Стратегическими ракетами по гражданам Чечни!

Свидетельство жертвы обстрела

21 октября 1999 года произошло событие, от которогsо мир должен был содрогнуться: по ничего не подозревающим мирным жителям Чеченской столицы был нанесен удар российскими стратегическими ракетами типа «Земля-Земля».
В тот злополучный день я, Хамзаева Раиса, находилась на центральном рынке Грозного, торговала мясом. К вечеру, когда все люди, которые торгуют, покупают, работают на рынке, собрались домой, купив еду на ужин, над территорией центрального рынка после внезапной яркой вспышки что-то взорвалось. Это, как позже мы узнали, были нанесены удары ракетами с разделяющимися головками. Таким же ударам подвергся Центральный Родильный Дом на улице Красных Фронтовиков, центральная мечеть недалеко от базара, а также мечеть в поселке Калинина, где мужчины собрались на вечерний намаз.
Почти 90% людей, которые находились на территории рынка и в мечетях, были искалечены или убиты. Новорожденные дети и их матери с разорванными телами и оторванными головами, которых взрывом разбросало в разные стороны, лежали бездыханно на улицах и в руинах центрального роддома.
Я чудом осталась жива, но мне в этот вечер полностью от плеча до кисти раздробило левую руку, выбило глаз, и осколками, насквозь через спину, разорвало живот.
В то время у нас, в Грозном, в связи с военным положением были отключены газ, свет и отсутствовала вода. Больницы автоматически перестали функционировать. Врачи могли оказать только первую помощь: колоть обезболивающие средства или перевязать легкую рану. Поэтому почти все люди, доставленные с рынка, мечетей и роддома умерли в основном от потери крови. Мне можно сказать повезло, благодаря хирургу из госпиталя, который оказался моим родственником. Так я осталась жива. Доктор из своей вены брал кровь, которая по группе совпала с моей, и переливал в мою вену. Потом ему удалось раздобыть где-то генератор электрического света, и он оперировал меня в течение восьми часов.
На третий день после операции, которая прошла удачно, мы с родственниками попытались выехать из Грозного в Ингушетию, так как боялись оказаться в блокаде российских войск, которые окружали город. Но машину скорой помощи, в которой я находилась в тяжелом состоянии, даже не пропустили на пропускном посту «Кавказ» на границе Чечни и Ингушетии. Нас продержали там двое суток. Через каждые два часа медсестра, которая нас сопровождала, меня колола траммалом и реланиумом. От этих уколов я становилась «деревянной». Нам ничего не оставалось делать, как вернуться назад. Мы возвратились обратно в госпиталь, который уже начали бомбить российские самолеты. В подвале госпиталя находилось очень много раненых. Медикаменты и перевязочные материалы закончились, а людей лечить уже было нечем. Тогда решено было передислоцировать госпиталь со всем медицинским персоналом и ранеными.
Меня пытались отправить на другой машине в Дагестан, но целый месяц мы петляли по периметру Грозного, так как не могли выехать из-за шквального огня, который наносился на маленькую Чечню. Было такое впечатление, будто каждый квадрат нашей земли обильно поливают огнем и свинцом любого калибра. Ну, в общем, мои раны, без перевязок и лечения стали гнить, и надо было держаться подальше от моего зловонного тела.
Наконец-то, мы смогли попасть на границу с Дагестаном, но никто уже не хотел связываться со мной, наверное, из-за запаха гниющих ран. Мы, уплатив мзду по тысяче рублей на посту Герзель, въехали в Дагестан. Всюду меня сопровождала моя сестра.
В Дагестане мне повезло, потому что моя мать родом из Хасав-Юрта. По знакомству меня положили в больницу и предоставили место, в то время как чеченцам категорически было запрещено пересекать границу Дагестана. В больнице я пролежала пять месяцев, а затем еще три месяца дома, у родственников, которые живут в Хасав-Юрте. Мое лечение, лекарства и прочие расходы взяли на себя мои родственники.
После долгого лежания и лечения в течении девяти месяцев, я наконец впервые встала, хотя была сильная слабость и головокружение, а затем смогла уже ходить. Пожив еще немного в Дагестане, я приехала в Баку, где перенесла еще три операции. Хотя у меня ампутирована левая рука и удален левый глаз, я не отчаивалась, и видимо поэтому находилась в бодром состоянии,
Будучи в больнице города Баку, я неоднократно слышала из российских СМИ о недовольстве руководства России, что в Азербайджане, якобы, лечат боевиков и прочий их бред. Я, простая жительница Чечни, крайне возмущена этими бесстыдными заявлениями российских убийц, варваров в человечьем обличии. Куда девается совесть у этих нелюдей, да и есть ли она у них вообще? Я - мирный человек, женщина, по вине этих варваров столько перенесла, потеряла руку, глаз, столько выстрадала, а они еще смеют делать какие-то заявления, да еще после такого невиданного злодеяния, которого мир еще не видел. Ну и что же из того, что боевики? А кто сказал, что воинов, защищающих свое отечество, нельзя лечить? Нет такого документа в международной практике! Все это русские сами придумали. Да, чеченские воины в тысячу раз лучше российских нелюдей, уничтожающих всех подряд: женщин, детей, стариков. Об этом народоубийстве я могу свидетельствовать перед кем угодно и когда угодно, перед любым судом, потому что я не только свидетель произошедшего массового убийства, но и пострадавшая. В день моего ранения было убито около триста человек только из тех, которых я знала на рынке. А сколько незнакомых?
Впоследствии я узнала, что грозненский госпиталь, где я находилась после ранения, почти в полном составе попал в тюрьму "Чернокозово". Случилось это так. После того, как чеченское командование дало приказ оставить город, при выезде из Грозного, если не ошибаюсь в Алхан-Кале, весь персонал госпиталя с ранеными был окружен и схвачен российскими войсками. Всех врачей, раненых, истекающих кровью и еле живых, под конвоем повезли в Наурский район и заключили в лагерь. В "Чернокозово" всех раненых и практически весь медицинский персонал во главе с министром здравоохранения Чеченской Республики Умаром Хамбиевым в течении долгих пяти месяцев избивали, пытали, травили собаками, унижали. Женщины, в том числе раненые, которые были с ними, перенесли самые мучительные пытки, плюс к этому их еще и насиловали.
Когда я об этом думаю, мне становится не по себе, и я мучаюсь от того, что я могла там с ними оказаться. Я не знаю, что со мной могло бы произойти в Чернокозово, но по всей видимости, я бы умерла, так как в моем состоянии тюрьму невозможно было перенести.
Но Аллах миловал, и я осталась жива, хотя и калека.
Так что будем жить…

Раиса Хамзаева