
Как именно это происходило, описал преподающий в Цирихе
руководитель Итальянского института международной политики
и экономики Марко Джакони: «Попытки КГБ установить контроль
над экономической деятельностью отдельных предприятий проходят
всё время по одной и той же схеме. На первом этапе рэкетиры
осуществляют поборы, либо пытаются присвоить себе не принадлежащие
им права. Вслед за этим на предприятие приходят представители
спецслужбы и предлагают фирме помочь выпутаться из трудностей.
С этого момента фирма навсегда лишается самостоятельности.
На первом этапе предприятия, оказавшиеся в сетях КГБ, испытывают
сложность с получением кредитов или даже переживают финансовые
потрясения, однако впоследствии получают лицензии на торговлю
в таких специфических областях, как алюминий, цинк, продукты
питания, целлюлоза, древесина. После этого фирма получает
мощный импульс к развитию. На этом этапе в нее внедряются
бывшие сотрудники КГБ. Кроме того, с этой фирмы получают
новую порцию денег».
Однако 1991-1996 годы показали, что российский бизнес,
несмотря на грабительские поборы силовых структур, действовавших
отчасти открыто, отчасти через организованные преступные
группировки (ОПГ), полностью контролируемые спецслужбами,
сумел за короткий срок стать политической силой, не всегда
и не во всем подчиненной и контролируемой ФСБ. Очевидно,
что именно после разгрома президентом Ельциным в 1993 году
хасбулатовского парламента, заинтересованное в приостановке
либеральных реформ в России руководство бывшего КГБ, возглавлявшее
теперь ельцинскую ФСК, приняло решение о дестабилизации
и компрометации режима Ельцина и его реформ через нагнетание
криминогенной обстановки в России и разжигание национальных
конфликтов, главным образом на Северном Кавказе – в самом
слабом звене многонационального российского государства.
Одновременно была начата активная идеологическая кампания
в средствах массовой информации (СМИ). Смысл ее сводился
к тому, что обнищание народа, рост преступности и национализма
являются следствием демократизации строя, а единственный
способ избежать эксцессов – отказаться от либеральных реформ
и западных моделей и найти свой российский путь развития,
в основе которого будет лежать порядок и общее благосостояние.
В действительности речь шла о пропаганде диктатуры, напоминающей
стандартную нацистскую модель. Из всех диктаторов, больших
и маленьких, просвещенных и кровожадных, был выбран самый
симпатичный и статистически не очевидный – чилийский генерал
Августо Пиночет. Почему-то считалось, что, если в России
появится диктатор, то не хуже чилийского. Между тем, российский
опыт подтверждает, что из возможных вариантов Россия чаше
всего выбирает худший.
До 1996 года госбезопасность боролась с демократами-реформистами,
так как видела основную угрозу в демократической идеологии,
требующей немедленного проведения радикальных экономических
и политических прозападных реформ, основанных на принципах
свободной рыночной экономики и политико-экономической интергации
России в сообщество цивилизованных стран. После победы Ельцина
на выборах 1996 года, когда крупный российский бизнес впервые
проявил себя как политическая сила, не допустил отмены демократических
выборов и введения в стране чрезвычайного положения (на
чем настаивали сторонники диктатуры в лице Коржакова, начальника
ФСО М. И. Барсукова и им подобных) и, что самое главное
-- обеспечил победу своего кандидата, госбезопасность определила
для себя новое направление главного удара: российская деловая
элита. Именно после победы Ельцина на выборах 1996 года
начинается период необъяснимых на первый взгляд пропагандистских
кампаний, очерняющих ведущих бизнесменов России. Причем
в авангарде этих кампаний снова мелькают знакомые лица из
силовых структур.
Появилось новое определение – «олигарх», хотя и было очевидно,
что даже самый богатый человек в России олигархом в буквальном
смысле не является, так как отсутствовала главная составляющая
олигархии – власть. Дело в том, что реальная власть по-прежнему
находилась в руках спецслужб.
Постепенно с помощью журналистов, являющихся сотрудниками
или агентами спецслужб, прежде всего ФСБ и СБП, и целой
армии неразборчивых авторов, ищущих легких и сенсационных
тем, немногочисленные «олигархи» российского бизнеса были
объявлены ворами, аферистами и даже убийцами. Между тем,
основные преступники, сосредоточившие в своих руках реальную
олигархическую власть и миллиарды нигде и никем не учтенных
денег, сидели в креслах руководителей российских силовых
ведомств: ФСБ, СБП, ФСО, СВР, Главном разведывательном управлении
(ГРУ), генеральной прокуратуре, ФАПСИ, министерстве обороны
(МО), министерстве внутренних дел (МВД), таможне, налоговой
полиции и т.д.
Эти люди и были настоящими олигархами, серыми кардиналами
и теневыми руководителями российского бизнеса и политической
жизни страны. Они обладали реальной, никем не ограниченной
и неконтролируемой властью. Надежно защищенные служебными
удостоверениями силовых структур, они стали поистине недоступными.
Занимая высокие посты, они ежедневно злоупотребляли служебным
положением, брали взятки, воровали, сколачивали незаконным
путем свой капитал, вовлекая в преступную деятельность подчиненных.
В этой книге предпринята попытка показать, что основные
проблемы современной России вызваны не радикальными реформами
либерального периода правления Ельцина, а тем противостоянием,
которое тайно или явно оказывали этим реформам российские
спецслужбы. Именно они развязали первую и вторую чеченские
войны для разворота России от демократии к диктатуре, милитаризму
и шовинизму. Именно они организовали в Москве и других российских
городах серию беспощадных террористических актов в рамках
операции по созданию предпосылок для начала первой, а затем
и второй чеченских войн.
Сентябрьские взрывы 1999 года, прежде всего предотвращенный
теракт в Рязани в ночь на 23 сентября, стали основной темой
исследования книги. По этим взрывам отчетливее всего прослеживается
тактика и стратегия российских органов государственной безопасности,
объявивших войну всему народу. На фоне общего российского
беззакония, приведшего к беспределу и обесцениванию человеческой
жизни, террористическая деятельность ФСБ против собственных
граждан в России не должна вызывать недоумения. Жесткость
нашего времени видоизменила методы ФСБ. Обывательский аргумент
«этого не может быть» говорит лишь о психологической неготовности
потенциальной жертвы предположить худшее.
Несколько слов об авторах книги. Александр Вальтерович
Литвиненко родился в 1962 году в Воронеже. В 1980 году,
после окончания средней школы, был призван в армию. За последующие
двадцать лет прошел путь от рядового до подполковника. С
1988 года – в органах контрразведки КГБ СССР. С 1991 – в
центральном аппарате МБ-ФСК-ФСБ России. Специализация --
борьба с терроризмом и организованной преступностью. За
проведение совместных с МУРом операций по розыску и задержанию
особо опасных преступников получил звание «ветеран МУРа».
Участник боевых действий во многих так называемых «горячих
точках» бывшего СССР и России. В 1997 году переведен в самое
секретное подразделение ФСБ РФ -- Управление по разработке
преступных организаций -- на должность старшего оперативного
сотрудника, заместителя начальника 7-го отдела. Кандидат
в мастера спорта по современному пятиборью. В ноябре 1998
года в Москве выступил на пресс-конференции с критикой руководства
ФСБ, сообщив о полученных им противозаконных приказах. В
марте 1999 года арестован по сфабрикованному обвинению и
помещен в СИЗО ФСБ «Лефортово». В ноябре 1999 года оправдан,
но прямо в зале суда, после зачитанного ему оправдательного
приговора, арестован ФСБ и посажен по второму сфабрикованному
уголовному делу. В 2000 году второе уголовное дело было
прекращено, Литвиненко выпущен под подписку о невыезде.
Против него было начато третье уголовное дело. После угроз
со стороны ФСБ и следователей в адрес семьи вынужден был
нелегально покинуть Россию, в связи с чем против него было
возбуждено четвертое уголовное дело. В настоящее время с
семьей проживает в Великобритании, где в мае 2001 года получил
политическое убежище.
Юрий Георгиевич Фельштинский родился в 1956 году в Москве.
В 1974 году поступил на исторический факультет МГПИ им.
Ленина. В 1978 году эмигрировал в США, где продолжил изучение
истории сначала в Брандайсском университете, затем в Ратгерсском,
где получил степень доктора философии -- Ph. D. (история).
В 1993 г. защитил докторскую диссертацию в Институте истории
Российской академии наук (РАН) и стал первым гражданином
иностранного государства, которому в России была присуждена
ученая степень доктора. Редактор-составитель и комментатор
нескольких десятков томов архивных документов, автор книг
“Большевики и левые эсеры” (Париж, 1985); “К истории нашей
закрытости” (Лондон, 1988; Москва, 1991); “Крушение мировой
революции” (Лондон, 1991; Москва, 1992); «Вожди в законе»
(Москва, 1999).
Жанр работы читателю покажется неожиданным: что-то среднее
между аналитической запиской и исторической монографией.
Большое количество имен и фактов и сухость изложения разочаруют
тех, кто ищет развлекательно-детективное чтение. От легких
журналистских статей и мемуарной литературы эту работу должна
отличать ответственность перед историей. Эта книга -- о
постигшей всех нас трагедии, об упущенных возможностях,
о потерянных жизнях, о погибающей стране. Эта книга для
тех, кто, осознав происшедшее, не побоится влиять на будущее.
Глава 1.
Спецслужбы разжигают войну в Чечне
Нужно было совсем потерять разум, чтобы втянуть Россию
в войну. И где! На Северном Кавказе. Будто не было Афганистана.
Будто заранее не ясен ход, результат и последствия этой
войны, объявленной в многонациональном государстве гордому,
мстительному, воинственному народу. Как могло оказаться,
что в самый демократический по форме и либеральный по духу
период развития Россия начнет одну из постыднейших своих
войн? Война требует мобилизации ресурсов, увеличения бюджетов
силовых структур, ведомств и министерств. Война увеличивает
роль, значение и влияние людей в погонах и делает неуместными
усилия приверженцев мира, демократии и либерализма настаивать
на продолжении курса прозападных экономических реформ. Война
приводит к изоляции государства от сообщества цивилизованных
стран, ибо она не поддерживается остальным миром и непонятна
ему. Когда-то любимый и популярный президент теряет поддержку
и населения, и мирового сообщества. Уже пойманному в капкан,
ему не остается иного выхода, как уйти в отставку до истечения
срока, отдав власть в руки ФСБ в обмен на гарантии неприкосновенности
себя и своей семьи. Мы знаем, кому это было выгодно: тем,
кто получил от Ельцина власть. Мы знаем, как это было достигнуто:
через войну в Чечне. Осталось только понять, кто же всё
это подстроил.
Самым слабым звеном многонациональной российской мозаики
оказалась Чечня. Считая Джахара Дудаева своим, КГБ не возражал
против его прихода к власти. Генерал Дудаев, член КПСС с
1968 года, был переведен из Эстонии в родной ему Грозный
будто специально для того, чтобы выйти в 1990 году в отставку,
стать в оппозицию местным коммунистам, быть избранным президентом
Чеченской республики и провозгласить в ноябре 1991 года
независимость Чечни (Ичкерии), как бы демонстрируя российской
политической элите, к какому расколу ведет Россию либеральный
режим Ельцина. Вряд ли случайным оказалось и нахождение
при Ельцине еще одного рокового для режима Ельцина чеченца
-- «верного Руслана» Хасбулатова, члена партии с 1966 года,
бывшего сотрудника аппарата ЦК комсомола, председателя парламента
Российской Федерации с сентября 1991 года.
История эскалации российско-чеченских отношений, сложных
и запутанных, -- тема отдельной книги. К 1994 году политическое
руководство России уже понимало, что не готово дать Чечне
независимость, как это было сделано в отношении Белоруссии
и Украины. Предоставление суверенитета Чечне действительно
могло привести к дальнейшему распаду России. Но можно ли
было начинать на Северном Кавказе гражданскую войну? «Партия
войны», опиравшаяся на силовые министерства, считала, что
можно. Однако к войне нужно было подготовить общественное
мнение. На общественное мнение легко было бы повлиять, если
бы чеченцы стали бороться за свою независимость с помощью
терактов. Осталось дело за малым: организовать взрывы в
Москве с «чеченским следом».
Зная, что со дня на день российские войска и силы антидудаевской
оппозиции начнут штурм Грозного, 18 ноября 1994 года в Москве
для разжигания античеченских настроений ФСК предприняла
первую зарегистрированную попытку совершить террористический
акт, объявить ответственными за теракт чеченских сепаратистов
и, разжигая шовинистические чувства москвичей, продолжить
подавление в Чечне движения за независимость.
Обратим внимание на то, что и 18 ноября, и в будущем «чеченские
террористы» крайне несвоевременно устраивают взрывы, да
к тому же заявляют о своей к ним непричастности (что делает
сам теракт бессмысленным). В ноябре 1994 года общественное
мнение России и всего мира в целом было на стороне чеченского
народа. Зачем же чеченцам нужно было производить теракт
в Москве? Куда естественней заниматься диверсиями в расположении
российских войск на чеченской территории. Наоборот, сторонники
войны с Чечней в России с готовностью усматривали «чеченский
след» в любом теракте и реагировали на каждый теракт не
только стремительным, но и непропорционально мощным ударом
по чеченскому суверенитету, причем создавалось впечатление,
что российские силовые структуры, не подготовленные к самим
терактам, оказывались на удивление готовы к ответным действиям.
Итак, 18 ноября 1994 года в Москве на железнодорожном мосту
через реку Яуза произошел взрыв. По описанию экспертов,
сработали два мощных тротиловых заряда, примерно по полтора
килограмма тротила каждый. Были искорежены двадцать метров
железнодорожного полотна. Мост чуть не рухнул. Однако было
очевидно, что теракт произошел преждевременно, еще до прохождения
через мост железнодорожного состава. В районе взрыва нашли
разорванный в клочья и отброшенный на сто метров труп самого
подрывника, капитана Андрея Щеленкова, сотрудника нефтяной
компании «Ланако». Щеленков подорвался на собственной бомбе,
когда прилаживал ее на мосту.
Только благодаря этой оплошности исполнителя теракта стало
известно о непосредственных организаторах взрыва. Дело в
том, что руководителем фирмы «Ланако», давшим названию фирмы
первые две буквы своей фамилии, был 35-летний уроженец Грозного
Максим Юрьевич Лазовский -- являвшийся особо ценным агентом
Управления ФСБ (УФСБ) по Москве и Московской области --
имеющим в уголовной среде клички «Макс» и «Хромой». Забегая
вперед, отметим, что абсолютно все работники фирмы «Ланако»
были штатными или внештатными сотрудниками контрразведывательных
органов России.
В день взрыва на Яузе, 18 ноября 1994 года, анонимный телефонный
звонок сообщил в милицию, что у офиса фирмы «Ланако» стоит
грузовик с взрывчаткой. Грузовик -- ЗИЛ-131 с тремя минами
МОН-50, пятьюдесятью зарядами к гранатометам, четырнадцатью
гранатами РГД-5, десятью гранатами Ф-1 и четырьмя упаковками
взрывчатки типа «пластит», общим весом шесть килограммов
– действительно был обнаружен УФСБ рядом с офисом «Ланако»,
но, как заявило УФСБ, оно не смогло определить, кому именно
принадлежит грузовик, хотя на Щеленкове было найдено удостоверение
«Ланако», а при взрыве на Яузе была использована аналогичная
взрывчатка.
Войной в Чечне было очень легко прикончить Ельцина политически.
И те, кто затевал войну и организовывал теракты в России,
хорошо это понимали. Но существал еще и примитивный экономический
аспект взаимоотношений российского руководства с президентом
Чеченской республики: с Дудаева постоянно вымогали деньги.
Началось это в 1992 году, когда с чеченцев были получены
взятки за оставленное в 1992 году в Чечне советское вооружение.
Взятки за это вооружение вымогали начальник СБП Коржаков,
начальник ФСО Барсуков и первый вице-премьер правительства
РФ Олег Сосковец. Понятно, что в стороне не оставалось и
министерство обороны. Прошли годы. Наивные граждане России
стали недоумевать, каким же образом осталось в Чечне всё
то оружие, которым чеченские боевики убивали российских
солдат. Самым банальным образом: за многомиллионные взятки
Дудаева Коржакову, Барсукову и Сосковцу.
После 1992 года сотрудничество московских чиновников с
Дудаевым за взятки успешно продолжалось. Чеченское руководство
постоянно посылало в Москву деньги, так как без этого Дудаев
в Москве ни одного политического вопроса решить не мог.
Но в 1994 году система начала буксовать. Москва вымогала
всё большие и большие суммы в обмен на решение политических
вопросов, связанных с чеченской независимостью. Дудаев стал
отказывать в деньгах. Изначально финансовый конфликт постепенно
перешел в политическое, а затем силовое противостояние российского
и чеченского руководства. В воздухе не на шутку запахло
войной. Дудаев запросил личную встречу с Ельциным, может
быть даже и для того, чтобы рассказать о происходящем. И
тогда контролирующая доступ к Ельцину троица затребовала
у Дудаева за организацию встречи двух президентов взятку
в размере нескольких миллионов долларов. Дудаев во взятке
отказал и настаивал на проведении встречи с Ельциным без
предварительной уплаты денег. Более того, впервые он припугнул
помогавших ранее ему (за деньги) людей, что использует против
них имеющиеся в его распоряжении компрометирующие их документы,
говорящие о небескорыстных связях чиновников с чеченцами.
Как считал Дудаев, наличие у него этого компромата было
страховкой от ареста. Арестовать Дудаева не могли. Его могли
только убить, поскольку он был очевидцем преступлений людей
из окружения Ельцина. Дудаев просчитался. Шантаж не подействовал.
Встреча не состоялась. Президент Чечни стал опасным свидетелем,
которого необходимо было убрать. Началась спровоцированная,
жестокая и бессмысленная война. Проследим ее хронологию.
22 ноября 1994 года Государственный комитет обороны (ГКО)
Чеченской республики, созданный за день до того указом Дудаева,
обвинил Россию в развязывании войны против Чечни. Признаки
этой войны еще не были видны журналистам. Но Дудаев знал,
что «партия войны» уже приняла решение о начале военных
действий. ГКО, в состав которого вместе с Дудаевым вошли
руководители силовых структур и ряда других ключевых министерств
и ведомств, провел экстренное заседание в связи с "угрозой
вторжения" в Чечню. "Российские регулярные части
оккупируют часть территории Чеченской республики -- Надтеречный
район", -- говорилось в распространенном в Грозном
заявлении ГКО. В ближайшие дни планируется "оккупация
территории Наурского и Шелковского районов. В этих целях
используются регулярные части Северо-Кавказского военного
округа, спецподразделения МВД России, а также армейская
авиация Северо-Кавказского военного округа. В операции,
по сведениям ГКО, задействованы и спецподразделения Федеральной
службы контрразведки РФ" (ФСК).
Главный штаб вооруженных сил Чечни утверждал, что на границе
с Наурским районом, в поселке Веселая Ставропольского края,
происходит концентрация воинских частей: тяжелых танков,
артиллерии, до шести батальонов пехоты. Как стало известно
позже, колонна российской бронетехники, сформированная по
инициативе и на деньги ФСК, с солдатами и офицерами, нанятыми
ФСК на контрактной основе, в том числе среди военнослужащих
Таманской и Кантемировской дивизий, действительно составляла
костяк войск, сосредоточенных для штурма Грозного.
23 ноября девять российских вертолетов армейской авиации
Северо-Кавказского военного округа, предположительно МИ-8,
нанесли ракетный удар по городу Шали, расположенному примерно
в 40 километрах от Грозного, пытаясь уничтожить бронетехнику
расположенного в Шали танкового полка, но были встречены
зенитно-артиллерийским огнем. С чеченской стороны были раненые.
Чеченская сторона заявила, что располагает видеозаписью,
на которой запечатлены вертолеты с российскими бортовыми
опознавательными знаками.
25 ноября семь российских вертолетов с военной базы в Ставропольском
крае сделали несколько ракетных залпов по аэропорту в Грозном
и близлежащим жилым домам, повредив посадочную полосу и
стоящие на ней гражданские самолеты. 6 человек погибли и
около 25 получили ранения. В связи с этим налетом министерство
иностранных дел (МИД) Чечни направил заявление администрации
Ставропольского края, в котором, в частности, указывалось,
что руководство края "несет ответственность за подобные
акции, и в случае применения адекватных мер с чеченской
стороны" все претензии Ставрополя "должны быть
отнесены к Москве".
26 ноября силы «Временного совета Чечни» (чеченской оппозиции)
при поддержке российских вертолетов и бронетехники с четырех
сторон атаковали Грозный. В операции со стороны оппозиции
принимали участие более 1.200 человек, 50 танков, 80 бронетранспортеров
(БТР) и шесть самолетов СУ-27. Как заявили в московском
(марионеточном) центре «Временного совета Чечни», «деморализованные
силы сторонников Дудаева практически не оказывают сопротивления,
и к утру, вероятно, все будет закончено».
Однако операция провалилась. Наступающие потеряли около
500 человек убитыми, более 20 танков, еще 20 танков было
захвачено дудаевцами. В плен были взяты около 200 военнослужащих.
28 ноября, "в знак победы над силами оппозиции"
колонна пленных была проведена по улицам Грозного. Тогда
же чеченское руководство предъявило список четырнадцати
плененных солдат и офицеров, являющихся российскими военнослужащими.
Пленные прямо перед телекамерами признавались в том, что
служат, в основном, в воинских частях 43162 и 01451, базирующихся
в Подмосковье. Министерство обороны РФ ответило, что указанные
лица не служат в российских вооруженных силах. На запрос
относительно пленных капитана Андрея Крюкова и старшего
лейтенанта Евгения Жукова министерство обороны сообщило,
что офицеры действительно служили в войсковой части 01451
(курсы "Выстрел"), однако с 20 октября 1994 года
не появлялись в части, и в настоящее время готовится приказ
об их увольнении из вооруженных сил. Иными словами, МО объявило
пленных солдат дезертирами. На следующий день отец Евгения
Жукова опроверг данные министерства. В интервью российскому
информационному агентству (РИА) "Новости" он заявил,
что сын уехал из части 9 ноября и сообщил родственникам,
что командирован на десять дней в Нижний Тагил. После этого
родители увидели его 27 ноября в телепрограмме "Итоги"
в группе пленных российских военнослужащих в Грозном. На
вопрос о том, как сын оказался в Чечне, командир части Жукова
отвечать отказался.
Несколько позже был опубликован красочный рассказ о событиях
26 ноября майора Валерия Иванова, отпущенного из плена в
числе семи российских военнослужащих 8 декабря:
«Приказом по части все завербовавшиеся были отправлены
в отпуск по семейным обстоятельствам. Брали офицеров, в
основном неустроенных в бытовом отношении. Половина были
бесквартирные, вроде и отказаться можно, а начнут квартиры
распределять -- и ты окажешься на бобах. 10 ноября мы прибыли
в Моздок, в Северную Осетию. За две недели подготовили 14
танков с чеченскими экипажами и 26 машин для российских
военнослужащих. 25 ноября мы пошли на Грозный. (...) Я лично
был в группе из трех танков, которые взяли в полдень 26-го
под контроль телецентр Грозного. Сопротивления со стороны
войск МВД, охранявших телецентр, не было. Однако через 3
часа в отсутствие связи с командованием мы подверглись атаке
знаменитого абхазского батальона. Танки и пехота окружили
нас, ответный огонь мы сочли бессмысленным, так как силы
[антидудаевской] оппозиции нас бросили, тут же убежав, два
из трех наших танков сгорели. Экипажи успели покинуть машины
и сдаться охране телецентра, которая нас передала личной
охране президента Дудаева. Нас содержали хорошо, в последние
дни даже почти не охраняли, да нам и бежать было некуда.»
Создавалось впечатление, что 26 ноября бронетанковую колонну
в Грозный вводили специально для того, чтобы ее уничтожили.
Разоружить Дудаева и его армию колонна не могла. Захватить
город и удерживать его – тоже. Армия Дудаева была укомплектованна
и хорошо вооружена. И колонна могла стать и стала живой
мишенью.
Министр обороны Грачёв намекал на свою непричастность к
авантюре по захвату Грозного. С военной точки зрения задача
захвата Грозного, заявил Грачёв на пресс-конференции 28
ноября 1996 года, была вполне осуществима силами «одного
воздушно-десантного полка в течение двух часов. Однако все
военные конфликты окончательно решаются все же политическими
методами за столом переговоров. Без прикрытия пехоты вводить
в город танки действительно было бессмысленно». Зачем же
их тогда вводили?
Позже генерал Геннадий Трошев расскажет нам о сомнениях
Грачёва по поводу чеченской кампании: «Он пытался что-то
сделать. Пытался выдавить из Степашина и его спецслужбы
ясную оценку ситуации, пытался перенести начало ввода войск
на весну, даже пытался лично договориться с Дудаевым. Теперь
мы знаем, что такая встреча была. Не договорились». Генерал
Трошев, ведя уже вторую войну в Чечне, недоумевает, почему
же Грачёв не смог договориться с Дудаевым. Да потому, что
Дудаев настаивал на личной встрече с Ельциным, а Коржаков
не соглашался проводить эту встречу бесплатно.
Блистательную военную операцию по сожжению колонны российской
бронетехники в Грозном действительно организовал не Грачёв,
а директор ФСК Степашин и начальник московского УФСБ Савостьянов,
курировавший вопросы устранения режима Дудаева и ввода войск
в Чечню. Однако те, кто изощрялся, описывая банальные просчеты
российских военных, вводивших в город бронетанковую колонну
на уничтожение, не понимали тонких политических расчетов
провокаторов, организовывавших войну в Чечне. Тем, кто планировал
ввод войск в Грозный, как раз и нужно было, чтобы колонну
эффектно уничтожили чеченцы. Только так можно было спровоцировать
Ельцина на начало полномасштабной войны с Дудаевым.
И действительно, сразу же после разгрома бронеколонны в
Грозном президент Ельцин выступил с обращением к участникам
конфликта в Чеченской республике. Кремль начал подготавливать
общественое мнение к скорой полномасштабной войне. В интервью
корреспонденту РИА "Новости" консультант аналитического
центра при президенте России Аркадий Попов заявил, что в
самое ближайшее время Россия может выступить в Чечне в роли
"принудительного миротворца" и что, судя по всему,
российский президент намерен действовать решительно. В случае
объявления президентом чрезвычайного положения на территории
Чечни российские власти могут использовать "форму ограниченного
вмешательства, которое будет выражаться в разоружении обеих
конфликтующих сторон путем ввода в Грозный ограниченного
контингента российских войск" -- как уже было в Афганистане.
Таким образом, спровоцировав столкновения в Чечне через
политическую и военную поддержку чеченской оппозиции, ФСК
намерена была начать против Дудаева войну, прикрывшись миротворческой
деятельностью.
Чеченская сторона расценила обращение Ельцина как "ультиматум"
и "объявление войны". В заявлении чеченского правительства
утверждалось, что это обращение, а тем более попытки претворения
его в жизнь, "противоречат нормам международного права"
и дают правительству Чечни "право принятия адекватных
ответных мер для защиты независимости и территориальной
целостности своего государства". Угроза введения Россией
чрезвычайного положения на территории Чечни, по мнению правительства
Чеченской республики, являлась «неприкрытым желанием продолжать
военные действия и вмешиваться во внутренние дела другого
государства».
30 ноября Грозный подвергся авиаударам росийских военно-воздушных
сил. 1 декабря российское военное командование не пропустило
в Грозный самолет парламентской делегации членов Государственной
думы (ГД). Тогда делегация приземлилась в столице Ингушетии
Назрани и отправилась в Грозный на встречу с Дудаевым наземным
транспортом. За время их продвижения к столице Чечни, 1
декабря, примерно в 14 часов, восемь самолетов "Су-27"
совершили второй налет на чеченскую столицу, но были встречены
плотным зенитным огнем. Самолеты обстреляли, в частности,
городской квартал, где проживал Дудаев. Один самолет, по
сообщению чеченской стороны, был сбит силами ПВО.
2 декабря председатель комитета Думы по обороне, глава
российской парламентской делегации, прибывшей в Грозный,
Сергей Юшенков, заявил, что ставка на силу в российско-чеченских
отношениях обречена на провал. Знакомство с обстановкой
на месте, сказал Юшенков, убедило его в том, что единственным
выходом из создавшейся ситуации могут быть переговоры. По
словам Юшенкова, никаких условий чеченская сторона на переговорах
не выдвигала.
Общественное мнение всё еще на стороне чеченцев. Руководство
ФСБ окончательно убеждается в том, что на общественное мнение
можно повлиять терактами, свалив их на чеченцев. 5 декабря
ФСК сообщает журналистам, что через государственные границы
в Чечню устремились иностранные наемники, и поэтому «не
исключается проявление деятельности засылаемых сегодня в
Россию террористических группировок и в других регионах
страны». Это первое незамаскированное заявление ФСК о том,
что в России скоро начнутся теракты «с чеченским следом».
Правда, пока речь идет о засланных иностранных агентах,
вытащенных, видимо, из старых учебных пособий КГБ советских
времен.
6 декабря Дудаев заявил в интервью, что политика России
провоцирует рост исламистских настроений в Чечне: «В
"чеченской карте" могут быть разыграны глобальные
интересы исламского дальнего зарубежья, которые способны
сделать дальнейшее развитие событий просто неуправляемым.
В Чечне сейчас всплыла третья сила -- исламисты, к которым
постепенно переходит инициатива. "Мы уже не твои солдаты,
президент, мы – солдаты аллаха"», -- охарактеризовал
Дудаев настроения прибывающих в Грозный. «Ситуация в Чечне,
-- подвел итог Дудаев, -- начинает выходить из-под контроля,
и это меня беспокоит».
Как бы отвечая Дудаеву, министр обороны Грачёв провел пропагандистское
мероприятие, внешне похожее на миротворческую акцию, но
реально провоцирующее дальнейшую эскалацию конфликта. Грачёв
предложил чеченской оппозиции, возглавляемой Автурхановым,
финансируемой, вооружаемой и комплектуемой ФСК, разоружиться
при условии, что одновременно оружие согласятся сдать сторонники
Дудаева. Иными словами, Дудаеву предложили разоружиться
в одностороннем порядке (поскольку о разоружении российской
стороны вопрос не стоял). Понятно, что такое предложение
правительством Чеченской республики принято не было. 7 декабря
Грачёв встретился с Дудаевым, но встреча оказалась безрезультатной.
В тот же день в Москве состоялось заседание Совета безопасности
(СБ), посвященное событиям в Чечне, а также закрытое заседание
Государственной думы, на которое были приглашены руководители
силовых ведомств. Последние в Думу не явились, так как не
хотели отвечать на вопросы параламентариев относительно
того, кто отдавал приказ вербовать российских военнослужащих
и бомбить Грозный. Сегодня мы знаем, что вербовкой российских
военнослужащих занималось, по указанию Степашина, ФСК, а
директивы о бомбардировке Грозного исходили от министра
обороны.
8 декабря чеченская сторона сообщила, что по имеющейся
у нее информации Россия готовится к вводу войск на территорию
республики и началу полномасштабной сухопутной войны с Чечней.
9 декабря на состоявшейся в Госдуме пресс-конференции председатель
думского комитета по делам Федерации и региональной политике,
председатель Республиканской партии России Владимир Лысенко
заявил, что в этом случае он поставит в Думе вопрос об отставке
правительства России. Однако еще 8 декабря рабочая комиссия
по переговорам об урегулировании конфликта в Чеченской республике
достигла договоренности между представителями президента
Дудаева и оппозицией о начале 12 декабря в 15 часов во Владикавказе
переговоров. Со стороны федеральных властей в переговорах
должны были участвовать 12 человек во главе с заместителем
министра по делам национальностей и региональной политике
РФ Вячеславом Михайловым. Со стороны Грозного – 9 человек
во главе с министром экономики и финансов Чечни Таймазом
Абубакаровым. Со стороны оппозиции -- 3 человека во главе
с Беком Басхановым, прокурором Чечни. Прекращение кровопролития
и налаживание нормальных взаимоотношений – таковы были,
предположительно, основные проблемы, которые предстояло
обсудить на переговорах между Москвой и Грозным. Переговоры
со сторонниками чеченской оппозиции должны были касаться
только разоружения.
Шансы на сохранение мира увеличивались, а у «партии войны»
до 12 декабря оставалось не так много времени. Собственно,
заявление рабочей комиссии по урегулированию чеченского
конфликта предопределило дату начала сухопутных военных
действий. Если мирные переговоры должны состояться 12-го,
войну нужно начинать 11-го. Именно так поступило российское
руководство: 11 декабря войска пересекли демаркационную
границу Чеченской республики. В первые дни российские военные
сводки сообщали об отсутствии реального сопротивления и
потерь.
«Язык мой – враг мой». Уже 13 декабря Сосковец определил
основные направления своей деятельности. Общие затраты на
проведение мероприятий по нормализации ситуации в Чечне,
-- сообщил он журналистам, -- могут составить около одного
триллиона рублей. (Это именно те деньги, которые нужно будет
сначала выделить из бюджета, а затем планомерно разворовывать).
Первоочередной задачей правительства является доведение
выделенной помощи до населения Чечни, а особое внимание
будет уделяться тому, чтобы она не была растрачена или разворована
(то, что помощь до Чечни не дошла, а вся была растрачена
и разворована в России сегодня мы знаем достоверно).
Сосковец подчеркнул, что не следует рассматривать чеченскую
диаспору, проживающую в Москве и других городах России,
в качестве потенциальных террористов. Обратим внимание на
эту фразу. Никому в голову не приходило считать чеченскую
диаспору потенциальными террористами. И терактов, собственно,
еще не было. И война с Чечней вроде бы даже еще не считалась
войной, а скорее преподносилась как милицейская акция. И
не было пока больших потерь. А первый вице-премьер почему-то
допускает организацию чеченцами терактов в России. Когда
Сосковец отметил, что к чеченским гражданам в целом не будет
принято дискриминационных мер, а вопрос о принудительной
депортации чеченцев федеральными властями даже не рассматривается,
стало ясно, что «партия войны» предлагает вести ее со всем
чеченским народом на всей территории России, с введением
дискриминационных мер и принудительной депортации.
Прекрасно понимая, куда клонет Сосковец и во что это обойдется
России, против «партии войны» резко выступил командующий
14-й российской армией в Приднестровье генерал-лейтенант
Александр Лебедь. "Чеченский конфликт можно разрешить
только дипломатическими переговорами, -- заявил он в телефонном
интервью из своего штаба в Тирасполе. -- В Чечне один к
одному повторяется афганский вариант. Мы рискуем развязать
войну со всем исламским миром. Бойцы-одиночки до бесконечности
могут жечь нашу бронетехнику, уничтожать солдат одиночными
выстрелами. В Чечне мы наступили на те же грабли, что и
в Афганистане, а это очень печально. Хорошо укрепленный
Грозный с большим количеством запасов способен оказать длительное
и серьезное сопротивление". Лебедь напомнил, что генерал
Дудаев в советской армии командовал дивизией стратегических
бомбардировщиков, способной вести войну в континентальных
масштабах, а на такие посты "дураков не назначали".
14 декабря Москву начинают переводить на полувоенное положение,
а москвичей пугать непременным чеченским террором. Органы
министерства внутренних дел усиливают охрану объектов жизнеобеспечения
города, сотрудники ФСК проводят работу по усилению их безопасности.
Охрану многих государственных учреждений осуществляют милицейские
патрули, вооруженные автоматическим оружием. МВД заявляет,
что это вызвано опасностью присылки в Москву из Грозного
групп террористов. Первых подозрительных террористов-чеченцев
начинают отлавливать. Вечером 13 декабря возле ресторана
«Прага» на Новом Арбате был задержан и доставлен в 5-е отделение
милиции Москвы уроженец и житель Грозного чеченец Исраил
Гетиев, взрывавший новогодние хлопушки и петарды. Пока что
такие сообщения вызывали улыбку. Тем не менее именно 14
декабря неожиданно пришло сообщение, что "счет жертвам
и с той, и с другой стороны идет уже на сотни" -- за
неполных три дня войны. Становилось не до смеха.
15 декабря открываются нешуточные масштабы предпринимаемой
операции. Наряду с подразделениями МВД на Грозный движутся
две общевойсковые дивизии Северо-Кавказского военного округа,
а также десантные войска, представленные двумя десантно-штурмовыми
бригадами полного состава. Кроме того на территорию Чечни
вошли сводные полки Псковской, Витебской и Тульской дивизий
воздушно-десантных войск (ВДВ) по 600-800 человек в каждом.
В районе Моздока начали разгрузку сводные полки Ульяновской
и Костромской дивизий ВДВ. Продвижение на Грозный осуществляется
по четырем основным маршрутам: один -- со стороны Ингушетии,
два -- от Моздока; один – из Дагестана. Войска готовятся
к штурму Грозного. С чеченской стороны, по данным МВД и
ФСК, в Грозный и вокруг него стянуты более 13 тысяч вооруженных
людей.
Ельцин двигался к пропасти. После рассмотрения 17 декабря
на заседании Совета безопасности под его руководством плана
"выполнения мероприятий по восстановлению конституционной
законности, правопорядка и мира в Чеченской республике"
СБ обязал министерство обороны (Грачёв), МВД (Виктор Ерин),
ФСК (С. В. Степашин) и Федеральную пограничную службу (А.
И. Николаев) привлечь все силы для разоружения и уничтожения
незаконных вооруженных формирований (НВФ) в Чечне и надежного
закрытия государственной и административной границ чеченской
республики. Координировать эту работу должен был Грачёв.
В этот день либерально-демократический период России закончил
свое существование. Президент Ельцин совершил политическое
самоубийство.
17 декабря МИД России сделало заявление о том, что с 00
часов 18 декабря подразделения войск МВД и МО вынуждены
будут предпринять решительные меры с использованием всех
имеющихся в наличии средств для восстановления на территории
Чечни конституционной законности и правопорядка. Бандформирования
будут разоружены, а при сопротивлении уничтожены. В заявлении
МИДа указывалось, что гражданское население Чечни оповещено
о необходимости срочно завершить выход из Грозного и других
населенных пунктов, в которых находятся бандформирования.
Иностранным гражданам и журналистам, находящимся в зоне
конфликта, МИД настоятельно рекомендовало покинуть Грозный
и перебраться в безопасные районы. (Несмотря на предупреждения
российского руководства, большая часть иностранных журналистов
осталась в Грозном, и в гостинице "Французский двор",
где они проживали, по-прежнему не хватало мест).
В тот же день Сосковец оповестил мир, что президент Дудаев
вызван в Моздок на встречу с делегацией правительства России
во главе с вице-премьером Николаем Егоровым и директором
ФСК Степашиным. Сосковец отметил, что если Дудаев не прибудет
в Моздок, то войска будут действовать в соответствии с правилами
ликвидации незаконных вооруженных формирований. Сосковец
сообщил, что расходы на проведение операции в Чечне за минувшую
неделю составили по линии МВД 60 миллиардов, а по линии
МО – 200 миллиардов рублей.
За четыре часа до истечения срока ультиматума, т.е. в 8
часов вечера 17 декабря, Дудаев предпринял последнюю попытку
предовратить войну и телеграфировал российскому руководству
о согласии "начать без предварительных условий переговоры
на соответствующем уровне и лично возглавить правительственную
делегацию" Чеченской республики. Иными словами, Дудаев
настаивал на личной встрече с Ельциным. Но так как деньги
за организацию этой встречи Дудаев давать по-прежнему отказывался,
ответа на свою телеграмму он не получил.
18 декабря, в 9 часов утра, российские войска, блокировавшие
Грозный, приступили к штурму города. Фронтовой авиацией
и армейскими вертолетами были нанесены «точечные удары по
командному пункту Дудаева Ханкала близ Грозного, по мостам
через Терек на северном направлении, а также по маневренным
группам бронетехники». После уничтожения бронетехники, говорилось
в сообщении Временного информационного центра российского
командования, планируется продвижение войск, блокировавших
Грозный, для выполнения ими задач по разоружению незаконных
вооруженных формирований на территории Чечни. Полномочный
представитель президента Ельцина в Чеченской республике
заявил, что у Дудаева осталась теперь единственная возможность:
сдаться в плен.
18 декабря Сосковец, получивший теперь еще одну должность
– руководителя оперативного штаба при правительстве России
по координации деятельности органов исполнительной власти,--
сообщил прессе, что в Грозном "изучают возможность"
проведения террористических актов на военных и гражданских
объектах в центральной России и на Урале, а также захвата
пассажирского самолета. Поразительная осведомленность первого
вице-премьера говорила о том, что в ближайшие дни нужно
ждать терактов.
22 декабря пресс-служба правительства РФ сообщила, что
чеченцы сами себя взрывают, чтобы свалить вину за взрывы
на российскую армию. В опубликованном заявлении говорилось
следующее:
«Сегодня в 10 часов утра под председательством первого
заместителя председателя правительства Олега Сосковца состоялось
совещание, на котором присутствовали члены правительства,
члены Совета безопасности, представители администрации президента.
На совещании обсуждалась ситуация, сложившаяся в Чеченской
республике, действия, предпринимаемые президентом и правительством
для восстановления конституционной законности и экономической
помощи населению районов, освобожденных от вооруженных формирований
дудаевского режима. Доклады участников совещания свидетельствуют,
что в минувшую ночь продолжались операции по разоружению
бандитских формирований, наносились бомбовые удары по опорным
пунктам. Город Грозный бомбардировкам не подвергался. Однако
усилиями боевиков имитировались бомбежки жилых кварталов.
Около часа ночи были взорваны административное здание и
жилой дом, жители которого -- чеченцы и русские -- не были
предупреждены о готовящейся акции. Имитация бомбардировки
произведена в качестве доказательства тезиса "войны
против чеченского народа, которую ведет российское руководство".
Этот тезис был обнародован вчера в дудаевском "обращении
к мировому сообществу.»
Иными словами, ответственность за разрушенные российскими
войсками административное здание и жилой дом, в которых
находились люди, пресс-служба правительства России пыталась
свалить на чеченцев.
Инициированное Сосковцом сообщение, написанное сталинским
слогом, было обнародовано за день до взрыва между станциями
Кожухово и Канатчиково Московской окружной железной дороги
(жертв не было, террористов не нашли). Именно 23 декабря
можно считать началом террористической кампании ФСБ против
России. С этого дня теракты стали обыденным явлением.
оглавление|
наверх | далее>>>
|
