Чеченские беженцы в Польше: "Польша стала для нас тюрьмой"

5 января, с сотрудниками нижегородской редакции ИЦ ОРЧД связались беженцы из оккупированной ЧРИ, в настоящий момент проживающие в лагере "Винин", расположенном вблизи польского города Кальвар. По словам вынужденных переселенцев, обратиться к правозащитникам их заставили нечеловеческие условия жизни, с которыми их семьям приходится сталкиваться в лагере беженцев. Вот что сообщили редактору ИЦ ОРЧД некоторые из жителей данного лагеря в беседе по телефону.

Лиана Гашуева, беженка из Чечни, бывшая жительница села Комсомольское Урус-Мартановского района Чеченской Республики:

"Мы вынуждены были покинуть свою родину. Вы знаете, это было очень не легко. Но мы надеялись найти здесь лучшие условия жизни, безопасность для своих детей. Чтобы понять, что-то, что Россия говорит сейчас о стабилизации ситуации в Чечне - неправда, надо поехать в Чечню и увидеть своими глазами всю правду. Когда приехали сюда, мы думали, что будем жить нормально, что мы спасли своих детей. Но это не так. Здесь люди годами живут. У меня двое детей. Моя сестра приехала с искалеченным мужем: у него ампутирована нога. У них трое детей. Сейчас в лагере проживает около пятидесяти семей, всего около ста пятидесяти человек. Люди здесь годами живут, не имея возможности выехать в другую страну. Зачастую люди встают перед выбором: уехать из лагеря, лишившись какой-либо социальной поддержки или покинуть страну. Им власти выдают карту вместо статуса беженца и они вынуждены выживать как смогут. Беженцы в лагерях не имеют никакой социальной защиты. Условия жизни вынуждают людей покидать лагерь. Наши дети не могут есть "еду", приготовленную часто из тухлых продуктов. Здесь также нет никаких условий для жизни. Три-четыре семьи живут в одной комнате. Ванна и туалет - общие на весь коридор. Общая кухня. О том, чтобы снять квартиру, нам и думать не приходится. 20 долларов в месяц выдаются людям на карманные расходы. Это так называемое социальное обеспечение. Более того, и эти деньги на карманные расходы получают не все. Около 50% их не получают вообще. А за 20 долларов здесь ничего не купишь. Телефонная карточка стоит 10 долларов. Здесь очень много женщин, оставшихся без мужей. Мужья либо похищены, либо погибли. Здесь много онкологических больных. Мы вообще не знаем, кто здесь чем болеет. Нас совершенно не обследуют. Приходит изредка один врач. Из лекарств только обезболивающие, больше ничего нет. Дети в школу не ходят. Сидят дома. Здесь беспорядок. Польские власти утверждают, что предоставляют беженцам хорошие условия жизни. У людей, проживающих здесь, нет будущего. В таких условиях невозможно жить. Я не могу понять, почему наших людей выдворяют из Европы в Польшу. Она стала тюрьмой для нас. Нас поселили в лесу. Чтобы отсюда выехать, надо идти несколько километров до трассы и добираться до ближайшей деревни на попутке. От лагеря автобус не ходит. Чтобы выехать из лагеря, нам надо нанимать частную машину".

Люди, живущие в таких условиях, пытаются найти пристанище в других европейских странах. Одну из семей с четырьмя детьми, проживающих здесь, пытаются сейчас депортировать в Россию, потому что они попытались совершить нелегально перейти границу. Несколько женщин, депортированных обратно в Польшу из разных стран Европы, рассказали о том, что с ними произошло.

Фатима Ахматханова, 36 лет

Я приехала в Польшу вместе со своей семьей месяц назад. Я в шоке от этой Польши и от этого "убежища". У меня онкологическое заболевание. Моей сестре Зулихан 34 года. У сестры двое детей. Я обращалась к врачу в лагере. Он сказал, что пока в бюджете денег на лечение нет. Я знаю, что этих денег многие больные люди ждут месяцами. А у меня опухоль молочных желез. Я уехала из Чечни, чтобы найти какую-нибудь помощь, найти лечение. На лечение в России у меня нет денег. Всему миру известно, что в Чечне совершенно разрушена система здравоохранения. У моей сестры была опухоль подмышечной области, ее удалили в прошлом году в Москве. Сейчас она нуждается в лекарствах. В лагере очень много раненых с ампутацией различных частей тела. Некоторым даже бинт взять негде. Все беженцы, проживающие в Польше, не хотят здесь оставаться. Мы хотим знать, почему мы не имеем доступа в Европу. Вчера мы обратились в правозащитные организации Германии. Мы надеемся, что сегодня наше заявление прочитают в Страсбурге. Но мы не знаем, измениться что-нибудь к лучшему или нет. Месяц назад также бунтовали в "Дембаке". Люди неделю голодали и никакого результата. Туда приезжали представители ООН, журналисты, они что-то пообещали. Но никаких сдвигов к лучшему не произошло, даже в питании. Я здесь живу всего месяц, но люди здесь живут по 9-10 месяцев и больше и ни на что уже не надеются. Мы бежали от российского гнета, а попали в польский плен. Наши дети не могут учиться, садиков нет. Дети бегают по коридорам целый день, им делать нечего. В этом администрация обвиняет нас самих. В лагере инфекция - мы об этом заявляем врачу. Все дети болеют по три-четыре недели. Прошлой ночью у меня шестилетний племянник Ибрагим бредил, у него была высокая температура. Врачи выдают какие-то сиропы, серьезных обследований больные не проходят. Здесь в лагере взрослые находятся в таком же состоянии, как и их дети. Никакого внимания к людям. К тому же, от еды в столовой у всех желудочно-кишечные расстройства. Мы просили, чтобы нам выдавали продукты. Мы сами будем готовить. Но на нас всем наплевать. Директор лагеря, по-моему, даже ненавидит чеченцев. Чтобы мы ему не говорили, он отворачивается от нас. Его фамилия Лукашенко. Имени и отчества никто не знает. Мы по всем вопросам обращаемся к его заместителю Павлу Панчевскому. Это - нормальный человек. Но он зависит от своего начальства.

Аминат Батиева - мать двоих детей (11-летнего Султана и 10-летнего Руслана)

2 декабря назад нашу семью вернули из Германии в Польшу. Перебраться туда нам помогали люди. Примерно в 700-800 евро обошлась нам эта помощь. Мы прожили в Германии почти четыре месяца. Моя семья была поставлена на очередь на получение социальной помощи. Дети уже в школу ходили. А в этом лагере нет даже школы, и мои дети не имеют возможности учиться. Сказали, что польские власти потребовали нас вернуть.

Залейман Межидова, мать троих детей

С августа по декабрь 2004 года моя семья находилась во Франции в Мерте. Мы находились полностью на социальном обеспечении. Дети сразу же пошли в школу, независимо от знания языка. Так как Варшава нас запросила, нас вернули в Польшу. В Чечне в силу военных обстоятельств дети не учились, и здесь не понятно, почему не учатся. Дети наши ничего не видят, они растут неграмотными. Ни один родитель не хочет, чтобы его ребенок рос в таких условиях.

Саидова Малхан Ахмедовна, мать двоих детей

Когда мы приехали в Польшу, моя дочь Милана уже страдала от сердечной недостаточности. Первый сердечный приступ у нее случился, когда она стала свидетелем похищения ее старшего брата в мае прошлого года. Казбеку тогда было восемнадцать. Мы его выкупили и сразу уехали. Казбека тогда избили. У него до сих пор сильно болит колено. Лечения он не получает. Мы три с половиной года прожили в палаточном лагере. У меня все дети больные, я сама не могу стоять на ногах. Поневоле, когда мне здесь отказали в лечении, я хотела вместе с детьми выехать в Австрию. Я хотела детей своих вылечить. При пересечении чешской границы меня поймали. Я сидела в Чехии с маленькими детьми месяц и двадцать дней в тюрьме. Это было невыносимо. Сейчас мы ничего не получаем никакого лечения. Дочь каждый день плохо себя чувствует, ей часто бывает плохо. Когда мы обратились с ней к врачу, нам сказали: "Все с ней нормально. Ничего страшного с ней не случилось". А у нее сердце каждый день болит. Все здесь свидетели, как она падает без сознания.

06.01.05г.