|
 «Гробница
у ног Золотого Тельца»
Уважаемый «Чеченпресс», Предлагаю вниманию
ваших читателей интересную статью, которую я нашел
в Интернете. Статья, как я понял, написана американским
исследователем демографических проблем, хотя касается
она всего Западного мира. Прошу вас поверить, что я
прислал вам эту статью не из чувства злорадства по
поводу «Заката Европы» (а шире – всего Западного мира),
а для того, чтобы ваши читатели смогли на приведенных
здесь фактах уловить железную закономерность: за все
приходится платить, а за падение нравственности приходится
платить вырождением, депопуляцией, исчезновением целых
народов с лица земли. Искренне желаю народам Европы
и США вернуться от поклонения Золотому тельцу, которое
ведет их к исчезновению, к поклонению Богу, Который
выведет их на путь спасения.
Артур М, Ваш постоянный читатель.
*********
Подобно тому, как прирост населения всегда считался признаком
здоровья нации и цивилизации в целом, депопуляция есть
признак болезни народа и общества. В нынешних условиях
отсюда следует, что западная цивилизация, несмотря не все
свое могущество и богатство, находится в глубочайшем упадке.
Ее состояние можно назвать синдромом Чеширского кота –
как этот кот, народы западной цивилизации тают на глазах.
В 1960 году европейцев вместе с американцами, австралийцами
и канадцами насчитывалось 750 миллионов человек, что составляло
одну четвертую от трехмиллиардного населения земного шара.
Вдобавок западная цивилизация в те годы переживала бум
рождаемости; избавленные от бремени имперского строительства,
залечившие раны войны, западные народы буквально лучились
жизненной силой и энергией. Новые мальтузианцы даже начали
оплакивать темпы прироста населения и мрачно предрекать,
что ресурсы планеты вскоре окажутся исчерпанными. Тогда
над ними смеялись – но к 2000 году смех утих.
За сорок лет население земного шара увеличилось вдвое,
с трех до шести миллиардов человек, но европейские (в широком
смысле) народы практически прекратили воспроизводство.
Во многих западных странах смертность ныне соответствует
рождаемости, а то и превосходит последнюю. Из сорока семи
европейских стран только одна, мусульманская Албания, демонстрировала
в 2000 году уровень рождаемости, достаточный для сохранения
народа. Остальная Европа вымирает.
Прогнозы весьма печальны. В период с 2000 по 2050 год
население земного шара возрастет на три с лишним миллиарда
человек и составит свыше девяти миллиардов, однако это
пятидесятипроцентное увеличение численности населения произойдет
исключительно за счет стран Азии, Африки и Латинской Америки,
а сто миллионов европейцев просто-напросто исчезнут с лица
земли.
В 1960 году люди европейского происхождения составляли
четверть мирового населения; в 2000 году – уже одну шестую;
к 2050 году они будут составлять всего лишь одну десятую.
Такова печальная статистика исчезающей расы.
Почему европейцы отказываются заводить детей и как будто
смирились с тем, что они не в столь отдаленном будущем
исчезнут с лица Земли? Неужели потери минувших войн и гибель
империй погубили в народах Европы желание жить? Если внимательно
присмотреться, причина совсем в другом.
Первая Мировая война завершилась поражением и разделением
Германии; потери немцев составили два миллиона убитыми
и десятки миллионов ранеными. Тем не менее, население Германии
после 1919 года возрастало так быстро, что Франция, один
из победителей и ближайший сосед немцев, поневоле забеспокоилась.
После Второй Мировой войны в побежденных Германии и Японии,
равно как и в победившей Америке, наблюдался всплеск рождаемости.
Анализируя данные о приросте населения, мы обнаружим, что
перемена в настроениях европейцев произошла в середине
1960-х годов, на пике послевоенного благополучия; именно
тогда западные женщины стали отказываться от образа жизни
своих матерей. Причина этой перемены до сих пор остается
невыясненной, а вот способы вполне очевидны: контрацепция
вдвое сократила прирост населения на Западе, а аборты стали
своего рода «второй линией обороны» против нежеланных детей.
Обратимся к истории. Лишь однажды уровень прироста населения
в США опустился ниже уровня воспроизводства – это случилось
во время Великой Депрессии, когда экономическая мощь страны
сократилась вдвое и четверть работоспособного населения
оказалась на улице. Пессимизм, порожденный Депрессией,
безусловно, не мог не повлиять на деторождение: к чему
заводить детей, когда лучшие времена миновали, похоже,
раз и навсегда? Так появилось «молчаливое поколение» 1930-х
годов – относительно малочисленное, единственное поколение
США, у которого не было своего президента.
Послевоенный бум рождаемости (бэби-бум) начался в 1946
году, достиг пика в 1957 году и завершился семь лет спустя.
Но как раз тогда, когда иссякли жизненные силы поколения
Второй Мировой, когда вступили в детородный возрасг бэби-буммеры,
был изобретен новый, куда менее варварский, нежели подпольные
аборты, способ избежать нежелательной беременности.
Однажды историки назовут противозачаточные пилюли таблетками,
погубившими Америку. Эти пилюли появились в продаже в 1960
году. Три года спустя уже 6 процентов американок пользовались
изобретением доктора Рока; к 1970 году «на таблетках» сидели
43 процента. Католическая церковь яростно протестовала
против применения пилюль, папа Павел Шестой издал энциклику
«Нumanae vitае», в которой называл греховными для католиков
любые методы искусственного контроля за рождаемостью, в
особенности противозачаточные пилюли. Но, пока шла «война
из-за таблеток», проявилась новая опасность.
Сотрудница Аризонского телевидения Шерри Финкбайн, мать
четверых детей, принимавшая талидомид – лекарство, которое,
как уже было известно, вызывает врожденные уродства у младенцев,
– внезапно выяснила, что она снова беременна. Разумеется,
миссис Финкбайн не хотелось, чтобы у нее родился деформированный
ребенок; она призналась подругам, что собирается сделать
аборт. Когда новости просочились в прессу, миссис Финкбайн
стала получать как угрозы, так и предложения взять еще
не родившегося ребенка на воспитание. Аборт по-прежнему
считался незаконным, поэтому желание миссис Финкбайн вызвало
ожесточенные дебаты в стране. Решилось все просто: миссис
Финкбайн улетела в Швецию и там сделала аборт.
К 1966 году об этом случае забыли, поскольку каждый год
в стране официально делалось 6000 абортов. К 1970 году
эта цифра выросла до 200 000, поскольку губернаторы штатов
Нью-Йорк и Калифорния, Джон Рокфеллер и Рональд Рейган
соответственно, подписали весьма либеральные законы об
абортах. К 1973 в стране делалось уже 600 000 абортов ежегодно.
В том же году Верховный суд, в который обратились три из
четверых противников президента Никсона, заявил, что право
женщины на аборт закреплено конституцией. За следующие
десять лет количество абортов выросло до 1,5 миллионов
в год; более того, аборты отобрали у тонзилэктомии пальму
первенства как у самой распространенной хирургической операции
в Америке. С того момента, как судья Блэкман вынес свое
историческое решение, в США было сделано 40 миллионов абортов.
Тридцать процентов всех беременностей в настоящее время
заканчиваются на хирургическом столе.
В 2000 году Комиссия по продовольствию и лекарствам одобрила
препарат RU-486 – средство для самостоятельного избавления
от плода в течение первых семи недель беременности. Поскольку
ни одна из американских фармацевтических компаний не пожелала
связывать свое имя с этим препаратом, производству RU-486
привлекли китайцев. Циники наверняка скажут, что китайцы
тем самым отомстили Америке за препятствование Пекину добиться
экономического и политического главенства в Азии.
Процесс «Роу против Уэйда» напустил тумана на якобы зафиксированное
в конституции право женщины на аборт. Однако решение Верховного
суда само по себе не может изменить столь радикального
изменения в психологии американских и европейских женщин.
Что заставило их отвернуться от материнства и предпочесть
аборт – деяние, которое их бабушки сочли бы величайшим
преступлением против Господа и человека? В 1950-х годах
аборт был не просто преступлением – к нему относились как
к чему-то постыдному; никакой шумной кампании за отмену
абортов не проводилось. Однако пятнадцать лег спустя Верховный
суд признал право на аборт конституционным правом и неотъемлемой
характеристикой развитого общества. В итоге произошла массовая
перемена в сознании американок. Принято считать, что шестидесятые
годы либо вбили клин в наше общество, либо выявили надлом,
до того скрытый от глаз и потому прежде не замечаемый.
По-моему, верно первое. В это переломное десятилетие значительная
часть американской молодежи приняла новый образ мышления,
новую веру и новую жизнь.
С 1945 по 1965 год в Америке длился период, который социологи
именуют «золотым веком семейной жизни»: средний возраст
женатых людей опустился до документально зафиксированного
минимума как у мужчин, так и у женщин, а количество состоящих
в браке по отношению к населению страны достигло астрономических
95 процентов. Америка Эйзенхауэра и Джона Кеннеди была
энергично, динамично развивающейся страной. Однако, как
заметил Алан Карлсон, президент Говардовского центра семьи,
религии и общества:
«Все показатели семейного благополучия в западных государствах
резко упали в 1963-1965 годах. Возобновилось падение рождаемости,
уже никто не вспоминал хотя бы о нулевом приросте населения,
стремительно возрастало число разводов; казалось, западные
нации в одночасье утратили все унаследованные от предков
семейные ценности»
Голландский социолог Дирк ван де Каа выделяет четыре стадии
этого процесса трансформации: А) переход от золотого века
семейной жизни к эре сосуществования; Б) переход от положения
ребенка как главы семьи к главенству родителей; В) переход
от контрацепции после рождения первенца к полной контрацепции
на благо партнеров; Г) переход от единой формы семьи к
плюралистической системе, которая подразумевает различные
формы семейных отношений, в том числе и семьи с одним родителем.
Поскольку падение рождаемости началось именно в середине
1960-х годов, этот период и должен служить основой в поисках
причин тектонического сдвига, заставившего американских
и европейских женщин забыть о деторождении. Какие идеи
выдвигало поколение бэби-буммеров? Какие мысли они вынесли
из колледжей?
Бэби-буммеры появились в университетских кампусах осенью
1964 года. Это было первое поколение американцев, обладавшее
полной свободой в выборе жизненного пути. В 1930-е годы
колледжи считались привилегией элиты. Лишь немногие семьи
могли позволить себе такую роскошь, как учеба отпрыска
в колледже. Сыновья и дочери безработных не могли даже
мечтать о получении образования – им приходилось бросать
школу и устраиваться хоть на какую-то работу, чтобы прокормить
остальных членов семьи. Десятки миллионов молодых людей
по-прежнему жили на фермах, где первые признаки Депрессии
стали ощущаться задолго до того, как случился крах на Уолл-стрит
в 1929 году. После Перл-Харбора молодежи стало не до колледжей:
война и военная экономика требовали вступления в армию.
«Молчаливое поколение» пятидесятых еще уважало родителей,
учителей и священников. Лишь в 1957 году профессор Гэлбрейт
обнаружил, что мы живем в обществе изобилия.
Однако родители, пережившие Депрессию и войну, продолжали
считать, что «их дети не должны испытать ничего подобного».
Поэтому детей поколения бэби-буммеров воспитывали иначе:
они проводили перед телевизором почти столько же времени,
сколько в школе. К середине 1950-х годов телевидение успешно
боролось с родителями за детское внимание, выступало как
остроумный и отнюдь не занудный союзник подростков в вековом
конфликте отцов и детей – и как убежище, в котором можно
было укрыться от родительских претензий. Ребята живо впитывали
информацию с телевизионных экранов, в особенности рекламу.
К 1964 году, когда в Беркли возникло движение Марио Савио
«Вольная речь», а первая волна бэби-буммеров хлынула в
колледжи, ситуация стала взрывоопасной – и вскоре вышла
из-под контроля. В студенческих беспорядках и мятежах обвиняли
Линдона Джонсона, Никсона, Агню и Вьетнам, однако виноваты
были не только они – ведь студенческие волнения Америкой
не ограничивались: они происходили и в Европе, и даже в
Японии. «Дни гнева» 1968 года раскололи Демократическую
партию на улицах Чикаго; чешские студенты, праздновавшие
успех «бархатной революции», столкнулись с русскими танками;
мексиканских студентов расстреливали на улицах Мехико,
а французские студенты едва не отобрали у президента Шарля
де Голля Париж.
Общим у бэби-буммеров на разных континентах был не Вьетнам,
а воспитание, взращенное изобилием свободомыслие – и пример
телевидения: в детстве у них у всех была телевизионная
нянька, с которой было куда веселее, нежели с родителями.
А у этой няньки, спрятавшейся под личиной телеприемника,
всегда один ответ на любые просьбы: «Хочешь – бери!».
Миллионы молодых женщин освободились от «обузы» в лице
родителей, учителей и священников; деньги текли рекой,
авторитет преподавателей колледжей падал на глазах – революция
прокатилась по кампусам: сначала антивоенное движение («Эй,
Джонсон, скольких детей ты убил сегодня?», «Хо, Хо, Хо
Ши Мин, мы с тобой заодно!»), потом наркотики («врубись
и вырубись»), потом сексуальная революция («занимайся любовью,
а не войной»).
Затем появилось женское движение, взявшее за основу движение
за права человека, и его приверженцы обнаружились даже
в американской глубинке. Черные требовали равных прав с
белыми, женщины настаивали на равных правах с мужчинами.
Полного равенства – и ни на йоту меньше! Если мальчишкам
позволено кутить в игорных домах и холостяцких барах, почему
нам это запрещают? Но так как природа не предусмотрела
полного равенства полов, поскольку последствия промискуитета
основной своей тяжестью – детьми – ложатся на женщин, требовалось
найти некий компромисс. И на очередь пришла рыночная экономика
с ее разнообразием. Если ты забыла принять пилюлю или порвался
презерватив, всегда можно обратиться к ближайшему гинекологу.
Прежние запреты на промискуитет утратили силу. О запретах
природы – нежелательных беременностях и венерических болезнях
– заботились противозачаточные пилюли, услужливые гинекологи
и новые чудо-таблетки. Никакой необходимости в браках,
что называется, под дулом пистолета. Один поход в Центр
репродукции – и все в порядке. Страх перед общественным
презрением – потеря репутации – слабел благодаря масс-культуре,
которая прославляла сексуальную революцию и аплодировала
«свободным девушкам» (в 1940-х и 50-х годах они удостоились
бы куда менее лестных эпитетов). Внутренние запреты – чувство
греха, нарушения Божественных установлений и пр. – уже
не казались столь незыблемыми: адепты нового религиозного
Движения «Ты со мной, Иисус» завоевывали паству, популярно
разъясняя, что Господь вовсе не так суров, как может показаться,
и что вообще «он – только метафора».
С отмиранием прежних запретов возникла новая мораль, оправдывавшая
«жизнь для себя». О человеке стали судить не по тому, с
кем он переспал или что вдохнул – эти мелочи уже никого
не интересовали, – но по тому, проходил ли он по Югу в
марше борцов за Гражданские права, протестовал ли против
апартеида и против «грязной и беззаконной» войны во Вьетнаме.
Как часто случалось в истории, новая мораль была придумана
под новый стиль жизни. Погружаясь в секс, наркотики, бунты
и рок-н-ролл, новоявленные якобинцы тем не менее встречали
понимание и одобрение старших: «Это лучшее поколение, которое
когда-либо у нас было». Ничто не ново под луной – эти слова
старших сопровождают любую революцию... «О, счастлив тот,
кто в эту пору/Был жив и молод!..» – воскликнул когда-то
великий Вордсворт, имея в виду одну из ранних революций,
завершившуюся, как обычно, весьма печально.
В 1960-х годах по кампусам прокатились студенческие беспорядки
и культурная революция. Когда бунтовщики окончили учебу,
получили работу и стали семейными людьми, они перестали
быть бунтовщиками, нашли свое место в стране родителей
и пошли голосовать за Рональда Рейгана, хотя некоторым
– тут на ум сразу приходит наш нынешний президент – потребовалось
больше времени, чем остальным, чтобы «покончить с юностью».
Впрочем, бунтовщики шестидесятых не были настоящими революционерами.
В колледж они приходили, истово веруя в одно, а покидали
учебное заведение, столь же истово веруя в другое, совершенно
противоположное первому. Хиллари Родэм, «золотая девочка»,
поступившая в Уэллсли в 1965 и окончившая колледж в 1969
году уже радикалом до мозга костей, проникнутая духом нового
времени и твердой решимостью изменить коррумпированное
общество, в котором она выросла, – Хиллари Родэм представляет
собой отличный пример революционера, а мистер Буш – типичного
бунтовщика.
Культурная революция, напротив, была самой настоящей революцией.
На трети территории страны молодежь отринула иудео-христианскую
мораль. Враждебность молодых к «дедовской Америке» одобрялась
нашей политической элитой; формируя общественное мнение
через телевидение, кинематограф, театр, журналы и музыку,
эти проповедники новой веры распространяли свое евангелие
по всему миру и привлекали под свои знамена миллионы новообращенных.
При сельскохозяйственной экономике рабочим местом был
дом, где муж и жена вместе трудились и вместе и жили. В
индустриальной экономике мужчина покидает дом, чтобы работать
на фабрике, а жена остается и приглядывает за детьми. Сельскохозяйственная
экономика подарила нам многочисленную семью; экономика
индустриальная ввела в обращение семью-ячейку. А в постиндустриальной
экономике оба супруга работают в офисе, так что с детьми
дома оставаться некому – да и детей может вообще не быть.
Политолог Джеймс Курц из университета Суортмор замечает:
«Величайшим перемещением второй половины девятнадцатого
века было перемещение мужчин с полей на фабрики... Величайшим
перемещением второй половины двадцатого столетия стало
перемещение женщин из дома в офисы... Это перемещение отделило
родителей от детей, а также позволило женщине отделиться
от мужа. Расщепив семью-ячейку, это перемещение сулит в
будущем возникновение «семьи, которая уже не семья».
«Исконно мужские» профессии – рабочие, шахтеры, рыбаки
и тому подобное – уже не востребованы обществом, значительная
часть «грязной работы» выполняется за нас развивающимися
странами, поэтому сейчас обращают пристальное внимание
на «исконно женские» умения и таланты. Вдобавок для женщин
открылись новые возможности в управлении, образовании,
финансах – возможности, о которых их матери и бабушки не
смели и мечтать. Бизнес, крупный и малый, предлагает весьма
привлекательные условия, чтобы вытянуть талантливых женщин
из их домов и уберечь от материнства, по причине которого
они могут стать «неподходящими для компании».
И это срабатывает! Десятки миллионов американок работают
в офисах рядом с мужчинами, десятки миллионов откладывают
замужество до тех пор, пока не сделают карьеру, а многие
вообще о нем забывают. «Ты сможешь все!» – говорят современной
женщине, убеждая, что она может родить ребенка и продолжить
работу. При наличии института нянь, открытых границ между
странами, адекватной оплаты за труд, отпусков по уходу
за ребенком, правительственных пособий и прочего современная
женщина действительно может позволить себе то, что раньше
казалось несовместимым: иметь ребенка и плодотворно работать.
Но ребенок может быть только один, максимум два, иначе
не избежать проблем, поскольку в противном случае у женщины
уже не будет оставаться достаточно времени на выполнение
работы в офисе.
Вставая перед выбором, женщины выбирают или только карьеру,
или карьеру и однократную радость материнства. Глобальная
экономика отнимает у западных народов трудоемкую работу
в пользу низкооплачиваемых народов Азии и Латинской Америки.
Дорога, вымощенная желтым кирпичом, ведет в одном направлении,
и потому американки вынуждены работать как можно усерднее
– чтобы не отстать от соседей Джонсов... В итоге детей
забрасывают, если не забывают о них раз и навсегда. В 1950
году 88 процентов американок с детьми до шести лет оставались
дома – и, как правило, рожали еще. Сегодня 64 процента
американок с детьми до шести лет полноценно трудятся в
офисах.
«Как удержать их на ферме, коли они видали Париж?» – говорили
об американских солдатах, побывавших во время Первой Мировой
войны в Европе. Что ж, как их удержать, если они побывали
в округе Колумбия? – могли бы спросить мы, разумея юристов,
журналисток, специалистов по рекламе, помощников и прочих
представительниц прекрасного пола, вовлеченных в «большую
игру», которая ведется в столице этого округа.
Элинор Миллс озвучила со страниц «Спектейтора» мысли своего
поколения: «Факт заключается в том, что девушки наподобие
меня – абсолютно здоровые и веселые девушки двадцати и
более лет – совершенно не желают плодиться и размножаться».
Почему же? А потому, объясняет мисс Миллс, что «основными
заботами моего поколения, к несчастью, являются внешний
вид и деньги». Она далее цитирует одну из своих современниц:
«Если бы у меня был ребенок, – говорит Джейн, сотрудник
рекламного агентства, – я бы не смогла сделать и половины
того, что делаю и принимаю как данность. Каждую субботу
в 10:30 утра, еще нежась в постели, мы с мужем смотрим
друг на друга и одновременно произносим: «Слава богу, нам
не надо вставать в пять утра, чтобы накормить малыша».
Нам очень хорошо вдвоем; кто знает, как изменятся наши
отношения, если мы введем в это уравнение третьего?».
Ф. Скотт Фицджеральд однажды заметил: «Богатые отличаются
от нас с тобой». На что Хемингуэй ответил: «Да, у них есть
деньги». Однако при наличии денег у богатых меньше детей,
чем у бедных. Используя принцип Оккама – самое простое
объяснение чаще всего оказывается наиболее правильным,
– рискнем предположить, что наилучшим объяснением причин
падения рождаемости на Западе будет простейшее. Когда американские
бедные достигли уровня среднего класса, а средний класс
примкнул к богатым, богатые же стали сверхбогатыми, каждый
из них принял стиль того общества, в котором очутился.
Все принялись сокращать семьи, у всех вдруг стало меньше
детей. Отсюда возникает противоречие: чем богаче становится
страна, тем меньше в ней детей и тем скорее ее народ начнет
вымирать. Общества, создаваемые с целью обеспечить своим
членам максимум удовольствия, свободы и счастья, в то же
время готовят этим людям похороны. В наступившем столетии
судьба, возможно, компенсирует китайцам, мусульманам и
латиноамериканцам все те тяготы, которые им пришлось вынести.
И, возможно, именно этим народам суждено в скором будущем
стать властелинами мира. Разве не сказано в священном писании:
«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю»?
http://usatruth.by.ru/vyrozhdenie.htm
Чеченпресс, Отдел писем, 29.03.05г.
|
