Москва мечтает о полной победе над Грозным

“Если кто-то скажет вам, что здесь страшно, вы сами можете увидеть, что это неправда". Так сказал Ахмед Кадыров, глава пророссийской чеченской администрации, окруженный вооруженными до зубов телохранителями. С тех пор как в конце декабря здание его администрации было уничтожено взрывом, он располагается в двухстах метров от него, на вилле, напоминающей маленькую крепость.

Его посетитель, комиссар Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблем, негромко ответил ему: "Я приехал сказать вам, что необходимо примирение. И чтобы его достичь, иногда нужно протянуть руку противнику". "Противнику – да. Но врагу – нет!", – заявил Кадыров. Этим сказано все. Может быть, Чечня уже перестала быть театром открытых военных действий, как это утверждает Москва, но здесь все еще мечтают о полной победе. Которая подразумевает уничтожение "врага".

Альваро Хиль-Роблес приехал в Чечню, не питая особых иллюзий. Это уже четвертый его визит сюда. Для пущей убедительности Ахмад Кадыров организовал ему встречу с председателем чеченской избирательной комиссии, размещающейся в бывшем гараже. "Будут ли на радио дебаты между сторонниками и противниками референдума?" – спрашивает Альваро Хиль-Роблес. "Этот вопрос мне понятен, – отвечает председатель избирательной комиссии. – Это было предусмотрено. Когда к нам поступит заявка на проведение круглого стола, мы организуем дебаты". В разговор вмешивается Кадыров: "Но здесь есть одна проблема: группы, выступающие против референдума, должны были зарегистрироваться до 6 февраля. Поскольку никто этого не сделал, мы можем проводить кампанию только в поддержку референдума". И помолчав, добавляет: "В последний момент люди все-таки смогут сказать "нет".

Хиль-Роблес снова задает вопрос: "Смогут ли голосовать беженцы в Ингушетии?" "Нет, это невозможно", – уверяет председатель избирательной комиссии. "Почему нет? Мы это организуем!" – прерывает его Ахмад Кадыров. "Нет-нет, это невозможно! – настаивает председатель, – таков закон". "Закон? – Кадыров начинает нервничать. – Какой такой закон?"

В конце концов выясняется, что "закон" не имеет никакого значения: если нужно соблюсти формальности, чеченские беженцы в Ингушетии смогут голосовать. По крайней мере в отдельных лагерях поставят несколько урн.

Дискуссия в маленьком гараже, колыбели будущей легитимной власти в Чечне, продолжается. Как минимум около сорока человек сидят друг напротив друга. Невозмутимый Альваро Хиль-Роблес бросает реплику: "Пора покончить с безнаказанностью. Это самое важное для достоинства чеченского и русского народов. Нельзя бороться с преступниками преступными методами". "Пришел прокурор Чечни, – прерывает его Кадыров. – Он доложит вам обстановку". Затянутый в военную форму прокурор садится за маленький стол: "Мы продвинулись вперед, – заверяет он. – Сегодня у нас есть возможности соблюдать процедуру по всей форме. Уверяю вас, господин комиссар, что там, где проводятся операции, все проходит хорошо и жалоб нет".

В десяти метрах отсюда, в самом сердце будущих чеченских властных институтов, только что разогнали группу из пятидесяти человек. Под руководством того самого прокурора, который сказал демонстрантам: "Нечего вам здесь делать. Идите работать!" Эти люди, служащие из министерства финансов, пришли протестовать против произошедшего всего несколько часов назад похищения их коллеги вооруженными людьми в масках. Хиль-Роблес сидит в помещении предвыборной комиссии, и о демонстрации ему не сообщают. Прокурор продолжает: "Что касается арестов и содержания под стражей, то проблемы и недостатки имели место. Эти недостатки исправлены. Я вас заверяю: нарушений и жалоб больше нет".

Несколькими часами позже, проехав по разрушенной столице, Альваро Хиль-Роблес попытается поднять вопросы о правах человека в беседе с военными, действующими в Чечне. "Война, – утверждает командир пророссийской чеченской милиции, – закончится со смертью главарей сепаратистов. Вы не можете забрать их с собой в Европу?"

На второй день визита занавес театра абсурда внезапно раскрывается. Альваро Хиль-Роблес отправляется в грозненское отделение "Мемориала", российской правозащитной организации. Отважная Лидия, руководитель бюро, излагает ситуацию: "Мы думали, что похищений людей станет меньше. Но происходит обратное: волна достигла пика. За последние дни произошло 17 случаев исчезновения людей. Все погибли. Десять тел, впрочем, нашли. В прокуратуре заявили, что они были боевиками. Мы знаем, что один из убитых был налоговым инспектором, другой – служащим".

Лидия продолжает свой безжалостный рассказ: "Семьи отказываются жаловаться, они боятся. Многие тела были закопаны, так и не будучи опознанными. И потом, три четверти из тысяч случаев исчезновения людей до сих пор не расследованы. Прокуратура работает как машина: принимает заявление, начинает расследование, потом закрывает дело. Не давая ответа".

"Нам стыдно, господин комиссар, – говорит она. – Нам стыдно смотреть в глаза людям, которые к нам приходят. Нам стыдно, потому что мы знаем, что ничего не можем сделать". "Может быть, стоит возобновить сотрудничество?" – спрашивает Хиль-Роблес. "Мы уже пытались сотрудничать с властями. Это ничего не дало, только время зря потеряли. Это мы уже проходили. Посмотрите! Уже год как в Грозном восстановлена телефонная связь. Когда я попросила выделить нам линию, знаете, что они нам ответили? Что у нас ее никогда не будет!" Уполномоченный Кремля по правам человека Абдул-Хаким Султыгов пытается вмешаться: "Мы создадим интернет-сайт по пропавшим без вести". Встретив эти слова с недоверием, люди замолкают.

Две семьи "пропавших без вести" заходят в тесную, плохо освещенную комнату, которую согревают две газовые горелки. Вынимаются фотографии. Слышны сдавленные рыдания. Лидия, руководительница отделения "Мемориала", слишком хорошо знает эти истории, похожие одна на другую. "Я хотел бы получить это заявление. Мы решим этот вопрос", – говорит кремлевский представитель по правам человека. Родственники "пропавших без вести" его не слушали и не услышали: "Я уверена, – говорит мать пропавшего человека, – что Путин не знает реальной ситуации. Иначе он бы этого не допустил".

Вернувшись в Москву и повторив слова, сказанные Жаком Шираком, Альваро Хиль-Роблес заявил, что "военное решение никуда не ведет". На пресс-конференции комиссар ОБСЕ по правам человека возвысит голос против "исчезновений". "Необходимо проявить политическую волю, чтобы положить этому конец и заставить виновных в этих акциях предстать перед законом". Газета "Коммерсант" резюмировала это в заметке под заголовком "Европа поддерживает референдум".

Патрик де Сент-Экзюпери, Figaro, 22.02.03 г.