С возвращением тебя, Россия!

Сначала цитата :

Выступая в пятницу в Госдуме, генпрокурор РФ Владимир Устинов предложил в числе мер антитеррористического характера предусмотреть возможность "контрзахвата заложников". "Задержание родственников террориста во время проведения теракта, безусловно, поможет нам сохранить и спасти людей", - сказал Владимир Устинов.

Спикер Госдумы Борис Грызлов заявил, что Дума готова рассмотреть поправку в действующее законодательство по борьбе с терроризмом, касающуюся так называемого "контрзахвата заложников", передает РИА "Новости". Комментируя предложение Генпрокурора, Грызлов отметил: "Если данное предложение, о котором я впервые услышал сегодня, будет оформлено как поправка, она будет рассмотрена".

Грызлов отметил, что на сегодняшний день действуют законы, которые регламентируют возможности силовых структур при проведении операций по освобождению заложников. Он отметил, что сейчас родственники террористов часто используются для проведения переговоров. При этом Грызлов уточнил, что это происходит исключительно на добровольной основе.

Со своей стороны директор ФСБ Николай Патрушев, отвечая на вопросы журналистов об отношении к идее проводить "контрзахват заложников", заявил, что "ФСБ будет действовать на основе законов, которые существуют".

Дело не в том, что Россия до сих пор не занималась захватом заложников. Она этим промыслом занимается с самого начала путинской «контртеррористической операции». Оккупация российскими войсками Чечни уже есть первый акт захвата в заложники всего ее населения. Это был, так сказать, общий захват заложников. Потом, когда оккупационные войска закрепились на «захваченном объекте», то есть на территории Чечни, заложников стали разделять на сектора: к примеру, если в Веденском районе происходит нападение сил Сопротивления на российскую оккупационную колонну, то в населенных пунктах района захватывается энное количество заложников и, после пыток и издевательств, уничтожается.

Цель таких действий не только в самом терроре как таковом (террор – это устрашение, таков смысл этого термина), но и в том, чтобы родственники казненных заложников возненавидели бойцов Сопротивления, обвиняя их в своем горе. Предполагается, что это должно снизить поддержку сил Сопротивления со стороны мирного населения. «Вы убиваете русских солдат, а за это русские солдаты убивают нас – значит, мы погибаем по вашей вине». Таково дополнительное психологическое содержание акций устрашения (террора), совершаемых оккупантами против мирного населения Чечни. Насколько эти акции эффективны, можно судить по тому факту, что Сопротивление длится уже шестой год и нисколько не ослабевает. Напротив, Путин теперь перешел в оборону, заявляя об «интервенции против России».

Все течет, все движется, и со временем, наряду с «секторальным», все большее распространение стал получать в Чечне «адресный» захват заложников. Узнав через оперативные источники (проще говоря, от стукачей), где проживают родственники того или иного бойца Сопротивления, оккупанты захватывают этих родственников и потом различными путями доводят до сведения бойца, что у него одна возможность спасти их жизни – сдаться в плен. Ставший уже классическим случай с Магомедом Хамбиевым, довоенным министром обороны ЧРИ – самый громкий, но далеко не единственный случай из этого ряда. Этот случай попал в российские и мировые СМИ не благодаря своей исключительности, а потому, что командование оккупационных сил не смогло преодолеть соблазн похвастаться своим успехом. На самом же деле подобных случаев захвата заложников – сотни.

Если обратиться к истории, то захват в заложники родственников своих политических противников практиковался российскими властями еще с эпохи Ивана Грозного, первого по-настоящему тоталитарного правителя России. «Навеки я ставлю державу Русскую!», – любил говорить Иоанн, и был прав в том смысле, что навеки определил террористический характер государства российского. В Чечне захват заложников (система «аманатов») была впервые внедрена в начале XIX века проконсулом Ермоловым, который почему-то рисуется современной российской историографией как деятель, «усмиривший Кавказ». Это странно, потому что единственным достижением Ермолова является то, что своими зверствами он вверг Россию в ожесточенную Кавказскую войну, длившуюся (официально) 60 лет, и стоившую империи сотен тысяч погибших солдат. Гуманист Добролюбов отозвался на завершение Кавказской войны, спровоцированной «усмирителем» Ермоловым, следующим восклицанием: «Слава Богу, что теперь мы не будем терять на Кавказе по 25 тысяч солдат ежегодно!».

Однако, несмотря на сопутствующие издержки, система заложничества, впервые широко апробированная Иваном Грозным и отшлифованная до блеска Ермоловым, очень понравилась вождю мирового пролетариата товарищу Ленину. Именно он издал в 1919 году знаменитый «Приказ о заложниках», который гласит: «Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел». Для этой и других задач была учреждена Чрезвычайная Комиссия (ЧК), прародительница КГБ-ФСБ, о которой газета «Правда» в дни разгула «красного террора» с восторгом писала, что «власть советов фактически заменена властью чрезвычаек». Совсем как сегодня в России.

Один из чеченских журналистов, Адлан Бено, писал: «Путин – чекист, как он сам не раз с гордостью заявлял. А чекисты с момента учреждения Чрезвычайной Комиссии – самая большая и самая жестокая карательная организация в мире». И анализируя тактику захвата заложников, применяемую путинскими «силовиками» в Чечне, приводил два документа, показывающие, как эта система использовалась в большевистской России:

Документ I:

Начальнику штаба войск Какурину для дачи на подпись

Предуполиткомиссий 1, 2, 3, 4, 5 и 6-ro участков.

8 июля 1921 г.

Разгромленные банды прячутся в лесах и вымещают свою бессильную злобу на местном населении, сжигая мосты, портя плотины и прочее народное достояние.

В целях охранения мостов Полномочная Комиссия ВЦИК приказывает:

1. Немедленно взять из населения деревень, вблизи которых расположены важные мосты, не менее пяти заложников, коих в случае порчи моста надлежит немедленно расстреливать.

2. Местным жителям организовать под руководством ревкомов оборону мостов от бандитских налетов, а также вменить населению в обязанность исправления разрушенных мостов не позднее чем в 24-часовой срок.

3. Настоящий приказ широко распространить по всем деревням и селам.

Командующий войсками Тухачевский

 

Документ II:

ПРИКАЗ

Полномочной Комиссии ВЦИК N 116

г. Тамбов, 23 июня 1921 г.

Опыт первого боевого участка показывает большую пригодность для быстрого очищения от бандитизма известных районов по следующему способу чистки.

Намечаются особенно бандитски настроенные волости, и туда выезжают представители уездной политической комиссии, особого отделения, отделения военного трибунала и командования вместе с частями, предназначенными для проведения чистки. По прибытии на место волость оцепляется, берутся 60-100 наиболее видных лиц в качестве заложников, и вводится осадное положение. Выезд и въезд в волость должны быть на время операции запрещены. После этого собирается полный волостной сход, на коем прочитываются приказы Полномочной Комиссии ВЦИК N 130 и 171 и написанный приговор для этой волости. Жителям дается 2 часа на выдачу бандитов и оружия, а также бандитских семей, и население ставится в известность, что в случае отказа дать упомянутые сведения заложники будут расстреляны через 2 часа. Если население бандитов и оружия не указало по истечении двухчасового срока, сход собирается вторично и взятые заложники на глазах у населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники и собравшимся на сход вторично предлагается выдать бандитов и оружие. Желающие исполнить это становятся отдельно, разбиваются на сотни, и каждая сотня пропускается для опроса через опросную комиссию (представителей Особого отдела и Военного трибунала).

Каждый должен дать показания, не отговариваясь незнанием. В случае упорства проводятся новые расстрелы и т.д. По разработке материала, добытого из опросов, создаются экспедиционные отряды с обязательным участием в них лиц, давших сведения, и других местных жителей и отправляются на ловлю бандитов. По окончании чистки осадное положение снимается, водворяется ревком и насаждается милиция.

Настоящее Полномочная Комиссия ВЦИК приказывает принять к неуклонному исполнению.

Председатель Полномочной Комиссии Антонов-Овсеенко

Командующий войсками Тухачевский

Адлан Бено приводил комментарий Виктора Суворова, из книги которого («Очищение») были взяты эти документы: «логика у нашего стратега удивительная: «разгромленные банды прячутся в лесах и вымещают свою бессильную злобу на местном населении…», посему Тухачевский повелевает расстреливать заложников из числа этого самого местного населения».

И добавлял от себя: «Нам, в Чечне, это знакомо. И «бандиты», якобы «терроризирующие местное население», и это самое местное население, которое становится объектом «зачисток», взятия в заложники, пыток и бессудных казней после каждого удара чеченских бойцов по оккупантам. Если кто-то возразит, что в Чечне все происходило и происходит по иной схеме и процедуре, вспомните, хотя бы, Самашки». На сегодняшний день, когда государственный террор, проводимый чекистской кликой Путина в Чечне, делает попытки легализовать себя посредством законодательных новшеств, чеченцы могут вспомнить много чего и в дополнение к Самашкам.

Государственный терроризм отличается от терроризма индивидуального или группового не только масштабностью убийств и репрессий, но и тем, что государственный терроризм, во-первых, государством горячо опровергается, и, во-вторых, когда терроризм опровергать уже невозможно, под него пытаются подвести законодательную базу. Мол, да, занимаемся терроризмом, но на законном основании, а наши противники занимаются терроризмом не имея соответствующих законов. Поэтому государственный терроризм законен, а индивидуальный или групповой терроризм незаконен.

Однако представим себе ситуацию, когда «законный терроризм» государства сталкивается с «незаконным терроризмом» индивида или группы: где-то на территории России происходит теракт с захватом заложников и спецслужбам удается выяснить личности захватчиков. Допустим также, что захватчики оказываются не неграми и корейцами, не арабами и турками, чьих родственников, живущих на территориях далеких суверенных стран, российским спецслужбам затруднительно будет захватить в «контрзаложники», а гражданами РФ или формально считающимися таковыми в соответствии с российским законодательством.

Представитель российских силовиков, блокировавших захваченный террористами объект, выходит на связь с командиром группы боевиков, или «пресс-секретарем» группы, и говорит примерно следующее: «Алло, привет. Душновато сегодня, видать, к дождю. Мы тут захватили ваших родственников в контрзаложники, ну… мам и пап ваших, детишек там разных, братьев и сестер, тетушек и дядюшек. Есть даже несколько бабушек и дедушек. Как будем разруливать ситуацию? Махнемся заложниками?». Пресс-секретарь просит минут десять на обдумывание и потом выходит на связь: «Действительно, в этом году погодка еще та. А насчет заложников… Знаете, мы тут посовещались и решили, что не будем меняться. Поступайте с ними как хотите».

Что дальше? Что собираются делать российские «силовики», состоящие на государственной службе, с захваченными ими «контрзаложниками»? Отпустить их восвояси, извинившись за временные неудобства? Но тогда какой смысл в их захвате? Как это может повлиять на других террористов, готовящих новый захват? Значит, с ними что-то надо сделать, с этими «контрзаложниками». Применить какие-то репрессивные меры.

До сих пор их пытали и убивали негласно, без лишнего шума, так, чтобы об этом знали только сами чеченцы (объект террора, то есть устрашения). А теперь как это будет происходить? Публично? Перед телекамерами? Ведь если пытки и умерщвление «контрзаложников» проводятся «на законном основании», как это делали чекисты и Тухачевский, то вряд ли есть необходимость скрывать это. Тайный террор ничего не даст. Чтобы устрашить кого-то, надо сделать террор демонстрационным, зрелищным, чтобы все знали, что ожидает родственников террористов.

Но тут появляется масса правовых проблем. Если бабушка террориста скажет тем, кто взял ее в «контрзаложницы»: «Послушайте, Абу – такой непослушный внук, я не виновата в том, что он там натворил», дюжий спецслужбовец может рявкнуть на нее «заткнись!» и, по доброте душевной, просто застрелить без предварительных пыток. Но как оформить это убийство юридически? Как согласовать его с отменой смертной казни? Какую формулу заложить в Уголовный кодекс? Разве только указать, что казнь «контрзаложников» произведена «в соответствии с военным временем и контртеррористическим сознанием чекистов-эфэсбешников»? Понятно, что для России эта формула вполне сойдет, но как быть с международным правом, приоритет которого специально оговорен в российской конституции?

Словом, нелегко будет депутатам российской Думы завязать узелками все эти юридические обрывки и облечь в стройный законодательный вид инициативу главного законника России – ее Генерального прокурора Устинова. Но спикер Госдумы Грызлов, накопивший в бытность министром ВД РФ богатый опыт захвата чеченских и иных заложников (сугубо «на добровольной основе» конечно), обещает что-нибудь придумать, если предложение Устинова «будет оформлено как поправка». За этим, надо полагать, дело не станет.

Алхазур Эрбиев, Чеченпресс, 30.10.04г.