Между няньками и держимордами

НОВЫЙ 2003-й год начался с очередного массового побега солдат из воинской части. Произошло это в Ленинградской области, в поселке Мга, где расположена одна из дивизий железнодорожных войск. Маршрут так называемых дезертиров оказался обычным: они побежали жаловаться на неуставные отношения и притеснение "дедов", чрезмерную грубость и придирки офицеров не вышестоящему командованию, не в гарнизонную военную прокуратуру, не к уполномоченному особого отдела ФСБ, а традиционно перемахнув через забор, отправились в Комитет солдатских матерей. На этот раз - Санкт-Петербурга.
ТОЛЬКО ПОБЕГ, СЛАВА БОГУ
Вообще же лишь один раз за последнее время группа армейских беглецов обратилась не к солдатским матерям, а в окружную военную прокуратуру. Да и то, как утверждают осведомленные люди, по той простой причине, что сбежавшие из части в поселка Белоярка под Екатеринбургом артиллеристы не знали адреса КСМ в столице Урала.
И хотя армейские порядки при каждом таком ЧП неоднократно нарушаются (нельзя покидать расположение части без разрешения командира и выезжать за пределы гарнизона без отпускного билета, как и не разрешается подавать коллективные жалобы), на это никто, как правило, не обращает внимания. Слава Богу, не очередной кровавый расстрел караула и не дезертирство с автоматом. А степень протеста против невыносимых условий службы, против унижения человеческого достоинства всегда оказывается столь велика, что общественное мнение однозначно на стороне беглецов и подобные "мелкие" прегрешения солдат и сержантов обычно никого не волнуют.
Как правило, тут же отстраняют от должности командира части, нескольких бойцов и даже офицеров, которых "беглецы" обвинили в издевательствах, избиении и вымогательствах, по решению военного суда незамедлительно берутся под стражу, а пострадавшие от дедовщины и казарменного беспредела переводятся для продолжения службы в другие воинские коллективы. Но предотвратят ли данные меры массовое дезертирство из нашей армии или убийство сослуживцев? Увы, ответ скорее отрицательный.
Дело тут не только в качестве призываемого под боевые знамена "человеческого материала", который, как неоднократно говорилось в печати, оставляет желать лучшего. И не только в том, что, как утверждают некоторые военные эксперты, командиры лишены реальных юридических рычагов дисциплинарного и административного воздействия на нарушителей воинских порядков и казарменных хулиганов. Даже на гауптвахту, сетуют они, сегодня никого нельзя посадить без решения гарнизонного суда (см. "НВО" N 44, 2002 г.). Хотя все это, безусловно, так. Но все же в приводимых доводах - далеко не вся правда.
ПЫЛЬ ЦВЕТА ХАКИ
Более чем тридцатилетний собственный опыт воинской службы, в том числе и три года солдатом, постоянные командировки в различные гарнизоны и внутри страны, и за ее пределами дают мне основание и право утверждать, что ситуация в Вооруженных силах все же не совсем такая, как это иногда выглядит с экранов телевизоров и со страниц различных печатных изданий, - она гораздо хуже. А причины армейских неуставных отношений, истоки спонтанных солдатских протестов, похожие на толчки просыпающегося вулкана, лежат куда глубже, чем это видится многим журналистам и экспертам. Они в первую очередь в социальной неустроенности солдат и офицеров, в страшной человеческой разобщенности внутри и вне воинских коллективов. На взводном-ротном уровне и в полковом, даже в дивизионном звене. Да и гораздо выше тоже.
Об этом трудно говорить, но не сказать нельзя. Сама казарма, где приходится проводить большую часть службы нашим солдатам (восемнадцати-, двадцатилетним парням), за последние пятьдесят лет практически не изменилась. Там негде уединиться, негде принять душ после напряженного и утомительного дня, после караула, негде постираться и невозможно сменить замасленную и затертую форму на чистую и свежую. Нет возможности послушать ту музыку, которую хочется только тебе, а не всем или самым нахальным и сильным. Там невозможно оставить в тумбочке возле кровати письмо от любимой или от родителей. Кто-то обязательно достанет его, начнет читать вслух всей роте. А постоянные крики и ор командиров и "стариков", по поводу и без повода, мат-перемат, унизительные придирки и публичные вздрючки-накачки...
Загляните в солдатскую столовую. Не в образцово-показательную, а обычную. Чем там кормят? Меню за последние десятилетия тоже практически не изменилось. Каша утром и вечером - перловка или гречка. Если картофельное пюре - то жидкое, как кисель. Мясо обязательно в соусе, рыба - вареная или жареная. Компот из сухофруктов, чай с сахаром, масло сливочное, булочка по праздникам... Все.
Сравнивать с тем, как живут солдаты и как их кормят в армиях развитых стран, в том числе и в НАТО, язык не поворачивается. Там стиральные машины стоят даже в полевых лагерях - одна на взвод, а выбор только первых блюд состоит из пяти-семи вариантов, фрукты, чай, кофе и соки - круглые сутки.
Некоторые наши генералы утверждают, что того изобилия блюд, что получают солдаты, некоторые из них в своих семьях никогда не видели, а армия не может жить лучше, чем ее страна. С ними трудно не согласиться. Жизнь в России за последние десять лет изменилась принципиально, и армия, порядки в ней, морально-психологическая обстановка в войсках не остались даже теми же - советскими. Они ухудшились. По очень многим причинам (в первую очередь социальным) не поспевают за требованиями времени, тормозятся феодально-пренебрежительным отношением к человеческой личности. На всех уровнях военно-административной вертикали.
Конечно, служба в любой армии - не санаторий, а казарма - не пансионат благородных девиц. Но и выдержать круглые сутки стрессовое напряжение, абсолютное безразличие начальника любого ранга к самочувствию и к индивидуальным качествам каждого солдата, сержанта, молодого (и не только) офицера, к его семье дано не каждому. Смириться с тем, что ты - не личность, не человек, а только часть "массы цвета хаки", пыль на мебели, которую сотрут, а к утру нарастет новая, - испытание не для слабых.
Поразительный факт. Расспрашиваешь командира роты, капитана или старшего лейтенанта, о его подчиненном - командире отделения, сержанте. Имя, отчество, фамилия, где родился, кем работал до армии, где учился, чем увлекался, кто родители, чем заняты, есть ли любимая девушка, ждет ли? Чем интересен сержант как человек - что успел сделать в своей небольшой жизни, с кем дружит в роте, с кем враждует и почему?
Верьте не верьте, но только один из 10-15 офицеров, по моему опыту, может ответить на эти достаточно простые вопросы. Потому что люди, которыми он командует, их характеры, наклонности, связи внутри коллектива и за его пределами, ротному неинтересны. Он - не нянька, они для него - переменный материал. Не успел узнать одного, через полгода-год на его месте другой. И так - бесконечно.
Подобный подход легко объясним. Зачем вникать в солдатскую жизнь, влезать в чужую душу, которая, как известно, потемки, если ничем не в силах помочь, не способен дать какой-то полезный житейский совет, защитить от произвола казарменного хулигана или другого держиморды?!
Вдобавок никто из старших начальников не собирается помогать и самому офицеру, не имеющему крыши над головой и вынужденному постоянно думать, как прокормить семью на откровенно нищенское (даже после всех повышений!) денежное содержание. Без подобных "сантиментов" и поисков ответов на очевидные вопросы служить легче и спокойнее. Не брать их в голову, заливать спиртным или решать проблемы с помощью кулака - гораздо проще. Всем - от лейтенанта до генерала. Ведь армия - не для хлюпиков, а для настоящих мужчин.
КТО ОТЕЦ СОЛДАТУ?
Да, вот беда - их с каждым днем становится все меньше и меньше. Они не идут служить контрактниками в прославленные десантные части, потому что им предлагают заведомо неприемлемые условия - четыре тысячи рублей в месяц и ту же казарму. Они не хотят служить и по призыву - более или менее достойные парни под тем или иным предлогом стараются избежать армии, как самой страшной тюрьмы. Это уже давно не секрет.
Как не секрет и то, что некому в стране воспитывать "настоящих мужиков". Больше половины семей - матери-одиночки. В школе - тоже одни дамы. Куда бежать из казармы от держиморды обиженному и униженному солдатику, кто его выслушает, вытрет слезы и защитит от всех и вся?! Конечно же, не командир. Он давно переложил свои прямые уставные обязанности на плечи "дедов". Не представитель особого отдела, который, как известно, такими "мелочами", как воинская дисциплина, не занимается. Не военная прокуратура. Там тоже не всегда исходят из положений закона, а из представления об армейской целесообразности и ложно понятого принципа укрепления единоначалия. Вот и бегут солдаты по выработанной с детства инстинктивной привычке - к маме, а поскольку она далеко - в Комитет солдатских матерей.
Говорят, вся беда с армейской дисциплиной, кроме всего прочего, и оттого, что в войсках нет теперь замполитов. Офицеров, которые когда-то профессионально и предметно занимались в казарме идеологическим, политическим и воинским воспитанием. Мол, нынешние помощники командира - тем не ровня. Это верно. Даже если забыть на время о коммунистической идеологии и политике, которая постоянно вдалбливалась в солдатские и офицерские лбы.
А не ровня они прежним замполитам прежде всего потому, что выпускники гражданских институтов (именно они сегодня в большинстве своем занимаются похожей работой) не имеют ни жизненного опыта, ни педагогических навыков, ни реальной возможности подействовать на ситуацию. Ни в границах роты, ни за ее пределами. Да и полномочий у них для этого нет никаких.
Понятно, что войскам как воздух нужны психологи. Очень много психологов. Но по штатному расписанию один такой специалист положен... на полк. Да и то не всегда это профессионал.
Кстати, профессиональных военных психологов, к тому же офицеров-женщин, встречал только в польской армии. Там почему-то побегов из полков и дивизий не бывает. А расстрелов караулов и подавно. Может быть, потому, что командиру любого ранга запрещено кричать на солдат, наказывать их за явные проступки под горячую руку, а только через неделю и после беседы с психологом, ксендзом и нештатным адвокатом из числа тех же солдат и сержантов срочной службы. Может быть, и потому, что там каждый воин имеет возможность на субботу-воскресенье поехать домой, к маме и папе, к любимой девушке, а в понедельник утром опять встать в строй...
Конечно, "натовская польская армия" - нам не указ, хотя, как ни странно, там до сих пор продолжают служить выпускники наших военных училищ и академий. Даже Военно-политической, имени Ленина.
Однако когда-то же и нашим Вооруженным силам придется цивилизовываться. Не на словах - на деле. И надо тоже начинать с реального уважения к человеку в погонах. Не только к рядовому. Пока страна, правительство, президент не вернут армии ее человеческое достоинство и самоуважение - не рассчитаются с долгами по жилью, не начнут платить за воинский труд ровно столько, чтобы сделать его престижным, не изменят своего отношения к условиям жизни и службы как солдата, так и офицера, его семьи, не перестанут считать людей в погонах элементарно восполнимым расходным материалом, - ситуация в войсках, на мой взгляд, не изменится.
Массовые побеги солдат, расстрелы караулов - только слабые подземные толчки, которые предупреждают о надвигающейся беде. Очень надеюсь, что мы пока еще в силах предотвратить ее.

Виктор Литовкин. Независимое военное обозрение, N 3, приложение к "НГ"
(дайджест публикаций центральной прессы N 18 (556), 31 января 2003 года)