Надежда Банчик: Мир спасут Свобода, Милосердие и Справедливость?

Интервью с Надеждой Банчик. CHECHENPRESS, 10.08.07.

(Интервью для ГИА Чеченпресс взяла Лариса Володимерова)

Лариса Володимерова: - Надежда, Вы – один из ведущих журналистов-правозащитников; читателям не могли не запомниться Ваши яркие интервью с Владимиром Буковским и Сайд-Эмином Ибрагимовым, острые статьи в защиту беженцев и Бориса Стомахина. А как начиналась Ваша правозащитная деятельность?

Надежда Банчик: - Ну, насчет «ведущей журналистки-правозащитницы», Вы преувеличиваете: я никогда не была в горячих точках. А начиналась моя деятельность, скорее всего, с телефонных звонков, будивших меня среди ночи начиная с трехлетнего возраста: вызывали то дедушку-стоматолога к больному (которому «больно терпеть до утра»), то папу - начальника цеха - на место (ведь при ремонте цеха Львовского завода кинескопов под первые в СССР цветные телевизоры подчас случались аварии, а «по телефону» папа не умел руководить). А мама-редактор еще и профессиональную базу дала, я ее ученица. Но собственно правозащитные попытки я начала в эпоху Горбачева, когда чаша моего возмущения несправедливостями переполнилась армянским погромом в Сумгаите 88-го, который центральные СМИ представляли сначала «хулиганским нападением», затем – распрей между «двумя народами-братьями». Однако был еще жив Андрей Сахаров, и он с группой единомышленников развенчивал ложь и вокруг Сумгаита, и вокруг других кровавых событий «мирной» перестройки. В действительности, сумгаитский трехдневный погром армян (27 – 29 февраля) был срежиссирован КГБ и противниками горбачевско-сахаровских реформ, это была первая «кровавая ласточка» спровоцированной межэтнической вражды, и верные сахаровцы требовали пресечения этого прецедента путем суровой политической оценки и наказания организаторов. Этого сделано не было (и могильщик коммунизма Рейган тоже с Горбачева не потребовал) – безнаказанность спровоцированных межэтнических конфликтов разрасталась метастазами: Тбилиси... Баку... Ош... Приднестровье... Вильнюс... пока не явила себя, сбросив «этнические» маски, в путче Августа-91. А меня Сумгаит и др. подтолкнули к пониманию, почему народы рванулись прочь из «империи Зла», в том числе и в Украине, я участвовала в становлении Еврейского культурного центра во Львове и в меру сил способствовала его сотрудничеству с демократическими силами Украины и России. Увы... в России цепь безнаказанных злодеяний не была оборвана в 1991, хотя казалось, еще полшага – и преступники высшего советского звена (КПСС, КГБ, генералитета и МВД) будут на скамье подсудимых! Всё застопорилось на полпути, затем преступные аппаратчики объединились с откровенной организованной преступностью, возник уникальный общественный строй: конгломерат мафии-чекистов и мафии-нуворишей разного толка, мафия заместила «международное коммунистическое движение» тайным международным криминально-террористическим концерном. Что же может простой журналист против такого монстра? Только анализировать происходящее, пытаться выработать какой-то кодекс нравственности, защищать отдельные жертвы... Мне правозащитная деятельность напоминает американский анекдот. Идет чудак по пляжу, усеянному медузами, выброшенными штормом на берег, и по одной медузе бросает обратно в море. «И сколько ты спасешь таким образом? Ты один, а их вон сколько!» - спрашивают его. – «Конечно, всех не смогу. Но для каждой возвращенной - шанс выжить!».

ЛВ: - Владимир Буковский не называет рядом с Сахаровым Горбачева, но Ваша расширенная точка зрения в целом понятна. А как давно Вы живете в Америке; что приобрели там – и что потеряли? Каким видите ее будущее?

НБ: - Насчет Горбачева и Сахарова мне стало всё ясно после Сумгаита, и я как могла старалась подчеркивать разницу. А на достопамятном  Первом и Втором съездах народных депутатов, когда Генсек позволял себе перебивать Сахарова, эта «разница» проявилась уже с очевидностью. Я уверена, что Горбачев укоротил Сахарову жизнь: сердце Андрея Дмитриевича не могло выдержать фальши и двуличия «отца перестройки», так и не переборовшего в себе Генсека.

Единственное, что Горбачева, может, в какой-то степени оправдывало тогда: он противостоял целой толпе гораздо более темных, черносотенных однопартийцев.

Но что, быть может, было извинительно тогда, то совсем невозможно простить ему сейчас, когда он, по сути, стал просто оправдателем путинских преступлений! Уж ему-то разве есть чего бояться? А впрочем... не хочет он судьбы Старовойтовой и Юшенкова. Но, как мне кажется, сейчас он перешел грань, за которой уже начинается прямой вред его же репутации. Как можно полностью оправдывать то, что Путин сотворил в Чечне? Как ему, Горбачеву, позволительно охаивать высокомерно Америку? Куда он скатился? Или это было предопределено его «сумгаитским» поведением еще тогда?

Что же касается меня: в Америке я с 1996. Смотрела на волну массового исхода евреев из «бывшего СССР» и Бога молила, чтобы миновала меня чаша сия. Увы. Богу было угодно иначе. После того, как маме лучшее светило Львова сказало: «Операция за границей – Ваш единственный шанс», пришлось вырвать себя с корнем и попытаться пересесть в другую землю. Потеря родной почвы (милых львовских улиц, по которым мама и папа водили меня с двухлетнего возраста; потока Времени, который меня нёс через бурные 80 – 90-е; тесного круга, в котором мы были палочками-выручалочками друг для друга) невозместима. Но эта потеря частично замещается более широкими возможностями в Америке для правозащиты и обретением более широкого взгляда на происходящие события.

ЛВ: - Вы пишете не только для Чеченпресс, но и для американской газеты. Как формирует издание взгляды читателей?

НБ: - Пишу для американской русскоязычной газеты «Запад – Восток» и украиноязычной «Віче», иногда появляюсь в других изданиях и на некоторых сайтах. «Запад – Восток» - одна из немногих русскоязычных газет, которая не берет информацию о России и странах СНГ из подконтрольных Кремлю источников. Наша газета вообще дает очень мало «чужих» материалов, всё больше – собственных авторов. Сведены к минимуму и «клубничные» материалы, ведь это стало какой-то странной модой: смотришь серьезный сайт, к примеру, «Грани.ру» - а там пошлые анонсы вроде очередного развода какой-то актрисы и т.п. Не могу взять в толк: ладно, «желтые» СМИ специально предназначены для развращения и извращения публики, но зачем этим занимаются солидные, уважаемые издания? Ведь такие «штучки» не просто отучают людей мыслить, они еще и снижают самоуважение, внушают исподволь ощущение потери моральных ориентиров, откуда полшага до вседозволенности... Мы это свели к минимуму. Мы предполагаем, что наш читатель – человек умный, интеллигентный, не желающий видеть себя и других дебилами или пошлыми развратниками.

ЛВ: - Помощь беженцам часто ассоциируется с фондами. Многие стараются заполучить госдотации, премии. А как Вы помогаете беженцам из Чечни, не имея ни организации, ни корпорации?

НБ: - Как могу: делюсь своими «высокими» заработками, иногда собираю деньги, но не всегда есть возможность. Недавно моя подруга, профессор North-Eastern University в Бостоне, Виктория Пупко создала «Чеченский культурный центр Америки» и при нем – фонд имени Анны Политковской для оказания денежной помощи чеченским беженцам, также политзаключенным путинского режима и близким журналистов, убитых этим режимом. Ее правозащитная деятельность в отношении чеченцев и России началась со встречи в 1999 г. с Виктором Попковым - вот кого можно без преувеличения назвать одним из великих правозащитников и журналистов! К сожалению, Виктора уже нет на свете. Он начал деятельность еще в горбачевских «горячих точках», причем добирался до самых отдаленных и труднодоступных горных селений, привозил еду и другие жизненно необходимые вещи, но, что более важно, - мини-пекарни, вязальную шерсть и спицы, и тому подобные орудия самовыживания отрезанным от мира жителям. Он документировал военные преступления – так, запечатлел на кинокамере Новые Алды после дикой «зачистки» 5 февраля 2000 г.; он с помощью Виктории подготовил множество дел для Европейского суда по правам человека. Его застрелили 18 апреля 2001 в очередной гуманитарной поездке, в Чечне; 2 июня его не стало. Виктория Пупко сначала посылала чеченским беженцам и семье Виктора Попкова часть своих денег; в конце 2006 она создала этот фонд.

ЛВ: - Очень важно рассказывать о судьбах таких великих людей и продолжать по возможности начатые ими дела. А какие проблемы беженцев из Ичкерии наиболее остры? Если, как лжет телевизор устами Путина и Кадырова, в Чечне царят мир и благодать, - то почему же спасаются беженцы, а не ездят на Запад по турпутевкам?

НБ: - Ну, я прекрасно помню, как «превосходно» жилось евреям в СССР: достаточно было послушать Цезаря Солодаря или почитать Советише Геймланд. Но почему-то именно евреи рвались из СССР больше, чем другие! Странно! Ведь на моей памяти, в брежневские времена, их (нас) не утюжили бомбежками, не травили в школах и университетах «неизвестными» болезнями, в их дома не врывались среди дня и ночи, не уводили в безвестность, не пытали... Всего лишь – подумаешь! – не принимали в большинство центральных вузов, не брали на довольно многие работы, строжайше запрещали упоминать о Холокосте и – Боже сохрани! – о сталинских расстрелах, Михоэлсе и «деле врачей». И почему-то за границей никто не считал такое положение евреев в СССР раем, а советские «еврейские» деятели воспевали свое положение! Вот в такое положение сейчас поставили чеченцев – с той лишь «маленькой» разницей, что, вдобавок к тому, что пережили советские евреи, чеченцы еще пережили всё вышеперечисленное, чего евреи НЕ пережили. Чеченцам велено сейчас восславлять свое положение и радоваться, что еще не всех отутюжили бомбежками и не вытравили «неизвестными» болезнями. Поэтому они предпочитают вырваться из своего рая в ад «загнивающего» Запада, даже ценой неимоверных унижений – в постсоветских государствах, где им приходится жить на пожертвования добрых людей; на границах, зачастую пересекаемых нелегально; в кабинетах иммиграционных чиновников, где чеченцев дискриминируют даже по сравнению с другими беженцами; в депортационных центрах. Увы! В отличие от советских евреев, за постсоветских чеченцев на высоком уровне некому заступиться. Подчас положение чеченцев сравнимо с положением евреев не во времена Брежнева, а в разгар Холокоста.

ЛВ: - И как можно помочь в столь отчаянной ситуации?

НБ: - Как ни банально и ни унизительно это звучит, но главное препятствие для беженцев – почти полная невозможность жить своим трудом. В большинстве постсоветских стран чеченцам отказывают в предоставлении юридического статуса беженцев, что означает невозможность получения права на работу, а иногда – и на учебу. Страшно! Вдумайтесь, люди! Молодые, трудоспособные люди, многие успели получить среднее и даже высшее образование, - вынуждены просить, по сути, милостыню! Это при том, что даже, к примеру, снимая квартиру и комнату где-нибудь в Украине или Азербайджане, чеченцы помогают хозяевам ремонтировать эту квартиру, убирать, делают всё, что в их силах, чтобы не казаться «прихлебателями»! Кстати, чеченцы в советское время, выезжая на «шарашки», построили пол-Сибири! И вот такие люди «застряли», подобно неисправному лифту, между «этажами» высоких кабинетов, где ими, живыми людьми, торгуют, словно на аукционе ненужных вещей! И это «стояние» - не дни, не месяцы! Уже скоро восемь лет, как их изгнали со своей исконной земли, не обеспечив ничем!!!

Чем им помочь в их положении? Как ни прискорбно, пожертвованиями. Ибо на эти скудные наши гроши они снимают квартиры, выучивают своих детей, чтобы не потерять еще одно свое поколение. А ведь многие из них нуждаются в медицинском лечении, неимоверно израненные войной и геноцидом! Со сломанными ногами и руками, с незаживающими ранами, с искалеченной психикой... Вот и делайте вывод, чем им помочь и как. 

ЛВ: - Надя, Вы – постоянный подписант заявлений международных правозащитников. Что Вас на это толкает? Что значат для Вас ПЗК – и концлагеря, психушки; свобода слова - и ее отсутствие для тех, кто опасен для власти?

НБ: - Свобода слова – растяжимое понятие; иногда она даже переходит в разнузданность, нарочитую вседозволенность, уничтожая моральные запреты. Главное – в том, что нынешнее руководство России «ущемляет свободу слова» только тогда, когда стремится всеми способами скрыть свои преступления, а когда это не удается, - утопить их в «постмодернистской свободе», то есть в этой самой развязности, наглости, нарочито идиотских «версиях» и т.п. Для меня это значит – поднять руку на то, что свято во все времена, независимо от того, кто пребывает при власти: торжество человеконенавистнической лжи над правдой, милосердием и справедливостью – ценностями, которые всегда, во все времена, входили в золотой фонд русской культуры. Да и культуры других народов – в несколько иных формах.

ЛВ: - Каким образом российские преступления тянут назад весь мир? Не подступил ли сейчас всеобщий кризис цивилизации? Могла ли Россия избежать возврата к преступным системам – и как связано это с личностью упоминавшегося уже  В.Буковского?

НБ: - Лучше всего сказал об этом выдающийся правозащитник, представитель чеченского народа Сайд-Эмин Ибрагимов: «Именно чеченская война развернула мышление мира от гуманитарного к (анти)террористическому». К концу ХХ в. стало очевидно, что, ценой наибольших в истории жертв (почти 100 миллионов убиенных жизней за столетие!) человечество пришло к осознанию необходимости и возможности мирного сосуществования. Эта идея, испокон веков считавшаяся уделом утопических пацифистов, вдруг воплотилась в объединенной Европе (враз фундаментально отказавшейся от военных столкновений между странами континента) и особенно – в Соединенных Штатах Америки, где на деле, естественным путем образовалась мировая держава – и это было не только не «агрессивным» деянием, но неизбежным: страна, приняв иммигрантов со всего мира (а не принять она их не могла – по Конституции!), естественно и неизбежно стала представительством всех народов земного шара. В США сравнялись «большие» и «малые» народы, а народы, враждующие между собой на своих коренных землях, здесь ощутили и осознали неизбежность мирного сосуществования. Это перевело исторические счета народов друг к другу, неразрешенные конфликты в другие формы – не военного противостояния. До ХХ в. история не знала удачных экспериментов подобного масштаба. Теперь война, особенно – «конвенциональная», стала восприниматься цивилизационным атавизмом. Эта революция социального сознания  дополнилась революцией технологической: глобальными возможностями связи и контроля. Эти обе революции застали экономику врасплох: в нее намертво впаян гигантский военно-промышленный комплекс, развитый в эпоху глобальных противостояний ХХ в., и этот комплекс невозможно в столь краткие сроки переформировать. Случилось невероятное: общественное сознание совершило гигантский скачок, оставив позади бытие! Но всё это свершилось лишь в Западной цивилизации, потянув за собой остальной мир.

Именно в Западной цивилизации разрыв между сознанием и бытием привел к кризису: нужно было чем-то заместить глобальное противостояние! И тут как тут – российская организованная преступность, хлынувшая из разбитого Союза и вмиг объединившаяся со старыми и новыми преступными силами, прежде всего, Востока (где у КГБ СССР было больше всего связей) и Запада (с коррумпированными деятелями и структурами). Сначала разграбив «золото партии» (резервы советского государства) и, главное, разорив экономику варварской «прихватизацией», создав мафиозное государство, эти «ново-старые» правители пуще всего заботятся о сохранении награбленного – и, как всегда в подобных случаях, за ценой не стоят. Чеченская война стала, на их циничном языке, наиболее «прагматичным» средством сохранения преступных сверхбогатств; наглость, с которой они обрушили геноцид на маленький героический народ, стала сродни вышибанию ногой дверей в высокие кабинеты – напролом, ложью, шантажом, провокациями, убийствами невзирая на лица! И западное сознание, выработавшее, как только что мы видели, некие доступные и осуществимые «формы» мирного сосуществования, дрогнуло перед этой наглостью, хлынувшей в мир, живущий (или, по меньшей мере, пытавшийся и еще пытающийся) по совсем другим законам, - из России, страны, задержавшейся сознанием в ХХ в.

Вот это и отбросило весь мир назад: сейчас Запад, занявшийся было, по меньшей мере, локализацией очагов конфликтов (как в Боснии, Косово) и очень ограниченным применением оружия, теперь вынужденно «легитимировал» войну – снова. «Терроризм» можно было победить, как мне кажется, если бы в России массовое сознание догнало западное. Увы. Ей, видимо, придется мучительно преодолевать этот разрыв. А Западу – преодолевать разрывы в себе самом. Между своим бытием и сознанием – и между собой и «третьим миром», сознание которого еще даже не дотягивает до ХХ в. Оно застряло где-то в XVII, что ярко видно в Ираке, Афганистане и на арабском Востоке. (Возможно, Западу вообще не следовало связываться с Востоком – но разрыв между глобальным ВПК и пацифизмом как образом жизни, уже реализованным, а не утопическим, предопределил этот, на мой взгляд, очень неадекватный ответ на вызовы «Востока», обозванные кодовым названием «терроризм»).

ЛВ: - Как Вы считаете, на что следует ориентироваться современному "простому человеку": на западные ценности, какими их усвоило наше поколение; на что-то еще? Или уже нет никаких ценностей в этом мире, "всё расхищено, предано, продано" (М. Цветаева, 1918)?

НБ: - К сожалению, пока я не додумалась до высказанной вопросом выше своей собственной гипотезы, как мне кажется, многое объясняющей, я склонна была считать, что Цветаева, по большей части, права. Теперь, когда мне удалось отыскать в событиях (в которых, как мне казалось, потеряна логика и «преданы» ценности) хоть какую-то причинно-следственную связь, вижу – нет, ценности не совсем уничтожены, они только в очень глубоком кризисе вследствие этого разрыва между сознанием и отставшим от него бытием (мировой экономической системой со встроенным в нее ВПК).

Если бы ценностей не существовало вовсе, чеченцев постиг бы полный Холокост, без спасения на Западе; грань между честным трудом, основанным на частной собственности и рынке, и преступлениями исчезла бы вовсе. Но этого нет. Фундаментальные западные ценности – они же, кстати, и ценности высокой российской культуры – я сформулировала как сплав, единство трех элементов: Свободы, Милосердия (не только в узком смысле – снисхождения к слабым, но, главное, - в широком смысле: уважение к личности как к таковой и к окружающей природе и неагрессивность) и Справедливости. Они поколеблены, но не разрушены полностью. Но самое важное – их единство и равнозначность. Если они существуют по отдельности или одно из них подчиняется остальным, то общество движется к хаосу. В триединстве они уравновешиваются.
  
ЛВ: - А какую роль Вы отводите религиям? Важны ли и вечны традиции?

НБ: - Религии – очень сложная и обоюдоострая материя, их невозможно отвергнуть (что со всем трагизмом показал ХХ век), но они могут натворить страшные беды (что показала вся предшествующая история и пытаются «доказать» некоторые направления ислама и христианства в веке XXI). Однако – снова надо обратиться к опыту Европы и США, где религии сосуществуют на равных и как-то встраиваются в структуре общества и находят оптимальные формы участия в жизни стран.  Как мне кажется, все мировые религии включают в себя названное выше универсальное триединство моральных ориентиров – вот на него и стоит ориентироваться.

ЛВ: - Это глубокая мысль. Поскольку Вы живете в Америке, хочу Вас также спросить: каждая еврейка - немного израильтянка, плюс все сопутствующее - остальное. Что для Вас израильское, и что - остальное?

НБ: - Чрезвычайно сложное взаимодействие. Израиль, в силу своей истории – корень трех мировых религий и одновременно – перекресток главных геополитических противостояний. Поэтому я вижу беспомощность израильских лидеров перед тем, что я определила как разрывы современной цивилизации: Западной внутри себя и Западной – и всеми другими. В Израиле эти разрывы наиболее болезненны. На крошечной площадке (страна меньше Московской области!) вынуждены сосуществовать сознания трех типов: западное (практический, воплощенный пацифизм) – ибо западное миротворчество в Израиле привилось как нигде более за пределами самого Запада; постсоветское (принесенное массовой иммиграцией из бывшего СССР) – с его полукриминальным поведением, явными и тайными связями с преступными синдикатами постсоветского пространства, и вместе с тем, наличием высокообразованных, высококультурных, интеллигентных личностей, подчас не находящих своего места в новой для себя действительности; и средневековым менталитетом арабского мира, упорно не желающего приспосабливаться и видящего в Израиле лишь «оккупантов» и окружающего эту крохотную страну враждебным морем. Трагизм ситуации в том, что на данном историческом этапе, похоже, невозможно выработать приемлемую форму мирного сосуществования этих групп населения, а война отвергается и по причине «вестернизации» большей части населения Израиля, и потому, что, как мне кажется, военным путем такие разрывы не преодолеваются. Поэтому, состояние «между миром и войной», увы, объективно необходимое и единственно возможное. Единственное, что недопустимо, - то, что совершил Шарон в 2005 и собирается, не дай Бог, совершить Ольмерт: уйти с занятых в 1967 территорий, причем – не подготовив ни базы для последующего строительства Палестинского государства, ни собственной защиты от их террористического поведения. Можно найти убедительное дипломатическое обоснование невозможности уходить (не так уж много у Израиля территории!), но уж если уходить, то тщательно подготовившись! А что касается «всего остального» во мне и взаимосвязи с «израильским» – то всё связано: разве не связано хамство России с ХАМАСом, который она уже дважды вытащила, несмотря на попытки международного сообщества вынудить эту экстремистскую группу признать Израиль? «Израильский» фронт нужен российскому режиму по целому ряду факторов, и не в последнюю очередь – чтобы снова и снова переплетать его с «чеченским вопросом», причем – всё более и более в кафкианском стиле: «непримиримые борцы» с «чеченским терроризмом», сжегшие огнеметами и напалмом лишь в одном Беслане (не говоря о самой Чечне!) более 300 человек, большинство которых – дети, - только чтобы «не вступить в переговоры с террористами», т.е. с законно избранным президентом Чеченской Республики Асланом Масхадовым, на «израильском фронте» становятся прямо-таки образцом дипломатии и пацифизма в «переговорах» с ХАМАСом и Аббасом.

ЛВ: - Можно было бы долго спорить об израильской ситуации, где два мира не просто переплетены, а в Старом Городе и на территориях намертво спаяны, - но вернемся к Чечне. Вы согласны, что сила – в единстве? Президент Докка Умаров призвал чеченцев внутри страны и снаружи также к терпению. Необходимо противостоять любому расколу, провоцируемому не только фанатиками, но главным образом ФСБ. Как Вы можете охарактеризовать эту линию поведения – и общую цель?

НБ: - Единство просто так – никакая не сила. Надо как-то уметь изворачиваться между общей целью и разнообразием человеческих индивидуальностей, а значит – мнений, характеров, способов действия. Я бы стремилась не к «единству», а к взаимодействию, учитывающему различия, но не упускающему общую цель: сохранение универсальных ценностей в эпоху глобальных разломов и очень неясного будущего. А эти универсальные ценности начинаются с очень малого: с собственных близких, соседей – и непременно включают в себя Свободу, Милосердие, Справедливость в отношении всех, кому в них отказано по разным причинам. Прежде всего – малые народы, оказавшиеся без защиты (чеченский – более других), политзаключенные, старики и дети (Вы их героически защищаете – спасибо Вам!). Поскольку мы с Вами – родом из Советского Союза, то нам ближе защита тех, кто оказались жертвами одного из самых бесчеловечных и аморальных режимов сегодняшнего мира. Но и в «третьем мире», и даже внутри Западной цивилизации необходимо распространять триединые ценности на наиболее незащищенных. И по возможности сдерживать последствия войн и амортизировать разрывы и кризисы.
 
ЛВ: - Надя, Вы много рецензируете и редактируете. Горячо о Вас отзывался, как о специалисте, Ахъмад Хачъароевский. Какие работы этого самобытного и глубокого ученого Вы консультировали, рецензировали? Как Вы их оцениваете?

НБ: - Он очень своеобразный автор! Я бы даже сказала: он один из тех, кто пытается применить принципы мирного сосуществования, выработанные в Западной цивилизации, к чеченско-российской ситуации, используя колоссальный потенциал великого писателя Льва Толстого. Подчеркну: не капитуляции, а именно мирного сосуществования российского (или, точнее, русского, так как Ахъмад считает, что Россия как империя должна распасться – дай Бог, мирно! - и высвободить самобытность русского народа и других народов) и чеченского народов. Мы познакомились на почве его исследования Льва Толстого в отношении к Кавказу и в применении к современным реалиям. Ахъмад считает, и, на мой взгляд, справедливо, что «русская Россия» и «кавказский Кавказ» могут взаимодействовать на той основе, что оба народа в силу геополитического положения как бы «прокладывают мост» между Западом и Востоком – т.е., они могли бы до некоторой степени уменьшить тот самый разрыв, который существует сейчас между Западом и Востоком. И в этой своей роли они бы могли взаимодействовать на равных, а не на положении «Чечня подчиняется России». Потом пришел черед великого чеченского проповедника Кунта-Хаджи - я о нем только слышала, а Ахъмад меня с ним ознакомил. Кунта – основоположник особого духовного течения в кавказском варианте ислама; оно основано на служении Всевышнему с радостью и духовном самосохранении – преимуществе духовного бытия (самосознания) над «внешним» (бытием). Можно до некоторой степени даже приспособиться к чужеземной (иноверной) оккупации – но только до того предела, пока эта власть не угрожает твоим национально-духовным основам. Иногда мирным внутренним, духовным сопротивлением можно лучше сохранить свое достоинство, чем исчерпать свои силы в неравном сражении. Но если «оскверняют ваших женщин, заставляют забыть язык и обычаи предков – поднимайтесь и бейтесь до смерти!» (не ручаюсь за буквальную точность, но смысл таков). В данной ситуации, Ахъмад показывает очень ясно, - вооруженное сопротивление есть необходимая мера для национального самосохранения.
  
ЛВ: - Интересно наблюдать за духовным становлением и развитием современных чеченских ученых. Такие, как А.Хачъароевский, вносят существенный вклад в национальные культуру и науку, одновременно строго придерживаясь принципов государственности и опираясь на мощь традиций. Вы цитировали слова нашего выдающегося современника Сайд-Эмина Ибрагимова. Наших коллег тревожит его боевая готовность к сентябрьской голодовке. Мало кто делает для Чечни столько, как Ахмед Закаев и Сайд-Эмин Ибрагимов. Как никто другой из юристов, Сайд-Эмин представляет интересы чеченцев в ПАСЕ, и необходим стране в этом качестве. Зная Ваши уважение и симпатию к Ибрагимову, не могу не спросить: что Вы думаете о голодовках?

НБ: - Если человек решил умереть на ступеньках Дворца Наций, то отговорить его очень трудно, если не невозможно. Мы все видим, какой "жуткий" резонанс имел ЯДЕРНЫЙ ТЕРАКТ в Лондоне! Что уж говорить о голодающем... Очень боюсь, что никто и не вспомнит, замолчат, скроют. Но скольких он лишит проблеска надежды своей преждевременной смертью, даже трудно подсчитать. Его единственная миссия, в которой он незаменим по-настоящему СЕГОДНЯ, СЕЙЧАС - это индивидуальная работа по личным делам КАЖДОГО (что он и делал всё это время) и МЕДЛЕННОЕ, ПОСТЕПЕННОЕ убеждение европолитиков. Мы все в отчаянии, и сложно придумать что-то более убедительное для Сайд-Эмина. Его вероятная смерть, прогнозируемая врачами, очень обрадует врагов и равнодушных, ищущих способа успокоения своей совести и ничего не предпринимающих лично. Но если голодать, то надо подготовиться фундаментально, обеспечить огромный общественный резонанс.

ЛВ: - Пожелаем Сайд-Эмину терпения и здоровья: жизнь правозащитников такого ранга принадлежит стране и народу. Еще предстоит много сделать. А все ли наши читатели, Надя, знают, насколько сами Вы многоплановы, и что Ваша деятельность не ограничена журналистикой, правозащитой?.. Так, мы хотим провести в Нидерландах персональную выставку Ваших фоторабот, посвященных цветам. На фоне запечатленных ужасов – пыток и крови – Ваши произведения контрастируют, вселяя надежду и веру, излучая свет и добро. От них не оторваться.

НБ: - У духовного бытия есть две стороны: противостояние Злу и утверждение Добра. Я пытаюсь действовать в обоих направлениях. Цветы показывают красоту мира, они ведь живые! Они рождаются, расцветают и старятся, они обнимают друг друга и тянутся к солнцу;  ощущают прикосновение любящих рук и ловят капли росы; взывают человека к тем чувствам, которые являются условием для стремления к Свободе, Милосердию и Справедливости в их триединстве. 

ЛВ: - Спасибо Вам за интервью!