Возвращение Гитлера
Если спросить, что такое идеология Гитлера, то сразу
же получишь ответ: фашизм. Но если заинтересоваться тем,
что реально скрывается за этим затасканным термином,
и обратиться за разъяснениями к самому Гитлеру, к его
программной книге «Моя борьба», то идеологию «Фюрера
германской нации» можно изложить в нескольких доступных
тезисах:
1). Этот мир предельно эгоистичен и только внешне прикрывается
благозвучными гуманистическими лозунгами;
2). В мире людей, как и в мире природы, идет жестокая,
неослабевающая борьба за выживание;
3). В борьбе за выживание слабый погибает, а побеждает
сильнейший.
Из этих трех принципов следовал простые выводы: германской
нации следует стать сильной и, отбросив всю «чепуху пацифистов
и гуманистов», военной мощью завоевать у других народов
«место под солнцем», то есть территории и ресурсы; вся
государственная организация Германии, ее пропагандистский
аппарат и ее идеологическая политика должны служить целям
этой борьбы; общество должно быть милитаризовано и шаг
за шагом доведено до состояния армейской организации,
в которой нет и не может быть места для тех, кто реально
или потенциально не подчиняется общей для всех идейной
установке. Это и есть фашизм.
Легко заметить, что перечисленные выше принципы представляют
собой постулаты дарвинизма в его чистом виде, всего лишь
перенесенные из мира природы в мир людей. Если общество
нацеливается на решение «геополитических задач», основанных
на принципе «сильный побеждает слабого», то вполне естественно,
что «социальный дарвинизм», являющийся краеугольным камнем
идеологии Гитлера, заставил его занять непримиримо-враждебную
позицию по отношению к религии с ее призывами к добродетели,
милосердию, любви к ближнему. Сам Гитлер в первые годы
своей власти высказался о религии, исповедуемой населением
Германии, с предельной откровенностью: «Итальянские фашисты
во имя Господа предпочитают мириться с церковью. Я поступлю
так же. Почему бы и нет? Но это не удержит меня от того,
чтобы искоренить христианство в Германии, истребить его
полностью, вплоть до мельчайших корешков».
Намерение Гитлера «искоренить христианство в Германии,
истребить его полностью, вплоть до мельчайших корешков»
очевидно объяснялось тем, что христианская доктрина войны,
разработанная еще в IV веке новой эры одним из первых
и самых великих христианских богословов Блаженным Августином,
признает за христианами право вести только праведную,
нравственно мотивированную войну, которая чаще всего
бывает оборонительной. А если государственная идеология
опирается на «социальный дарвинизм», если она не только
допускает, а прямо предписывает нападать на слабых и
«неполноценных» и отбирать у них земли и ресурсы для
«избранного народа», «высшей расы», то, разумеется, христианская
доктрина справедливой войны вступает в прямую оппозицию
к политике государства. А это означает, что в оппозиции
к Фюреру и нацизму могли оказаться и миллионы верующих
немцев.
В прочем, наша задача заключается не в том, чтобы клеймить
и обличать фашизм – это и до нас сделано тысячами авторов
и публицистов. Наша задача – показать, что современная
«демократическая цивилизация» в лице ведущих держав,
позиционирующих себя как непримиримых врагов фашизма,
являются, по сути, клонами нацистской Германии и проповедуют
практически те же самые идеи, за попытку реализации которых
лидеры Третьего Рейха были вздернуты на нюрнбергские
виселицы. Если США – без всяких затей, просто по праву
сильного – объявляет чуть ли не весь мир зоной своих
«жизненных интересов», затевают войны и смещают правительства
с целью получить глобальный контроль над энергоресурсами
планеты, то чем эта политика – кроме демократической
демагогии – отличается от политики Гитлера? Практически
ничем, если не обращать внимания на демагогию Джорджа
Буша о «демократии» и «правах человека», которую даже
в Америке мало кто воспринимает всерьез.
Не потому ли демонстранты, выступающие на Западе против
агрессивных войн, которые ведут США и их союзники по
НАТО, носят портреты Буша переделанные «под Гитлера»?
То же самое делают и в России немногочисленные противники
войны в Чечне, изображая на своих плакатах Путина в виде
Гитлера. Люди в России, чьи мозги не травмированы окончательно
государственной пропагандой, прекрасно сознают, что Гитлер
с удовольствием подписался бы под каждым словом Путина,
когда тот заявил после Бесланской бойни, устроенной по
его прямому приказу: «Нам нужно быть сильными, потому
что в этом мире слабых бьют». Ведь то же самое и почти
в тех же выражениях говорил в своих страстных речах и
Адольф Гитлер. Мы не пока не спорим, есть ли в этих словах
истина или нет. Мы просто констатируем, что ни политика
США, ни политика России – этих двух ведущих ядерных держав
– ни на йоту не отличается от той политики, которую провозглашал
и проводил «Фюрер германской нации».
В России, в этой традиционно колониальной империи, давно
осознали – как это осознавал прекрасно и Гитлер – насколько
смешной выглядела бы демократическая демагогия на фоне
той кровавой мясорубки, которую устроил на Кавказе Кремль.
Поэтому российская пропаганда и не утверждает теперь,
как во времена Ельцина, что русские агрессоры несут в
Чечню «свободу и демократию» против «фашистского режима
Дудаева». При Путине пропагандистские акценты сместились
коренным образом: теперь российские державные идеологи
прямо заявляют, что война ведется в целях восстановления
империи. Однако и в США о «демократии» и «правах человека»
говорят только в парадных речах, а на деле западному
обывателю давно и основательно растолковали, что человечество
состоит из «золотого миллиарда» («избранные») и «всех
остальных» («неполноценные унтерменши»), «самой судьбой»
обреченных удовлетворять растущие потребности «общества
потребителей».
Российский правозащитник Сергей Ковалев как-то высказал
мысль, полную горького отчаяния, – не помню ее дословно,
но звучала она примерно так: демократия является единственной,
приемлемой для человечества, формой социальной организацией,
но когда демократия навязывается через насилие над людьми,
она приходит в прямое противоречие со своими принципами.
И заметил, что не знает, как разрешить это противоречие.
На самом деле, противоречие между средствами (насилие)
и целью (демократия) тут только кажущееся. Потому что
средства всегда указывают на подлинную цель. И если что-то
навязывается человечеству через насилие, то это не может
быть демократией, а только тем, что можно назвать современной
разновидностью фашизма. И это очень просто понять. Ведь
то, что навязано людям через насилие, всегда приходится
удерживать дальнейшим насилием над этими людьми. А постоянное
насилие над людьми несовместимо с демократией и со свободой,
несовместимо с правами человека.
Подлинная демократия, свобода, уважение к человеческому
достоинству, что и есть соблюдение его прав, возможны
только в религии, и абсолютно невозможны там, где людей
и целые народы сортируют на «слабых» и «сильных», «неполноценных»
и «избранных», «поставщиков» и «потребителей». И здесь
не так важно, идет ли речь о христианстве или исламе,
фашизме или державности. Любая религия, опирающаяся на
фундамент Священных Писаний, несет в себе идеалы гуманизма,
доброты и сострадания именно к тем, кто слаб, беден,
нуждается в помощи и поддержке. «Право сильного», идея
«избранности», концепция «превосходства» одних над другими,
то есть фашизм прошлый и фашизм современный, находятся
в непримиримом антагонизме с религией.
И поэтому то, чему мы сегодня являемся свидетелями,
есть не «столкновение христианской и исламской цивилизаций»,
не война «Запада» с «Востоком», не борьба «богатого Севера»
с «бедным Югом», а тотальная война «социального дарвинизма»,
низводящего людей на уровень животного мира, где царят
инстинкты хищников и жертв, с великими принципами гуманизма,
заложенными в религиях Единобожия.
Саламу Талхигов, для Чеченпресс,
15.04.05г.
