Чеченский дневник – 6

(Записки Обозревателя)

Андрей Новиков, независимый аналитик, для Чеченпресс, 03.10.05г. 

Мы продолжаем публикацию «Чеченского дневника» Андрея Новикова. Автор – активный участник демократического движения 80-х, член группы «Доверие». В 90-х годах прошлого века работал политическим обозревателем в «Литературной газете» и еженедельнике «Век». Из неопубликованных заметок сложилась книга – политический дневник эпохи первых лет Второй чеченской войны. Особого внимания заслуживают политические прогнозы автора, большинство из которых подтвердились с течением времени.

*********

2 апреля

Если подумать, все успешные колониальные войны имели завершающую фазу. Ее-то, собственно, и принято именовать КОЛОНИЗАЦИЕЙ.

Под «колонизацией» здесь подразумевается заселение завоеванных территорий поселенцами с метрополии, т.е. колонистами.

То есть, в действительности эти войны имеют не две, а три фазы: армейскую, полицейскую и собственно колонистскую, – последняя и являет наступление мира.

Я обращаю внимание на эту деталь не из-за своей любви к аналогиям, а потому, что концепция победы в Чечне исходит лишь из двух факторов: армейского и полицейского. Но ни армия, ни полиция не способны заселить оккупированную территорию.

Спросите русских, уехавших из Чечни: готовы ли они вернуться туда? Удивительно, но в Чечню боятся возвращаться даже чеченцы! Это значит, что люди не верят в тот мир, который принесли на штыках российские солдаты.

Часто можно слышать, что Грозный – русский город. Но этот русский форпост возник не в силу одной лишь оккупации, он появился как элемент человеческой колонизации. Хороша или плоха была та война генерала Ермолова, но после нее было еще что-то. Сейчас же мы – просто каток смерти. Русские войска так основательно поломали всю инфраструктуру, что это невольно наводит на вопрос: собираются ли они вообще оставаться в Чечне?

Для примера: немцы в 41-м году, двигаясь на Москву, старались не бомбить дороги, не разрушать железнодорожные полотна, не уничтожать заводы. Русские самолеты генерала Корнукова в октябре 99-го разнесли зачем-то… кирпичный завод Шамиля Басаева. Для чего, позвольте спросить: может, вы считаете, что Басаев с вами кирпичами собирался воевать? (Про такие случаи обычно говорят: «морда просит кирпича».)

Даже ежу ясно, что российская армия не собирается надолго оставаться в Чечне. Колонизации не будет. Будет обычный грабеж, обычное мародерство. Будет разворовывание денег, брошенных якобы на восстановление народного хозяйства Чеченской республики.

И Шаманов, махая в камеру толстой кошачьей лапой, будет говорить:

– Не марайте честь русских офицеров…

15 апреля

«Красные приходят – грабят. Белые приходят – тоже грабят…» – Меня всегда интересовала проблема выстраивания государственной власти во время войны, когда и те грабят, и эти. И те расстрелять могут, и эти повесить. Властей много, а государство-то где? Как из тотального грабежа легитимную власть выстроить? Чечня – маленькая модель России. Фрагмент одной большой гражданской войны, в которой вертится калейдоскоп властей и сил, непрерывно сменяющих друг друга.

Вот бойцы Беслана Гантамирова. Кто они, эти так называемые «чеченские милиционеры»? Кто такой сам Гантамиров, выпущенный из тюрьмы? Вчерашние бандиты. Милиция создается из бывших бандитов. Кадров им, что ли, не хватает?

А внутри России разве не то же самое? Спросите в любом провинциальном городке: кто идет в милицию. Отребье всякое идет. Иногда просто бандиты. Тот же самый принцип: государственная власть выстраивает себя из тех, с кем она, казалось бы, бороться должна.

В  школе, где я учился двадцать лет назад, существовал такой отряд школьной дружины – «Дзержинец». Знаете, кого в него брали? Шпану. Говорю об этом со знанием дела, поскольку одна из первых моих заметок как юнкора в газете «Рыбинская правда» этим самым «дзержинцам» (то бишь шпане) и была посвящена. Собственными глазами наблюдал: растет сволочь, бьет малышей, устраивает все время драки, по наклонностям – садист. И вдруг – хлоп, дзержинец! Чистые руки, горячее сердце, холодная голова. Ходит по школьным этажам с какой-то плеткой, все его боятся. Объясните, как сволочь могла в дзержинца превратиться?

И ведь везде так: был бандит, стал мент. В местах лишения свободы кто порядок поддерживает? Думаете, менты? Суки! Те же заключенные. Ходят по зоне в тех же телогрейках, спят на тех же нарах, но… вынул ключик из кармана, дверь открыл и пошел туда, куда другие не ходят. Значит, мент все-таки.

Преступность в государстве – это лента Мебиуса. Ведешь пальцем по одной стороне, тут же перескакиваешь на другую. Мент – бандит. Бандит – мент. Мистика какая-то!

… Я смотрю на белозубую улыбку Беслана Гантамирова. По физиономии видно, что негодяй. Украл миллиард – посидел в тюрьме – стал милиционером. Ну и ничего: вот Путин. Станет президентом. Потом посидит. А потом тоже милиционером станет.

1 мая 2000

Вы думаете, мы ведем борьбу с чеченским «варварством»?

Ничуть не бывало. Разговаривая с различными слоями российского населения, мне приходилось слышать странные высказывания: чеченцы, конечно, не подарок, но какие хорошие законы шариата у себя ввели! Правильно, что публично расстреливают на площадях преступников, бьют палками пьяниц! И нам в России нужно то же самое.

Позвольте, это что ж такое получается: боремся с «бандитами», а сами втихаря восхищаемся их порядками! Собственно, с кем мы воюем: с врагом или конкурентом по воздействию на человеческие умы?

1 июня

Недавно узнал: чеченских бойцов в российских войсках называют «чехами».

Почему «чехами»? Тривиальное созвучие слов? Намек на иностранных легионеров, которые воюют в чеченских отрядах? (Но легионеры эти, если это не фантом нашей пропаганды, в основном из арабских государств, причем тут «чехи»?) Или – все-таки память о Чехословакии 68-го?

Армия лучше любых политиков помнит об имперских войнах. Точнее, проводит связь между ними. Заметьте: операция в Чехословакии, переоцененная в общественном сознании в перестроечные годы, никогда не осуждалась в военных кругах. Генералы уходили из Восточной Европы, сжав зубы, ненавидя тихой ненавистью все, произошедшее там, ненавидя свое унижение, никчемность и ненужность.

По поводу же Чехословакии  шестьдесят восьмого года вспоминаю конкретный случай: пожилой подвыпивший человек, сняв армейский ремень, хлестал им себя по ноге, кричал: «Мы этих блядей, этих чехов!».

Как видите, народ лучше помнил свою империалистическую историю, чем либеральная элита. Никто не осуждал ведь и афганскую войну: проклинали Брежнева, пославшего их на эту войну, а сами говорили: не выведи нас оттуда, мы бы их добили.

Сегодня участники афганской войны вновь делаются героями (вспоминаю пожилую актрису на сцене театра Н. Губенко, которая завывала: «какие они жертвы! Они герои! Герои!»).

Давайте признаем: в России сегодня происходит империалистический реванш. Афганистан, Чехословакия, Венгрия – все это уже не позор для армии, а ее «доблесть и слава». В них сегодняшние военные, воюющие в Чечне, видят для себя прецедент.

Неоимпериализм Москвы направлен не только на «внутреннюю» Чечню, которая есть лишь осколок разлетевшегося Советского Союза, он косвенно направлен на Литву, Латвию, на Прагу и Варшаву, Западную Украину, на все постсоветское пространство, с которого русские войска были изгнаны. Это не борьба с «терроризмом», а подавление независимости народа, – пусть и воплотившуюся не в самом лучшем виде. Дело тут не в «бандитах», а в «чехах», всех тех, кто борется против неоимпериалистической России. Разве не «чехи» – литовские «лесные братья», громившие войска НКВД в 40-50-х годах? Разве не «чехи» – бендеровцы, воевавшие в Западной Украине? Не «чехи» ли венгры, поднявшие антисоветское восстание в 56-ом? Или поляки, пожелавшие выйти из-под советского влияния в 80-ом? Не «чехи» ли те, кто на площади Шота Руставели в восьмидесятом году выступил за независимость Грузии? Не «чехи» ли были и те, кто тогда же пришел на Пушкинскую площадь в Москве?

Посмотрите на любого борца за независимость, и вы увидите, что он «чех». А потому: да здравствует Чехословакия! Да здравствует Чечня! За нашу и вашу свободу!

(Продолжение следует)