Глава чеченской администрации – человек правдивый. Если он обнаруживает на своем стадионе продажную судью и козла, то немедля посредством матюгальника извещает об этом спортивную общественность. Если же потом выясняется, что громкая связь на стадионе устанавливается не для произнесения такого рода оценочных суждений, то он не прячется за спину пресс-службы, которая пытается его отмазать, но честно говорит: погорячился. Хотя, уточняет, судья – продажная. Однако другими словами.
Собственно, вся политическая биография Кадырова умещается в эти два эпизода. Только весьма протяженных во времени, чтобы не сказать – бесконечных. Рамзан вспыльчивый и Рамзан, постигающий таинства цивилизации, – два образа одного и того же регионального вождя.
Раньше мы знали только одного Кадырова.
Дитя войны, он склонялся к простому решению любых проблем и с горячностью футбольного фаната отстаивал необходимость кровопролития. Слова не расходились с делом, и когда он говорил, что у него руки по локоть в крови, это была не фигура речи, но честный рассказ о жизненном пути и о стилевых особенностях ичкерийской политики. И когда он сообщал, что собирается "уничтожать" тех, кто "даже мысленно поддерживает шайтанов", это не означало, что Рамзан творчески освоил наследие Оруэлла или хоть раскрывал его знаменитую книгу. Нет, это был честно изложенный план на будущее, который на глазах претворялся в жизнь.
В Кремле, где Кадыров, растоптавший войну, пользовался огромным авторитетом, такое простодушие чеченского руководителя вызывало противоречивые чувства. Там, конечно, понимали, что другой лидер, менее простодушный и жестокий, мог бы и не справиться с накопившимися проблемами. Поэтому приходилось терпеть, когда Рамзан устраивал охоту на врагов в центре Москвы или за рубежами нашей Родины. Приходилось смиряться, принимая как данность тот факт, что на территории Чечни слабо действуют российские законы. Однако Владимир Владимирович, наверное, слегка морщился, когда его протеже слишком уж увлекался сведением счетов или заглядывался на ингушские земли, создавая на ровном месте, поросшем горами, конфликт федерального значения.
Должно быть, в такую минуту в Кремле однажды и задумались о перевоспитании эффективного менеджера. О том, что Кадырова надо как-то успокоить, рассказав ему о правилах цивилизованного поведения и внушив ту непростую мысль, что некоторые спорные вопросы решаются не при помощи пули или тротилового эквивалента, а, например, в судах. Что ему надо слегка поменять имидж - по той хотя бы причине, что война кончилась и он всех победил. Более того: совершив мелкую ошибку, иногда полезно не упорствовать, но извиниться. Люди оценят.
Можно предположить, что эти идеи Кадыров начал усваивать в июле 2009 года, после убийства Натальи Эстемировой. Не сразу, конечно, однако с теми, кто обвинил его в причастности к преступлению, он уже не устраивал обычных разборок, но судился. И даже размашисто прощал своих "клеветников", Людмилу Алексееву и Олега Орлова, как бы вняв увещеваниям своей матери, которая напомнила сыну о чеченских обычаях почитания старших. И хотя сам по себе Кадыров ничуть не изменился, да и поздно меняться в его возрасте, во внешних проявлениях он стал иным. Пусть столь же вспыльчивым, как и прежде, но и отходчивым. Мстительным, но типа в рамках закона.
Оттого и инцидент на грозненском стадионе "Ахмат-Арена" закончился сравнительно благополучно. Для судьи Вилкова, который удалил с поля капитана "Терека" и живым добрался домой. Для футболистов "Рубина", спокойно покинувших столицу Чечни после матча, завершившегося нулевой ничьей. Да и для самого Рамзана, который сперва заорал про козла, но скоро вспомнил слова своих кремлевских наставников и за козла благодушно ответил. Попросив прощения у публики и употребив в блоге красивое слово "предвзятость" в отношении, блин, арбитра. Все-таки судья - он хоть и шайтан, но не боевик и не правозащитник. Ненависть к нему легче дозировать.
Собственно, футбол, как и другие коллективные спортивные зрелища, отчасти для того и придуман, чтобы в мирных условиях воспроизводить войну. Это замена войне, и только самые отмороженные фанаты хватаются после матча за арматуру. А чтобы правитель хватался за микрофон – такого вообще никогда не было. Однако лучше уж за микрофон, чем за автомат.
Илья Мильштейн
Grani.ru