США пересмотрят свою страусиную "чеченскую политику"?

По мере того, как новый состав внешнеполитической команды начинает обретать свои очертания в Белом Доме, вновь актуальным становится вопрос о политике США в отношении неразрешенного конфликта в Чечне. Разрастание данного конфликта со временем может создать серьезную угрозу безопасности на территории гораздо большей, нежели сама Чечня, и существует общее мнение, что российская политика ведет только к ухудшению положения. Выступит ли новая внешнеполитическая команда Кондолизы Райс по чеченскому вопросу против Путина напрямую, объявит ли она данный конфликт входящим в рамки интересов безопасности США и попытается подтолкнуть стороны к политическому разрешению, или будет продолжать проводившуюся Пауэллом политику невмешательства? Внутренний анализ того, в каком направлении может формироваться политика США в отношении России, не дает убедительных выводов.

ИСТОРИЯ ВОПРОСА. Последняя война в Чечне хоть и началась как контртеррористическая операция, она мало что сделала для устранения угрозы насилия. Наоборот, она вызвала еще более жестокие нападения и расширила пространство хаоса, в котором радикалы могут действовать и вербовать своих сторонников и боевиков. Беслан стал самой страшной иллюстрацией этого, но одновременно он спровоцировал мировое сообщество, заставив его сделать исключение из собственного правила: игнорировать Чечню. С 1997 года не проводились никакие переговоры, ни одно западное государство, ни один международный регулирующий орган не выступал последовательно и однозначно за политическое урегулирование.

Поскольку конфликт продолжается уже десятый год, возникает вопрос: займут ли Соединенные Штаты активную позицию, которая приблизит разрешение кризиса, или они будут и дальше осторожничать с Москвой по этой и другим проблемам Кавказа? Твердое намерение Путина удержать советские республики в сфере российского влияния, а также тактика, обеспечивающая данную позицию, потерпели крах в связи с недавним выборным фиаско на Украине. Действия Путина на этих и других выборах ставят под вопрос его честность и искренность в отношении обязательств, принятых совместно с США, ЕС и международными институтами, такими как Большая Восьмерка, и касающихся открытости, обмена разведывательной информацией в рамках контртеррористических действий, энергетической безопасности и нераспространения ядерного оружия. Кроме того, длительное нахождение российских федеральных сил в Чечне, как и в Таджикистане, внесло свой вклад в их постепенное разложение, проявляющееся в продаже оружия радикалам, торговле заложниками и контрабанде наркотиков. В связи с этим возникает естественный вопрос об их эффективности как сил безопасности и миротворчества не только на Кавказе, но и в совместных международных операциях.

На фоне Украины и Грузии участие Вашингтона меньше сводится к прямому вовлечению в разрешение конфликтных ситуаций, а больше - к более широкой теме продвижения демократии, которую администрация США считает всеобщим устремлением народов мира. Внешняя политика США посвящена продвижению демократии как части общего пакета развития экономики, государственного управления и гражданского общества. США от такого продвижения получают долгосрочные глобальные преимущества, включая мирное разрешение конфликтов и предотвращение угроз.

Это можно трактовать как тенденцию отхода от прямого вмешательства в конфликты и осуществления взамен этого политического инвестирования в страны, граничащие с зонами конфликтов. Поскольку война в Ираке становится все более дорогостоящей, повышается необходимость большей вовлеченности в ближневосточное урегулирование с использованием дипломатических средств и неправительственных организаций. Следовательно, Америке придется направить остающиеся ресурсы не в дорогостоящие зоны кризисов с запущенной внутриполитической обстановкой, а в районы, уже продемонстрировавшие позитивные тенденции развития. Например, США вложили большие средства и усилия в Грузию и Украину на государственном уровне и на уровне общественных организаций. Однако Америка по-прежнему игнорирует другие страны, такие как Азербайджан и государства Средней Азии, поскольку не возлагает больших надежд на успех своих усилий в них. Подобно этому у США мало доверия к дипломатическим и финансовым усилиям, направленным конкретно на окончание чеченского конфликта.

Такой подход целевого строительства демократии в применении к Евразии и Кавказу также служит цели снижения российского влияния в регионе. По сути дела, продвижение демократии и политической независимости в таких странах, как Украина и Грузия, снижает влияние России в СНГ без прямой конфронтации.

Все это может постепенно поднять роль и значение в регионе Украины и Грузии. Однако это вряд ли приведет к каким-то изменениям в Чечне. Даже при условии усиления поддержки со стороны Соединенных Штатов Украина и Грузия не пойдут на противостояние с Путиным в вопросе Чечни, поскольку и Ющенко и Саакашвили предстоит сотрудничать с Путиным для поддержания отношений в газовой сфере, не говоря уже о территориальной безопасности. Тот факт, что Россия ликвидировала миссию ОБСЕ, патрулировавшую северную границу Грузии, также показывает, что Грузия не может играть более активную роль на Кавказе, как предполагали некоторые аналитики.

Это также подтверждается нежеланием со стороны Соединенных Штатов напрямую сталкиваться с Россией и близорукими оценками угроз безопасности, которые война в Чечне представляет для США. Известно, что в 1999 году из Моздока (Северная Осетия) осуществлялись пуски ракет СС-21 'Скарабей' (название по натовской классификации - прим.пер.). Эти баллистические ракеты малого радиуса действия могут нести тактические ядерные боеголовки АА60, которые также могут находиться в Моздоке или недалеко от него. Существуют обоснованные опасения в том, что Шамиль Басаев и другие чеченцы-радикалы могут осуществить захват районов пуска баллистических ракет в доступных районах, каким может быть Татищево, расположенный недалеко от южного российского города Ростов-на-Дону. Сделать это они могут, подкупив военнослужащих федеральных войск, как уже не раз делали во время предыдущих нападений. Предложение, с которым выступил в Думе Владимир Устинов о легализации практики контрзахвата заложников, также поднимает ставки в чеченском конфликте. Эффект от такого зрелищного террористического акта против ядерных объектов может быть огромным. Это оружие не может быть применено против Соединенных Штатов или Европы, однако оно может быть использовано против России. Но последствия от такого применения скажутся не только на России и близлежащих регионах. Такое применение приведет к катастрофическим результатам, уничтожив большое количество человеческих жизней. Оно потребует огромных объемов медицинской и прямой финансовой помощи, не говоря уже о наплыве беженцев из Чечни и из самой России. Какое бы давление со стороны России сегодня ни испытывали Грузия, Азербайджан и другие страны, где имеются чеченские беженцы, оно, несомненно, многократно усилится из-за таких событий. Здесь уместно привести примеры из прошлого, если они могут послужить хоть каким-то уроком. Вне всяких сомнений, Россия, вспоминающая о Панкисском ущелье и о других убежищах для беженцев и террористов, возложит вину на Грузию и, возможно, на Азербайджан. Усилятся ее репрессивные действия на Северном Кавказе, что вызовет еще большую дестабилизацию в регионе. Россия может обвинить Украину и Грузию в том, что они своим открытым неповиновением ставят под угрозу региональную безопасность. Нестабильность, вызванная расширением зоны открытого конфликта, неизбежно подвергнет риску энергетическую безопасность США, их экономические интересы, а также их присутствие на Кавказе и в соседней Средней Азии.

Это самый пессимистический сценарий развития событий, однако с каждым годом пессимистические сценарии здесь становятся все более вероятными. Те средства, усилия и внимание, которые потребуются при подобном развитии событий, будут намного больше по своему объему, чем вмешательство, требуемое сегодня для разрешения и урегулирования этого относительно ограниченного конфликта.

Заключение. Хотя Кондолиза Райс вряд ли будет настаивать на прямом вмешательстве в дела Чечни, она может ужесточить позицию администрации Буша в отношениях с Россией и поставить вопрос о реальной ценности взаимоотношений с Путиным в вопросах обмена разведывательной информацией и контртеррористических действий. В свете действий Москвы на Украине, на Кавказе, в Средней Азии, в свете дела ЮКОСа и событий в Беслане Вашингтон испытывает все большие неудобства от своих взаимоотношений с Москвой и все большие сомнения в полезности России как партнера в борьбе с терроризмом. В интересах пересмотра этих отношений следует воспользоваться имеющейся возможностью и заново проанализировать те угрозы, которые несет в себе политика невмешательства США в чеченские дела для России, Кавказа и самих Соединенных Штатов. Грузия и Украина через Содружество Независимых Государств теоретически могут открыть путь для более активных международных усилий по Чечне, в силу того, что (в настоящее время) они вышли из-под руки авторитарных правителей, поддерживаемых Москвой.

Эрин Марк работает в Национальном Фонде за Демократию (National Endowment for Democracy ) в рамках программы Рейгана-Фэссела, реализуемой Международным форумом исследований проблем демократии.

Эрин Марк, "Central Asia-Caucasus Institute" (США), 03.02.05г.

Иносми