| "Нашему государству нужны такие преступники"
Галина Морозова, супруга досрочно освобожденного российского
журналиста Григория Пасько рассказывает о мрачных страницах
и абсурдной практике российской юстиции, а также о влияния
пятилетнего "состояния войны" на жизнь ее семьи
- Ваш муж, подполковник и военный журналист, поведал
о тайном нелегальном сбросе радиоактивных отходов с атомных
подводных лодок. Он также передал одному японскому телевизионному
каналу пленки, подтверждающие эти факты. Он был осужден за
"измену родине", совершив то, к чему его обязывал
российский закон об охране окружающей среды. Этот закон запрещает
сохранять в тайне такие происшествия, которые наносят вред
здоровью и жизни граждан. Спустя несколько лет на процессе
в Санкт-Петербурге против Александра Никитина, который сделал
общим достоянием аналогичные факты, суд согласился с данным
правовым положением.
- Весь этот абсурд был бы смешон, если бы не были настолько
печальны его последствия. Закон у нас только на бумаге. В
действительности в России существует один наивысший закон
– служебная тайна. Это дает чиновникам монополию на торговлю
информацией и защищает их от освещения фактов, которые не
отвечают их интересам. Так, согласно закону спецслужбы и прокуратура
обязаны выяснять причины аварий, катастроф и случаев загрязнения
окружающей среды, которые происходят в армии. Вместо этого
они расследуют мелкие кражи, совершаемые простыми солдатами.
Генералы попадают под суд крайне редко. Это случается только
тогда, когда всплывают служебные интриги или эти люди оказываются
у кого-то на пути. Суды у нас часто служат местом, куда выносятся
такие внутриведомственные споры. Никитину повезло, что он
на момент процесса уже находился в отставке. Поэтому он предстал
перед гражданским судом, а не перед военным трибуналом.
- Велико ли в России различие между гражданским судом
и военным трибуналом?
- Это не различие, это пропасть. Военный судья получает не
только зарплату от министерства обороны, но и особые военные
льготы, как, например, большая квартира или санаторно-курортное
лечение. Звонок из вышестоящей инстанции является для него
приказом.
- В прошлом году российскими военными судами было вынесено
два приговора, которые получили всемирный резонанс. Была отклонена
апелляция вашего мужа, а подполковник Юрий Буданов, который
признался в том, что похитил и задушил чеченскую девушку,
был признан невменяемым и избежал уголовной ответственности.
- Да, это так. Наше государство нуждается в таком герое,
как Буданов, и таком преступнике, как мой муж.
- Как вы оцениваете развитие системы правопорядка и свободы
печати в России за последние пять лет?
- Если верить словам политиков, все стало лучше, если же
посмотреть правде в глаза – хуже. Ельцина можно упрекнуть
во многом, но в этом – вряд ли. Однако с тех пор, как у нас
к власти пришли представители спецслужб, ситуация и с тем
и с другим выглядит мрачно.
- Ваш муж в колонии подорвал здоровье, он страдает от
хронического заболевания пищеварительных органов и гипертонии.
Почему он не подал ходатайство о помиловании?
- Это дало бы его преследователям красивый путь для отступления.
Они достигли бы всех своих целей. Они заставили бы замолчать
нежелательный источник информации и государству не пришлось
бы оправдываться за те деньги, которые были затрачены на этот
процесс. Кроме того, ходатайство о помиловании было бы приравнено
к признанию вины моего мужа. Поэтому некоторые люди открыто
навязывали ему этот шаг, и не в последнюю очередь президент
Путин.
- Как все это отразилось на вашей семье?
- Это разрушило все наши личные планы. У меня есть 19-летний
сын и наш общий с Григорием приемный сын, которому четыре
с половиной года. У нас практически не было возможности родить
общего ребенка, так как через полгода после нашей свадьбы
мой муж был арестован. Пять лет мы жили в состоянии войны
с государством, на стороне которого было все – власть и деньги
налогоплательщиков. Простой человек не может этому ничего
противопоставить, кроме своего достоинства и уверенности в
своей правоте. Половина всех заключенных – это люди, которые
не могут защитить себя от нашего государства. На беде этих
людей чиновники делают карьеру и пытаются выбить у государства
деньги налогоплательщиков.
- Что теперь будет делать ваш муж?
- Я думаю, ему не следует искать себе работу. Работа
сама найдет его. Кроме того, он будет продолжать добиваться
своей реабилитации правовым путем.
Барбара Кернек, Tageszeitung, 24.01.03 г.
|
